Золушка для герцога

Настроение Хока ничуть не улучшилось, когда он спустился в салон, чтобы встретиться с прочими гостями дома. Вода в ванной была горячей, но ее оказалось слишком мало для его нужд. Камердинер Долтон тоже остался недоволен тем, как его разместили в доме. Разнервничавшись, порезал герцогу щеку при бритье, чего с ним не случалось ни разу за всю его долгую преданную службу.

Однако через несколько минут герцог немного развеселился. За вежливым разговором со своей старой знакомой, леди Эмбридж – дамой, по правде говоря, не первой свежести, – он заприметил похожее на призрак желтое существо, которое перебежками передвигалось от одного громадного растения в горшке к другому. Похоже, оно желало остаться незамеченным, но добилось совершенно противоположного эффекта.

Хок тут же извинился перед леди Эмбридж, пересек зал и встал рядом с растением, за которым в данный момент скрывалось эфемерное создание.

Одного взгляда герцогу хватило, чтобы понять – перед ним та самая девушка, которая сначала врезалась в его грудь, а потом ткнула его зонтиком в живот. Выходит, она не служанка, удивился Хок. Но его удивление затмило странное поведение девушки.

– Вы вполне можете покинуть свое укрытие, знаете ли, – посоветовал он.

– Я бы предпочла этого не делать!

– Вы только привлекаете к себе внимание, прячась за кадками, – счел своим долгом сообщить ей Хок.

– Думаю, это вы привлекаете внимание к нам обоим, беседуя со мной! – раздраженно бросила она.

Хоку пришлось признать, что девушка права. Он был самым высокопоставленным гостем в доме и самым ярким пером в шляпке леди Гвендолин Салби, а значит, все взгляды были тайком направлены на него, хотя гости усердно делали вид, что поглощены беседой друг с другом.

– Может, если бы вы объяснили мне, отчего прячетесь за рядом этих нелепых растений в кадках?..

– Не могли бы вы просто уйти и оставить меня в покое? Пожалуйста, ваша светлость! – виновато добавила она, вспомнив, с кем разговаривает.

Хоку вдруг стало смешно.

А ведь в последнее время он редко находит повод даже для улыбки, не говоря уже о том, чтобы посмеяться вместе с женщиной. Ох уж эти женщины, все они хищницы. Он открыл это для себя в последние десять лет, унаследовав титул герцога после того, как его родители в одночасье погибли в дорожной катастрофе.

– Но вы не можете скрываться весь вечер, – вздохнул он.

– Я могу попытаться!

– Но зачем вам это? – Любопытство не давало герцогу покоя.

– Неужели вы не понимаете?

Его брови взлетели вверх.

– А что я должен понимать?

– Платье, – трагическим тоном произнесла девушка. – Вы ведь заметили мое платье?

О да, трудно было не заметить такое неистово желтое пятно на фоне пастельных тонов, которые предпочитали прочие дамы, кроме Оливии Салби, которая была в девственно-белом. Желтый цвет абсолютно не подходил к ярко-рыжим волосам девушки, но…

– Умоляю вас, уйдите, ваша светлость!

– Боюсь, что не могу.

– Почему?

Хок не собирался признаваться себе в возникшем в нем интересе, который сам находил беспрецедентным. Он бросил на девушку еще один взгляд. Ее платье выглядело особенно безобразным на фоне рыжих волос и полыхающих огнем щек.

– Ваша модистка не говорила вам, что желтый не подходит… э-э-э… вашей индивидуальности?

– Платье заказывала не я, я леди Салби. – В голосе девушки послышались раздраженные нотки, которых раньше он не замечал. – Я уверена, что любая уважающая себя модистка никогда не оденет рыжеволосую клиентку в желтое, превратив ее в огромный кусок фрукта. Весьма неаппетитного фрукта!

На этот раз Хок не сумел сдержать смеха, отчего все головы сидящих поблизости гостей тут же повернулись к нему и в их глазах разгорелось любопытство.

Джейн заметила эти взгляды, и ей захотелось только одного – чтобы герцог ушел.

Надев это платье, Джейн поняла, что выглядит оно хуже, чем она предполагала, а желтая лента в волосах, на которой настояла леди Салби, сделала ее внешность еще более нелепой.

Но Джейн знала, что леди Салби превратит ее жизнь в настоящий ад, если она не спустится к обеду, и у нее не осталось выбора, как только надеть ненавистное платье, завязать ленту и выйти в гостиную. Единственное для нее спасение – это постараться быть как можно более незаметной, пока не начнется обед. А за столом, может статься, ее платье не будет так сильно бросаться в глаза.

Но Джейн не приняла во внимание излишнее любопытство и нежелательное внимание герцога Сторбриджа. А смеяться – над ней! – в данных обстоятельствах было просто жестоко.

– Вам действительно лучше выйти, знаете ли, – протянул герцог. – Я уверен, что в этом зале не осталось ни одного человека, который не заметил бы, как я беседую с цветком!

Джейн поджала губы, признавая правоту герцога. Последние пять минут все взгляды были прикованы исключительно к важному гостю, разговаривавшему – и веселившемуся – с пышной зеленой кроной в кадке. Девушке хотелось затеряться на фоне растительности. Задача, по правде говоря, практически невыполнимая, когда на тебе слишком яркая одежда, но Джейн вполне могла бы справиться с ней и протянуть время до обеда, если бы не явный интерес к ней герцога Сторбриджа.

Ей ничего не оставалось, как последовать его совету и покинуть свое убежище, и вновь испытать унижение, заметив, что герцог даже не попытался скрыть своего отвращения, осматривая ее с ног до головы – от желтой ленты в волосах до кружевной оборки у туфелек.

– Боже правый, это еще хуже, чем я полагал, – поморщился он.

– Вы немилосердны, ваша светлость. – От возмущения ее щеки раскраснелись еще больше.

– Боюсь, что так, – высокомерно кинул он.

Глаза Джейн распахнулись от изумления.

– И вы даже не извинитесь?

– А какой в этом смысл? – Герцог пожал плечами. Безупречно сидящий вечерний наряд выгодно подчеркивал и ширину его плеч, и мускулистость подтянутого тела. – Вы ведь и так наверняка сочли меня помехой?..

Джейн судорожно вдохнула.

– Напротив, ваша светлость. Помехой являюсь именно я!

Взгляд Хока мельком скользнул по кремовым грудкам в низком вырезе платья – удивительно пухлым грудкам, если учесть общую хрупкость и худобу девушки, – и вернулся к ее личику. Такие лица сейчас не в моде, подумал он. Но от зеленых глаз в окружении густых черных ресниц оторваться было просто невозможно. Маленький носик, как и следовало ожидать, усыпан веснушками, рот немного широковат, но губки полные, чувственные, подбородок заострен.

Да, она не обладает красотой смазливых блондинок, что нынче в моде, – именно эта приторная миловидность и отталкивала его в Оливии Салби! – но телосложение и цвет волос этой юной леди намекали на то, что она не утратит своей привлекательности даже в старости.

Все это промелькнуло в голове Хока за считаные секунды, что само по себе было удивительно.

Для герцога Сторбриджа женщины давно стали обычным предметом удобства – тем, чем можно насладиться в редкие часы, свободные от многочисленных обязанностей герцога.

Его связь с графиней Морфилд была краткой и не удовлетворяла его в физическом плане, еще раз убедив Хока в том, что полученное от любовницы удовольствие совершенно не соответствует усилиям, потраченным на ее завоевание.

Как ни странно, Хок был уверен: если эту молодую женщину – а она была намного моложе тех дам, которых он обычно заводил в качестве любовниц, – хорошо одеть и соответствующим образом причесать, то она в определенной ситуации будет достойна его внимания.

В этом случае даже мысли об этом надо было гнать прочь и придерживаться в отношениях с ней благопристойной дистанции. Он до сих пор понятия не имел, кто она такая. Она на несколько лет старше обычных «жеманниц», яркой представительницей коих является Оливия Салби. Из разговора с леди Салби он понял, что она проживает в их доме, однако в каком качестве, Хок так и не уяснил. По его сведениям, Оливия Салби была единственным ребенком, значит, это не дочь сэра Барнаби.