Свидание с ангелом

Рейф же носил волосы до плеч, гораздо длиннее, чем у его братьев, а глаза его были настолько светлыми, что в них мерцали золотистые искорки. Многие считали его самым несерьезным из трех братьев Д’Анджело. Те же, кто был хорошо с ним знаком, прекрасно знали, что под личиной игривого забияки скрывается мужчина с железным характером, таким же, как у двоих его братьев.

Майкл с издевкой вскинул брови:

– Как я понимаю, Моник не была той единственной, как и любая другая из того легиона барышень, с которыми ты крутил романы за последние пятнадцать лет.

Рейф жалостливо посмотрел на брата:

– Спасибо, конечно, но я не ищу «ту единственную».

Губы Майкла тронула едва заметная улыбка.

– В один прекрасный день она может найти тебя!

– Ха, мечтать не вредно, – рассмеялся Рейф. – Я могу поверить в то, что Гейб счастлив с Брин, но совершенно точно знаю, что одна любовь на всю жизнь – не для меня. Да ты и сам это знаешь, – добавил он.

– Да, но скажи, эта Моник ведь не станет досаждать мне телефонными звонками и визитами, умоляя рассказать ей, где ты и как с тобой связаться, когда я буду в Париже, правда?

– Надеюсь, не станет, – устало вздохнул Рейф. – Мы отлично повеселились пару недель, но теперь все кончено.

Майкл покачал головой:

– Видимо, она этого не понимает. – Он сурово посмотрел на брата. – Может, направишь свое обаяние в мирное русло, когда будешь в Нью-Йорке? Во вторник в галерею приедет дочь Дмитрия Палитова, – объяснил он, поймав вопросительный взгляд Рейфа. – Она лично будет руководить установкой витрин, которые сама же спроектировала для отцовской коллекции драгоценностей, которую выставляют в галерее на следующей неделе. Она приезжает в город на все время выставки, с ней будет личная охрана Палитова.

Рейф широко раскрыл глаза:

– Какого черта?

– Вполне понятно, почему Палитов хочет, чтобы там была именно его охрана. – Майкл пожал плечами. – Проводить выставку он согласился именно на этих условиях: дочь проектирует витрины и присутствует на выставке до ее открытия и во время проведения.

Рейф, как и Майкл, отлично знал: для галереи «Архангел» то, что ведущий затворнический образ жизни русский миллиардер согласился выставить свою частную коллекцию именно у них, было большой удачей. Десятилетиями никто, кроме самого Дмитрия Палитова, не видел эти драгоценности, а кое-какие экспонаты его коллекции, поговаривали, принадлежали самой царице, прежде чем исчезли из России в прошлом веке.

– Я рассчитываю на тебя, будь с ней ласков в ближайшие две недели, – добавил Майкл.

– Что ты имеешь в виду? – скептически нахмурился Рейф. – Палитову вот-вот стукнет восемьдесят, а дочери тогда сколько?

– Какая разница, сколько ей лет? – отмахнулся от него Майкл. – Я же тебя не спать с ней прошу. Просто будь с ней очаровательным знойным Рафаэлем Д’Анджело, – шутливо протянул он, а затем по-отечески похлопал Рейфа по спине и отошел.

Рейф с отвращением фыркнул. От него ждали, что он станет флиртовать с пятидесятилетней дочерью русского миллиардера-затворника, и ему это было совсем не по душе.

Глава 1

Три дня спустя. Галерея «Архангел», Нью-Йорк

– ? одвиньтесь, пожалуйста. Вы мешаете пройти. Рейф выпрямился, стоя в дверном проеме восточного крыла галереи «Архангел», где он вот уже несколько минут наблюдал за тем, как вносят витрины из стекла и бронзы для коллекции драгоценностей Палитова. Он обернулся, чтобы посмотреть на парнишку, который так грубо с ним разговаривал.

Он был еще подростком, довольно высоким, на нем были такие же выцветшие джинсы и объемная толстовка, как и на других рабочих, а кепку он надвинул очень низко на лоб.

Глядя в его лицо, Рейф подумал о том, что для мальчика он чересчур хорошенький: темные брови изгибались дугой, глаза были темно-зеленые, как молодой мох, а ресницы длинные и густые; на вздернутом носике красовалась россыпь веснушек, скулы были высокие, щеки впалые, губы пухлые и сочные, а подбородок упрямый и острый.

«Да, слишком хорошенький для мальчика, – подумал Рейф, – хотя без труда помогает устанавливать витрины».

Рейф приехал в галерею к половине девятого, как обычно, и его помощник сообщил, что люди Палитова здесь уже с восьми утра.

– Я искал…

– Может, дадите пройти уже? – хрипло повторил парнишка. – Нам нужно внести оставшиеся витрины.

Двое более крепких рабочих встали рядом с пареньком, чуть позади него, для усиления эффекта. Рафаэль нахмурился, его раздражали эти горы мышц. Где пропадает дочь Дмитрия Палитова?

Паренек шире распахнул зеленые глаза, увидев, что Рейф и не думает двигаться с места.

– Не думаю, что ваш начальник одобрит ваше поведение.

– Дело в том, что я здесь как раз ищу вашего начальника, – раздраженно парировал Рейф.

Паренек недоверчиво посмотрел на него из-под длинных ресниц:

– Начальника ищете?

– Да, ищу, – подтвердил Рейф с натянутой улыбкой, – насколько я понял, мисс Палитова будет здесь лично, чтобы руководить установкой витрин.

Парнишка растерялся еще больше:

– А вы кто?

Он ухмыльнулся:

– Рафаэль Д’Анджело.

Паренек вздрогнул и выпрямился.

– Я так и подумала. Доброе утро, мистер Д’Анджело. Я Нина Палитова, – добавила она, протягивая ему руку.

* * *

Нина была довольна, увидев, как сам Рафаэль Д’Анджело, один из трех братьев – владельцев знаменитой сети галерей «Архангел», на секунду лишился дара речи и своего врожденного высокомерия, его золотистые глаза распахнулись, а красиво очерченный рот приоткрылся от удивления.

Нине выпала возможность присмотреться к человеку, стоявшему напротив. Ему было около тридцати пяти, а может, и меньше, его длинные шелковистые иссиня-черные волосы франтовато спадали на плечи, а лицо у него было словно у падшего ангела. Глаза золотистые, словно у хищной кошки, острые выступающие скулы, оливковая кожа, длинный аристократический нос… Его чувственные губы выглядели так, словно их умелой рукой вырезал скульптор.

Угольно-серый костюм сидел как влитой на его идеальной фигуре, а белоснежная рубашка нисколько не скрывала рельефов его мускулов, скорее, наоборот, костюм был скроен таким образом, чтобы подчеркивать мужественность его обладателя. Этот костюм наверняка стоил не меньше, чем месяц аренды самых роскошных апартаментов на Манхэттене. Белая рубашка из тончайшего шелка, серебристый галстук аккуратно завязан на шее, а черные ботинки, видимо, сделаны из самой лучшей итальянской кожи.

И если всего этого было недостаточно, чтобы понять, откуда он, то мягкий акцент сразу же выдавал его, а оливковый оттенок кожи намекал на итальянские корни.

Нина подняла глаза и посмотрела в его красивое лицо:

– Судя по всему, вы ожидали чего-то другого, мистер Д’Анджело.

Чего-то другого?