Ветер в ивах

Сначала Кроту было совсем не страшно. Трещали под его лапами сучья, когда он перебирался через стволы упавших деревьев, замёрзшие грибы на пнях казались забавными штуковинами, и он порой даже вздрагивал, принимая их за что-то знакомое. Было весело и интересно. Так шёл он и шёл, но постепенно лес становился всё темнее и темнее, деревья подступали всё ближе и ближе, а звериные норки зияли вокруг словно беззубые пасти.

Вокруг стояла мёртвая тишина, и с необыкновенной быстротой его начала обступать темнота – свет уходил словно вода в песок.

Затем из кромешной тьмы стали появляться горящие как уголья глаза на страшных оскаленных мордах.

Ему показалось, что первую он увидел у себя за плечом – клинообразную злую, выглядывающую из норы. Когда Крот обернулся, морда исчезла.

Крот ускорил шаг, уговаривая себя не давать волю воображению, которое могло далеко его завести. Он прошёл одну нору, другую – и вот она, вот: маленькая узкая мордочка с сердитыми глазками на мгновение сверкнула в норе и исчезла. Крот хотел было остановиться, но заставил себя идти дальше. И в каждой норе, а их тут были сотни, возникала чья-то морда, смотревшая на него со злобным оскалом.

«Надо просто поскорее уйти подальше от этих нор, – подумал Крот, – и морды исчезнут». Свернув с тропинки, он стал углубляться в чащу леса, когда раздался свист, негромкий и тонкий, где-то позади. В ужасе Крот ускорил шаг, однако почти сразу же точно такой же свист послышался впереди и заставил его остановиться и повернуть назад. Пока он топтался в нерешительности, свист раздавался уже с обеих сторон, отовсюду, буквально наполнив весь лес, до самых дальних уголков. Все вокруг, кто бы они ни были, насторожились и притихли, а бедный Крот был один, безоружный, вдали от всех, кто мог бы помочь, да ещё приближалась ночь.

И тут послышалось странное шуршание.

Поначалу Крот подумал, что так, почти бесшумно, с деревьев падают листья, однако звук нарастал и в нём уже можно было различить не что иное, как топот маленьких лап. Слышался он где-то вдалеке, но сзади или спереди – непонятно: вроде сзади. Или спереди? Кажется, отовсюду. Топот нарастал, множился. Крот, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, с тревогой вслушивался в странные звуки, раздававшиеся всё ближе и ближе. Пока он стоял так, обратившись в слух, прямо на него из-за деревьев вылетел Кролик. Крот думал, что он либо замедлит бег, либо свернёт в сторону, но не тут-то было: едва не сбив его с лап, зверёк промчался мимо, злобно сверкнул глазами и прошипел: «Убирайся отсюда, болван, подобру-поздорову!»

Топот все нарастал и, наконец, стал похож на удары дождевых капель по сухому ковру из листьев, расстеленному вокруг. Казалось, что весь лес теперь пришёл в движение, догоняя, преследуя, загоняя кого-то или что-то неведомое. Объятый ужасом, Крот тоже бросился бежать, сам не зная куда, и так бежал, спотыкался, падал, перепрыгивал через что-то, от чего-то увёртывался, пока, наконец, не забился в глубокое дупло в старой берёзе. Вроде есть крыша над головой, да и место укромное и, вероятно, безопасное… Выбившись из сил, Крот смог лишь зарыться поглубже в сухие листья, нападавшие в дупло, в надежде, что на какое-то время опасность миновала. Лёжа в дупле и пытаясь отдышаться, с замиранием сердца вслушиваясь в свист и топот снаружи, бедняга наконец понял, что ждало здесь маленьких обитателей полей и лугов, от чего Крыс тщетно старался его уберечь, – ужас Дикого леса!

А в это время Крыс клевал носом у камина, в тепле и уюте. Тетрадь с незаконченными стихами соскользнула у него с колен, голова запрокинулась, рот открылся. Во сне он бродил по травянистым берегам сказочных рек. От треснувшего в камине уголька Крыс вздрогнул и проснулся. Взглянув на вспыхнувший язычок пламени и вспомнив, на чём его сморил сон, он поднял с пола листок со стихами, с минуту поразмышлял, но, так ничего и не придумав, принялся оглядываться в поисках Крота, который мог бы подсказать нужную рифму.

Однако приятеля рядом не было.

Некоторое время Крыс сидел, прислушиваясь: дом словно вымер, – затем, несколько раз окликнув Крота, но так и не получив ответа, встал и вышел в прихожую.

Шапочки Крота на привычном месте не было, галоши, которые всегда стояли возле стойки для зонтов, тоже отсутствовали.

Крыс вышел из дому и принялся тщательно осматривать грязную лужайку в надежде обнаружить следы друга. И они нашлись. Пупырышки на подошвах новых галош Крота, купленных к зиме, не успели стереться и отчётливо отпечатались в грязи. Следы вели прямиком к Дикому лесу.

Помрачневший Крыс с минуту стоял, глубоко задумавшись, затем вернулся в дом, опоясался ремнём с парой пистолетов, прихватил увесистую дубинку, стоявшую в углу прихожей, и быстрым шагом двинулся вслед за другом.

Уже смеркалось, когда Крыс подошёл к опушке леса и отважно шагнул под кроны деревьев, озабоченно озираясь вокруг в поисках хоть каких-то следов приятеля. То тут, то там из норок высовывались злые мордочки, но тут же скрывались при виде отважного зверька с пистолетами за поясом и страшной дубиной в лапах. Свист и топот, преследовавшие его поначалу, стихли где-то вдали, и вокруг воцарилась мёртвая тишина. Крыс решительно прошагал через весь лес к его дальней опушке, затем двинулся в обратном направлении, уже не разбирая дороги, осматривая каждый куст и бодро выкрикивая:

– Крот, а Крот, ты где? Это я, старина Крыс!

Он терпеливо бродил по лесу больше часа, пока наконец, к великой своей радости, не услышал тоненький жалобный писк. Двигаясь в темноте на звук, Крыс оказался у ствола старой берёзы, из дупла которой раздался слабый голос:

– Крыс! Неужели это ты?

Крыс вполз в дупло и обнаружил там обессилевшего и всё ещё дрожавшего от страха Крота.

– О, Крыс! – пропищал тот. – Как же я испугался – ты и представить себе не можешь!

– Почему же – представляю, и даже очень хорошо, – возразил Крыс. – Напрасно ты пошёл в лес, да ещё один. Ведь я, как мог, старался тебя предостеречь. Мы, береговые жители, предпочитаем здесь не появляться. Если уж другого выхода нет, то по крайней мере не ходим поодиночке, а хотя бы вдвоём. Кроме того, здесь много чего необходимо знать. Я имею в виду пароли, знаки, присловья, которые действуют в определённый момент, стихи, которые нужно повторять, уловки и трюки, которые следует использовать. Ещё в кармане должны лежать некоторые растения. Всё это несложно, но знать необходимо, если ты маленький или попал в беду. Вот если бы на твоём месте оказался Барсук или Выдр, тогда другое дело.

– Наверняка храбрый мистер Жаб не испугался бы прийти сюда, – предположил Крот.

– Старина Жаб? – Крыс от души расхохотался. – Да он и носа не сунет в лес в одиночку, хоть ты его озолоти. Никогда в жизни.

Крота подбодрил беззаботный смех Крыса, а также вид дубинки и блестящих пистолетов, он перестал дрожать и стал понемногу приходить в себя.

– А сейчас, – помолчав, продолжил Крыс, – нам нужно собраться с силами и идти домой, пока ещё хоть что-то видно. Ты понимаешь, что оставаться на ночь здесь нельзя: слишком холодно.

– Дорогой Крыс, – взмолился бедный Крот, – прости, но я очень устал. Давай побудем здесь ещё чуть-чуть. Мне нужно набраться сил, чтобы дойти до дома.

– Хорошо, – согласился добродушный Крыс. – Тем более что всё равно уже стемнело, а луны пока нет.

Крот устроился поудобнее в сухой листве, вытянул лапки и тотчас забылся тревожным сном, а Крыс набросал на себя листьев для тепла, улёгся и принялся терпеливо ждать, сжимая в лапах пистолеты.

Когда наконец Крот проснулся, отдохнувший, в хорошем расположении духа, Крыс сказал:

– Надо выглянуть наружу и, если всё спокойно, отправляться поскорее восвояси.

Крыс высунул голову из дупла, и до Крота донеслось:

– Ого-го. Вот тебе и раз!..

– Что случилось?

– Случился снег, – коротко ответил Крыс. – Вернее, снегопад, и неслабый.

Крот, тоже выглянув наружу, увидел, что лес, казавшийся совсем недавно таким зловещим, совершенно преобразился. Норы, дупла, лужи, ямы и прочие тёмные препятствия, угрожавшие путнику, на глазах исчезали под блестящим снежным ковром, который было жаль пачкать грязными подошвами. В воздухе порхали красивые снежинки, легонько покалывая щёки, а тёмные стволы деревьев выглядели так, словно подсвечивались снизу.

– Что ж, ничего не поделаешь, – произнёс Крыс после некоторого раздумья. – Всё равно нужно отправляться, а там – будь что будет. Плохо, что я представления не имею, где мы сейчас находимся: под снегом всё изменилось до неузнаваемости.

Кроту тоже казалось, что это совершенно другой лес, но делать нечего: друзья храбро отправились в путь, выбрав направление, которое обоим представлялось наиболее верным. Шагая бок о бок, они с энтузиазмом притворились, что узнают по неким приметам то дерево, мрачно и молчаливо взиравшее на них, то «ту самую» поляну, просеку или тропинку, где нужно сворачивать, посреди монотонного заснеженного пространства.

Спустя час, а может два – друзья потеряли счёт времени, – отчаявшиеся, уставшие, безнадёжно заблудившиеся, они уселись на поваленное дерево перевести дух и решить, что делать дальше. Лапки у них ныли от усталости, болела, казалось, каждая косточка. Они несколько раз проваливались в ямы и вымокли насквозь. Снега навалило уже столько, что пробираться стало почти невозможно, а деревья между тем будто смыкались вокруг них и всё больше походили на братьев-близнецов. Казалось, что у леса нет ни начала, ни конца и, что хуже всего, отсюда нет выхода.

– Нечего тут рассиживаться, – пробурчал Крыс. – Давай всё же попытаемся отыскать дорогу. Ужасно холодно, да и снег идёт не переставая. Скоро столько навалит, что идти будет невозможно.

Приятель молчал, совсем отчаявшись и пав духом, поэтому Крыс заговорил снова:

– Знаешь, что мне пришло в голову? Там, впереди, похоже, какая-то лощина, где земля неровная и бугристая. Можно поискать там убежище: пещеру или нору, – где сухо и куда не попадает снег и не задувает ветер. Передохнём, а потом снова попытаемся отыскать дорогу, а то мы оба совершенно вымотались. Глядишь, снег перестанет или ещё что-нибудь произойдёт.

Они опять поднялись на лапы и побрели в лощину в поисках сухого укрытия, которое защитило бы от пронизывающего ветра и метели. Друзья ползали среди кочек, как вдруг Крот споткнулся и с криком упал мордочкой вперёд. С трудом выбравшись из сугроба, он уселся на снег, обхватил заднюю лапу двумя передними и принялся причитать:

– О, моя лапа! Наверное, я её сломал…

– Ах ты, бедняга! – всполошился Крыс. – Похоже, сегодня не твой день. Давай посмотрим, что там у тебя.

Опустившись на колени, он осторожно ощупал Крота и констатировал:

– Ты порезался. У меня есть носовой платок, сейчас перевяжу.

– Должно быть, я поранился о скрытую под снегом ветку или пень, – грустно заключил Крот. – О господи!

– Нет, это вряд ли: слишком уж ровный порез, – заметил Крыс, внимательно осматривая лапу. – Об ветку или пень так не поранишься. Скорее всего это было что-то железное. Странно!

Он задумался, а затем принялся осматривать кочки вокруг.