Муза винодела

В этом Симона не сомневалась.

– Просто сгораю от желания попробовать. Ну а пока давайте взглянем, что нам предлагают из белых сортов?

Стараясь не обращать внимания на Рафаэля, она занялась картой вин. Что там Габриель говорила насчет «Семильон бланк»? Оно хорошо подходит ко всяким канапе.

Габи начала быстро перелистывать страницы, пока не нашла нужный раздел. Симона заглянула ей через плечо. Все вина были австралийскими. Она ничего не знала о белых австралийских винах.

– Может, что-нибудь местное?

– Только не из этого района, – вмешался Рафаэль, решив наконец подключиться к обсуждению. – Здесь правят красные вина, не белые. И чтобы это сочеталось с винами из Кавернеса, я бы предложил начать с конца страницы… да там и остаться. Вот, к примеру, это. – Он указал на одно из названий. – Или вот эти два.

– Такая авторитарность иногда несколько подавляет, верно? – пробормотала Габриель.

– Пожалуй, – согласилась Симона. Ее взгляд скрестился с взглядом Рафаэля, что, впрочем, не имело никакого отношения к выбору вин. Скорее это был поединок, призванный установить, кто из них лучше способен контролировать те природные силы, что притягивают их друг к другу. – Какая жалость, что Иниго нет здесь! Он, наверное, упал бы в обморок от тона Рафа.

– Зато ты можешь полюбоваться, как упаду в обморок я, – вздохнула Габриель. – Я только что увидела, сколько они стоят. – Она подняла глаза на брата. – У меня просто не хватит совести просить Харрисона заплатить за эти вина.

Харрисон – их отец, вспомнила Симона. В течение многих лет Жозе, мать, не разрешала ему видеться с детьми, и Рафаэль встретился с ним, только когда уехал из Кавернеса. Харрисон тепло принял его. Так же как и Габриель, когда через год та появилась в Австралии. Мужчина с большим сердцем. К тому же с завидным терпением. Чем он сейчас занимается? Разводит скот? На этом рынке цены всегда скачут то вверх, то вниз.

– Попроси Люка заплатить за вино, – предложила она.

– Попроси меня, – заявил Рафаэль, улыбнувшись уголком рта, что всегда заставляло сжиматься сердце Симоны. – Сколько раз ты собираешься выходить замуж, ангелочек?

– Один, – отрезала Габриель.

– Тогда сделай вот как, – начал он. – Харрисон захочет заплатить, а ты попробуй его остановить. И то же самое сделаю я. – Он бросил взгляд на Симону. – Деньги Дювалье нам не нужны.

– Разве гордыня не является смертным грехом? – заметила Симона.

– Подожди, – пообещал он мрачно, – и ты их увидишь. Все семь.

– Как скажешь. – Она неожиданно размечталась. Губы Рафаэля на ее губах, горячие и голодные. Ее руки на его теле, отчаянные и жадные. Желание вспыхнуло глубоко внутри. Сколько еще она продержится? И что сможет противопоставить его железному контролю? – И каков следующий? Похоть?

– О боже, – простонала Габриель. – Мне, наверное, следует притвориться, что меня здесь нет. К тому же я только что вспомнила об очень важной встрече.

– Останься, – взмолились Симона и Рафаэль хором.

– Ведь это, собственно, твоя идея, помнишь? – заметила Симона.

– О чем, черт возьми, я думала? – Габи потерла пальцами виски. – Ах да. Я хотела помочь вам заключить перемирие. Хотя бы на время моей свадьбы. Глупая!

Симона раскаялась:

– Извини, дорогая. Больше не буду.

Иниго появился в дверях, неся в одной руке ведерко с шампанским, в другой – бутылку красного вина.

– Не следует ли из вашего молчания, что решение по поводу вин принято? – с надеждой спросил он, сгружая все на стол.

– Не совсем, – объяснила Габриель. – Но мы выбрали три варианта.

– Какие?

Услышав ответ, Иниго просиял:

– Вы не будете разочарованы. Мысль о том, что вы потратите массу времени на изучение списка, приводила меня в ужас. – Он достал из ведерка шампанское, показал его Симоне, а потом, по ее кивку, ловко вышиб пробку и наполнил три бокала.

– А остальное отнесите, пожалуйста, на кухню, – распорядилась она. – И скажите повару, что нас интересует его мнение по поводу того, какой вид канапе больше подходит к шампанскому.

– Вы серьезно? – Иниго посмотрел на Рафаэля: – Она это серьезно?

Тот кивнул:

– Она просто обожает командовать.

– Ну, это не совсем так. – Симона изобразила милую улыбку. Ну, как можно вести себя прилично, если он все время ее подначивает? – Я предпочитаю считать, что просто даю возможность каждому делать его работу. – Она подняла ведерко с шампанским и протянула его Иниго. – На кухню.

– На кухню, – протянул менеджер. – Иду, иду. О, теперь я понял план, и, надо сказать, он мне нравится. Я и себе налью стаканчик, немного помедитирую над ним, а потом пригублю и сконцентрируюсь на составлении свадебного меню. Да, принесу-ка я те белые вина, которые вы выбрали, и открою красное вино, чтобы оно немного подышало. Вот так, значит, и пойдем, вот по такому, значит, плану. Дыши, моя крошка, дыши. Я знаю, мы встретимся снова, – уходя, мурлыкал себе под нос Иниго.

– Поздравляю, – сухо бросил Рафаэль. – Ты одержала победу.

– Разве это не наша общая победа? – удивилась Симона, приподняв левую бровь.

– Симона, – строго сказала Габриель, – не раздражай его. А то я не ручаюсь за последствия. Вам с Рафом уже не двенадцать лет. Едва ли он отомстит тебе, всего лишь подложив лягушку в туфельку.

– Жаль, – вздохнула Симона. – Я люблю лягушек. – В детстве она строила для них домики в каком-нибудь тенистом уголке сада, и Рафаэль знал это. Лягушки, которых он подкладывал в туфельки, были подарком, а не местью за ее дерзость. – За лягушек, – провозгласила она, поднимая бокал с пенящейся жидкостью.

– За детей Кавернеса, – подхватила ее подруга. – Чтобы они никогда не плакали.

– Неплохо, – улыбнулась Симона. – Только чересчур оптимистично.

– А скажите, милые дамы, сколько вы уже выпили? – поинтересовался Рафаэль.

– Вечно ты все портишь. – Габриель бросила на брата убийственный взгляд.

– Ага, никакого чувства момента, – согласилась с ней Симона, потягивая шампанское. – М-м-м… замечательно. Лучше бы сам попробовал, чем ворчать.

Она вовсе не была пьяна. Если Рафаэль немного расслабится, то и она сможет это себе позволить, и тогда появится шанс, что вечер пройдет без кровопролития.

Губы Рафаэля сжались, когда он взял со стола третий бокал. Было видно, что он испытывает жажду и чертовски зол. Может, она слишком поспешно распорядилась отнести бутылку на кухню?

– Это любимый сорт Люка, – заметила Симона. – Тебе нравится?

– Супер, – коротко ответил Раф. – Но не думаю, что тебя интересует мое мнение.

– Решила выяснить. Так, на всякий случай. Мне часто приходится этим заниматься. Можно сказать, привычка.

– А чем, собственно, ты занимаешься, принцесса? Ну, кроме того, что отдаешь распоряжения, конечно.