Квартира в Париже

Та снова покачала головой.

– Нет. А можно спросить, кто он?

– Без понятия. Наверное, художник, на этой картине его подпись.

– Вот как? – заинтересовалась Селеста. – Думаете, он когда-то тут жил?

– Откуда мне знать? – вздохнула Лия, пряча рисунок в портфель.

Она особо и не рассчитывала что-то узнать, но попытка не пытка.

– Хотите, могу покопаться в домовых книгах, – предложила Селеста. – У нас сохранились архивы за много лет. Если Уильям Сеймур когда-то здесь жил, глядишь, что-нибудь и найдется.

Лия была тронута предложением до глубины души.

– Нет, не сто?ит.

Ей не хотелось обременять эту добрую женщину. Сначала она сама проведет небольшое расследование.

– Хорошо. Но если передумаете, дайте знать.

– Благодарю вас. Непременно.

Селеста, казалось, колебалась.

– Собираетесь здесь пожить? – наконец спросила она.

Лия уже хотела было ответить, но передумала.

Если коротко, то да, хотя бы ненадолго. А вот дальше… все не так просто.

– Конечно, это не мое дело, – опустила голову консьержка. – Извините.

– Ну что вы, – улыбнулась Лия. – Я просто еще не решила.

– Оставайтесь, – искренне предложила Селеста. – Я бы с удовольствием…

Послышался звук лязгнувшего замка, за которым последовал взрыв истеричного лая. Лия обернулась. Из квартиры напротив появилась пожилая женщина со светлым извивающимся комочком шерсти под мышкой и, опираясь на остроконечную тросточку, засеменила навстречу.

Она была похожа на персонажа из американской рекламы мыла или пылесосов середины двадцатого века: платье в цветочек с завышенной талией и широкой юбкой, ожерелье из крупного жемчуга на шее, седые завитки, обрамляющие обильно напудренное лицо с пунцовыми накрашенными губами. Помада растеклась по глубоким морщинкам вокруг рта, создавая жуткий эффект.

Аурелия невольно представила, как бы сейчас grand m?re неодобрительно прицокнула языком.

«Лия, косметика не должна бросаться в глаза, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя ценили только за внешность».

В те времена Лия была подростком, очень любила краситься блеском для губ, и ее раздражали непонятные придирки. Но теперь она поняла, что grand m?re была права. Соседка шаркала по мраморному полу, не отрывая потрясенного взгляда от обнаженной натуры, возвышающейся в сумраке квартиры у Лии за спиной. Похоже, картина произвела на нее такое же впечатление, как и на Лию, впрочем, удивление быстро сменилось явным неодобрением.

Лия с натянутой улыбкой загородила собой дверной проем, не давая заглянуть в комнату.

Женщина нахмурилась и вытянула шею.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась Лия, поддавшись вбитой за школьные годы привычке приветствовать старших.

В ответ собака разразилась неистовым тявканьем. Пронзительный лай, отражаясь эхом от мраморного пола и оштукатуренных стен, немилосердно зазвенел в ушах. Скривившись еще сильней, дама выудила откуда-то среди складок юбки кусок колбасы. Собачонка тут же притихла, позабыв о Лии, и уставилась глазками-бусинками на вожделенное лакомство в скрюченной руке.

– Вы хозяйка квартиры? – раздался в наступившей тишине грубый, словно наждачная бумага, голос женщины.

– Да, – не очень уверенно ответила Лия, еще не привыкшая к своему новому положению.

– А я здесь всю жизнь прожила. С самого тысяча девятьсот сорок третьего года, – прищурилась старушка.

Улыбка Лии увяла.

– Ого… Так долго…

– Я в курсе всего, что происходит в этом доме. И за все эти годы через ваш порог не переступило ни единой живой души. До сих пор.

– Гм, – уклончиво промычала Лия.

Поди разбери, то ли это вопрос, то ли утверждение, а может, даже обвинение. Потеребив конверт с документами, она прижала его к груди.

– Вы здесь одна будете жить?

Старуха вскользь покосилась на левую руку Лии.

– Прошу прощения?

Лия подавила порыв спрятать руку в карман.

– В вашем возрасте все давно замужем. Вероятно, поезд ушел. Не повезло.

Лия остолбенела, неужели послышалось?

– Простите?

– Видала я таких.

Соседка фыркнула, разглядывая тяжелый рюкзак, портфель и, наконец, голые плечи Лии и тесемки красного сарафана вокруг шеи.

– Это каких же?

Терпение Лии подходило к концу, сменяясь раздражением.

– Не хватало еще вашей музыки. И гулянок с выпивкой да наркотой не потерплю. И чтобы всякие проходимцы к вам не шастали по ночам.

– Хорошо, проходимцев буду водить только днем, – не удержавшись, медовым голоском съязвила Лия.

Селеста, хранившая молчание во время пикировки, прыснула со смеху и притворно закашлялась.