Его новая жена

Не сравнить с тем, который ты наносишь мне.

– Да, надеюсь, Эшлин понравится их продукция.

– Я рассказал ей, что ты снова присматриваешь для нее некоторые вещички. Передает «спасибо».

Джон говорит легким тоном, слегка небрежно.

– Это ты с Эшлин только что говорил?

Невольно усмехаюсь. Лжец из него…

– Да-да, с Эшлин. Она все же моя дочь. Могу говорить с ней, когда захочу.

Я иду сзади и не вижу его лицо, но точно знаю – Джон сейчас покраснел. Всегда краснеет, когда врет.

– Разумеется. Просто не нужно обманывать меня по пустякам – зачем нам лишние сложности?

Мы подходим к канатной станции и усаживаемся в кабинку, которая перенесет нас через хребет в Горную деревню, где и стоит наш дом. Раньше эта поездка была исполнена романтики. Для обоих. Только представьте, как мы с Джоном, прижавшись друг к другу на ночном свидании, пролетаем над Теллуридом, укрытым толстым снежным покрывалом, а внизу, словно во сне, мерцает россыпь огоньков. Джон засовывает руку глубоко под мою куртку, и от его прикосновений у меня кружится голова.

Да, были деньки! Сегодня мы сидим друг напротив друга: я злюсь, понимая, что муж меня обманывает, Джон улыбается – считает, что обман прошел, что ему все сойдет с рук.

Вспоминаю Эшлин и чудесный наряд в одной из сумок, который выбрала для падчерицы. Ей не понравится – только потому, что выбирала мачеха. А ведь когда мы только познакомились, она готова была целовать землю, по которой я ходила. Кейт и Джон тогда улетели в Калифорнию, оставив меня на произвол судьбы с трудным подростком – ну, то есть позволили действовать целиком на наше собственное усмотрение. Кейт была очень благодарна, что я составила компанию ее дочери. Интересно, винит ли она себя сейчас за этот шаг? Ведь с ее разрешения я и вошла в их семейную жизнь.

* * *

Я сразу устроила себе обзорную экскурсию по огромному старинному дому Нельсонов в Грандвилле, успев посмотреть в Сети информацию о нем. Оказывается, домом когда-то владел правитель города. Популярный адрес – сразу выпал в поиске. Эшлин удалилась в гостиную смотреть какой-то сериал по «Нетфликс», ну а я занялась разведкой.

Супружеская спальня оказалась куда больше, чем любая спальня, которую мне приходилось видеть. Элегантная, пусть и старомодная комната с мягкими белыми покрывалами и стенами, задрапированными синим шелком. У каждого – своя уборная и просторная гардеробная. Можно с утра проснуться, да так до обеда и не встретиться. Просто сказка!

Гардероб Кейт был просто забит дизайнерской одеждой – а как же! – но самое удивительное, что одежду разных марок хозяйка развесила по отдельным секциям. Никогда не видела ничего подобного! В секции «Гуччи» свободно можно было поселиться, кроме шуток. А Джон-то рассказывал, что его жена не ходит по магазинам! Как все же бестолковы мужчины…

Я нерешительно прошла в конец гардеробной, остановившись перед семейным портретом. Десятилетняя Эшлин с родителями запечатлены в Понте-Ведра-Бич – у них там еще один дом. И почему некоторым в жизни выпадает куда больше, чем другим?

Я потрогала локон Эшлин на портрете. Счастливая девочка – и даже не понимает, насколько… Пока не понимает. С другой стороны, никогда не ценишь то, что имеешь, а когда спохватишься – уже поздно. Разве не так?

– Что ты тут делаешь? – появилась в дверях неслышно подкравшаяся Эшлин.

– О боже, ты меня напугала до смерти! – вскрикнула я, хватаясь за грудь. – Сама как думаешь? Вынюхиваю, как и любая нормальная гувернантка. Сериал кончился?

Эшлин ухмыльнулась. В джинсах в обтяжку и узкой футболке, с белобрысым хвостиком она выглядела даже младше своих шестнадцати и очень напоминала себя на портрете.

– Забавно, но ты права. Действительно, все няньки только и делают, что вынюхивают, хоть никто в этом и не признается. Одну я поймала, когда та стояла над раскрытой шкатулкой с мамиными драгоценностями. Она испугалась, что я ее сдам.

– А ты?

Эшлин промолчала, и я вышла вслед за ней из гардеробной в длинный коридор. Девочка остановилась на лестничной площадке, глянув на меня.

– Сперва решила ничего не говорить. А потом гувернантка начала встречаться со своим парнем, вместо того чтобы присматривать за мной. Тогда я все и выложила. Она предала меня, а я – ее.

– По-моему, никого из вас осудить нельзя… Слушай, можешь рассказать о моем проступке. Ничего страшного. Я выросла в полной нищете, вот меня и потянуло в эту гардеробную, как мотылька на огонек. В жизни не видела столько красивой одежды.

Я смотрела Эшлин прямо в глаза, пока та не отвела взгляд.

– Так ты из бедной семьи? – Девчонка направилась вниз по элегантной лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

– Очень бедной. Беднее меня никого в нашей школе не было, и все об этом знали.

Я зажмурилась, стараясь забыть. Платья с дырками на рукавах, позорные штанишки, слишком короткие для длинных ног… Заскорузлая ладонь, шарящая по моему телу. Другая рука плотно зажимает рот, чтобы я не крикнула. И никому дела не было, все отворачивались в сторону, что бы он ни творил… Вспомнились глаза мамы – темные, холодные, источающие недоверие. Мне никто не верил, никто не хотел со мной дружить.

– Это было отвратительно, и все же мне удалось вырваться.

– Как? – Эшлин остановилась внизу, рассматривая меня.

– Ну, во?первых, я переехала в другой штат и больше в родной город не возвращалась. Потом… познакомилась с Роном, дантистом. Начала встречаться с ним, когда работала официанткой у «Боба Эванса». Поженились. Все было чудесно, а потом он меня бросил.

– Бросил? – Ее лицо вытягивается от изумления. – Просто ужасно! Нелегко тебе пришлось…

– Да, – подтвердила я, прикинувшись, что вытираю слезу.

Мое детство и вправду было жутким, а вот что касается Рона – пришлось присочинить. Но так получилось даже лучше. Я позволила ему немного побыть моим героем. Шикарная квартира, набитый всякой всячиной холодильник, две машины. В каждой графе с описанием идеального мужчины я могла поставить по галочке. Рон был нужен мне, когда я переехала в Цинциннати. Нужны были брекеты, на которые раньше не хватало денег, нужна была мягкая кровать и приятный мужчина, который меня любил бы. И все же Рон был лишь способом достичь стабильности после того, как жизнь потрепала меня в детстве. Как только я получила работу в акционерном обществе – у мистера Хоу, – необходимость в Роне отпала. Я бросила его, и назад уже не оглядывалась.

– Поверить не могу, что ты побывала замужем! Ты ведь всего на несколько лет старше меня…

– Да, мне и в самом деле было несладко, – поддакнула я и, будто поддавшись внезапному приступу грусти, присела рядом с Эшлин на ступеньку, позволив себя утешить.

– Ну, ну, зато теперь ты здесь. В Коламбусе полно отличных парней, ты наверняка быстро найдешь себе приятеля.

Это было очень мило с ее стороны, хотя девчонка и не подозревала, что мои взоры обращены на ее дом.

Вот тогда мы и стали закадычными подружками. Дочь Джона была от меня без ума, и я против нее ничего не имела, даже чувствовала, что мы вроде как любим друг друга, будто стали одной семьей. «А если у меня наконец появилась подруга?» – гадала я. Может, даже больше чем просто подруга…

Операция «Эшлин» завершилась безоговорочным успехом. Выходные мы посвятили играм и развлечениям, заказывали на дом всякую всячину и не спали допоздна. Закатывали пижамные вечеринки, перемывали косточки мальчишкам. Мечта нормальной школьницы из старших классов, да и только. Именно так и должен проводить время подросток, особенно если растет в состоятельной семье. Я и завидовала, и получала удовольствие.

А потом – опа, вишенка на торте! – на несколько дней раньше вернулся из Калифорнии Джон, оставив жену общаться со своими однокашниками.

Разумеется, меня никто не отпустил, и я продолжила присматривать за Эшлин. Джона ждала работа, и я могла помочь ему, лишь оставшись в их доме. Да и Эшлин настаивала. Только благодаря ей мы с Джоном вместе. Я знала, что мистер Нельсон сбегает с работы засветло, чтобы побыть в моем обществе. Его увлечение было настолько безрассудным – куда же смотрела Эшлин? Я-то все примечала. Другое дело, что девочки-подростки, как правило, в основном заняты своей особой.

Жаль, что сейчас мы с Эшлин отдалились друг от друга. Теперь дочь Джона считает своей старшей сестрой красотку Дженнифер. А Кейт – та старается изо всех сил, лишь бы вернуть себе расположение дочери.

Каждый день приходится видеть всех троих в офисе. Во всяком случае, до последнего времени. Омерзительно. Все же я снова завоюю Эшлин. Завоевала ведь ее отца… Мы – семья, и нет уз крепче семейных. Так сказал дядя Джордж на прошлой неделе, когда мы неожиданно встретились в центре города. Я склонна ему верить. То есть просто обязана ему верить – в конце концов, он единственный, кто остался у меня от семьи.

У замужних женщин забот хоть отбавляй. Поэтому я и приехала в Теллурид – спасать свой брак.

Ладно, пора возвращаться в настоящее. Мимо нашего вагончика скользит горный пейзаж. Цвета здесь умопомрачительные: ярко-голубой, пронзительно-желтый, неоново-зеленый… Тайная красота Теллурида лучше всего проявляется летом – так говорят местные. Наверное, они правы. Есть что-то в этом широком просторе, глубоком синем небе, темнеющем с каждой секундой в отблесках заходящего солнца. Луга покрыты зеленой травой, утопающей в тенях, вокруг – мачтовые сосны. Счастливчики те, кто отдыхает в этих местах. Их не так много. Замечают ли они, как полная луна выглядывает из-за гребня горы? Видят ли природные красоты или думают, что все это – лишь по их повелению? Местные туристы только и умеют, что различать нашивки с именем дизайнера на одежде попутчиков по канатной дороге. А настоящий ли у нее мех? Неужели у нее бриллиант больше моего? Жалкое поведение – а наблюдать забавно. Я и наблюдаю. Хочу иметь те вещи, которыми хвастают туристы. Столько же, и даже больше. Какой смысл в игре, если не хочешь в ней победить?

Луна сегодня – словно знамение. Нет, вообще-то я в такие штуки не верю. Верю только в себя. Джон подхватывает пакеты с покупками. Вот-вот приземлимся: вагончик уже тормозит.

Пока висишь в стеклянной коробке высоко над нетронутыми просторами дикой природы – дорогое место для отдыха! – так и кажется, что все вокруг должны быть счастливы. Окидываю взглядом других пассажиров. Напротив – семья с тремя маленькими ребятишками. Сколько усилий пришлось приложить молодой паре, чтобы рассадить детей! Мать явно утомилась. Первые жены… вся их жизнь – борьба. Родить ребенка (а то и двух-трех), а потом навсегда посвятить себя детям – вот их главная задача. Мы, вторые жены, приходим уже после того, как отпрыски мужа от первого брака приучены к горшку, прошли курс вакцинации и поступили в школу, когда они уже способны самостоятельно выполнять домашнюю работу.