Харвиг. Посол Ясных Земель

Тут Харвиг язык прикусил, да только поздно уж было…

В дремучем лесу, за Кудыкиной еловой горой, хоронилось от людских глаз урочище Макоши. По преданиям, посадила богиня там яблоню при сотворении мира. Охранником оставила лютого пса, а чтобы не искушать городчан, обнесла дерево высоким дубовым тыном.

Чтили жители это место наравне с храмом. Никто из взрослых и помыслить не мог туда влезть. Да и верно: обратного пути не было.

Когда-то, в давние времена, жил в городе пастух Острик. Слыл он отчаянным храбрецом и решил однажды преподнести возлюбленной дар – волшебное яблочко. Уж как уговаривали его близкие и невеста, даже грозили, – всё без толку. Не послушался молодец никого, потому что был горд и крепко верил в свою удачу. Взобрался он по лестнице на городьбу, помахал сверху друзьям и девице. Больше его не видели. Те же, кто слышал последний крик пастуха, враз поседели.

А детворе законы не писаны. За три сотни лет поднялась вокруг заповедного места дубрава. Одно дерево переросло забор и протянуло за него ветвь.

Вот и повадились отроки лазать на дуб, чтобы поглазеть на Зубилу и яблоню.

Яблонька была хороша! Цвела и плодоносила она круглый год, и даже зимой по белым душистым цветкам ползали страшные, мохнатые пчёлы. Откуда они брались, куда улетали, – никто не ведал.

Мелкие спелые яблоки походили на закатные солнышки. И днём, и ночью сияли они на ветках алым матовым светом. А каково было зрелище в снежный морозный день! Диво, так диво.

Не меньший интерес вызывал и Зубила. Лохматый, с телёнка величиной, он близко не походил на местных собак. К тому же никто не слышал, чтобы зверь лаял. Зато он выл, да так, что волосы у слушавших поднимались дыбом.

Питался Зубила упавшими яблоками, а воду добывал из лужи, которую исправно наполнял с небес Гамаюн, либо, если в округе стоял мороз, пожирал снег и грыз лёд.

Вот в такое место и направилась, на ночь глядя, ватага княжичей. Так их называли с того, что Лют, глава Старого Городища, был Харвигу приёмным отцом. А Селян, Михей и Васятка – сводными братьями.

На душе вожака было хмуро. «И кто меня за язык тянул?!» – сокрушался он.

Харвиг услыхал позади чьи-то шаги. Рядом с ним очутился Васятка.

– Может, передумаешь? – спросил он.

– Ещё чего!

Младший брат потянул за рукав:

– Откажись! Пропадёшь же!

Харвиг потрепал его по затылку:

– Не бойся.

На самом деле, он с радостью бы отступил. Да только слово – не птица, выпорхнет, не воротишь. Пойти теперь на попятную, – позора не оберёшься. И тут уже не ясно, что хуже: прослыть трусом и пустомелей или отправиться в пасть к Зубиле.

Они выбрались из тесного хитросплетения улочек с переулками и вышли на луг. Раскинувшийся перед ними простор серебрился под лунным светом. По левую руку блестела река. Харвиг немного приободрился.

– Не отстаём, тюхи-матюхи! – прикрикнул он на друзей. Кажется, оставив позади тёмный город, они тоже повеселели.

– Сам ты Тюха… – буркнул шедший в хвосте Селян.

Они миновали пустошь и углубились в косматый ельник. Кудыкина гора постепенно поднималась перед ними, теснила прочь от реки. Мало кто из городчан взбирался на её крутые бока – угрюм и бесплоден был здешний лес. Шишки да огромные, таящиеся под хвойным ковром, грибы – вот и всё, что ожидало там путника.

Едва заметная в темноте тропа серым рушником вилась под ногами. Осмелевшие было княжичи вновь приуныли. Они молча гуськом добрались до места, где дорожка раздваивалась.

Та, что брала правее, вела к подножию Алатыря. Там начиналась раздольная, полная воздуха и лунного света дубрава. Алатырский лес славился дичью, ягодами и грибами. Да и просто погулять по нему было в радость… Харвиг вздохнул и свернул налево. Узкая стёжка едва пробивалась перед ним через заросли бересклета.

Постепенно они спустились в низину. Ёлки нехотя расступались, редели, а вскоре и вовсе сменились дубами. Сквозь оголившиеся к зиме их вершины впереди показались хищные зубья высоченной ограды. Довольно скоро княжичи дошли до неё и остановились у заветного дерева. Одна его ветвь как раз простиралась над тыном.

– Ну, была не была! – вздохнул Харвиг. – Не поминайте лихом.

– Погоди… – вышел вперёд Селян. – Пошутили и будет.

– И вправду, – поддержал старшего брата Михей. – Тут не смелость нужна, а дурость.

– Пойдём домой, Харвиг… – захныкал Васятка.

Сын лесоруба, круглолицый Мирошка ничего не добавил, только яростно закивал головой.

«Чего-чего, а дурости мне хватает…» – подумал про себя Харвиг. Затем, стиснув зубы, чтобы не стучали, принялся взбираться наверх. Чем выше он поднимался, тем сильней становился сладкий яблочный дух. Послышался глухой стук, словно упало что-то мягкое и тяжёлое. Вслед донеслось жадное чавканье.

– Зубила яблоки жрёт, – сдавленно прошептал снизу Васятка.

Харвиг молчал. Он уже поднялся над тыном и видел теперь весь сад и сияющую спелыми плодами чудесную яблоню. Одна из дубовых ветвей нависла над ней. Если потихоньку подобраться поближе…

Тишину нарушило хлопанье крыльев, и на забор, каркая, опустился старый знакомый. Снизу тут же раздался утробный вой.

– Вот проклятая птица! – в сердцах шепнул Харвиг. – Не даёшь мне покоя!

Однако нужно было что-то решать. Не торчать же ему тут всю ночь, словно филину.

Вздохнув и призвав в помощь небо, пополз он медленно по кургузой ветви. Чем дальше, тем она становилась глаже и тоньше. Отрок нутром чуял, как клонится вниз. Там, в черноте, метался Зубила. А впереди светились красные огоньки. Один из них был совсем близко!

– Спускайся! Пропадёшь! – уже не таясь, в голос кричали княжичи. Пуще других надрывался Селян.

Харвиг протянул руку к заветному огоньку. Нет, не достать… Нужно подползти ещё ближе.

Дальше по ушам вдарил треск, карканье. Отрок камнем полетел вниз, хватаясь руками за какие-то ветки и сучья. От удара о землю сдавило грудь. Он приоткрыл глаза и увидел несущегося на него Зубилу…

Ужас обуял храбреца. Харвиг отчаянно, тонким голосом закричал.

А там и вовсе начались чудеса. Будто муху в мёд, его окунули во что-то вязкое и глухое, а затем одним махом вытащили обратно… Харвиг жадно хватал ртом ночной свежий воздух. Отдышавшись, он кое-как поднялся на ноги.

Всё вокруг было иным. Зверь сгинул. Вместе с Зубилой пропали тын и дубрава. Только яблоня осталась на прежнем месте.

Да где это он? Куда пропала гора?! Кудыкина – вот она, а половину Алатыря словно ветром сдуло!

Харвиг подобрал с земли яблочко. Тёплое и тяжёлое… До поры сунул его в карман. Озираясь, побрёл обратно. Нужно было взглянуть, что там с городом.

Под ногами мягко стлалась трава. Цветки клевера благоухали, сказочно мерцая белыми и розовыми огоньками.

Воздух здесь был чудесный! Каждый вдох – как глоток прохладной воды, зовущий вспомнить что-то хорошее, да накрепко позабытое…

Харвиг ступал по необыкновенным цветкам и думал, что нечто подобное случилось с ним в детстве.