Бумажное сердце

– Не шали, а то будешь моей подушкой! – со смехом воскликнул он, пока пёсик с забавным рычанием бросался на него. Убедившись, что противник и не думает отступать, пёсик заскулил и принялся тщательно обнюхивать полосатые носки мальчика, а потом попытался сорвать с себя голубой вязаный ошейник. Лаврик взял с кресла верхний плед и посадил упирающегося пёсика на прежнее место. Тот тут же свернулся калачиком и, кажется, заснул. «Конечно, если игрушки спят», – мелькнуло в голове у Лаврика. Он уже ни в чём не был уверен.

Накинув на плечи плед, мальчик снова растянулся на полу у камина и закрыл глаза. Стало намного теплее.

– Его зовут Булавка, – услышал он голос Ирбиса.

Лаврик неохотно открыл глаза. В тёплом пледе его начал одолевать сон.

– У него мягкое сердце из бархата, – продолжал Ирбис, – но мадам Трюффор дала ему твёрдое имя. Чтобы он мог за себя постоять.

Он говорил тихо, и его голос почти сливался с шумом дождя.

– А кто это, мадам Трюффор? – сонно спросил Лаврик. Больше всего на свете он хотел спать, но и промолчать было бы невежливо.

Ирбис не ответил.

«Ну вот, – обиженно подумал мальчик, – сам начал разговор, а теперь в молчанку играет. Делает вид, что спит». Он хотел было отвернуться к камину, как вдруг скрипнул стул. Лаврик чуть–чуть приподнял веки, чтобы посмотреть сквозь узенькую щёлочку – он часто делал так в детстве, притворяясь, что спит. Встав из–за стола, Эльми подошла к креслу. Завернувшись во второй плед, она забралась в него с ногами и закрыла глаза. Булавка залез ей на колени. Она крепко прижала его к себе и замерла. «Как настоящая девочка», – вновь подумалось Лаврику.

– Говорят, мадам Трюффор выбрала для Эльми бумажное сердце, – неожиданно сказал Ирбис. На этот раз Лаврик удержался от вопроса. Он уже понял, что Ирбис расскажет только то, что сам пожелает. О крышу успели удариться 53 капли, прежде чем снежный леопард продолжил.

– Все удивлялись – кукла с бумажным сердцем, а так чудесно поёт! – мечтательно сказал он и тут же помрачнел. – То есть пела, – закончил он и еле слышно вздохнул.

Лаврик чувствовал, что за этим вздохом кроется что–то очень тяжёлое. Потяжелее булыжника.

– А что случилось? – хотел было спросить он, но не успел. Ирбис резко вскочил на лапы и издал полный отчаяния рык, заставивший сердце Лаврика бешено забиться. Мальчик посмотрел на Эльми, но девочка даже не шевельнулась. Зверь закрыл голову лапами и рухнул на пол.

– Это я во всём виноват, – услышал Лаврик его стон.

Глава 5. Ирбис рассказывает историю

В комнате стало очень тихо. Казалось, сам воздух захлебнулся в печали.

Лаврик не знал, что сказать. Он понятия не имел, как утешают снежных леопардов.

Ирбис поднял на него свои огромные печальные глаза.

– Зачем я всё это тебе говорю? – молвил он. – Ты всё равно не поймёшь.

Это было правдой – Лаврик ничего не понимал. Но он чувствовал – Ирбису нужно помочь. Хоть чем–то.

– Расскажите мне, что случилось, – предложил Лаврик. – И вам станет легче.

Ирбис недоверчиво глянул на мальчика.

– Попробуйте, – подбодрил Лаврик. – Хуже от этого точно не будет.

Ирбис шумно выдохнул и, положив голову на передние лапы, нехотя заговорил. На мальчика он не глядел.

– Эльми появилась в театре мадам Трюффор неожиданно. И пела она совсем как настоящая девочка. У неё был такой чистый голосок.

Лаврик посмотрел на Эльми и тут же отвёл взгляд, испугавшись, что Ирбис заметит.

– И было ещё кое–что, – продолжал тем временем зверь. – Эльми умела плакать. Она плакала, когда пела.

Лаврик удивился. Рита пела на каждом школьном празднике, но он никогда не видел, чтобы она пролила хоть слезинку.

– Отчего же она плакала? – решился спросить он.

Ирбис нахмурился.

– Никто этого не знал, – отрезал он.

Лаврик прикусил язык. «Лучше молчать», – решил он про себя. – «А то он передумает рассказывать». Ему очень хотелось узнать историю Эльми.

– А потом она сбежала, и мадам Трюффор отправила меня вдогонку.

Ирбис поморщился.

– И что случилось? – встревожился Лаврик.

– Я случайно задел её когтями.

Он яростно процарапал деревянную доску пола.

– Дело в том, что меня создавали для защиты. И мадам Трюффор сделала для меня особые когти – она пропитала их сонным отваром. Любое касание погружает в глубокий сон.

– Но вы же сказали, что Эльми – кукла! – перебил его мальчик. – Как сонный отвар мог усыпить её?

Ирбис не ответил. Он слишком глубоко ушёл в воспоминания.

– Когда мои когти коснулись руки Эльми, она пошатнулась и упала на землю. Она была такой беззащитной, что я не решился вернуться обратно, ведь мадам Трюффор могла наказать её за непослушание. Я увёз её подальше от театра.

– А этот домик, откуда он? – спросил Лаврик, оглядывая комнату. – Он так похож на музыкальную шкатулку, только большую.

Ирбис поглядел на него испытующим взглядом. «Он всё ещё мне не доверяет», – мелькнуло в голове у Лаврика.

– Наверное, ты уже понял, что мадам Трюффор умеет делать то, что другим не под силу? – понизив голос, спросил снежный барс.

Лаврик кивнул. При этом у него неприятно заныло в животе.

– Этот дом и правда шкатулка, – продолжал Ирбис. – Когда Эльми сбежала, за ней увязался Булавка. Он даже пытался защитить её, когда я их настиг.

Булавка возмущённо заскулил.

– Да знаю я, – рыкнул Ирбис. – Я уже сто раз извинялся.

Лаврик недоумённо посмотрел на него.

– Я отбросил его, как пушинку, – признался зверь. – Но не будем об этом. Когда я с Эльми на спине забрёл в глубокую чащу, то понял, что нам нужно где–то укрыться. И тут я вспомнил о шкатулке. Мадам Трюффор сделала её для забавы.