Душа акулы

– Чего?! – Ничего умнее мне в голову не пришло.

– Я друг… ну, скорее знакомый… твоих родителей. Четырнадцать лет назад они… э-э-э… оставили тебя со мной и уехали.

– А потом погибли в аварии, – добавил я, гадая, к чему же он клонит.

– Нет, не погибли, – возразил дядя, нервно скомкал обёртку от жвачки и расправил плечи. – К счастью. Это одна из тех вещей, относительно которых я тебя обманул. Они ещё живы и, вероятно, сейчас за границей: они постоянно в разъездах.

Он своего добился. На этот раз я потерял дар речи. Наверное, мне следовало обрадоваться, что родители живы, но как-то не получалось.

– Пойми… Акулы не слишком привязаны к потомству, – продолжил мой не дядя.

– Акулы? – Разговор принимал всё более странный оборот. Может, после несчастного случая во время купания я впал в кому и всё это покажется мне страшно забавным, если не забуду об этом после пробуждения.

– Твоя мать во втором обличье – синяя акула, отец – тигровая акула.

Я засмеялся. Уж слишком странно это прозвучало. Но потом вспомнил, что произошло на пляже в Майами, и смех перешёл в икоту. Я всегда начинал икать, когда впадал в панику. Я с трудом попытался успокоиться. Может, про акул – это шутка? Наверняка так и есть. Отсмеявшись, я спросил с улыбкой:

– Значит, на самом деле я тоже акула?

– Вот именно, – сказал Джонни. Он не улыбался. На лице его читалось облегчение. Может, потому, что я так быстро сообразил, в чём дело. Кажется, это всё-таки не шутка, и я немного заволновался. – Тигровая акула, если быть точным. – Не успел я ответить, как он поспешно продолжил: – Поэтому я говорил, будто у тебя аллергия на морскую воду, понимаешь? Я знаю, как ты расстроился, когда я запретил тебе отправиться нырять с классом. И как обижался, что я никогда не езжу с тобой на пляж.

– О да, – с горечью перебил его я. Сколько раз мои одноклассники и знакомые Джонни рассказывали, что собираются потусоваться во второй половине дня или вечером на пляже в Майами. Некоторые даже отправлялись в выходные на прелестные островки Флорида-Кис[3 - Флорида-Кис – архипелаг, цепь коралловых островов и рифов на юго-востоке США.] заняться кайтсёрфингом[4 - Кайтсёрфинг – катание на доске по воде за большим воздушным змеем.]. Слыша это, я всякий раз сгорал от зависти – а ещё от невыносимой летней жары. Одна девочка, которой я, видимо, нравился, даже пригласила меня однажды на сёрфинг с её родными. Мне пришлось отказаться, и девочка, обидевшись, взяла с собой другого – несносного типа, который учился на класс старше нас.

– Я не мог рисковать ходить с тобой на море, – продолжил Джонни. – Такой сильный оборотень, как ты, опасен, если ещё не научился управлять своей силой! Я ведь не акула, а всего лишь каменный окунь. Ты, конечно, не захотел бы специально причинить мне вреда, но…

– Всё это неудачная шутка, да? – Я всё ещё не терял надежды. Вообще-то Джонни редко меня дурачил, потому что знал – я всё равно его раскушу: я всегда замечал это по тому, как подёргивается левый уголок его рта. Но в этот раз уголок его рта не дёргался. Неужели он говорит всерьёз?!

Нет, конечно же, нет – всё это слишком похоже на фильм. Мы не часто ходили в кино – только когда Джонни давали в мотеле на чай больше, чем обычно – в награду за то, что он поменял кому-нибудь шину или помог в полдвенадцатого ночи раздобыть бутылку бурбона. Что-то не припомню фильмов, где люди превращаются в морских животных. А что, если он сказал правду?!

У меня перед глазами всё завертелось. Я шевелил губами, но не мог произнести ни слова. Мне с трудом удалось встать и сделать пару шагов. Оказавшись в своей комнате, я захлопнул за собой дверь, бросился на кровать и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Неужели «Караул, акула!» относилось ко мне?! Если это сон, надо срочно попытаться проснуться.

Тупица

На следующее утро после почти бессонной ночи я пошатываясь вышел из комнаты и с подозрением огляделся. Я бы не удивился, если бы стулья прилипли к потолку или по квартире прыгал гигантский розовый кролик. Оно было бы к лучшему: ведь это означало бы, что я просто немножечко сошёл с ума.

Но всё было как обычно: на стене висели постер группы «Thirty Seconds to Mars», несколько нарисованных мной животных (в том числе акула!), сражающихся самураев и моих любимых знаменитостей, на которых я тренировался писать портреты (ничего так получилось). У стены громоздилась кипа одежды: для гардероба в моей длинной узкой комнате не было места. На стопке штанов восседал робот, которого я сам смастерил в школе (сейчас он, увы, сломан). На прикроватном столике валялись мой исцарапанный мобильник и потрёпанная книжка про Антарктику (больше всего мне нравилось её читать в тридцатипятиградусную жару). Рядом лежал мой талисман – бело-оранжевый морской гребешок.

Странно только, что дядя Джонни – или мне теперь называть его просто Джонни? – ещё не укатил в мотель «Оранж Блоссом», где работал администратором. Он сидел за накрытой к завтраку стойкой и с тревогой смотрел на меня:

– Всё в порядке, Тьяго?

– Ха-ха, очень смешно, – сказал я, сел и навалил себе на тарелку две оладьи, яичницу-глазунью и тост – всё друг на друга, как обычно. Потом посмотрел на гору еды, будто увидел её впервые. – Я читал, что тигровые акулы едят всё, что подвернётся.

– Это точно, – с усмешкой проворчал дядя Джонни. – Очень удобно. А то бы ты жаловался, что я не умею готовить.

Оставшись вчера без ужина, я страшно проголодался и начал уминать гору на тарелке.

– А ты правда… каменный окунь? – спросил я, жуя, не в силах отвести глаз от дяди. – Можешь превращаться, когда захочешь?

– Да. – Вид у него был виноватый. – Иногда я говорил, будто дежурю в мотеле, а сам тайком ездил на море поплавать в своих владениях. Ах да, кстати, именно из-за моего второго обличья я больше не твоя тётя. В юности каменные окуни все самки, а с возрастом они превращаются в самцов. Это происходит со всеми нами – в том числе в человеческом обличье.

– Просто потрясно! – Больше мне ничего в голову не пришло. Он каменный окунь… А я акула! Тигровая акула – одна из самых опасных рыб в океане! Постепенно это начинало казаться мне крутым. Книгу об опасных морских животных из нашей школьной библиотеки я знал почти наизусть.

– Слушай. – Джонни перегнулся через стойку, пристально глядя мне в глаза. – Ты ни в коем случае не должен экспериментировать с превращениями. Я слышал, два года назад открылся тайный интернат… школа для детей моря, морских оборотней – таких, как мы. Там ты сможешь научиться управлять своим вторым обличьем.

Дети моря. Что вообще это значит? Было в этом выражении нечто притягательное и загадочное. Казалось, те, кого так называют, обладают невероятными способностями, как джедаи.

Слова Джонни отбили у меня аппетит. Интернат для оборотней. Интернаты я никогда особо не жаловал. Чтобы меня куда-то спровадили, где я круглосуточно буду с другими детьми и учителями и разве что в выходные смогу приезжать домой, – эта мысль была мне не по душе.

– Минутку. А что, если я туда не захочу?

Глаза Джонни сузились:

– Молись лучше, чтобы тебя туда приняли! Сегодня после работы я заберу тебя из школы, и мы поедем туда. Прихвати с собой какие-нибудь вещи на случай, если сразу захочешь там остаться.

– Ну, это маловероятно, – скептически и немного обиженно заметил я. Ему и правда не терпится меня сплавить! – Но я посмотрю, что там и как, хорошо? – Ещё одна мысль не давала мне ночью покоя: – Скажи… ты созванивался иногда с моими родителями? Или писал им по электронной почте?

– Редко, – признался он. – Тебе что, нужен их электронный адрес?

Я молча кивнул, и он без лишних вопросов написал мне его на листке. Я спрятал листок, достал дорожную сумку, сунул туда кое-что из одежды, пакет с умывальными принадлежностями, набор для рисования и свой талисман. Этот морской гребешок красивой расцветки подарил мне в начальной школе лучший друг, а потом он переехал, и мы больше не виделись. Иногда я о нём вспоминал и пытался разыскать его через «Гугл» и «Фейсбук». Безуспешно: я понятия не имел, что с ним сталось. Может, и к лучшему, что он не узнает, кем стал я – точнее, кем я, безмозглый идиот, был с самого начала… Не совсем человеческим существом, которого лучше остерегаться. Несколько мгновений я сжимал в руке ракушку, ощущая себя брошенным в маленькой лодке посреди океана. Потом глубоко вдохнул, сунул ракушку в дорожную сумку и сделал вид, будто всё в порядке. Меня это немного успокоило.

Когда я закончил собирать вещи, то уже опаздывал. Надев рюкзак, я побежал – хорошо, что не надо ждать школьного автобуса: школа находится всего в полумиле[5 - 1 миля равна 1609,34 м.].

– Не забудь: сегодня после занятий. Буду ждать тебя на парковке! – крикнул мне вдогонку Джонни.

Он и правда полон решимости отправить меня в эту странную школу. Но если мне там не понравится – ни за что не останусь!

Впрочем, мне и в моей нынешней школе не очень-то нравится. Квартала Либерти-Сити[6 - Либерти-Сити – район Майами, известный своей криминогенной обстановкой.], где мы живём и где мне приходится посещать эту скверную, зато бесплатную государственную среднюю школу, туристы избегают. Особенно по ночам – даже мы с дядей Джонни стараемся не выходить из дома в тёмное время суток.

По дороге в школу у меня в голове вертелась одна мысль: «Тигровая акула, боже, тигровая акула!» Пока что это казалось мне совершенно нереальным. Особенно когда я подошёл к школе, обнесённой двухметровым серым проволочным забором, и направился к своему шкафчику, будто сегодня самый обычный день.

У шкафчиков я встретил Ландо. Он вздрогнул, увидев меня, и я торопливо взглянул на свои руки, чтобы проверить, не посерела ли опять кожа или что-нибудь в этом роде. Всё нормально!

– Привет, Ландо, – немного смущённо проговорил я.

– Привет, – ответил он, затравленно глядя на меня. После того что я узнал от дяди Джонни, я мог его понять – видимо, там, в море, я частично превратился. Но всё же я чуть-чуть обижался.

– Не очень-то хорошо с твоей стороны – бросить меня на пляже, – упрекнул его я.

– Ах, это… Да. Прости. – Он поспешно запихал в рюкзак нужные учебники, захлопнул шкафчик и уже хотел смыться. Но на его беду, у нас сейчас был совместный урок органической химии. Мы вместе молча дошли до кабинета, где учителю вскоре предстояло с нами мучиться.

– Какова формула углекислого газа? – спросил он класс. – Ну же, ребята, это ведь совсем не сложно!

Никакой реакции. Я обвёл взглядом кабинет. Девчонки, многие из которых выглядели так, будто собрались на вечеринку, красили ногти, пялились в смартфоны или болтали. Мальчик в последнем ряду спал, положив голову на парту. Ландо сосредоточенно, но без особого успеха пытался нарисовать «Тысячелетний сокол»[7 - «Тысячелетний сокол» (англ. Millennium Falcon, другой вариант перевода – «Сокол тысячелетия») – вымышленный космический корабль во вселенной «Звёздных войн», принадлежавший Хану Соло.] – но пока тот напоминал покрытую вмятинами крышку мусорного бака.

Я вдруг разозлился. И что я, спрашивается, здесь делаю? Зря теряю время, и больше ничего! Я чисто из противоречия поднял руку. Учитель удивился, но в то же время обрадовался: