Аффект

Какая – то из журналисток прорвалась сквозь заслон полицейских машин и неслась со всех ног в сторону нас с Брайном.

– Детективы, вы не можете замалчивать о трагедии произошедшем в этом доме! Скажите, что произошло!? – весьма дерзко заявила она подойди к нам.

Девушка была небольшого роста, весьма плотного телосложения, с коротко стрижеными волосами, и слегка крючковатым носом. Недосып был на лицо, походу она держалась на энергетиках, но очень рвалась сделать сенсационный репортаж, поэтому её трудно было остановить. Она готова была снести всё на своём пути. Именно такие личности и доставляют нам полицейским, массу хлопот.

У меня не было настроения особо церемониться с ней, головная боль начинала возвращаться ко мне.

Брайн быстро отошел от меня оставив журналистку мне на растерзание, а сам подозвал к себе патрульных – Джима Нормана и его напарника. Им явно натерпелось свалить отсюда, и они с радостью услышав приказ бросились его выполнять.

– Эй детектив! – окрикнула меня журналистка. – Вы дадите мне объяснение или нет?

Она подошла ещё ближе ко мне, но соблюдала дистанцию. Её маленькие хитрые глазенки бегали мимо меня, пытаясь разглядеть, что твориться внутри дома. Если честно, хорошо, что я выпила утром таблетки, иначе бы я не задумываясь ей врезала. И плевать, что мне бы сделали служебный выговор. Ненавижу этих стервятников, готовые за информацию и фотографию, душу продать, лишь бы откусить свой кусок славы и первыми притащить в издательство что – то стоящее.

Набрав в легкие побольше воздуха, я приблизилась к этой неуемной девице.

– Вся информация, будет дана на пресс-конференции сегодня, которая состоится в пять часов на крыльце здания департамента полиции. Пока я не могу дать вам никакой информации, надеюсь, я ясно изъяснилась? Можете пойти и передать всей остальной толпе, чтобы расходились. – Я буравила её взглядом, и ждала подтверждения, что до неё дошли сказанные мной слова.

Казалось она полностью проигнорировала услышанное.

– Какого рода преступление там произошло? Сколько трупов? Соседи говорят там жила молодая пара, семья Эвансов.

– Я уже ответила на ваш вопрос, – выходя из себя, сказала я видя как приехал на своей спортивной машине Эдриан Курт и пытается припарковаться в этой обеспокоенной толпе.

– Нет, вы не ответили, детектив! Просто так детективов из убойного отдела на места преступления не вызывают, так что убийство? Я не уйду отсюда пока не получу нужные сведенья! Народ должен знать, что твориться у них под окнами пока они спят ночью спокойно в своих кроватях, и как полиция оберегает нашу безопасность! – журналистка перешла на повышенный тон и активно жестикулировала руками, размахивая передо мной своим блокнотом.

Она смахивала на истеричку. Хотя большинство из них именно такими и были.

Я схватила её за локоть, и резко отведя в сторону, наклонившись, сказала ей:

– Послушай-ка сюда, пигалица. Ты сейчас уберешься отсюда, не задавая больше вопросов пока я тебя не посадила на пятнадцать суток, за незаконное проникновение на территорию преступления! И если ты не заткнешься сию минуту, я засуну тебе лично твой блокнот в глотку, и когда ты подавишься, у нас будет ещё один труп, ясно?! – я повисла над ней, и ещё крепче сжала её локоть. – Каждая шавка, должна знать своё место.

Кажется, она растерялась и ничего не ответив кивнула головой и молча, побежала к своим, кинув уже на прощание мне через плечо, что я ещё пожалею о сказанных ей словах.

Мне было глубоко плевать на её тявканье, я предположила, что такая шестёрка напишет завтра обо мне статью на первой полосе. Но сейчас меня больше заботили три трупа находившиеся в доме.

Я подозвала полицейского патрульного стоявшего возле полицейской машины и шепнула ему на ухо, чтобы эту девицу доставили в участок, так как она мешает следствию.

Эдриан Курт двигался мне навстречу энергичным быстрым шагом, как всегда он был одет с иголочки и несмотря на его мрачную профессию, он был всегда в хорошем настроении. Иногда мне казалось, что он заставляет себя сам, в нём находиться, чтобы окончательно не съехать с катушек. Когда ты сутками напролет копаешься в человеческих останках, не знаю насколько надо иметь крепкую психику.

Курт был чуть выше среднего роста, худощавого телосложения, с карими глазами и русыми коротко стрижеными волосами, аккуратно уложенными набок.

Дойдя до меня, он поравнялся со мной:

– Привет, Глория, – он чмокнул меня в щеку. – Не могла дождаться как все нормальные детективы вскрытия?

– Ты же знаешь, у меня на это нет времени. Хотела, чтобы ты сам взглянул на всё вживую, а не только тогда, когда их тебе доставят в морг. Это важно.

– У тебя все твои расследования важные Глория, но я примчался сюда, только ради нашей дружбы, всё никак не могу забыть, как однажды мы были больше чем друзья, – он лукаво улыбнулся.

– Хватит Курт, это было давно, проехали уже. Давай займёмся делом!

– Вижу кто-то не в духе сегодня. Вроде ты была на выходных? Я думал ты хорошо провела время с Гейбом.

– Черта с два ты угадал! Я указала ему жестом на дверь и войдя по крыльцу поднявшись на несколько ступенек мы попали в гостиную. Курт взял в кейсе все необходимое для осмотра и направился к жертвам.

– Да… Здесь это выглядит более впечатляюще. Не завидую тебе Глория, кто бы это не сделал, у него явно большие проблемы с головой.

– Я и без тебя это знаю, умник! Посмотри повнимательней, мне нужно знать, сколько они тут висят. Я предполагаю, что он тут этим всем занимался.

Курт внимательно обошел каждую из жертв и внимательно осмотрел трупы.

– Курт, мне нужно знать, точное время их смерти, этот парень не оставил ни капли крови, он подвесил их здесь, значит у него было достаточно времени, чтобы замести следы. Он ничего не боялся и никуда не торопился. Трупное окоченение сильное, я теряюсь в догадках.

– Да, трупное окоченение интересная штука, Глория. Понимаешь, это своеобразное состояние мышечной ткани, которое обусловливает ограничение движений в суставах. – Курт своими руками старался произвести то или иное движение в какой-либо части тела, конечности трупа.

– Что ты делаешь?

– Встречая сопротивление, я по его силе и ограниченности объема движений в суставах определяю выраженность мышечного окоченения. На ощупь окоченевшие мышцы становятся плотными. Непосредственно после смерти все мышцы, как правило, расслаблены и пассивные движения во всех суставах возможны в полном объеме. Окоченение заметно через 2–4 ч после смерти и развивается сверху вниз. Быстрее окоченевают мышцы лица. Затруднено открывание и закрывание рта, ограничены боковые смещения нижней челюсти и кистей. Далее – мышцы шеи, – Курт показывал пальцами на участки тела про которые говорил, – затруднены движения головы и шейного отдела позвоночника, затем мышцы конечностей и т. д. Полностью труп окоченевает через 14–24 ч. При определении степени окоченения необходимо сравнивать его выраженность в правой и левой частях тела.

Трупное окоченение сохраняется 2–3 суток, после чего наступает его разрешение из-за активации процесса гниения белка актомиозина в мышцах. Этот белок вызывает сокращение мышц. Разрешение трупного окоченения происходит также сверху вниз. У этих ребят, у всех, полное окоченение, я бы с уверенностью сказал, что они тут находятся примерно часов восемнадцать, не меньше, но точно могу сказать, когда обследую их в лаборатории.

– Хорошо, это уже кое-что. Меня беспокоят ещё кисти рук. Посмотри внимательно, у нашей парочки кулаки зажаты, а у девушки на стуле нет. Хотя по всей теории вероятности, так как она связана, кисти обычно зажаты в кулаки.

Курт аккуратно поднял руку Макса Эванса и посвятил туда маленьким фонариком, который достал их кармана медицинского халата, в котором он стоял.

– Ничего. Давай посмотрим другую. – Он обошел с другой стороны и поднял другую руку.

Я подошла к нему взяла фонарик из его рук, чтобы помочь посветить ему.

– Ты видишь тоже, что и я? – спросил он.

– Да, там определенно, что-то есть.

– Принеси из чемоданчика пинцет, попробуем вытащить.

– Ты заметил, что наш парень, который это всё тут устроил, возвел не хилую конструкцию на потолке так, что ремни держатся крепко. Посмотри, в потолок ввинчен металлический крюк, достаточно массивный. Как на скотобойне.

– Глория, это не по моей части, поэтому я даже голову забивать себе этим не буду. Могу точно сказать, что, чтобы вытащить так ребра наружу, нужно использовать топор, либо очень долго возиться с пилами и ножами. Но здесь, я могу уже сказать осмотрев их поверхностно, очень грубые рассечения, я придерживаюсь, версии топора, но потом в отчете всё подробно изложу.

Я подала ему скальпель и посветила фонариком.

– Откуда тут столько народа? – поинтересовался Курт

– А ты как думаешь? Не каждый день мы обнаруживаем дом с тремя трупами сразу. К вечеру, весь город на ушах будет стоять.

Курту в это время пока я объясняла, что и как, удалось извлечь из зажатого кулака Макса небольшой клочок бумаги, который он держал его пинцетом.

На клочке было написано следующее четверостишье, я прочитала вслух: