Cмертельный узел

Глава 3

Прибыв на место преступления, и пройдя за огороженную ленту, мы оказались возле картинной галереи. Здание находилось в центре города, в людном месте. Частная картинная галерея одного любителя изобразительных искусств. Владелец японец. Нашими Горчи.

Я заметила, с ним уже работали ребята из патрульной службы. Он давал показания, усердно что-то доказывая и жестикулируя руками. «Побеседуем с ним попозже, когда немного угомонится, – подумала я».

Сама галерея представляла одноэтажное строение, выкрашенное и выдержанное в чёрно-белых тонах. Первый зал хорошо просматривался с улицы, окна панорамные. Неплохая задумка дизайнера или владельца – для большего привлечения клиентов. Как человеку далекому от живописи, по мне, так больше напоминает аквариум, в который периодически запускают рыбок, где они начинают метаться и плавать, разевая широко рты.

На место преступления прибыли так же «пираньи». Репортеры, многочисленные журналисты, вечно усложняющие жизнь следствию своими псевдоверсиями и гипотезами.

Неподалеку припарковалась машина скорой помощи. Всюду сновали криминалисты, выставляя жёлтые карточки с номерами. В общем как обычно, на месте преступления собралась приличная группа специалистов, а желающих поглазеть ещё больше.

Я повернулась на громкий сигнал клаксона подъезжающей машины. Толпа расступилась, и сквозь лобовое стекло мне удалось разглядеть сидящего за рулем судебно-медицинского эксперта Эдриана Курта. Он резво въехал на парковку и безуспешно пытался припарковаться в водовороте людей и запаркованных машин.

Ткнув локтём в бок Брайана, я поспешила зайти внутрь. Необходимо оглядеться до того, как место преступления посетит Курт.

– Пошли, осмотримся! – крикнула я через плечо.

Брайан едва поспевал за мной, на ходу успевая перекидываться парой слов со знакомыми ребятами из группы криминалистов.

Наконец мы вошли в помещение. Первое, что почувствовалось – запах нарисованных полотен. Сильно пахло красками. Создалось впечатление, что картины недавно написали и выставили. Возможно, художник писал, творил, где-то неподалеку, в подсобке.

Обстановка внутри мрачная и холодная. Повсюду висят полотна в стиле кубизм. Это не мои глубокие познания в области искусства, так указано на табличке, при входе в зал. Под каждым произведением тоже имелись обозначения, с датой, именем художника и стилем творчества. Ни черта не понимая в замысловатых мазках, мне показалось, что я попала на выставку карикатур.

Бросив быстрый взгляд на Брайана, пришла к выводу, он аналогичного мнения.

– Глория, как ты думаешь, мне под силу нарисовать подобное?– разглядывая внимательно холсты, переходят от одного к другому, заложив руки за спину, произнес он.

– Для этого нужно видимо обладать гениальностью или пограничным расстройством психики.

Мы двинулись дальше. Из холла, тянулся узкий длинный переход в следующий зал. Там нас ждали другие произведения из иного жанра. Повсюду присутствовали скульптуры разнообразных форм и фактур, о смысле которых я даже не пыталась размышлять.

Полы в помещение из мрамора были натерты до блеска. Плитки выложены определённым узором, поочерёдно сменяясь белым и чёрным цветом, что придавало дополнительное ощущение мрачности помещению. В воздухе витало негласное энергетическое напряжение.

Каждое место преступление пахнет особенно. Я привыкла не обращать на это внимание. Годы работы заставляют абстрагироваться от любых эмоций. Иначе прощай жетон и здравствуй, психиатрическая клиника.

Зайдя в следующее помещение, вдруг мы резко остановились. Перед нами на стене, белого цвета, висело единственное полотно. Размером навскидку около метра в длину и сантиметров шестьдесят в ширину.

Наши глаза смотрели на чудовищную, безобразную, полную ужаса картину. (Позже выяснилось, данное творение должно отображать знаменитое произведение П.Пикассо «Плачущая женщина»). Весь холст создан с использованием ярких красок, крупных мазков и лоскутов человеческой кожи. Изображена голова плачущей девушки, которая как бы прикусывает зубами носовой платок. На голове воображаемой девушки красовалась красная шляпка. Такое произведение в оригинале-то сложно понять.

Впечатление данный "Пикассо" производил гнетущее. Он не просто не передавал страдание, он будто бы издевался над ним, выставляя боль напоказ в гротескной и отталкивающей форме. Казалось, преступник нарочно стремился вызвать отвращение, а не сочувствие. Перед нами не интерпретация, а карикатура на искусство, оскорбляющая как оригинал, так и чувства зрителя.

Прежде чем проронить хоть слово, я достала телефон и слегка трясущимися пальцами забила в поисковую строку название висевшего перед нами шедевра. Как оказалось, у Пабло Пикассо данная картина считается одной из самых знаменитых. Серию картин «Плачущая женщина» Пабло посвятил возлюбленной Доре Маар. Его музе. Именно с её натуры великий гений писал свои произведения. Пытаясь понять замысел автора, надо знать о трагической судьбе оригинала, о бомбардировке Герники, вдохновившей Пабло Пикассо на создание этой картины.Но пародия, на которую я смотрела, не пробуждала никаких ассоциаций со страданием и войной. Лишь неприятное ощущение искусственности и нарочитой уродливости.

Возможно, замысел заключался в том, чтобы шокировать зрителя, вырвать его из зоны комфорта. Возможно, некая попытка изобразить дегуманизацию горя, его превращение в нечто бесформенное и пугающее. Однако, вне зависимости от намерений нашего «Пикассо», эффект получился далек от желаемого.

Убийца пошёл дальше. Он воссоздал без того ужасное творение (да простят меня почитатели П.Пикассо) из живой плоти. Вы и представить себе не можете мерзость, висевшую на стене. Я впала на несколько секунд в оцепенение. Это непросто холст, а воссозданный портрет. Лоскуты кожи вырезаны в виде фрагментов разнообразных геометрических форм. Каждый кусочек тщательно обработан и выкрашен в цвет, соответствующий оригиналу. Лицо, смотрящее с картины, собранное из лоскутков человеческой кожи, кроме рвотного рефлекса ничего не вызывало. Жутчайшее зрелище.

Никто из нас с Брайаном не решался нарушить тишину первым. Когда потихоньку начинаешь осознавать весь масштаб проделанной работы убийцей: как он снимал кожу, обрабатывал, вымачивал, высушивал, красил, приклеивал к холсту, доводил картину до совершенства, по телу невольно бежит лёгкая дрожь. Подобные мысли приводят в парализующее состояние вперемешку со страхом. Поистине, преступление леденящее душу.

Мне приходилось видеть первые его работы двадцать лет назад. Тогда на фотографиях они казались менее устрашающими и отличались от той, что сейчас пред нами. Тогда он только начинал воспроизводить первые замыслы на холстах. Они были выполнены весьма небрежно, неаккуратно, в большой спешке. Эта же картина – выполнена с большим трудом и упорством. По-своему, полотно выполнено идеально, если можно так выразиться, для полноты ясности. Убийца тщательно добился сходства с оригиналом. Холст проработан безупречно.

Мы минуты три продолжали стоять абсолютно неподвижно, погруженными в свои мысли. Немного придя в сознание, переглянувшись, мы решились подойти ближе и внимательнее рассмотреть детали. Остатки кожи – единственные улики, которыми мы пока обладали.

Приблизившись, я смогла различить надпись на картине. В правом углу стояла дата: 6 марта, затем инициалы «П.П». Ниже располагалась строчка с надписью: «Детективу Глории Берч. Надеюсь, этот шедевр заставит Вас трепетать от восторга».

– А вот это уже что-то новенькое! Раньше он никогда не оставлял послания. Только дату и инициалы, – первое, что произнесла я после долгого молчания.

– Какого черта ему от тебя надо? – уставившись удивленно на надпись, пробормотал Брайан.

– Сейчас. Минутку…Только достану магический шар и дам ответы на интересующие тебя вопросы. Откуда мне знать, что у кретина на уме? Я вижу сейчас тоже, что и ты. Преступник не объявлялся десять долгих лет. Пойми, для него важно теперь появиться феерично. Личное послание детективу – заставит полицию переполошиться. Скрытая угроза. Но мы проигнорируем, верно?

Брайан утвердительно мотнул головой.

– Хорошо. Главное теперь – убедить капитана. Не хочу сниматься с дела, не успев за него взяться. Если убийца затеял свою игру, что ж, я принимаю правила. Нам как раз требовался нестандартный подход.

В этот момент в зал входит капитан Броуди и судебный медицинский эксперт Эдриан Курт. Они стремительно приближаются к нам в абсолютной тишине.

По очереди мы обменялись друг с другом рукопожатиями.

– Глория, что думаешь? Есть первые версии? Соображения? – капитан начал буравить меня холодным требовательным взглядом.

– Нет, сэр. Мы прибыли сюда пять минут назад. Какие могут быть версии!? Тот, кто создал это – просто монстр. Видно, за время отсутствия он стал более профессиональным. Посмотрите сюда, – я указала пальцем в угол картины. – Он оставил мне послание. Такого раньше не было. Хочет произвести впечатление. Дайте мне время, чтобы сделать какие-то заключения.

– Хорошо. Прости за мою нетерпеливость. Признаться… Не хочу здесь оставаться дольше минуты. Извините. Не могу смотреть на это безобразие. Не сочтите меня слабаком… Нет… настроения. За дверью толпа репортеров и они ждут от полиции первого заявления. Надо бы кинуть какую-нибудь «кость». Я жду любую версию от вас, детективы.

Капитан начинал злиться и с трудом совладал с нарастающими эмоциями. Воспоминания нахлынули на него мощным потоком, и справляться едва удавалось. Он старался прятать свой взгляд, будто считая само собой разумеющимся, что присутствующие станут выполнять его пожелания.

Я заметила, как в глазах Брайана мелькнуло раздражение, и на миг подумала, сейчас он возразит. Но не успел он и рта раскрыть, как лицо капитана вдруг передернулось в гримасе. Все произошло быстро, я бы могла подумать, что мне привиделось, кабы не его внезапная бледность.

– Скажите, что следствие пока не готово делать однозначные заявления. Ведётся расследование, – вступился Брайан.

Эдриан Курт все это время стоял рядом с капитаном, раскачиваясь взад вперёд на пятках. Он внимательно слушал нас и изучал происходящую обстановку вокруг. Казалось, его терпению скоро придёт конец.

– Господа! – неожиданно произнёс он.

Теперь три пары глаз уставились на него. Ему удалось привлечь наше внимание.

– Если вы все немного поторопитесь, то я надеюсь немедленно приступить к своей работе. Тела нет. О чём можно говорить до выяснения ДНК? Удастся ли лаборатории вообще его заполучить – вот ваш главный вопрос. Кто-нибудь из вас об этом подумал, прежде чем пререкаться о заявлениях журналистам?

– Ладно, начинайте работать, – махнул рукой капитан, окинув Курта весьма выразительным взглядом. – Отчёты утром ко мне на стол, детективы!  Думаю, пришла пора глотнуть свежего воздуха. Тут чертовски жарко и собралось слишком много умников!

Он неуверенно двинулся к дверям. Я шагнула за ним, но Брайан, качнув головой, остановил меня. С тревогой я смотрела капитану вслед, но было совершенно ясно, он не хочет привлекать к себе лишнее внимание. Судя по всему, ни я одна заметила, что с капитаном что-то не так.

Насчёт прессы он прав. Они теперь не отвяжутся, и будут ходить по пятам, выуживая информацию по крохам. Проблем, добавит сенатор Хэрис, взявший дело под личный контроль. Оно давно требовало финального завершения. Если нашему отделу удастся поймать преступника, сенатор получит дополнительные бонусы на предстоящих выборах. Цепочка складывалась длиной, и у каждого в ней свой интерес.

– Не успели приступить к расследованию, уже готовь ему бумаги! Чёртова бюрократия! Будь она проклята! – выругалась я, засовывая руки в карманы брюк. – Первые вопросы, которые возникают в моём воспаленном мозгу, – повернувшись к Брайану и Курту, начала я – откуда убийца знал, что именно меня поставят на дело ведущим следователем? Он затеял игру, в которой я следующая жертва? Послание следует воспринимать как прямую угрозу?

Курт молча, пожал плечами, делая вид, что ему безразличен этот трёп. Он прошёл между нами и с неподдельным интересом начал осматривать полотно.

– Первый раз на моём рабочем столе не будет тела, а только его частички. Много лет назад мне доводилось, работать над этим делом, в должности лаборанта-стажёра. Дело тогда возглавлял капитан Броуди. С уверенностью заявляю, создатель подобных полотен – большой мастер! Сложно дать какое-то конкретное описание, одним словом. – Курт развернулся и, прищурившись, посмотрел на нас. – Это творение заставляет даже мою кровь леденеть в жилах.

– Не думала, что тебя можно ещё чем-то удивить!

– Я и сам не думал. Но парень превзошёл мои ожидания. Делаю ставку, что он потрясающий медик. Так искусно снять кожу, сохранить, обработать… Требуется определённая сноровка, опыт и мастерство. Ювелирная точность. В лаборатории нам предстоит большая работа, чтобы подробно исследовать данные образцы. Не могу с уверенностью сказать, удастся ли обнаружить следы ДНК. Кажется, в этот раз он предусмотрел всё до мельчайших подробностей.

Когда Курт закончил говорить, Брайан не проронил ни слова и не шелохнулся. Его поза выражала глубокое раздумье. Я мысленно велела себе быть более снисходительней.

Эдриан Курт – прекрасный специалист в своей области. Лучший судебный медицинский эксперт в нашем департаменте. Его ценят и потакают во всех научных прихотях. Квалифицированные работники – на вес золота. В большинстве случаев половина дела сделана, когда коронер выносит своё заключение.

Курт среднего роста, стройный, с глазами цвета виски и короткими русыми волосами, аккуратно уложенными набок. Он довольно симпатичный и притягательный парень. Его обаятельная улыбка и доброе сердце выделяют его на фоне других мрачных коронеров. Трудно представить, какие чувства он испытывает, вскрывая трупы каждый день. Эдриан Курт точно не испытывает недостатка в работе. Меня восхищало, что, несмотря на мрачный аспект своей профессии, он всегда оставался в хорошем настроении и радостном расположении духа.

Единственный минус его работы – отсутствие чёткого рабочего графика. Люди покидают этот мир в любое время, а не по рабочим часам. Ночные дежурства отнимают очень и очень много сил. Как и большинство из нас, Курт холостяк. Какая девушка захочет жить в постоянном ожидании? Женщины иногда приходили в его жизнь, но использовали его только тогда, когда он это допускал. Когда они ему приедались, Курт с легкостью прекращал с ними всякое общение. Типичный холостяк. Иногда без женщины жить спокойнее, ведь любая станет источником рутинных проблем.

Мы не пересекались с ним около недели. Конкретнее… С того самого дня, как переспали. Мда…И у меня рыльце в пушку. Всё началось несколько дней назад, на вечеринке, по случаю дня рождения капитана Броуди. Чем могу оправдать себя? А стоит ли? Да, я выпила лишнего, и мне захотелось расслабиться. Так само собой получилось. Хотя изначально мною и не планировалось затащить Курта в койку. Классика жанра. После вечеринки он дипломатично предложил заехать к нему на кофе. Так мы оказались в его квартире. Нам было весело. Мы посмотрели какой-то комедийный фильм, поспорили, выпили, а потом ещё выпили. В общем, чёрт знает, сколько спиртного вместилось в нас в тот вечер. И какое должно было случиться продолжение у двух одиноких людей? Секс! Конечно, он, родимый. Насколько помню, заниматься сексом с Куртом очень даже неплохо. Наутро за завтраком мы решили оставить то, что между нами произошло, лёгким прекрасным воспоминанием. Мне совсем ни к чему портить репутацию в отделе. Курт был полностью солидарен с моими доводами.

В дальнейшем, в последующие дни, в минуты одиночества, мне хотелось повторить ту прекрасную ночь и получить физическую разрядку. Много раз я порывалась позвонить ему или без спроса наведаться к нему домой с бутылкой вина и китайской едой. Но дальше своих желаний я не заходила. Трусила. Боялась, что такие похождения перерастут в привязанность и привычку. Визиты станут регулярными и как следствие, наложат обязательства и чувства под названием любовь. А последнего, я боюсь больше всего. От любви всегда они неприятности. Тем более в моём случае. Нельзя смешивать работу и личные отношения. Уж тем более, детективу убойного отдела и судебно-медицинскому эксперту! Гремучая смесь. Хотя, может, я слишком предвзято ко всему отношусь.

Курт подошёл ближе, увидев моё замешательство, и деловито скрестил руки на груди.

– Уверен, что вернулся «Пикассо»? Или появился подражатель? – спросил Брайан, обращаясь к Курту.

– А какие у вас мысли, детективы? Конечно, вы же понимаете, что имеете дело с серийным убийцей?

Теперь Брайан казался смущенным.

– Мы пока не уверены…

Курт снисходительно улыбнулся. Я вступила в диалог, пока он не перерос в нечто большее:

– Ребята, думаю, можно быть вполне уверенными, что мы имеем дело с оригиналом, а не подражателем. Наш убийца торжественно заявил о себе и продолжает удивлять. Это не единичный случай. У него имеется семь жертв за плечами.

Курт воспринял мои слова со смирением. Должно быть, он и сам все это понимал.

– Значит, убийца – точно мужчина?

– Безусловно! – Брайан хохотнул, будто Курт сказал что-то смешное. – Помимо всего прочего, он человек со стойкой психикой. Думаете, женщина способна сотворить такое?

– Ты себе не представляешь, на что способны некоторые женщины, – улыбнулась я.

– Очевидно, у парня проблемы с башкой! – воскликнул Брайан. – Как такое могло вообще прийти ему в голову? На лицо фантастическая самонадеянность. Вот с чем нам предстоит для начала разобраться. Посмотрите, сколько вложено сил в одну картину. Какой надо обладать подготовкой, выдержкой и терпением. Он слишком аккуратен и хорошо организован. К тому же, изменил стиль. Вернее, внёс новшество. Послание. Тонкий намек на угрозу, лично Глории.

Услышав последнее, Курт удивленно вскинул брови и озадаченно посмотрел на меня. Я лишь пожала плечами. Он развернулся и, вернувшись к картине, подошёл к ней вплотную. Затем склонился и перечитал вслух написанные строчки несколько раз.

Я присоединилась к нему, встав рядом. Текст был выгравирован на тонкой металлической табличке, которая размещалась на багете.

– Зачем заморачиваться с табличкой?

– Не знаю. Зато это дает вам возможность поискать гравировщика.

– Интуиция подсказывает, время будет потрачено впустую. Ставлю сто баксов, что он сделал её сам. Ему важно заиметь публику в лице полицейских. По-видимому, я должна высоко оценить качество представленной работы.

– В твоих словах, есть здравый смысл. Детально изучите гравировку и поймите смысл написанных слов. Почему экспозиция адресована именно тебе? Соображения на этот счёт, имеются? – Эдриан развернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд настолько наполнился глубиной, словно он хотел заглянуть мне в душу. Чувство тревоги, едва уловимое во взгляде, всё-таки ему не удалось скрыть.

«Вот же дрянь! – выругалась про себя. Нельзя вступать в одноразовые интимные отношения даже в алкогольном опьянении, Глория! НИ- КОГ-ДА!».

Теперь Эдриан всеми силами захочет позаботиться обо мне и уберечь от опасности. Я его за это не виню. А после проведенной совместной ночи он считает себя в кое-то мере ответственным за меня. Мы не поговорили тогда о его чувствах. Просто я боялась услышать какие-то признания с его стороны. Очень боялась. Хотелось, чтобы Курт остался мне другом.

Я понимаю, что после той ночи всё изменилось. Невозможно повернуть время вспять и сделать вид, что ничего не произошло. Эдриан, как благородный рыцарь, вообразил себя моим защитником. Хм…Мило, даже трогательно, но в глубине души я чувствую, что он не то, что мне нужно.

Сейчас он смотрел на меня с особой теплотой. Между нами образовалась невидимая стена. Я старательно избегала зрительного контакта, боялась увидеть в его взгляде то, чего мне не хотелось видеть – признание в любви. Сказать правду, признаться в том, что я ценю нашу дружбу больше, чем возможный роман, было тяжело. Мне страшно причинять ему душевную боль, и не хотелось рушить то, что между нами складывалось годами.

– Версий миллион! – ответила я задумчиво, стараясь не давать ему повода переходить на личные темы. – У нас не хватит времени отработать все. Для начала поищем толкового специалиста, желательно психолога или психиатра, чтобы получше разобраться с душевным состоянием преступника. У меня будет личная просьба к тебе, Эдриан. Пожалуйста, вытащи и выжми всё возможное с образцов кожи. В этот раз мы должны прижать подонка и положить конец безумию. Чтобы добиться хорошего результата, нам всем придётся сверхурочно поработать. Видишь, как преступник усовершенствовал своё мастерство? И мы не должны отставать!

В его глазах появился оттенок грусти и какой-то нерешительности. К нам подошёл Брайан и присоединился к беседе. Дальше началось обсуждение деталей и проработка последовательных действий на первых этапах расследования.

– Интересно, каким составом он обрабатывает кожу? Она ведь не пахнет разложившейся плотью? – Брайан нехотя повернулся к картине и с отвращением посмотрел.

– Именно такого эффекта он и добивался, – ответила я. – Состояние шока при первом осмотре. Это с лихвой ему удалось. В жизни не видела ничего более мерзкого. Преступник ликует, а у нас нет трупа. Вот, фрагменты кожи, попробуйте с этим поработать. Полиция, как он и хотел в ловушке.

– Считаете, тут замешан сексуальный мотив? – поинтересовался Курт, по-прежнему не сводя с меня красивых глаз.

– Полагаю, сексуальная подоплека здесь играет ключевую роль. Мы имеем дело с человеком, который либо отрицает свою сексуальность, либо питает к ней отвращение и выплескивает его на свои жертвы. Может быть женат, является столпом общества. Быть может, любит хвастаться сексуальными победами над женщинами. Убийство совершил человек, ненавидящий свою сущность, своё нутро. Он призирает себя, сублимирует самоотвращение в агрессию по отношению к жертвам.

– Мне показалось, ты сказала, убийца гордится тем, что сделал? Что у него нет никаких признаков раскаяния или сожаления? – уточнил Курт.

– Да, в том, что касается непосредственно убийства. Тут он бьёт себя в грудь, пытаясь убедить всех, включая и себя самого, насколько он великий и могучий. Но причина, по которой он это делает, совсем иная. Это то, чего он стыдится.

– Могут быть и другие объяснения, – заявил Брайан. – Способ контролировать жертву, унижать. Парень предварительно спускает кровь с жертвы.

– Как бы то ни было, контроль всегда сводится к сексу, – натянуто улыбнулась я. – Серийные убийцы – импотенты, встречаются не редко. И судя по тому, что я тут вижу, мы, вполне вероятно, можем иметь дело именно с таким субъектом.

– Мы недостаточно понимаем мотив убийцы, чтобы…

Моя улыбка стала ледяной.

– Верно, но…

– Так, так… Успокойтесь оба и избавите меня от популярной психологии. Ок? – На лице Курта намека на улыбку не наблюдалось. Я не отреагировала, но появившиеся на щеках красные пятна выдали меня.

Воцарилось неловкое молчание. Курт, казалось, утратил всякий интерес к происходящему. Он нервно потеребил воротник своей рубашки. В зале стало теплее. После того, как открыли окна, весеннее солнце немного стало поступать внутрь, согревая леденящие стены.