Безумные
– Я сказал что-то не то? – Необдуманно поднимаю глаза и тут же утопаю в его ореховом взгляде, как в зыбучем песке. Каролина, соберись же ты! Мужские глаза расслабленные, с поволокой, кажутся мягкими, как пушистый плед. – Такое чувство, что ты…
– Каролина! – выпаливаю я, не дав ему возможности закончить мысль. Не стану я выдумывать никаких имен, мне и моего странного ого-го как достаточно. – Меня зовут Каролина.
Парень долго смотрит на меня, а уголки его губ плавно приподнимаются. На его черной маске нет ни единого страза или пера. Она простая и гладкая, как шелк. Искусно прячет облик хозяина, давая волю воображению.
– С кем ты пришла сюда, Каролина?
– С подругой. – Которая с легкостью бросила меня. – А с кем пришел ты? – Зачем мне знать это?
– С другом. И как тебе здесь?
Я не в силах сдержать нервный смешок.
– Странное место. – Поджимаю губы. – Разве нет? Я от страха чуть не умерла, когда выключился свет.
– Я бы ни за что этого не допустил.
Наши глаза встречаются. Не понимаю, что он имеет в виду, но его вибрирующий голос обжигает мои внутренности. Честное слово, у меня мозги в трубочку сворачиваются, стоит этому незнакомцу только слово сказать. Кстати…
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, вцепившись руками в сумочку, что свисает через плечо.
Но парень молчит, лениво улыбаясь.
– Тоже не успел придумать?
– Я не новичок. У меня есть имя.
– И?
Его взгляд настолько пронзительный, что у меня подгибаются колени. Если он психопат или маньяк – по сути, это, наверное, одно и то же, – то уж слишком привлекательный.
– Чего тебе хочется? – вдруг спрашивает он, завораживая меня ореховыми глазами. Вопрос ставит меня в тупик и, по всей видимости, мое лицо выглядит слишком растерянным, поскольку незнакомец тут же с пленительной улыбкой поясняет: – Чего ты хочешь в данную минуту?
– Уйти.
– Разве? – усмехается он.
– Точно.
Парень делает небольшой шаг назад, словно пропускает меня, и тут я замечаю темную дверь позади него. Я была так заворожена им, что даже не удосужилась оглядеть комнату, в которой мы находимся. Кажется, мое сознание решило отказаться от попыток скорейшим образом покинуть сие местечко.
С подозрением оглядываю небольшое помещение с массивным деревянным столом на резных ножках, двухместном диванчиком из темной дорогой ткани с золотистыми нитями. Обычно, такие можно увидеть в зарубежных фильмах, в домах каких-нибудь аристократов, задумчиво попивающих чай из небольших белых кружек. Вытянутое окно завешано плотными почти черными шторами, и единственным освещением здесь служит золотистый торшер.
– Для чего нужна эта комната в ночном клубе? – интересуюсь я, оглядев несколько полок с книгами, наверняка, это муляжи. На темном письменном столе кроме ручки и золотистой коробочки ничего нет.
– Это кабинет. Здесь прячутся, знакомятся и общаются гости. Как и мы сейчас. Почти каждая дверь на втором этаже предназначена для этого.
– Нет, серьезно, разве это не странно? – с подозрением гляжу на парня.
Он с улыбкой расстегивает пуговицу облегающего пиджака и прячет руки в карманах брюк. Замечаю, как его глаза не спеша проходятся по моим бедрам, задевают грудь и делают остановку на губах. Во рту у меня пересыхает. Прочищаю горло и отворачиваюсь, делая вид, что рассматриваю те книги-муляжи с абсолютно одинаковыми корешками.
Почему я не ухожу отсюда?
– Я тебя смущаю?
– Твой взгляд меня пугает, – отвечаю тихо. Зачем-то провожу пальцами по золотистым корешкам, потом смотрю на темный пол, пытаясь разглядеть при скудном свете замысловатые узоры, а мужчина, что так беспощадно волнует меня, молча стоит позади и явно наблюдает за мной, точно ястреб.
– Тебе нечего бояться. – Кажется, он улыбается. – Я просто удивлен. Обычно, сюда приходят люди, которые хотя бы немного понимают, для чего они пришли. А по тебе этого никак не скажешь.
– И почему же ты здесь? – Намереваюсь повернуться к нему, но свет снова гаснет. За дверью тут же раздаются женские крики и мужской смех. – Как же это достало, – шепчу я себе под нос.
– В темноте намного интереснее общаться. Ты так не думаешь?
Осторожно поворачиваюсь и упираюсь плечами о книжные полки.
– Еще не поняла, – скрывая улыбку, отвечаю я. Слышу его медленные, но уверенные шаги. Подкладываю руки под поясницу и потихоньку сдвигаюсь в сторону, подальше от полок. – Так, почему ты сюда пришел?
– Хотел познакомиться с тобой. Я увидел тебя, когда ты собиралась уйти.
– Следил? – вжимаюсь в стену, стараясь бесшумно дышать. Его неминуемое приближение ко мне сотрясает воздух вокруг.
– Присматривал.
– Как тебя зовут?
Запах горького миндаля становится насыщеннее. Его тепло пощипывает мою кожу, мысли путаются. Так и хочется влепить себе пощечину и закричать: ты что, идиотка совсем?! Ноги в руки и пошла прочь отсюда!
– Это так важно? – спрашивает парень, приблизившись ко мне. Незнакомец совсем рядом, а я старательно избавляюсь от мыслей, что все это неправильно, и находиться рядом с чужим человеком не есть хорошо.
– Наверное. Мы ведь… Знакомимся, – с запинкой отвечаю я тихо. – Да и я назвала тебе свое имя.
– Макс.
С моих губ слетает нервный смешок:
– Как «Безумный Макс»?
– Как «Безумный Макс», – констатирует он с усмешкой. На несколько секунд его дыхание прерывается. Кажется, будто мой новый знакомый замер. – По-прежнему хочешь уйти?
– Не знаю.
Это я только что ответила?
«Ты – идиотка!» – вдруг эхом проносится в голове.
– Чего же ты хочешь?
Край пиджака касается моего живота. От этой опасной близости у меня потеют ладони.
– Знаешь, чего хочу я? – спрашивает парень, вибрирующим голосом. Его рука бесшумно проскальзывает к моей талии и осторожно притягивает к себе. Теплое дыхание обжигает шею, его губы над моим ухом: – Чтобы ты вернулась сюда.
Мягкие и теплые, его губы мучительно движутся по моей шее. Он высасывает из меня воздух, уничтожает мелкие остатки здравого смысла, что успели спрятаться в самых потаенных уголках разума на экстренный случай. И вот, этот случай настал: малознакомый парень неспешно и томительно прокладывает дорожку обжигающих поцелуев по моей шее, вот-вот доберется до губ, а я не в силах оттолкнуть его и закричать, что это неправильно и дико.
Аромат горького миндаля, кажется, прочно обосновался под кожей и в мягкой ткани моего платья, точно вездесущий сигаретный дым. Колючая щетина щекочет, а теплые ладони мучительно медленно движутся по моей спине. Я невольно выгибаюсь навстречу крепкому мужскому телу, когда теплые губы едва касаются моих. Сама того не ожидая, я первой делаю шаг. Осторожно провожу языком по краешку его нижней губы, ненароком задевая щетину; в этот миг не существует мыслей, опасений и тревоги, лишь плотское желание насладиться мужскими губами, почувствовать их вкус.
Шоколадный.
Точно, он похож на шоколад!
Нежный поцелуй, такой осторожный и завлекающий, лишает последнего воздуха. Меня затягивает в темную пучину необъяснимых событий, невероятно странных, ошеломляющих и по-своему безумных. Но я готова побыть её пищей еще чуть-чуть. Еще немного и я остановлюсь.
Горький.
Поцелуй становится напористым, жадным. Крепкие руки сжимают меня, лишая возможности двигаться. Находиться во власти темноты и стремительно возрастающего возбуждения – безумство, о котором я, кажется, ничего не знала.
На мгновение, губы Макса отрываются от моих. Он прерывисто дышит, крепко прижимая меня к себе, а я уверена, что точно рухну на пол, стоит ему только разжать объятия.
– Я хочу, чтобы ты вернулась сюда, – повторяет он, соблазнительно облизав мою нижнюю губу. – Я хочу узнать тебя.
Не дав возможности даже сообразить что-то в ответ, Макс снова накрывает мои губы теплым поцелуем, словно не желает слышать отрицательный ответ. Но, когда раздается щелчок, и тусклый свет нагло обнажает нас, мои спутанные мысли кубарем врываются в сознание, и я мгновенно цепенею.
Макс останавливается, но не спешит убрать руки с моей талии и хотя бы немного отодвинуться. Он возвышается надо мной и выжидающе смотрит прямо в глаза.
– Я… Извини, мне… Теперь я хочу ий. – Слова даются с трудом. Сложно в одну секунду примириться с тем, что я добровольно согласилась на страстные поцелуи и объятия с человеком, которого впервые вижу. Вжимаюсь в стену и нелепо продвигаюсь в сторону, подальше от очаровавшего меня парня в черной маске. – Нужно идти.
Наконец, он опускает руки и прячет их в карманах брюк. Еще несколько секунд я озадаченно гляжу на него, хотя вовсе не Макс обескураживает меня – я поражаюсь самой себе. Пять лет отношений прекратили свое существование несколько часов назад и по негласным правилам я должна сидеть в обнимку с коробкой бумажных платочков и бутылкой водки. Черт, я обязана страдать!
Тупое чувство вины перед Мишей отдает запахом плавящейся пластмассы. Только подумать, стоило ему собрать вещи и уйти от меня, как вдруг во мне проснулась похотливая идиотка, о существовании которой я и не подозревала.
«Да, да, ты идиотка!»
Неряшливо поправляю волосы, разглаживаю ладонями платье, а Макс неподвижно стоит напротив. Не в силах взглянуть на него, едва заметно киваю, только зачем – понять не могу. То ли на прощание, то ли в знак благодарности за вспыхнувшие эмоции и обжигающие внутренности чувства.
– Я хочу, чтобы ты вернулась, – повторяет он пугающе-решительным голосом. Ореховые глаза блестят, следят за моими. – И ты вернешься.
7
Мила не разговаривает со мной третий день. На сообщения не отвечает, трубку не берет, а если прошу бабушку позвать её к телефону, то у мелкой находятся десятки причин, чтобы отказаться от разговора и при этом не дать понять бабушке, что мы в очередной раз разругались. Ну, хотя бы о ней позаботилась!
Бросаю сотовый на стол и поднимаю глаза на Даню, что в привычной для себя манере разложил перед собой кучу бумаг с таблицами, блокноты с исписанными золотыми страницами и айпад с ноутбуком. Зачем ему столько всего – не понимаю.
– Надо решить, что нам делать с баром, – уже в четвертый раз за последний час повторяет он. И так же в четвертый раз поворачивает к нам с Кириллом ноутбук, где около двух десятков вариантов оформления барной стойки. И в четвертый раз я чешу затылок. – Слушайте, вы как девки определиться не можете! Красную помаду или розовую, синее платье или черное? Стразы или бриллианты? Туфли или кроссовки? Решайте уже скорее, да и дело с концом! У меня своих забот хватает.
– Оно и видно, – хмыкает Кирилл, смяв в руке жестяную банку с колой.
– Мы должны были определиться с этим еще на прошлой неделе, но вы вдвоем постоянно меняете тему разговора, и в итоге мы обсуждаем не имеющую к делу чушь!
Мы с Кириллом переглядываемся, старательно пряча улыбки. Даня в нашей компании самый серьезный. Даже чересчур. Иной раз от его педантизма хочется повеситься. И слава богу, что это качество проявляется только в бизнесе, иначе мы бы точно не были друзьями.
– Не смей называть чушью прошлую субботу, мой друг! – с деланным недовольством замечает Кирилл и целится в темную мусорную корзину, что стоит в углу. Раз, два и кривая жестяная банка попадает точно в цель. – Мы же не виноваты, что весь вечер ты закипал от злости, как чайник.
– Да ладно тебе, – подхватываю я, – вовсе не весь вечер. Разве что часа три просто стоял у бара и спокойно наблюдал, как его птичка веселится с другими мужиками. Кстати, как там её зовут?
Даня кривит губы и закатывает глаза, стараясь показать нам, что ему все равно. Этим же он занимался в прошлую субботу, когда некая Аврора (на имена у меня отличная память!), с которой они уже как несколько месяцев поддерживают не то дружеские, не то далеко не дружеские отношения (мы до сих пор толком понять не можем), знакомилась с другими парнями, уходила в комнаты, где играли в «Бутылочку» и «Слабо» и соблазнительно танцевала. И видя все это, Даня нервно постукивал пальцами по барной стойке, пил виски и через силу общался со знакомыми, что подходили к нам поздороваться.
– Вы что, поругались? – почесав голову, спрашивает его Кирилл.
– С кем? – недовольно буркает Даня.
– Кажется, с той привлекательной брюнеточкой, от которой ты не отходишь последние месяцев пять. Как же её зовут… А… А… Аврора! – распевает Кирилл, плавно взмахнув в воздухе рукой. – О, прекрасная Аврора! Что же ты сделала с нашим мальчишкой!
– Заткнись.
– Ну, серьезно! Что между вами случилось? Или, лучше было бы спросить, что между вами происходит?
А вот я, кажется, догадываюсь. Сногсшибательная Аврора предложила Дане встречаться не только на закрытых вечеринках, чего мой уважаемый друг стопроцентно не собирается делать. Прелесть этих вечеров в том, что какими бы ни были отношения между парнем и девушкой и какие бы секреты их не связывали – ничего не может быть вынесено в реальную жизнь. От этой мешанины никому лучше не будет, все только испортится. Там, в клубе, они рассказывают друг другу сказки, наделяют себя качествами, которых на самом деле нет, прячут лицо под маской, чтобы казаться красивее и загадочнее. Все это – способ развлечься, почувствовать себя другим человеком. В конце концов, будет что вспомнить на старость лет.
– Она была не в настроении общаться со мной, а я с ней. Всем все понятно? – отвечает Даня, стрельнув в нас зелеными глазами. – Закрыли тему. Возвращаемся к работе. Маша сделала для вас пятнадцать вариантов оформления барной зоны, и неужели вы не можете определиться?
– А что тебе приглянулось?
– Мне уже все равно, выбирайте сами, – буркает Даня, вертя в руках свой сотовый.
– Гляди, наш педант превращается в нормального человека! – веселится Кирилл. – Как это, тебе все равно? Это же барная стойка! Мать её, барная стойка! Когда клубом занимались, ты всю плешь проел нам, а теперь тебе все равно? ВСЕ РАВНО? Друг, с тобой что-то не так.
– Задрал. Ты можешь хоть что-то нормальное сказать?
– Ладно. Ладно. По-моему, все варианты одинаковые. Там есть черный, тут есть черный, – перечисляет Кирилл, пролистывая изображения на ноутбуке. – Здесь лампы квадратные и тут лампы квадратные. Здесь какой-то папоротник и тут тоже самое. Да я бы и сам такие проекты делал! Макс, а ты что скажешь?
Полная хрень, вот что.
– Однотипно, – отвечаю я, с улыбкой кивнув Дане. – Нет динамики, понимаешь? Вообще все на какой-то древний клубешник похоже. Гляди, здесь у входа за этой жуткой черной шторкой будут толпиться девочки, которым еще восемнадцати нет. Это ведь мужской кабак!
– А что же вы раньше то молчали? – на выдохе спрашивает Даня, устало оглядев нас. – Если вам изначально не по душе работа Маши была, какого хрена мы тогда месяц от нее все требуем и требуем новые варианты?
– Лично я ничего не требовал, – говорит Кирилл и поднимает ладони.
– Слушайте, мы планировали открыть кабак через четыре месяца, а теперь из-за ваших капризов, мы получим большой и жирный х…
– Да брось! – отмахивается Кирилл, повернув к нему ноутбук. – Нам то нужен всего-навсего новый дизайнер, а их в городе полно.
– Правда? Креативного, с хорошими рекомендациями и не обремененного другой работой? – уточняет Даня, складывая все свои записи в ящик стола. – Что ж, удачи, друг!
– Да ладно тебе, Дань, найдем мы другого профессионала, – подключаюсь я, – сделаем крутой ремонт и вовремя откроемся.
– Динамики им не хватает, – бубнит он, захлопнув крышку ноутбука. – Скоро техника вся придет, а у нас до сих пор голые стены.
Мы с Даней учились в одной школе, только в параллельных классах. Наши мамы руководили родительским комитетом, постоянно собирали деньги на подарки, организовывали всякие утренники, в общем, так и подружились. С Кириллом же нас объединил клуб по рукопашному бою, куда я ходил с семнадцати лет. За эти годы многое изменилось в моей жизни, но эти два человека по-прежнему остаются теми добрыми и готовыми на все парнями, с которыми меня свела когда-то судьба. Не знаю, в курсе ли они, как много наша дружба значит для меня. Не хочу показаться сентиментальным, но я чертовски дорожу этими ребятами.
Спустя двадцать минут наше обсуждение за круглым столом наконец, подходит к концу. Кирилл уверенно заявляет, что сможет найти самого креативного дизайнера в городе, а если вдруг что-то пойдет не так, он купит Дане целый ящик элитного виски. Завожу машину с пульта и набрасываю кожаную куртку, пока парни обсуждают размер кладовой для расходных материалов. Спасибо, Господи, что меня это не касается, иначе после вечных споров с Даней у меня бы постоянно раскалывалась голова, и я бы точно пристрастился к обезболивающим таблеткам. Мое дело – закупка материалов для ремонта и оборудования; я мотаюсь по городу в поисках нужных деталей, предметов и болтиков, слежу за рабочими, выполняю все, что скажет дизайнер, а когда ремонт заканчивается и двери наших заведений открываются перед гостями, я устраняю возникшие при эксплуатации неполадки. В клубе что-то случается раз десять за месяц.
Хватаю свой телефон, что оставался лежать на столе и снова, раз в пятидесятый за эти дни, открываю иконку «Сообщения». Под всеми моими безответными смс-ками стоит отчет о прочтении.
– Тебя что, тоже девчонка бросила? – хмыкает Кирилл, наблюдая за мной. – Глаз с телефона не спускаешь.
– Мила надулась, как обычно. – То есть, не как обычно. В тот вечер, когда я подвез её к дому одноклассницы, с ней произошло что-то странное. Прежде, я никогда не видел сестру такой обозленной. До сих пор из головы не выходит. – Отказывается разговаривать со мной.
– И что же ты натворил на сей раз? – интересуется Даня.
– Как можно обижать младшенькую? – с деланным осуждением присоединяется Кирилл. – Не будь ты её братом, я бы тебе навалял!
– Она бы только обрадовалась, поверь, – усмехаюсь я, заблокировав экран. – Недавно сказала нечто подобное.
– У тебя поэтому-то девушки нет, да? – улыбается Даня. – Мила со своими истериками высасывает всю энергию?
О, мой бог, очнулись, наконец, вредность и издевка.
– Представь, у него таких две будет: сестра и девушка. А если еще они объединятся, – Кирилл переводит на меня веселый взгляд, – у-у-у, я не завидую тебе, брат.
Оставив их бессмысленную беседу без комментариев, сухо прощаюсь и спускаюсь по лестнице на первый этаж. Днем наш клуб выглядит иначе. Безжизненный и пустой, как заброшенное здание на окраине города, куда мы в детстве с друзьями приходили играть. Ни разговоров, ни танцев – угнетающая тишина, да и только.
У выхода меня нагоняет Кирилл и пихает в плечо. Мила говорит, что мы с ним очень похожи, хотя я вообще не понимаю, что у нас может быть общего, помимо темного цвета волос. У меня лицо колючее, а у Кирилла гладкое как попка младенца. Мои глаза почти черные, а у него серые, как сухой летний асфальт.
– Куда едешь? – спрашивает он, застегивая коричневую кожанку. – За подарком?
– За каким подарком?
– Ну, мелкой, – уточняет он, достав сигареты. – Составишь компанию?
Мы заходим в курилку у самого входа. Кирилл протягивает мне темную пачку, и я достаю сигарету, нащупывая в кармане куртки зажигалку.
– В чем провинился то?
Затягиваюсь и не спеша выдыхаю густой дым.
– Она меня с ума сведет своими «хочу кучерявые волосы, хочу короткие волосы, хочу татуировку, хочу в клуб».
Кирилл улыбается и слабо пожимает плечами, словно ничего сверхъестественного я не сказал.
– Она ведь девушка, чего ты хочешь от нее. Да и вполне себе нормальные вещи просит. И с возрастом, кстати, они не меняются. Это я по своей маме сужу.
– Вряд ли Алла Степановна выклянчивает у тебя золотой билет.
Снова затягиваюсь и разминаю ладонью шею. Кирилл упирается рукой о широкий подоконник и удивленно таращится на меня.
– Мила про золотые билеты знает? – хлопает он глазами. – Ты же говорил, что она нашла у тебя маску в комоде и ты наврал ей в три короба, разве нет?
– Это я вам солгал, а ей пришлось сказать правду. Не всю, конечно. – Выдерживаю на себе укоризненный взгляд друга и спокойно объясняю: – Она решила, что я любитель каких-то страшных ролевых игр. Привожу несчастных девчонок домой и делаю с ними что-то не очень хорошее.
– И все из-за какой-то маски?!
Продолжительно киваю:
– У Милы воображение богатое. Короче, чтобы моя родная сестра не считала меня каким-нибудь озабоченным маньяком, а поверь, судя по её кривившемуся выражению лица в тот момент, она действительно так думала, я сказал, что эта маска для закрытых субботних вечеринок. Мол, дресс-код такой.
– Ладно, а при чем здесь билеты?
– Она сама их нашла, – отвечаю я, затянувшись сигаретой.
– Какого черта, Макс? Она у тебя что, рыщет по ящикам? Или ты все на обеденном столе хранишь?
– Они лежали под маской. Те несколько штук, которые Даня дал мне полгода назад. Я ведь не раздаю билеты, этим вы занимаетесь.
Точнее, я не раздавал их до прошлой субботы.
– Значит, это мы с Даней виноваты, что твоя сестра нашла их? – Ну, в какой-то степени да! Я же им твердил, что эти карточки мне даром не нужны, пусть кто хочет, тот и приходит. Я не собирался никого конкретно звать туда. А этим двоим вздумалось разработать особые пригласительные и вручать их только тем, кто произвел на них приятное впечатление. – И что ты сказал ей?
– Гляди, твой брат – миллионер, у него куча золотых карточек! – иронизирую я. С заметным раздражением Кирилл тушит сигарету и оставляет её в стеклянной пепельнице. Если в Дане включается педант, стоит нам только заговорить с ним о работе, то Кирилл превращается в щепетильного ворчуна, когда дело доходит до соблюдения правил на закрытой вечеринке. Как будто это настолько глобальный проект, что одна маленькая ошибка может стоить жизни половине человечества всей Земли. – Поскольку мне не хотелось выглядеть в глазах родной сестры все тем же озабоченным типом, я сказал ей правду. Что это – золотые билеты, которые мы раздаем друзьям и понравившимся девушкам.
– Дай угадаю, Мила тут же спросила, а что же вы там с ними делаете? Макс! Это же Мила! Ты разве врать не умеешь?
– Я сказал правду. Люди там знакомятся друг с другом. – На самом деле в тот момент Мила смотрела на меня как на сумасшедшего. Пришлось в общих чертах объяснить смысл этих вечеринок, и к моему удивлению, а потом и ужасу, сестра пришла в неописуемый восторг. – И теперь ей очень хочется попасть туда.
– Должно быть, ужасно хочется, раз вы ругаетесь по этому поводу, – рявкает Кирилл, оперевшись спиной на стену. – Ну, а ты что хотел? Она взрослеет, интересы меняются, любопытство зашкаливает. Моя двоюродная сестра Рита, помнишь её? Черные волосы, худая, как спичка. Ей только-только восемнадцать исполнилось, а она уже парня себе нашла. Да еще и какого! У них разница в возрасте семь или восемь лет. Представь, Мила встретит такого мужика и звонким голоском скажет тебе, знакомься, братик, этой мой парень и я его люблю!
– Заткнись.
Я этому кретину зубы все выбью, кто бы он ни был.
Но! Такого не случится, ведь Мила – умная девочка. А еще, она слишком мала для отношений. Пусть лучше блоги свои пишет, школьной газетой занимается и бабушке с дедушкой помогает.
– А говоришь, что никому свои билеты не раздаешь. Тогда, что было в субботу, друг мой, когда ты подлетел ко мне не в самый удобный момент. Я между прочим с девочкой милой знакомился, а ты ворвался к нам как ураган.
В ту субботу я впервые вручил билет девушке. И поскольку прежде, этого никогда не делал, пришлось в спешке искать друзей, чтобы одолжили мне один из своих. У них-то они всегда при себе.
– И еще раз, спасибо.
– Ладно уж. Достань свои из комода и носи с собой, как презервативы. Ну, а девочка то хорошенькая? – спрашивает Кирилл, улыбаясь.
– Необычная, – киваю я.
– Забавная?
– Ну, есть немного. Надеюсь, вернется.
Мы выходим на улицу, и осенняя прохлада тут же проникает за шиворот куртки. Кирилл поворачивается ко мне:
– Ладно, – пожимаем руки, – передавай привет своим. И купи сестре какую-нибудь безделушку, чтобы позабыла о вечеринках для взрослых.
* * *– Беспроводные наушники? – удивляется Мила, несколько раз покрутив коробку в руках. – Они же кошмар какие дорогущие!
Ну, да, безделушка не из дешевых.
– Ты же давно такие хотела, – улыбаюсь я, опустившись на пол. Сестра недоверчиво поглядывает на меня, потом тихонько вздыхает и как будто не хотя, хмурит свои бровки. – Ты так подлизываешься ко мне, да?
– Что-то типа того, – пожимаю плечами, изобразив виноватый вид. – Мне жить сложно, когда ты не разговариваешь со мной.
– Печаль.
– На уровне земного ядра.
– Настолько глубокая? – с деланным удивлением спрашивает Мила. – А я и понятия не имела, что так важна для тебя. – Заметив мое недовольство, она громко вздыхает и поднимается с кровати. Подходит ко мне и крепко обнимает, поцеловав в макушку. – Спасибо, Макс. Не стоило так тратиться. Мог бы просто разрешить мне сесть за руль своего «Мерса». Хотя бы на пять минуточек.
