Заклинатель огня

– Джо! Это не шутки. Видел, какая она была злая и расстроенная?

– Да я за досками, честное слово…

Дик недоверчиво проводил брата взглядом, но ничего не сказал.

Джозеф выскочил во двор и пошёл к сараю. Они с отцом всегда складывали найденные доски, хорошие деревянные бруски и крепкие ветки – в их деревне вырезать из дерева было в порядке вещей. Он вытащил несколько досок из сарая и начал их обтёсывать и подчищать. Процесс был долгим и методичным, поэтому мысли мальчика пустились в свободный полёт.

Дед… Неужели у них есть дедушка? Джо знал только бабушку по отцовской линии, но она умерла когда мальчику было пять, поэтому воспоминания были смазанными. Родителей матери они никогда не видели, да она о них и не говорила… Джо кажется припоминал, что отец рассказывал о своём отце. Тот был то ли рыбаком, то ли моряком, осевшим в деревне неподалёку. Значит, этот незнакомец – отец их матери??

В такое почему-то сложно было поверить. Во-первых, на взгляд Джо, они были совершенно непохожи. А во-вторых, строгая сухая мать никак не вязалась с этим загадочным и таким… необычным человеком. Джо так задумался, что неловко повернул руку с наждачкой и полоснул ею по острому в зазубринах краю доски. Мальчик вскрикнул и выронил шершавую бумагу. Перевернул руку и, морщась от боли, стал вытаскивать занозы из руки. Надо же было так задуматься…

– Наверное, это ужасно больно, – вдруг произнёс кто-то.

Джо от неожиданности дёрнул рукой и одна из заноз чиркнула по ранке.

– Уу, – поморщился мальчик и поднял взгляд.

Перед забором стоял давешний незнакомец. Джо застыл. Разговаривать с ним было нельзя.

– Прости, я не хотел тебя пугать, – произнёс тем временем тот. – Джозеф, верно?

– Откуда вы знаете? – выпалил Джо.

– В деревне расспрашивал людей.

– О нашей семье?

– О разных семьях. О вашей в том числе.

Джо замолчал, ковыряясь в ране.

– Помочь? – спросил предполагаемый дедушка.

– Спасибо, но нельзя. Мать запретила нам разговаривать с нами.

– Однако мы беседуем. Я знал, что из всех троих ты один способен не послушать, а сделать по-своему.

– Почему? – растерялся мальчик.

– Потому что ты один наблюдал сразу за всеми. И за Корой, и за мной и за братом с сестрой. Они смотрели только на маму, готовые послушаться первого же указания.

Нежное слово «мама» резануло слух Джо. Кажется, дети звали её так давным-давно, когда были совсем малышами. Она рано приучала их обращаться к ней «матушка». Джо посмотрел на незнакомца. Раз уж они всё равно разговаривают и запрет уже нарушен…

– Вы правда мой дед?

– Правда, – кивнул мужчина. – Зови меня Эйденом.

– Вы… отец моей матери?

– Верно, я отец Коры. К сожалению, её матери давно нет в живых, а Кора совершенно заслуженно ненавидит меня.

– Почему?..

– Видишь ли…

– Джо!! – донёсся с крыльца крик Дика.

– Встретимся у подножия поющего холма, завтра на рассвете, – быстро проговорил Эйден. – Приходи и я всё тебе расскажу!

С этими словами он исчез. Джо мог бы поклясться, что ещё секунду назад он стоял перед ним, отделённый покосившимися забором, и вот там уже пусто…

– Джо! – Дик выскочил из-за угла домика. – Ты почему так долго? Скоро вернётся матушка с Лиени, а у нас пол дырявый. Ты что, порезался? Ох, Джо, почему ты такой неловкий…

Дик споро и быстро помог брату подготовить доски и вместе они в два счёта залатали дыру. Джо кое-как перебинтовал руку, постаравшись вытащить из неё все деревянные занозы. Главное, чтоб не загноилась.

Через пару часов вернулись женщины. Кора выглядела спокойной, у Лиенни тоже заметно поубавилось тревоги, и дом потихоньку зажил в прежнем режиме. Все ждали отца. Дик вечером убежал в кузню – ему должны были доверить сегодня первую серьёзную работу. Лиенни ушла к подружкам гадать и собирать травы для ароматного чая, а мать поставила тесто для рыбного пирога – к приезду мужа. Джо было сунулся на рыбалку, но был пойман и приставлен как помощник на кухне.

Готовили в тишине. Джозефу иногда казалось, что мать просто не знает, о чём именно с ним говорить.

– Матушка…

– М?

– Это и правда был наш дед?

Хрясь. Мать с хрустом разрубила капустный качан.

– Я не разрешала тебе задавать вопросы об этом.

– Прости… просто вы так непохожи.

– Я сказала: нет.

Джо замолчал. Он не хотел злить мать, но ведь это и его касается…

– Непохожи… – вдруг заговорила мать. – А почему я должна быть на него похожа? Он выбрал другую дорогу, бросил нас с мамой, вот жизнь и припечатала его. По нему видно, что ничего праведного да правильного он и не сделал. Шлялся с цирками, да с бродячими музыкантами, игрался со своими дурацкими огоньками! А теперь опомнился? Захотел благостную старость в окружении семьи и внуков? Ну уж нет, не бывать такому! Как жил, так и доживай. Он всю жизнь только брал да наслаждался, пришла пора платить.

Джо затаил дыхание, опасаясь прервать поток откровений. Так вот почему мать так ненавидит цирк! Оказывается, дедушка бросил их с бабушкой… Интересно, что за огоньки, которыми дед играл?.. Ох, да какая разница! Ясно же, что мать права – это нечестно: приехать как ни в чём не бывало после такого поступка. Джо понимал, что должен сердиться и даже презирать деда, но у него почему-то не получалось. Дедушка был таким… другим. Джо будто впервые видел такого же человека, каким был он сам. Не поговорить с ним было сродни отказу

от встречи с самим собой. Мальчик посмотрел на мать, вздохнул и понял, что он принял решение в тот самый момент, когда Эйден заговорил с ним во дворе дома.

***

Серый рассвет мягко коснулся щеки Джозефа. Мальчик поморгал и потёр глаза. В эту ночь он так и не сомкнул глаз. И судя по лёгкому шуму на кухне и нервным шагам, мать тоже не спала. Ощутив укол вины за то, что собирается ещё больше её расстроить, мальчик решительно тряхнул головой и аккуратно выбрался из-под одеяла. Лиенни и Дик спали – это радовало. Дик никогда не ябедничал, но если бы ему пришлось выбирать между Джо и матерью, выбор был бы очевиден.

Мальчик быстро и бесшумно спустился по шаткой лестнице из окна, пробрался по мокрой от росы траве и вылез через дырку в заборе. К холму он шёл очень быстрым шагом, заставляя себя не переходить на бег.

Эйдена он увидел издалека. Тот сидел на пне и небольшим острым ножичком ловко и легко вырезал что-то из ветки.