Кланькины истории. vol 1

– Ну, зеленый, – обреченно пробормотала Кланька и напоследок поправила свои свалявшиеся за поездку хвосты.

– Еще чего хочешь?

– Да, причесаться бы… А то я с этими хвостами…

– Ой, – рассмеялись Даша с Машей. – Ты хвосты свои не трогай, и тебя никто не тронет.

Кольщик развел в крышке зеленую краску. Достал баночку вазелина, приложил к Кланькиному плечу ржавый пятачок, аккуратно обвел его ручкой и перешел к основному этапу работы. Бормашина свистела. Кровь капала. Местные девчонки держали Кланьку. Кольщик вытирал кровь старым, не раз использованным по назначению платком. Кровь не останавливалась, платок был отложен в сторону, а его функции перешли к занавескам. Вот тогда Кланька все прокляла – и глупость свою беспросветную, и доброту кольщика неимоверную.

– Все. В баню не ходи, – сказал друг Акакия, чрезвычайно довольный собой и своей работой. – Ну, как вам, девчонки?

– Ой-ей-ей! – восторженным Маше с Дашей на глаза навернулись слезы.

Рука распухла. Было не до бани.

Домой вернулись поздно вечером.

– Где ж вы были, где ж вы были? – причитала почти оправившаяся от ожогов Агафья. – Ах, как я нервничала. Как перенервничала! Вы не уедете ведь больше?

– Да нет уж. Домой если только. Вот и поезд у нас послезавтра.

Стали готовиться к отъезду. Сдали в прачечную покрывало. Купили Агафье полотенце. Отпустили с миром щенка. Довольно, довольно Алушты! Вот еще бы… таможнюпережить что ли.

Домой

– Справка от гинеколога есть? – поинтересовался неотесанный таможенник.

– Поищу сейчас, – погрузилась в свой пакет Тося.

– О, боже! – таможенник закатил глаза и убежал.

– А вы боялись, дурехи, – мило улыбнулась Тося. – Ну, обошлось же все!

– Вот именно, что обошлось. А могло так обойтись, так, – и Марфуня дала волю слезам.

P.S.

После отдыха кожные заболевания, а также проблемы с желудочно-кишечным трактом наблюдались у Марфуни, Кланьки и одного из Сенек. Остальные особенно не пострадали.

Абхазия

Все детство Любава провела в Абхазии. Очень уж ей там нравилось. Собралась и на этот раз. Тосю и Кланьку долго уговаривать не пришлось. А Марфуня в этом составе уже никогда никуда не ездила.

Поезд

Провожала их толпа Любавиных друзей. Они много смеялись. Попытались протереть окно купе и даже ухитрились его сломать. Пока чинили, уронили на рельсы чью-то куртку. Выпросили у проводницы швабру, чтоб можно было достать. Окно не чинилось, куртка не доставалась. Проводница нервничала. И в особо нервные моменты выпячивала вперед два зуба, за что тут же получила прозвище Боберчик (Позже прозвище это незаметно прилепилось и к нервной Кланьке).

Воспользовавшись переполохом, Любавина мама отвела Кланьку в сторонку и тихо предупредила: «Кланя, осторожнее. Любава – аферистка!»

Любава фонтанировала идеями, любила розыгрыши, не лезла за словом в карман и питала нежные чувства к авантюрам. Она была настолько яркой, что иногда Кланька пугалась…

В купе столкнулись две симпатичные старушки. Они тыкали друг другу в нос билеты и причитали:

– Вот, смотрите, какое у меня место. А вагон какой. Смотрите. А время. У вас тоже так? Что ж такое?

Пытались найти хотя бы одно отличие. И нашли ведь – отличались номера поездов. Правда, за выяснениями истины второй поезд ушел. Потерпевшей пришлось выселиться, и в купе осталась одна старушка.

Стоило поезду тронуться, Любава с Кланькой начали петь. Тосе оставалось мучительно краснеть за них.

Таможня

Время пронеслось незаметно. Пришла пора для встречи с отважными таможенниками. Тося как раз получила новый паспорт. У Любавы и Кланьки не хватало вкладышей – непонятных, но крайне важных документов… Счастливый таможенник вызвал их в купе.

– Ну, что? Границу нарушаем? Нехорошо, нехорошо. Придется ссаживать. И сколько денег везете?

– По полторы тысячи рублей, – гнусаво признались нарушительницы.

– Ссаживать! – уверенно отчеканил таможенник.

– Но мы, но мы… – Любава неожиданно залилась горькими слезами.

И вдруг с надрывом:

– Дяденька-а-а!

Кланьке стало неловко. Ей казалось, надо держаться мужественнее, да и если все разложить по полкам, помочь таможеннику лучше разобраться в ситуации, все может и обойтись.

– Мужчина, послушайте, – начала она. – Мы студенты…

Любава яростно наступила ей под столом на ногу.

– Дяденька-а-а! – лицо ее потихоньку начало распухать от слез, она заламывала руки и закатывала глаза.

Кланька подумала, что ей показалось. И продолжила гнуть свою линию.

– Мужчина. Поставьте себя на наше место. Мы весь год копили на отпуск. Вы же видите, мы не аморальные элементы. Мы бедные студенты.

Опять удар по ноге. Видимо, не чудится.

– Дяденька-а-а!

– И где же вы учитесь?

– Там-то, там-то.

– Гуманитарии, то есть? – оживился таможенник.

– Да.