Её не покорить – ей покоряются. Моя Москва в местах, людях, вкусах, звуках и других воспоминаниях

Розетка и Кофе

В Москве была микросеть из двух кофейнь на Чистых прудах. Одна была подобием датского hygge – крошечной и милой (На первый взгляд).

Вторая – мой персональный ад. Подвальная школа жизни. Первые настоящие деньги. Период, который я вспоминаю одновременно с теплом и ужасом.

Я до сих пор романтизирую кофейни.

Что уж говорить о возрасте 16 лет, когда я только открыла для себя кофейный мир. Это времена tumblr-girl эстетики, стаканчиков Старбакс и сохранённых картинок из Pinterest.

Примерно тогда же в Павлодаре открылась первая кофейня KREM, островок в торговом центре Версаль в двух минутах от школы, и я, как и каждая уважающая себя старшеклассница, должна была хотя бы раз в неделю тратить последние 700 тенге на пластиковый стаканчик с наклейкой. Внутри стаканчика – сахарное безумие со взбитыми сливками, сиропом, посыпкой и дай-бог-там-вообще-есть-эспрессо, но мне было плевать – я чувствовала себя Энн Хэтеуэй из Дьявол носит Прада со своими тремя стаканчиками Старбакса в руке.

Я до сих пор сохранила в себе эту романтику: каждый раз, когда я иду по Москве, Стамбулу или Минску со стаканчиком кофе в руке, который я взяла так, мимолетом – я останавливаюсь и вспоминаю, что в 16 мечтала стать именно собой. Это помогает мне не терять благодарности к жизни, потому что даже этот кофе, что я могу позволить себе сейчас – уже привилегия. Кстати, Старбакс я тоже до сих пор романтизирую и хожу в него во всех городах, где он есть. Мне плевать, что кофе там на вкус как копчёная подошва – я романтизирую ритуал, а не содержимое стаканчика. Хули вы мне сделаете, я Энн Хэтэуэй в Нью-Йорке.

В 16 я пообещала себе поработать бариста. Я хотела научиться работать с кофе, разбираться в его сортах, участвовать в каппингах (Тогда и слова-то такого не было) – короче, стать настоящим кофейным снобом, чтобы брезгливо морщить нос от слова «Робуста» и пить только крепкий чёрный. Кем хотели – тем и стали. Но началось всё совсем не так.

Мне 18. Я только что переехала в Москву. На первом Дне Вышки утаскиваю с какого-то стенда на аллее студорганизаций стикер «Розетка и Кофе». Понятия не имею, что это за место, но мне нравится название. Выкладываю в сториз с отметкой и словом «Обожаю!», чтобы все бывшие одноклассники в Павлодаре завидовали, какая я крутая, и видели, что у меня в Москве уже есть «Мои места».

Ох, как это символично.

Места действительно станут «моими». Но не уверена, что в 18 я имела именно это в виду.

Сначала моей стала точка на Покровке, 17 – маленькая точка с парой столиков и высокой проходимостью.

Мне всё ещё 18. Я приезжаю туда из Одинцово к открытию и уезжаю с закрытием. Я готовлюсь к экзамену САЕ (сейчас Cambridge C1), чтобы подтвердить уровень и не сдавать внутренние экзамены в Вышке. В будущем это станет моим билетом в мир преподавания английского, кстати, но сейчас я выкладываю 8 историй с широкого подоконника, на котором сижу и учу английский 24/7. Пью 5 чашек капучино за день и голодаю, потому что за первые 3 месяца в Москве я набрала 8 кг, а «факбой из фанфиков» предпочёл мне худую высокую блондинку. Не спрашивайте, откуда у меня деньги на кофе – я и сама уже не помню, откуда. Вероятно, я просто больше ничего не покупала в то время: кофе составлял весь мой рацион. Мне это нравилось. Я постоянно была голодной и глушила спазмы в желудке очередным капучино. Своим подругам я рассказывала, что сбросила 3 кг только за первую неделю, и только одна моя подруга Настя забила тревогу – иногда она приезжала в Розетку на Покровке после пар в Строгино, чтобы привезти мне фитнес-батончики. Она отказывалась уезжать, пока я не съем хотя бы один. Я ненавидела её в те моменты, ведь Настя была болезненно худой от природы – у неё были острые ключицы и хрупкие запястья – а я не могла себе сделать такие, даже если бы перестала есть совсем. Я и так перестала и не смогла.

Я тогда сильно сблизилась с постоянниками Розетки. Познакомилась с владельцами и всеми бариста – даже сняла для них красивый видос на свой YouTube-канал с обзором. Очень старалась, цветокорила, озвучивала – потом они запостили его к себе, но без моей озвучки. Тем не менее – я думала, что я там уже «своя». Уже сдав САЕ, я приходила в Розетку читать книги про кофе и общаться с уже «друзьями» – это была первая стадия моего погружения в тот самый кофейный мир. Иногда я говорила им, что хочу поработать бариста, но они мягко меняли тему.

Вторая стадия моего погружения случилась жёстче. Её я не очень люблю вспоминать, но сейчас сделать это важно. Без неё я бы точно не стала той, кто я есть сейчас.

В конце первого курса я поняла, что мне совершенно не хватает денег на ту жизнь в Москве, какую я хочу.

Проясним: «та жизнь» – это та, где есть классные кафе и концерты, походы на выставки и поездки, а не только выживание на 1.7к стипендию и 10 тысяч, что изредка мог прислать квартирант из квартиры в Омске. Он никогда не платил вовремя, и потом оставил кучу долгов коммуналки, что частично выплатила я. У меня не было никакой финансовой стабильности в Москве. Иногда вообще не было денег. Порой мне было стыдно, что я не могу поехать на студвыезд как мои друзья из студорганизации или позволить себе телефон лучше моего текущего старого Самсунга.

Я устала быть бедной.

Ещё подростком я завидовала одноклассницам, ходившим с новыми айфонами, пока я не могла позволить себе вторую пару обуви на осень, и раз уж я «вырвалась из Павлодара» как мечтала в 15 – в 18 моей мечтой стало вырваться из бедности.

Я начала искать первую работу.

До этого у меня уже была неоплачиваемая стажировка в рекламном агентстве Полилог. Ещё в ноябре первого курса. там нужно было ходить в крутой солидный офис в Центре Мировой Торговли каждый день. Бейджик. Стол. Кружка на общей кухне. Я сбежала с неё через две недели, слава богу. Обидно только за кружку – это был подарок. Ещё я постоянно бралась за халтурки типа «сняться в массовке», «пофоткать матч по баскетболу в Вышке или какую-то блогершу на новогодней красной площади», «написать эссе за 200 рублей». Что угодно – за деньги да.

Сначала я подавалась на позиции редактора и корректора в разные СМИ, потому что врождённая грамотность и учёба на лингвистике выгодно отличали меня от большинства кандидатов. Я даже получила оффер от Esquire, сходив на финальный собес в их офис где-то на Киевской, но работа в модном журнале не случилась.

Примерно в то же время я наткнулась в сториз кого-то из розеточных друзей на пост «Розетка на Мясницкой ищет бариста».

Я не думала дважды. Я просто подумала, как красиво однажды в книге о моей жизни будет смотреться строчка:

Я отказалась работать в Esquire, чтобы стать бариста.

Меня взяли без собеседования и опыта. Просто позвали в Розетку, спросили, готова ли я начать завтра, и озвучили условия. я согласилась. На старте пообещали 100 рублей в час, потом – больше. Потом больше не стало. Для сравнения: в Макдональдсе тогда была ставка 250 рублей в час. Я была чудовищно недооплачиваемой за тот адский труд, что на меня свалили, но мне было плевать. У меня горели глаза. На старте я буквально светилась – у меня сбудется ещё одна мечта и появятся собственные деньги. Зарплата. В конвертике, из кассы, каждый месяц.

Я рада, что наконец, об этом рассказываю. Пусть всё дерьмо останется на совести владельцев: в конце концов, не просто же так обе их кофейни в итоге закрылись. Карма существует.

Мои первые смены стояли несколько дней подряд, но учить меня никто не спешил – первое время даже не разрешали прикасаться к тачке.

В какой-то момент мне это надоело, и я решила, пока никто не видит, попробовать взбить молоко. Я уже видела, как это делают другие, так что у меня почти получилось, но в разгар моего триумфа прибежал один из трёх владельцев и сказал «Раз так хочешь взбивать – иди набирай пятилитровое ведро в туалете с мыльной водой и взбивай 3 штуки». Каждый день – 3 ведра мыльной воды тем же стимером, которым взбивают молоко. Такое вот обучение. Удивительно, что никто не отравился.

Со временем благодаря ещё одной бариста Саше, что быстро из этого места уволилась, я научилась отстраивать эспрессо, освоилась с холдером, питчером, стимером и всем на свете. К концу первого месяца у меня даже начало получаться рисовать приличные сердечки латте-артом. Я так гордилась каждым своим маленьким достижением и выкладывала в сториз «капучинку дня» со всех смен.

Я зазывала в Розетку всех, ведь там теперь работала я. Я делала бесплатную рекламу месту, которое меня терроризировало. Я романтизировала его так же, как романтизировала работу бариста в 16.

Мне было плевать, что нас в кофейне двое, смены у нас с 9 до 18 или с 17 до 23, а последняя электричка в Одинцово уходит в 00:21. Порой я ложилась в 2, а вставала в 6 на новую смену, потому что дорога до общаги занимала не меньше 1.5 часов. Если опоздаешь на 10 минут – вычтут 10 часов из зарплаты (1000 рублей, если точнее). Если не успеешь закрыться до полуночи – едешь назад ночевать в подвале. Иногда я чистила зубы утром, умывалась и снова вставала за бар.

Стресса добавила финальная сессия первого курса, на которую я пришла с нулевыми накопами. Мой рабоче-учебный график мог выглядеть как Смена // Отойти на экзамен на три часа // Вернуться // Снова смена // Поспать в подвале // Экзамен утром // С обеда снова смена. По ночам я могла оставаться в кофейне записывать каверы на YouTube на местном синтезаторе, что стоял у туалета. Кстати, параллельно я удаленно стажировалась в агентстве по менеджменту блогеров Hype Agency, но ушла через месяц (И зарплату в 10 тысяч мне не выдали, суки!).

Клянусь, я не знаю, откуда у меня было столько энергии и силы духа. Без понятия, как я со всем этим справлялась. Несмотря на то, что морально я чувствовала себя подавленной постоянно – физически я была вполне себе ок, у меня даже спина не болела. Эх, где мои 18 лет…

Все экзамены на той сессии я сдала, и началось лето 2018 – очень беззаботный и жизнерадостный период. Москва принимала FIFA, я была социальной бабочкой и после вечерних смен летела на ночную Никольскую посмотреть, как люди веселятся, быть частью веселья. За первый курс в Вышке меня узнали сотни людей, так что мои сториз с «Капучинками дня» и «Приходите к нам в Розетку, тут я музыку ставлю, сегодня играют Echosmith» собирали сотни ответов (Тогда ещё не было лайков и огонечков).

Ко мне начали заходить знакомые. Я думаю, некоторые из них приходили на бесплатный кофе, что я им заботливо делала, но тогда я искренне верила, что они приходили побыть со мной.

Я точно знаю, что на меня, а не на кофе, приходила моя уже почти лучшая подруга Арина – она могла сидеть часами, работать за ноутбуком, пока я тренируюсь в латте-арте. В то время она проходила летнюю практику в Вышке на Мясницкой, и от её работы до моей было 2 минуты.

Даже из Павлодара приехала подруга и познакомила меня с Соней – теперь моей близкой подругой и дизайнером в моей команде.

Соня, кстати, нарисовала обложку к этой книге.

Моя Розетка работала в формате коворкинга: там платишь за время пребывания, а не за стаканы кофе, поэтому когда за час кто-то заказывал четыре капучино я не могла ему сказать «Бля, как же ты заебал». Кто-то откровенно издевался над нами и приходил за кофе каждые 10 минут.

Особенным адом были ивенты, которые проводились чуть ли не каждый день. Когда 40 человек в стеклянном зале после своей инфоцыганской лекции приходят за кофе – ты делаешь 40 капучино за 20 минут, а после просто хочешь умереть.

Но были и хорошие люди. Особенно постоянники с абонементами. За полгода я успела узнать самых главных.

Был мужчина лет 30, работающий с недвижимостью: у него был летний домик на островах в Греции, он любил серфинг, часто приносил мне фрукты и сладости, хвалил мой латте-арт, а на мой день рождения подарил сертификат на лекцию о Мастере и Маргарите, которую мы обсуждали неделей ранее. Мы вообще часто обсуждали за баром книги. Однажды он принёс мне «очень простое открытие» Гуриева со словами «Ты какая-то грустная последнюю неделю, я думаю, это поднимет тебе настроение». Я храню её до сих пор, с заметками на полях, хотя переездов в жизни было уже штук шесть, и я всегда избавляюсь от лишних книг.

Было четверо парней лет 25, они приходили разным составом и делали какой-то IT-продукт. В 2017 это ещё не было так популярно: стартапы, айтишка, делать деньги на технологиях. Мне было интересно слушать, чем они занимаются – они делали комплименты моим лукам и ставили лайки на фотки жопы. Однажды мы втроём оказались запертыми после закрытия, потому что у нас заклинило электронный замок на двери. Мы просидели в подвале до часу ночи, пока один из трёх владельцев что-то удалённо не починил в системе. Ребята поехали домой, а я осталась спать – моя электричка в Одинцово давно ушла.

Были девчонки из команды Маркета Местной Еды. Их я любила особенно сильно: мы как-то естественным образом сдружились, они приглашали меня на свои дегустации, угощали вкусняшками, а когда узнали, что я пою – стали звать на свои огромные фестивали выступить как артистку.

А одним утром кофейня превратилась в open-space офис на четыре с половиной месяца. Может быть, и дольше – просто я уволилась через четыре с половиной.

В 10 утра мне на утренней смене пришли сообщения от владельца: «Кать, там сейчас придут человек 20. Надо их посадить. Всех вбивай в базу. Потом объясню всё».

Пришло действительно 17 человек. По одному, по парам, некоторые – группой. У них в руках были папки, цветы в горшках и целофановые пакеты с компьютерами.

У какого-то дизайн-бюро случился пожар в офисе: почти всё обгорело, и больше там работать было нельзя. Спасли вещи, документы, какие-то чертежи, ну, и сотрудников.

Они купили у нас абонементы на 3 месяца для всех.

Так моя работа «Бариста в коворкинге» за 100 р/час превратилась ещё и в «Офис-менеджер». Меня никто не предупредил – так просто случилось.

У нас можно было бесплатно распечатывать: левой рукой я варила бесплатный кофе, а правую не отрывала от принтера. Лицу надо было улыбаться, ногам – не болеть от уже 10-12-часовых смен, голове – не забывать записывать всех в журнал пребывания, ведь помимо этого офиса к нам всё ещё приходили случайные зеваки.

Иногда нужно было отвечать на заебавшие вопросы «А почему ты такая грустная?», «А можно у вас тут на кухне оставить еду?», «А можно выделить мне отдельную коробку под вещи» и прочие испытания проходить.

Я стала многофункциональным роботом.

Не скажу, что я была в восторге от перспективы каждый день на протяжении четырёх месяцев видеть одни и те же лица, но я как-то быстро с ней смирилась. Некоторые из этих лиц узнала бы до сих пор. Один парень узнал и окликнул меня на Тверской спустя год – мы приятно поболтали. Со временем я полюбила многих в этой компании, хотя так и не узнала её названия. Я чувствовала себя частью «их коллектива» больше чем частью коллектива Розетки.

В Розетке муссировалась идея «семейности»: в соцсетях, на устах, в медиа. Кофейня выстроила образ бренда на вот этом «Мы тут все одна большая семья». Но по факту – это была не семейность, а закрытое сообщество с избирательной дружелюбностью. Знаете, такой закрытый клуб.

Меня не включили в семью. Я была нежеланной бедной родственницей на ужине, которую или не пригласили, или сделали это из одолжения. Она сидит на галёрке, с ней никто не разговаривает. Трое ребят, что основали это место были высокомерными и ничего кроме денег не любили – просто подавали это под сахарным соусом семейности. Они регулярно обсуждали друг друга и всех «друзей», не умели нормально общаться и просто были токсичными.

«Семейные ужины» собирались регулярно, но я никогда не знала, можно ли мне прийти, а когда всё-таки приходила – всегда чувствовала себя лишней. Я пыталась улыбаться, общаться с людьми, но без толку. Я старалась понравиться ещё больше: я пекла и приносила свои печеньки, оставалась на ночь в кофейне, чтобы сделать торт на следующий ужин, соглашалась на лишние смены и подмены, мило улыбалась, выступала как певица на местном «Что? Где? Когда?» за бесплатно день-в-день с просьбой – но я всё равно всегда была лишней. Отчуждённой. Высмеянной.

Я чувствовала, что команда Розетки меня не принимает. Что когда на стол ставят тарелки – мне забывают принести и просят сходить самой. Надо мной смеялись. Злобно подшучивали над моими розовыми волосами и футболкой с надписью на казахском. Как-то один из трёх ребят-основателей не в шутку мне сказал «От тебя воняет» на вечерней смене (Потому что я ночь спала в подвале и с утра ездила в универ – у меня физически не было возможности пойти в душ). Мне хотелось провалиться сквозь Землю, рядом были люди. Он мог сказать это в любой другой момент или не говорить вовсе. С тех пор запах пота – один из моих главных комплексов, я могу мыться по 2—3 раза в день и при малейшем намёке – бегу к раковине.

Основательница (Из них троих только одна была девушкой) как-то испортила мне сквиш в виде единорога, которого мне прислал младший братик из Павлодара. Он выбирал его сам. Он был очень дорог мне, как и всё, что дарит мне брат. Я выложила грустную историю об этом – после неё, я думаю, только из-за страха ущерба репутации (На меня было подписано много постоянников, и они меня обожали) она подарила мне новый в виде пакета молока. Но это было совсем не то.

Однажды я написала в сториз «Что делать, если тебя не ценят на работе?», когда в очередной раз чувствовала, что мои старания нарочно игнорируют. Официальный акк розетки ответил мне «Так уволься» и саркастичный эмодзи. Я не знала, почему я не уволилась сразу, а побежала извиняться, что «обидела их». Я не знаю, почему я игнорировала все эти красные флаги. Я убеждала себя, что «Я часть команды», просто пока нужно потерпеть – вот ещё чуть-чуть, я ещё постараюсь и они меня полюбят.

Раньше я думала, что проблема была во мне, но после терапии я не думаю – я знаю, что дело было не во мне. И если бы они хотели, чтобы я была частью семьи – я бы это почувствовала, а не то, что меня постоянно унижают. Если где-то тебе кажется, что тебе не рады – тебе не кажется.

Был один очень показательный момент.

Когда у меня умерла бабушка в июне 2017, в разгар той самой летней сессии и старта работы в Розетке – мне даже не разрешили уйти со смены пораньше. Мама написала мне сообщение «Она не поправится», пока я стояла за баром. Я плакала на кухне, зажав рот рукой. За мной прибежал один из трёх владельцев с претензией «Почему за баром никого нет». Когда я промямлила, что бабушка умерла – он сказал «Соболезную, только на лице у себя это не пиши». Наверное, уволиться нужно было прямо тогда. Я до сих пор не могу себя простить за то, что не попрощалась с бабушкой.

И никогда не прощу владельцев Розетки за то, как они со мной обращались. Когда я узнала, что их кофейни закрылись – я вздохнула с облегчением. Спасибо карме.

«Офисники», как я их называла, быстро меня приняли. И хотя они жутко бесили меня поначалу – не растаять под их настоящей семейностью коллектива было невозможно. Однажды они заказывали синнабоны на пятничный кофе-брейк – заказали и на меня. Просто, без слов. Подошли и протянули коробку.

Я никогда до этого не пробовала синнабоны именно в Cinnabon: для меня они тогда были очень дорогими – рублей 300 за штуку, кажется. А тут мне дали выбрать любой из коробки, как будто бы я своя, я часть команды.

В августе у меня был день рождения. «Офисники» знали о нём заранее и почти все пришли на него с подарками. Первой пришла девушка, с кем мы болтали чаще всего: она принесла мне целую коллекцию кислого мармелада, потому что я однажды обмолвилась, что обожаю его. Кто-то подарил сертификаты на книги, кто-то – ещё сладости. Тот инвестор с домом в Греции – просто подошёл заказать кофе со словами «И проверь почту».

Ребята из Розетки подарок вручили сильно позже. Это был увядший цветок в горшке и книжка, почему-то показавшаяся мне подержанной и потрёпанной. Я оставила их в кофейне. Мне было мерзко.

Я понимала, что пора уходить, но я помнила, как на первой встрече поливали дерьмом девушку, что работала до меня, за то, что ушла раньше срока. Я боялась, что со мной будет так же. Господи, я боялась, что потеряю работу «в чёрную» за 100 рублей в час – вот настолько зашуганной я была.

Я часто делала так раньше: долго держалась на позитиве, убеждала себя, что мне мерещится и я драматизирую – а потом всё доходило до критической точки и рушилось. Так было с дружбами, с отношениями, с Розеткой. Даже сейчас я не без труда оставляю то, что мне не подходит. В те годы я думала, что я обязана терпеть. Если пообещала на первой встрече, что проработаю в Розетке год – нужно работать год. Ребята прямым текстом сказали, что если уйду раньше – то двери к ним будут закрыты навсегда.

Что ж.

Я уволилась через семь месяцев. Через месяц моя Розетка закрылась.

Это первый раз, когда я рассказываю историю работы в Розетке публично. Когда я рассказывала её лично тем, кто видел её лишь со стороны – мне отвечали «Всегда чувствовалась за их семейностью какая-то гниль».

Все всё видели. Эта история и реакции на эту историю многому меня научили. Теперь я с настороженностью отношусь к «слишком дружелюбным» местам и коллективам. Никогда не ведусь на троп «Мы здесь семья», да и к слишком заманчивым предложениям тоже скептична.

Я не жалею о работе в Розетке.

Я не проработала там пять лет, чтобы жалеть об упущенном времени или деньгах. Семь месяцев не тот срок, о котором стоит жалеть, особенно если за эти семь месяцев ты купила свой первый айфон (Подержанный 6s за 17 000 рублей с первой зарплаты!) и микрофон, на который в будущем запишешь два альбома (Ещё 12 000 со второй зарплаты). Я многому научилась – как минимум, кофе варить и отличать хорошее зерно от плохого. Розетка дала мне больше, чем забрала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.