Духи Океана
– Ария, – тихо шепчет он, не открывая глаз.
– Да? – лениво отзываюсь.
– Слушай, я… я, конечно, благодарен тебе за то, что ты всегда заступаешься за меня. И всё же…
– Они просто дураки. Каким же надо быть идиотом, чтобы на первом курсе дразнить лучшую выпускницу.
– Да, как раз об этом… – Рори вздыхает и открывает глаза. – Они друзья Стефана.
– Стефан? – Я смотрю на него и какое-то время моргаю. – Нашего двоюродного брата?
– Ага… Ну, сына правителя города по совместительству. Возможного наследника.
Я медленно сбрасываю брата с себя и сажусь на кровати.
– Рори, – строго говорю я, – Стефан что, издевается над тобой?
– Ария, – закатывает глаза тот, – успокойся. Никто надо мной не издевается, просто у них такие шутки…
– Мне никогда Стефан не нравился.
Я встаю и раздраженно хожу по комнате. Стефан – ровесник моего брата. Они вместе поступили в Академию лучников. В остальное время мы с кузеном почти не видимся и не общаемся, однако в Академии он предсказуемо стал самым популярным среди младших курсов.
Рори смотрит на меня с нетерпением, разочарованный, но и ожидающий такой реакции.
– Ария, ну хватит тебе. Говорю же тебе, всё нормально. Я уже не маленький!
Стараюсь пропустить последнюю фразу мимо ушей, но не получается.
– Не раздражай меня, Рори. Ты знаешь, я ненавижу, когда ты позволяешь называть себя «Водяным». Если ты уже не маленький, тогда докажи это.
Он обиженно отворачивается. Я вздыхаю и, подойдя, щипаю его за бок. Он вздрагивает и отстраняется.
– Отстань, Ария.
Я продолжаю его щипать, потому что обычно это постепенно приводит к всплеску безудержного смеха, ведь Рори боится щекотки. Улыбка расползается по моему лицу, пока брат ойкает и безуспешно пытается убрать мои руки.
Однако внезапно он раздражённо вскакивает с кровати, на его лице вместо ожидаемой мной широкой улыбки кипит злость.
– Я же сказал: отстань!
Так непривычно видеть его злым: его аккуратные брови сходятся на переносице, ноздри расширены, а уголки розовых губ опускаются всё ниже и ниже.
– Может, мне нравится, когда меня называют Водяным! – злобно бросает он и выбегает из комнаты, хлопнув дверью.
Я удивлённо смотрю ему вслед, а затем на свою застывшую в воздухе руку, которая ещё секунду назад щипала бок брата.
Последний раз я видела Рори таким злым, когда отец заставил его поступить в Академию лучников, не позволив сыну осуществить свою мечту, – получить звание учёного.
***До вечера я практикуюсь в лазании: выхожу на опушку леса недалеко от дома и передвигаюсь по веткам. Верхушка дерева – выигрышная позиция в сражении с пролесом. В обучении лучников и разведчиков особое внимание уделяется равновесию и лазанию.
На самом деле, это очень расслабляет. Когда мне нужно подумать, я залезаю на какое-нибудь высокое дерево и усаживаюсь на толстой ветке. А если кипят эмоции, быстрые передвижения с дерева на дерево помогают выплеснуть всю энергию на физическом уровне.
Сегодня я делаю и то, и другое. Я перепрыгиваю с ветки на ветку, пока не темнеет в глазах от усталости и нехватки дыхания. Только так я перестаю видеть перед собой отца, разбивающего в пух и прах мои мечты о сегодняшнем дне, и злого Рори.
Мои руки уже скользкие от пота, и мышцы отказываются функционировать. В один момент я не удерживаюсь и падаю. Ветки больно бьют меня по лицу и телу, пока мне не удаётся кое-как ухватиться за толстую ветвь.
С огромным трудом подтягиваюсь и прижимаюсь спиной к дереву. Я тяжело и сбивчиво дышу, поднимая затуманенные глаза на горизонт. Солнце уже садится, и ярко-оранжевый закат завораживает.
Отец, должно быть, уже вернулся. Сделав ещё несколько вдохов, чтобы восстановить дыхание, я спускаюсь.
Дома пахнет едой, и у меня сразу начинает урчать живот. На кухне я обнаруживаю Михея, он сгорбился и, должно быть, готовит что-то очень вкусное. Он замечает меня и улыбается, хоть и как-то неловко:
– Почти готово!
Улыбаюсь ему в ответ и поднимаюсь, чтобы переодеться.
– Ария, – слышу голос отца.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь, он сидит в кресле в гостиной. Он выглядит очень уставшим, под глазами легли тени.
– Поужинаем вместе?
– Я переоденусь и спущусь, – отвечаю и снова направляюсь наверх.
– А Рори? – продолжает он. Я вопросительно смотрю на отца. – Где он?
– Я думала, он дома, – слегка напрягаюсь, но стараюсь отогнать плохие мысли. – Должно быть, вышел на прогулку.
Отец кивает и отворачивается. Рори часто гуляет и может поздно возвращаться. Он говорит мне, что к ночи растения иногда наделяются особой силой, поэтому он обожает собирать образцы поздними вечерами. Что бы это ни значило. Я давно перестала задавать вопросы, хоть мне и не нравится, что он где-то бродит так поздно.
Переодеваюсь в простое тёмно-зелёное платье с лёгким коричневым ремешком, распускаю влажные от пота волосы и, причесав, снова собираю их в хвост. К тому времени, как я спускаюсь, отец уже сидит за столом, и перед ним разложены три порции ужина. Он ждёт, пока я присоединюсь к нему и протягивает мне одну из деревянных тарелок.
Михей желает приятного аппетита и уходит убираться.
– Мясо? – замечаю я в тарелке. – В честь чего?
Отец задумчиво тормошит вилкой кусок.
– Всего лишь курица.
– Любое мясо дорогое. – Я отделяю овощи с картошкой от мяса, чтобы растянуть удовольствие. – Ты купил его или на что-то обменял?
– Купил. За сегодняшних пролесов мне неплохо заплатили. Я отложил тебе немного монет. Можешь купить, что захочешь.
Я слегка улыбаюсь его попытке смягчить наш сегодняшний спор.
– Значит, пролесы всё-таки были реальны, – усмехаюсь я, чтобы растопить лёд.
Уголки его губ дёргаются вверх, и замученное лицо сразу становится мягче. Какое-то время мы молчим и наслаждаемся едой.
– Жаль, что Рори не дома, – говорит отец и запивает еду компотом.
– Ты его знаешь, – отвечаю я, прожевав большой кусок картошки, – наверное, ходит где-то со своей маленькой лупой. Ищет следы, – театрально вскидываю руки и драматично продолжаю: – Духов Океана.
Мужчина слабо улыбается, совсем не так радостно, как раньше. Хоть мы и сходимся с ним в том, что Рори изрядно достал всех своей помешанностью на этих древних мифических существах, отец иногда реагирует слишком остро.
– Послушай, Ария, – он откашливается и кладёт вилку на стол. Я понимаю, что приближается серьёзный разговор, поэтому тоже неохотно откладываю вилку и откидываюсь на спинку стула. – Мы давно с тобой спорим и ругаемся о твоём будущем. Ты своевольная девушка и не хочешь отступать от своих целей. Сегодня я много думал… Особенно, видя вживую этих мерзких пролесов, желающих разорвать всех на части.
Он на какое-то время замолкает, в его глазах отражается отстранённость, словно он погружается в воспоминания. Затем его взгляд снова фокусируется на мне, и он вздыхает.
– Я долго думал, почему ты стала такой… – Отец неловко подбирает слово. – Такой…
– Хорошей? – не выдерживая, усмехаюсь я, но он лишь хмурится.
– Лучшей, – говорит он и смущается, не зная, правильно ли донёс свою мысль. Видя, что я растерянно улыбаюсь, поспешно продолжает: – Ария, ты можешь изнурять себя тренировками часами, даже днями. Ты всегда лучше всех на уроках стрельбы, побеждаешь в соревнованиях. Ты мечтаешь сражаться с пролесами. Ты хочешь отправляться в опасные экспедиции.
– Все этого хотят, – скрещиваю руки на груди. – У кого ни спроси, все бы хотели покончить с пролесами раз и навсегда. Но, защищая город от редких атак, этого не сделать. Ты знаешь, в чём корень проблемы.
– Давай не будем погружаться в глобальные темы. – Он делает глубокий вдох и набирается смелости, чтобы сказать: – Ты не всегда была такой. Ты… Ты стала такой после её гибели.
Повисает тишина.
Глава 3
Так тихо, что звенит в ушах. Мои руки безвольно опускаются на колени.
– Прошу прощения?
Отец как будто не хочет говорить об этом, но делает над собой усилие.
– Ты стала такой после гибели матери.
Не могу поверить, что он это сказал. Сколько раз мы с Рори пытались поговорить с ним о ней, погрузиться в приятные воспоминания, чтобы заполнить пустоту внутри, но каждый раз он отстранялся, переводил тему или просто уходил.
А теперь он упоминает её так внезапно, я почему-то чувствую несправедливость. Рори был бы счастлив сейчас подхватить тему и замечтаться о былых временах. А я… Я совсем не готова это обсуждать!
Отец смотрит на меня внимательно, но смущённо и даже как будто испуганно. Проходит мучительная минута, когда он наконец нарушает тишину:
– Тебя никогда не интересовала стрельба до её смерти. Более того, ты называла меня скучным дядькой, пускающим стрелы, – он горько усмехается. – Я был даже рад. Я был уверен, что ты выберешь себе другой путь, не связанный с битвами. С матерью вы любили плавать. И у тебя были подруги, с которыми вы играли в куклы и обожали наряжаться.
Моргаю. Плавать?
Перед глазами невольно возникают смутные образы океана, шум прибоя и смеха. Я даже как будто вижу её улыбку, когда она оборачивается ко мне перед тем, как забежать в воду. Я и забыла, как часто мы плавали.
– Но она погибла, и всё изменилось. – Отец проглатывает ком. На его лице мрачная тень.
Снова повисает тишина.
– К чему ты клонишь? – Мой голос звучит хрипло после долгого молчания.
Он наклоняется ко мне и кладёт локти на стол.
– Есть кое-что, что я умалчивал о ней.
«Ещё бы», – хочется прыснуть мне, но я молчу.
– Не знаю почему, но я внезапно начал думать… как это повлияло на нас. Ария, я хочу рассказать тебе то, что знают единицы. Это секрет, который пока не стоит рассказывать Рори. Но, я полагаю, ты уже достаточно взрослая и имеешь право знать.
Я с нетерпением жду. Видно, отцу тяжело, и он не знает, как начать.
– Я говорил вам с Рори, что на нас напала большая группа пролесов, и она погибла, сражаясь до конца, – слова даются ему с трудом. – Но это неправда.
Сердце начинает биться всё чаще и чаще, быстрее и быстрее. В какой-то момент мне приходится прислушиваться, потому что пульс глухо отдается в ушах.
– На самом деле…
Дверь резко открывается, и на пороге появляется брат. Его русые волосы растрёпаны ветром, и он удивлённо смотрит на нас – видимо, потому что мы ошарашенно смотрим на него.
Секрет остается не озвученным.
***На следующий день утро начинается как обычно. С Рори мы почти не разговариваем, по нему видно, что он либо дуется, либо просто чувствует себя неловко после вчерашней вспышки злости.
Я прошла всё основное обучение, так что мне остаётся только выпускной экзамен и испытание в Башне для лучников третьего типа. Это означает, что теперь я вольна посещать Академию, когда мне вздумается: могу в любой момент прийти туда, если захочу потренироваться или записаться на какие-то курсы.
У Рори совсем другая ситуация: он только на первом году обучения, и ему нужно посещать занятия почти каждый день. Поэтому сегодня Михей будит его даже раньше меня, и к тому времени, как я спускаюсь вниз, брат уже позавтракал и готов уходить.
– Ты забыл лук, – окликаю его я.
Он мрачно оборачивается.
– Мне не нужен лук, – бурчит он и опять двигается к двери.
– Где ты был вчера? – строго спрашиваю я, и он раздражённо цокает языком.
– Мне нужно идти на занятия, Ария.
– Не знаю, на какие занятия ты собрался идти, но на занятия лучников ты без лука точно не попадёшь.
Рори кидает на меня косой взгляд и выходит из дома. Я возмущённо ахаю и выбегаю за ним.
– Я с тобой разговариваю!
– Что ты от меня хочешь?! – Он оборачивается ко мне со злобным выражением лица, что на секунду сбивает меня с толку.
– Я хочу знать, где ты был. Ты вернулся достаточно поздно. Ты кричал на меня вчера и продолжаешь кричать сегодня. Что с тобой происходит?!
– Я не кричал на тебя! – Голос брата содрогается, и он отворачивается. – Я ухожу.
Он тут же выполняет своё обещание, оставляя меня в растерянности на пороге.
– Лук я у кого-нибудь одолжу, – не оборачиваясь, быстро произносит он. И добавляет тише: – Если понадобится.
Хорошо, что мы с Лиамом сегодня записаны на марафон. Ожидая начала, я с удовольствием луплю грушу в тренировочном зале со всей силы, не замечая, что мой друг обеспокоенно поглядывает на меня.
– Это только разминка, Ария, – напоминает он. – И нам нужно разминать ноги.
Пока преподаватель, ведущий марафон, не пришёл, учащиеся и выпускники могут пользоваться спортивным залом как хотят. В любую Академию можно попасть только по пропуску обучающегося, выпускника или преподавателя, так что атмосфера здесь комфортная.
Мы находимся в Академии бойцов, отсюда мы выйдем на дорогу, выделенную для марафона. Все Академии соединены между собой мостами. Уверена, сверху это невероятно красиво: посередине возвышается Башня лучников, а от неё сквозь весь город проходят четыре белых моста, которые ведут к остальным зданиям, принадлежащим различным званиям.
– Выпускаешь вчерашний гнев? – спрашивает Лиам, растягивая заднюю часть бедра в выпаде.
– Вчерашний я уже выпустила, – тяжело дыша и продолжая бить грушу, отзываюсь я. – Когда несколько часов прыгала по деревьям.
Парень хмыкает.
– Значит, выпускаешь негативные эмоции через тренировки? Это умно.
Я ударяю грушу с такой силой, что она шумно врезается в стену. Остальные участники марафона в зале недоумённо смотрят на меня. Лиам неловко отворачивается от людей, пытаясь скрыть лицо.
– Ладно, Ария. Колись, в чём дело?
Неохотно перестаю бить грушу, и она жалобно покачивается из стороны в сторону после серии беспощадных ударов. Я смахиваю пот со лба тыльной стороной ладони и перевожу взгляд на Лиама. Он ловит моё внимание и перестает выполнять упражнения, готовый выслушать.
Друзьями мы стали быстро. В тот же день, когда самое первое испытание перенесли, мы долго гуляли и разговаривали. Я с жадностью поглощала его истории о сражениях с пролесами, а он наслаждался моим интересом.
Я была бы первой, кого он сопровождал бы в испытании, потому что такое задание поручают только бойцам, у которых опыт не менее двух лет.
Обидно, что уже поздно: за те три раза, что моё испытание переносилось, он успел сопроводить двоих лучников. Радует душу только то, что ни один из них не смог попасть в пролеса с высоты Башни.
Такое испытание – это скорее традиция, а не реальная проверка. Не так много людей подаётся в самый высокий ранг лучников, поэтому так или иначе его получают все. Но я мечтаю быть в числе тех немногих, кто сумел попасть в пролеса с самого верха, и забрать стрелу с уже мёртвого, а не добитого тела.
– Ария? – Лиам машет рукой перед моим лицом. – Ты начинаешь меня пугать.
Я возвращаюсь в реальность, его рыжеватые волосы снова в фокусе моего внимания.
– Прости.
Вздыхаю и сажусь на скамейку. Парень присаживается рядом.
– Я знаю, мы не суперблизки, – неуверенно начинает он, – но если хочешь, можешь поговорить со мной. О том, что тебя… беспокоит.
Я неловко чешу ухо и убираю прядь выбившихся чёрных волос.
– Я просто думаю о Рори, – вздыхаю я, – с ним тяжело. Тяжелее, чем раньше. Особенно, с тех пор как отец заставил его поступить на лучника.
– Сколько ему?
– Скоро будет шестнадцать. Я знаю, подростковый возраст и всё такое. Но он увлекается чёртовыми Духами Океана с десяти лет! Как же мне тяжело иногда сдержаться и не треснуть его, когда я вижу восхищение в его лице этими мерзкими существами!
– Я не знал, что ты так их ненавидишь.
Я удивлённо смотрю на него, и мы встречаемся взглядами. Его карие глаза внимательно следят за мной.
– Конечно ненавижу, – говорю я растерянно. Я думала, что это очевидно. – Из-за них появились пролесы. Из-за них мир повергся в хаос на десятилетия. Человечество еле выжило!
– Ну, я бы не стал так преувеличивать. – Лиам произносит это медленно, будто не знает, влетит ли ему за несогласие. – Конечно, нашему континенту пришлось несладко. Всё изменилось. Но по ту сторону океана всё ещё есть народы, которые почти не пострадали.
Грустно, но он прав. Ещё только вчера мне снился сон про то, как я рассказываю Рори об истории пролесов. Гнев Духа Океана, потерявшего возлюбленного человека, обрушился на две воющие деревни разрушительным цунами, а затем – появились монстры.
Наш город образовался на месте одной из разрушенных деревень, но лишь через десятилетия. Наверняка никому вообще сначала не приходило в голову обустраиваться на континенте, где каждый день образуется всё больше чудовищ. После трагедии немногие из тех, кто выжил, пытались попасть на противоположную сторону океана. Но пролесы попадали на корабли, и другой континент решил оградиться, чтобы защитить себя и не позволять монстрам распространяться по их территориям.
Так что пришлось выживать самостоятельно.
Лиам смотрит на меня в ожидании ответа, но я погружаюсь в мысли слишком глубоко. Возможно, я всё ещё под влиянием вчерашнего сна, раз так часто задумываюсь о нашем прошлом и о том, как мы стали такими, какие есть.
– А отец? – спрашивает парень, не зная, как ещё нарушить образовавшуюся между нами тишину. – С ним что?
Все мысли о прошлом сразу испаряются. Я какое-то время смотрю в глаза бойца, пытаясь определиться, стоит ли рассказать ему как есть или отмолчаться.
Он принимает мой долгий взгляд и мягко улыбается.
К чёрту!
– Если кратко, – начинаю я, полная решимости, – после гибели моей матери он впал в отчаяние. Так что вся ответственность за нас с Рори на какое-то время досталась Михею. Ну и отец видимо считает, что тогда я взяла на себя слишком много, что теперь я стремлюсь… в общем, не знаю, что он там считает, но ничего хорошего.
– Он думает, что ты взяла на себя роль мамы? – осторожно спрашивает Лиам.
– Что?! Что за бред?! – взрываюсь я. – Конечно нет!
Лиам виновато вскидывает руки.
– Ладно-ладно, извини! Я просто предположил его мысли…
Однако защитная реакция уже сковала всё тело. Я раздражённо отворачиваюсь.
– Я такая злая, —признаю грустно. – Лучники должны быть терпеливыми, а я постоянно поддаюсь эмоциям.
– Поддаваться эмоциям и уметь ждать – не одно и то же, – улыбается Лиам и слегка касается моего плеча. У него тёплые пальцы. – Слушай, тебе просто нужен отдых. Физическая разрядка – это, конечно, неплохо, но ты не можешь постоянно изнашивать свой организм. Поверь мне, я знаю.
Я терпеливо выслушиваю его. Его тёплая рука всё ещё у меня на плече, и он продолжает:
– В любом случае, скоро придёт преподаватель, и мы будем выдвигаться. Как насчёт того, чтобы выйти в свет завтра вечером? Сможешь нормально мне всё рассказать.
Поворачиваюсь к нему, и наши глаза встречаются.
– Куда?
– Ну-у, есть одно место. Я угощаю. – Он подмигивает.
Я усмехаюсь, но затем решаюсь сказать:
– Это же не свидание, да? Твоей девушке это не понравится.
– Не понравилось бы, – поправляет он. – Мы расстались на прошлой неделе.
Жизнь бойцов динамична, и их отношения – не исключение.
Я хочу ещё раз уточнить, свидание ли это, но в зал заходит преподаватель и громко хлопает в ладоши, привлекая наше внимание. Марафон начинается.
Мы собираемся возле преподавателя, и его взгляд почему-то останавливается на мне.
– Ария! Рад тебя снова видеть. – Тем не менее лицо у него радости не выражает, скорее на нём нарисовано смущение. – Ты могла бы подойти к госпоже Витовских? Сейчас.
Что женщине, ответственной за дисциплину в Академиях, внезапно понадобилось от меня?
– Но сейчас начнётся марафон, – хмурюсь я.
– Она сказала, это срочно. Ты сможешь присоединиться к нам, как только вы закончите.
Мы с Лиамом переглядываемся. Присоединяться к марафону после старта – совсем не весело. Но если я не хочу потерять свой пропуск обучающегося, выбора нет.
Кабинет госпожи Витовских находится в стороне Академии учёных. Я прохожу по белому мосту сквозь весь город, наблюдая за ним свысока. Погода сегодня отличная, на небе ни облачка, и солнце обжигает своими лучами. Когда я смотрю вниз, вижу разноцветные кирпичные крыши домов. Я не так высоко, но уже отсюда дома выглядят как шляпки грибов, обычно оранжевого или зеленоватого цвета. Отовсюду с города слышатся голоса, и это успокаивает – люди живут и радуются жизни, несмотря ни на что.
Я приближаюсь. Круглое трехэтажное здание нежно-зелёного оттенка никогда не привлекает моё внимание. Каждый этаж меньше другого, что придаёт Академии учёных своеобразную форму, вызывающую у меня насмешливую улыбку. Для меня ничто не сравнится с величественной Башней лучников. Наверху красуется тонкое овальное сооружение, в которое поместили глобус. То, как он крутится на ветру, невольно завораживает.
Здание, где меня ждёт госпожа Витовских, находится не внутри Академии. Это небольшой фиолетовый домик с белыми окнами, построенный рядом. Здесь решаются все важные вопросы Академий: от психологической помощи до учебных программ.
Внутри небольшой коридор, который ведёт в три комнаты. Комната госпожи Витовских самая дальняя. Я стучусь туда и вхожу, когда слышу разрешение.
– Ария! – радостно встречает она меня, и это уже снимает некоторое напряжение.
– Госпожа Витовских, – я кланяюсь и прохожу вперёд, не дожидаясь, когда она предложит мне сесть.
Внутри всё строго организованно. В помещении только стол, два кресла и большой шкаф с книгами и какими-то бумагами.
– Я слышала про то, что испытание опять перенесли. – Она сочувственно смотрит на меня и наклоняет голову набок. Её светлые волосы, собранные в несуразный пучок, больше привлекают моё внимание, чем её слова.
– Я пройду его в следующий раз.
Госпожа Витовских улыбается, её серые глаза обрамляются морщинками.
– Никто не сомневается. Жаль, что приходится постоянно переносить выпускной экзамен. Но, к сожалению, заявление на третий тип лучников уже подано, а без испытания Башни мы не можем дать допуск к следующим экзаменам. Это понизит полученный ранг.
– Моему отцу это прекрасно известно. – Я откидываюсь на спинку стула. – Он рассчитывает, что я не выдержу ожидания и сдам экзамены на лучников первого или хотя бы второго типа.
– Что ж, – неловко хихикает женщина. – Терпение – это тоже испытание лучников, не так ли?
Я неохотно улыбаюсь ей из вежливости, и повисает тишина.
– Тут вот какое дело, – первой начинает она, скрестив пальцы. – Академия может гордиться такой ученицей, как ты, Ария. Ты отлично показала себя на каждом году обучения, и твои усердие и старание достойны похвалы. Но, – лицо госпожи Витовских становится гораздо строже, – мы совсем не одобряем использование силы на своих же соратниках.
Причина вызова становится кристально ясной. Я сдерживаю возмущённый возглас и поджимаю губы, чтобы не сказать чего-то лишнего.
– Каким бы ни был жестоким наш мир, – продолжает она холодным голосом, – у нас есть только один враг – пролесы. Наш город и академии провозглашают одну истину, которой должны следовать все: люди всегда на одной стороне и защищают друг друга. Разве за всё это время до тебя не смогли донести эту мысль?
– Госпожа Витовских, я в жизни ни разу не ранила человека, – не выдерживаю и возражаю я.
– Ария, сейчас говорю я, – вскидывает руку она. – Наличие крови – не единственный признак насилия. Ты посмела выстрелить в имущество одного из обучающихся. Мало того, что ты повредила чьи-то личные вещи, так ещё и заставила человека бояться представителя его же рода. В наши дни мы не можем позволить себе такую роскошь.
Я угрюмо отвожу взгляд. Это правда, и все в городе воспитываются на том, что любой человек – твой союзник в борьбе с главным врагом. Проблема в том, что в академиях всё равно находятся те, кто так или иначе издевается над теми, кто слабее или отличается от других. Над такими, как Рори.
Конечно, никто не смеет драться друг с другом, если это не тренировка, и методы издевательств не включают в себя насилие. Тем не менее от словесных перепалок и подшучиваний сложно избавиться.
И мою выходку никто не заметил бы, если бы этот задира не был другом Стефана.
– Этого не повторится, – вскидываю голову я. – Я прошу прощения.
– Отлично, – довольно кивает женщина. – Тебе придётся извиниться перед пострадавшим. Я сейчас позову его.
Она встаёт и удаляется, оставляя меня одну.
Что ж, ожидаемо.
После абсолютно неискреннего извинения перед тем темноволосым первокурсником, я решаю не дожидаться Лиама с марафона и сразу направиться домой. Однако на выходе из фиолетового здания, я останавливаюсь, потому что замечаю знакомую светловолосую голову у выхода Академии учёных.
Рори.
Он не видит меня, потому что увлечённо разговаривает с какой-то девочкой. Издалека не видно, эмблема какого звания у неё на груди, но я уверена – она из учёных.
