Орудия смерти. Город потерянных душ

– Ты не можешь рассказать ей про то, что видела. Она не сможет не поделиться новостями с Люком, а он – член Совета, и обязан обо всем доложить…

– Знаю, – Клэри посмотрела на друзей, они были очень взволнованы. «Как так получилось?» – подумала она. У нее никогда не было секретов от Джослин, а теперь она собиралась пойти домой и скрыть страшную тайну и от мамы, и от Люка. При этом, она делится сокровенным с Алеком и Изабель, Лайтвудами и Магнусом Бейном – людьми, которых знает совсем недавно. Удивительно, как круто может повернуться жизнь, полностью поменяв отношение к привычным вещам.

По крайней мере, у нее был один постоянный друг Саймон. Клэри поцеловала его в щеку, помахала на прощанье остальным и пошла прочь по дорожке парка, чувствуя, как все трое с беспокойством смотрят ей вслед. Опавшая листва под ее подошвами хрустела, как крохотные косточки.

Алек солгал. Занят в этот день был не Магнуса, а он сам.

Он знал, что совершает ошибку, но ничего не мог с собой поделать: жажда выведать тайну действовала как наркотик. И вот он уже под землей, с колдовским огнем в руке и полным непониманием, какого черта он тут делает.

На этой станции, как и любой другой в Нью-Йоркском метро, пахло ржавчиной, сыростью, железом и гнилью. Но было и отличие: здесь была необычная жутковатая тишина. Стены и платформа, не считая следов прошлых потопов, были чистыми. Сводчатый потолок, покрытый зеленой плиткой и украшенный канделябрами. На стене табличка с названием станции: «СИТИ-ХОЛЛ».

Станция была закрыта с 1945 года, хотя ее держали в порядке в качестве транзита; поезда шестой линии, бывало, здесь делали разворот, но очень редко. Чтобы попасть сюда, Алеку пришлось сначала проползти через укрытый зарослями кизила люк в Сити-Холл Парке, а затем прыгнуть с такой высоты, с которой обычный человек, скорее всего, переломал бы себе ноги. Теперь он стоял, вдыхая пыльный воздух, и его сердце билось все чаще.

Об этом месте он узнал из письма, которое ему вручил в фойе дома Магнуса порабощенный вампирами. Сначала Алек решил, что ни за что не воспользуется информацией, но так и не смог заставить себя выбросить послание. Он скомкал лист, засунул в карман джинсов, и весь день – даже во время встречи с друзьями в Центральном парке – думал об этом письме.

С Магнусом – та же история. Алек постоянно думал о нем, как о больном зубе – хотя и знал, что от этого будет только хуже, но остановиться невозможно. Магнус не сделал ничего плохого. Он был не виноват в том, что ему исполнилось уже несколько столетий, и раньше у него бывали романы. Мысли об этом тревожили Алека. И теперь еще новости про Джейса… Ему нужно было с кем-то поговорить, куда-то уйти, что-то сделать.

И вот он здесь. И она тоже здесь – в этом Алек не сомневался. Он медленно шел по платформе. Арки потолка сходились над головой, точно паучьи ноги, из парка через окно лился дневной свет. В конце платформы была небольшая лестница, которая вела вверх и в темноту. Обычный человек разглядел бы там обычную глухую бетонную стену, но Алек увидел дверь, и почувствовал, что за нею гламор. Он тихо пошел вверх по ступеням.

Мрачная комната с низким потолком была едва освещена тусклым светом из аметистового окошка. В одном из темных углов располагался элегантный бархатный диван с изогнутой позолоченной спинкой, и на нем восседала Камилла.

Она была так же прекрасна, какой ее запомнил Алек, хотя в прошлый раз он видел ее не в лучшей форме и при странных обстоятельствах – грязной с ног до головы, она была прикована к трубе в недостроенном здании. Теперь на ней был аккуратный черный костюм и красные туфли на высоких каблуках, а волосы, завитые в локоны, волнистым каскадом спускались по плечам. На коленях у Камиллы лежала открытая книга – «La Place de l’Еtoile» Патрика Модиано[7 - Первый и частично автобиографический роман французского писателя, изданный в 1968 году. Герой, французский еврей, вспоминает о событиях Второй мировой войны, но поскольку он полубезумен от перенесенных страданий, сложно понять, что из его воспоминаний правда, а что выдумка.]. Французский Алека был не слишком хорош, но он сумел перевести название: «Площадь Звезды».

Она спокойно смотрела на него.

– Здравствуй, Камилла, – сказал Алек.

– Александр Лайтвуд, – медленно проговорила она. – Я узнала твои шаги на лестнице, – Камилла холодно улыбнулась.

– Неужели у тебя ко мне послание от Магнуса?

Алек промолчал.

– Ну конечно же, нет, – проговорила она. – Какая я глупая. Он ведь даже не знает, где ты.

– Как ты поняла, что это я на лестнице? – поинтересовался Алек.

– Ты Лайтвуд, – ответила вампирша. – В вашем роду не принято сдаваться. Я знала, что ты не забудешь моих слов. Письмо было нужно лишь для того, чтобы освежить твои воспоминания.

– Я не забываю данных мне обещаний. Или ты солгала?

– Той ночью я сказала бы все, что угодно, лишь бы получить свободу, – созналась Камилла, – но я не лгала.

Она наклонилась вперед; ее глаза одновременно сверкали и были темны.

– Ты нефилим, член Конклава и Совета. А я убиваю Сумеречных охотников и за мою голову объявлена награда. Но ты пришел не за тем, чтобы отвести меня к ним, а чтобы получить ответы на свои вопросы. Не так ли?

– Я хочу знать, где Джейс, – ответил Алек.

– Ты хочешь знать… – улыбнулась Камилла. – У меня нет этой информации, и ты это прекрасно понимаешь. Мне известно только, что его забрал сын Лилит, и мне незачем это скрывать. Она мертва, я ей ничем не обязана. Я знаю, что меня разыскивали, чтобы допросить. Сейчас я могу тебя заверить, я ничего не знаю. Я сказала бы, где твой друг, если бы знала. Зачем мне наживать еще больше врагов среди нефилимов? – она провела рукой по своим густым светлым локонам. – Но ты пришел не за этим. Признайся, Александр.

Дыхание Алека участилось. Он часто думал об этом – лежа без сна рядом с Магнусом, прислушиваясь к его дыханию, и считая каждый свой вздох. Каждый вздох приближал его к старости и смерти. Каждая ночь – к неизбежному к концу.

– Ты говорила, что знаешь способ сделать меня бессмертным, – сказал Алек. – Чтобы мы с Магнусом могли быть вместе вечно.

– Говорила? И правда. Надо же.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне про этот способ.

– Я расскажу, – отложив книгу, согласилась Камилла. – В обмен на одну услугу.

– Никаких услуг, – сказал Алек. – Я тебя освободил. Теперь ты скажешь мне то, что я хочу знать. Или сообщу Конклаву – они прикуют тебя цепью к крыше Института, и оставят там до рассвета.

– Угрозами меня не испугаешь, – вампирша прищурила глаза.

– Тогда дай мне то, чего я прошу.

Камилла встала, разглаживая складки на жакете.

– Так подойди и возьми, Сумеречный охотник.

И тут все тревоги, страхи и отчаяние, скопившиеся у Алека за последние недели, вырвались наружу. В то же мгновение, когда Камилла обнажила клыки, он бросился на нее. Алек едва успел выхватить из-за пояса клинок серафима прежде, чем вампирша вцепилась в него. Ему уже доводилось сражаться с вампирами – их скорость и реакция ошеломляли. Это было равносильно драке с торнадо. Он отскочил в сторону, перекатился, поднялся на ноги и ударом ноги обрушил на Камиллу лестницу. Благодаря этому маневру он выиграл немного времени – ровно столько, чтобы занести клинок и прошептать: «Нуриэль».

Клинок засиял, словно звезда, и Камилла засомневалась, но затем вновь кинулась на Алека. Атакуя, она разорвала своими длинными ногтями его щеку и плечо. Алек почувствовал теплые струи крови. Он замахнулся на нее мечом, но вампирша взмыла в воздух, ловко уйдя из-под удара, и зловеще расхохоталась.

Алек побежал к лестнице, которая вела на платформу. Камилла бросилась за ним; он отскочил в сторону, развернулся, швырнул ее в воздух, и прыгнул следом. Они столкнулись – Камилла вопила и рвала его когтями, но он крепко держал ее руку, даже когда они рухнули наземь и он сильно ударился. Алек мысленно поблагодарил Джейса, заставлявшего его учить прыжки с переворотом до тех пор, пока не осталось ни одной поверхности, с которой Алек не смог бы взлететь.

Они катались по полу, Алек орудовал клинком серафима – но Камилла уходила от его ударов, двигаясь так быстро, что ее движения сливались в одно мутное пятно. Она вонзила длинный острый каблук ему в ногу. Алек сморщился и выругался, в ответ вампирша разразилась тирадой о ее постельной жизни с Магнусом, вдаваясь в непристойные подробности, пока они не добрались до центра зала, куда из окна в потолке падал солнечный луч. Алек схватил Камиллу за запястье и притянул руку к солнечному кругу.

На коже вампирши вздулись огромные белые волдыри, она завизжала. Алек чувствовал жар, исходящий от ее руки. Он в тень. Камилла оскалилась и попыталась укусить его, и Алек ударил ее локтем в челюсть. Из разбитой губы выступили капли крови.

– Хватит, – крикнул он, – или еще хочешь? – Алек снова потянул руку Камиллы к солнечному свету. Ее ожоги уже начали заживать – красная, покрытая волдырями кожа успела побледнеть.

– Нет! – вскрикнула она и задрожала всем телом. Мгновение спустя Алек понял, что она смеется – хохочет над ним с текущей изо рта кровью.

– Я снова почувствовала себя живой, малыш нефилим. Такая славная драка… пожалуй, мне следует тебя поблагодарить.

– Отблагодари меня ответом на мой вопрос, – тяжело дыша, выговорил Алек, – или я тебя испепелю. Хватит с меня твоих игр.

Камилла широко улыбнулась. Ее раны уже затянулись, хотя лицо все еще было в крови.

– Сделать тебя бессмертным невозможно. Если только с помощью черной магии, или обратив тебя в вампира… но ты отверг эти варианты.

– Ты сказала, есть еще один способ…

– О, разумеется, есть! – ее глаза заблестели. – Ты неспособен стать бессмертным, малыш нефилим – во всяком случае, не на тех условиях, которые бы тебя устроили. Но ты можешь отнять бессмертие у Магнуса.

Клэри сидела в своей комнате с ручкой в руке и смотрела на лист бумаги перед собой. Солнце уже зашло, и настольная лампа тускло освещала руну, которую она начала рисовать.