Судьба династии Фортиа

Леон кивнул, не сводя взгляда с собеседника.

– Что ж, тогда Вы свободны. Ваша жена, должно быть, очень волнуется. Успокойте ее.

– Вы отпускаете меня?

Леон от неожиданности подпрыгнул на стуле.

– Не только отпускаю. – загадочно заметил Венсан. – Вас еще и доставят домой в повозке. Ведь оказывается мои люди задержали честного воина, да с боевыми ранениями. Мы не позволим Вам добираться через весь город в одиночку.

– Вы знаете, это лишнее, милорд. Я способен вернуться домой самостоятельно.

– Не упрямьтесь, домин. Ваши раны велики. – он дал знак своим людям. – Сопроводите кванта Леона до дома. Удачи, домин. Надеюсь, мы больше не встретимся за стенами этого кабинета.

Леон тяжело поднялся и почувствовал, как боль разлилась от ноги по всему тему. Он вышел вместе с военными, оставив начальника разведки и одного из его подчиненных вдвоем в кабинете. Когда дверь за ним закрылась, лорд Венсан откинулся на спинку стула и сложил руки на столе.

– Ну что, Джерод. – сказал он военному. – Наш рабочий праздничный день почти закончен. Осталось лишь одно дело. Вы не забыли, что у меня на сегодня назначены переговоры с леди Бригиттой Мабили? Надеюсь, Вы позаботитесь о том, чтобы она смогла прийти и не заплутала по дороге.

Военный поклонился.

– Разумеется, милорд. По окончании пира, леди Бригитта будет здесь.

– Отлично.

Леон едва мог шевелить ногами, когда шел по темным коридорам дворца и выходил на улицу через незнакомый прежде вход неподалеку от конюшни. Тогда он все-таки оценил предусмотрительность лорда Венсана, хотя она была ему не по душе. Кто знает, что задумал этот странный тип со сверкающим взглядом и жутким лицом. Может, его люди сейчас увезут Леона за стены города, перережут ему горло и сбросят его тело в реку. При этой мысли парень похолодел. Повозка катилась по улице. А когда остановилась, сердце Леона замерло.

– Приехали! Дальше не проехать. Выходите, домин. – сказал ему кучер с козел.

Леон медленно встал и раскрыл дверцу, с трудом спустился на землю. Перед ним предстала знакомая улица. Он удивленно огляделся, чувствуя, как сердце забилось сильнее.

– Всего доброго, домин.

Кучер тряхнул поводьями, и повозка в сопровождении двоих всадников скрылась в темноте. Леон прошел улицу до конца, с трудом передвигая больную ногу. И вот он стоит у дверей своего дома, и видит в окошке слабый свет. «Какое счастье, Аннис не отправилась искать его. А осталась ждать в доме». Он подошел к двери и понял, почему так произошло. Дверь была наглухо заперта железной задвижкой. А маленькие окошки дома, закрытые деревянной решеткой, не позволяли использовать их в качестве выхода. Леон поспешил открыть дверь. Он вошел, громко хлопнув ею, насколько хватило сил. В ту же секунду из комнаты выбежала Аннис с плошкой воды в руках. Лицо ее было красным от слез. Увидев Леона, она рухнула на колени. Глиняная емкость упала на пол, а вода разлилась по полу. Аннис разрыдалась.

– Живой! – закричала она. – Живой… Боги услышали меня!

Она закрыла лицо руками и сотрясалась от рыданий. Леон поспешил к ней. Преодолевая боль, он тоже упал на колени и заключил ее в объятия. Аннис вцепилась руками в его рубашку, так, что пальцы побелели, и продолжала рыдать. Она не могла сказать больше ни слова. Леон тоже ничего не говорил. Он так и не понял, что произошло и почему, но твердо решил для себя, что не желает более иметь ничего общего ни с королевой, ни с дворцом. При первой же возможности, если только не будет войны, он уедет из столицы и забудет сегодняшние и все прежние приключения как дурной сон. А если война будет, он выполнит свой долг, вернется, и все равно уедет. Аннис продолжала рыдать, покрывая его плечо слезами.

На следующий день во всех воинских частях страны должны были объявить о начале войны с Калерией. Юго-западное от Визардании государство давно было не самым лучшим ее соседом и представляло угрозу для границ. Прежде всего для земель Трэбфорда и Моэнии. Но прежде чем объявить о войне солдатам, о ней следовало объявить на Совете лордов. А сделать это мог только король. А на данный момент – Виоланта Фортиа.

В зале Совета уже собирались лорды. Просторное помещение с высокими сводчатыми потолками производило впечатление могущества и величия. Гобелены на стенах, вышитые золотыми и серебряными нитями, представляли собой сцены сражений и эпизоды из истории королевства. На одном из них была запечатлена коронация Виоланты. Маленькая фигурка девочки в большой не по размеру короне и с не менее огромным скипетром в руке. Зал хорошо освещался сквозь многочисленные окна, пропускающие свет в виде сетки, из-за стекла, склеенного из множества маленьких ромбов. По середине зала стоял вытянутый овальный стол, украшенный богатой резьбой. Вокруг стола расположились восемь высоких стульев. Тот, что во главе стола, имел самую высокую спинку и украшался позолотой и красным бархатом.

Сначала в зале находились только Реми Де-Либеро с братом Лорентом. Младший брат не состоял в Совете, но на него у семьи были более серьезные планы. Старший, Реми, уже был женат к тому моменту, когда королеве пришло время выбирать себе короля. А вот Лорент был абсолютно свободен и прекрасно подходил для того, чтобы стать избранником юной Виоланты. Ему было поручено делать все что угодно, чтобы добиться ее расположения. Семья Де-Либеро прекрасно догадывалась, что как бы ни было сильно влияние Одрика и остальных лордов, решающее слово останется за королевой. И если случится так, что после многочисленных ухаживаний молодого человека, королева проникнется к нему симпатией, то ничто не помешает Лоренту получить титул короля и власть почти равную законной наследнице. Именно так все и думали, подсылая молодого человека во дворец. Но годы шли. Виоланта росла, а ожидаемая симпатия все никак не появлялась в ее сердце.

– Я не могу больше играть в этом дешевом представлении! – жаловался Лорент брату. – Что отец от меня хочет? Я не могу заставить ее влюбиться в меня! Не могу! А ведь я пытался, как только мог. Что еще я могу сделать, если она не настроена выбирать меня среди всех женихов?

Реми как всегда был спокоен и доброжелателен.

– Успокойся, брат. Время еще есть. Возьми себя в руки. Мы все делаем для блага семьи. Ты думаешь нам нужна эта война с Калерией, что находится за тысячи миль от наших границ? Но мы будем воевать, чтобы сохранить добрые отношения с Фортистеррой и Одриком. Отец потеряет тысячи людей. Я буду продолжать улыбаться всем и каждому, делать вид, что предан Одрику и Виоланте. А ты вернешься к своим обязанностям ухажера и сделаешь все, чтобы понравиться ей. Нашей семье нужен этот титул. Наша земля перестанет быть слабой и беспомощной окраиной. У нас будет влияние. Наши потомки станут королями. Ради этого мы все чем-то жертвуем. И ты пожертвуй тоже.

– Вся моя жизнь – сплошная жертва. – пожаловался Лорент, отводя взгляд. Он уже привык делать то, что ему говорят отец и брат и потому не выказывал особых протестов.

У входа в зал послышались шаги. Братья смолкли и обернулись. Дверь открылась и вошел лорд Брис Трэбфорд. Добродушного вида толстячок. Он, казалось, всегда был в прекрасном настроении. Наряд его сверкал драгоценными камнями и вышивкой. Большой живот его подпоясывал богато украшенный пояс. На его толстой голове покоился берет, вышитый золотом. Головной убор часто сползал с его макушки, обнажая редкие седеющие волосы. На шее его блестело толстое золотое ожерелье, а его пальцы были усыпаны перстнями. И в целом казначей выглядел как один большой и блестящий мешок золотых. Он приветствовал лордов Де-Либеро легким поклоном. Братья также поклонились ему.

– Я полагаю, Вы будете сегодня отстаивать необходимость военных действий, милорд. – предположил Реми, обращаясь к казначею.

– Ну разумеется, – ответил тот. – Мы должны защитить свои границы от воинствующей Калерии.

Братья незаметно переглянулись. Будто говоря: «И защитить все богатства Трэбфорда, что на самой границе, от посягательств врага».

– Вы правы. – согласился Реми.

– Вы ведь тоже сторонник войны, милорд? – спросил казначей. – Хотя Ваша земля и находится далеко от границ с Калерией.

– Да. Мы все здесь защищаем интересы Фортистерры. И я, как министр иностранных дел, заинтересован в том, чтобы соседние страны не угрожали Визардании.

Трэбфорд кивнул в знак согласия. Дверь вновь открылась. На этот раз вошли лорды Гаспард и Жермен Фламиа. Правда, они мало походили на братьев. Гаспард, верховный судья Фортистерры, был худым смуглым человечком с узким подбородком и узенькой острой бородкой. Его черные глазки смотрели на всех сквозь стекло монокля. И вся его фигура, укутанная в блестящую темно серую мантию судьи, была немного сгорбившейся. Жермен же, наоборот, был полным, крепким и прямым как стрела. Он носил яркий бардовый камзол и плащ. И очень любил сапоги из красной кожи. При дворе их больше никто кроме него не носил. Министра внутренних дел, лорда Жермена, всегда можно было узнать по его красным сапогам и чувству юмора. Братья Фламиа вошли, и обстановка накалилась. Присутствующие раскланялись в полном молчании.

– Ваш брат принят в Совет? – спросил лорд Жермен у Реми, – Или он заранее привыкает к месту короля? В таком случае ему надо встать там.

Он указал на позолоченное кресло во главе стола.

– Я уже ухожу. – ответил на шутку Лорент. Он прошел через зал и задержался напротив министра внутренних дел. – Мне хотя бы есть к чему привыкать. – заметил он, прежде чем удалиться.

Все вновь замерли в напряженном молчании. Лишь изредка слышался кашель. Лорд Трэбфорд кашлял в кулак. В конце концов он не выдержал и вызвал слугу, приказав принести ему вина.

– Вы считаете, это уместно сейчас, милорд? – спросил верховный судья, поправляя монокль.

– Нет ничего неуместного в том, чтобы промочить гордо перед началом заседания. – ответил казначей.

– Здесь зал Совета, а не пирушка.

Лорд Трэбфорд с насмешкой взглянул на собеседника.

– Вы, Фламиа, всегда против всех. И против войны, и против вина.

Гаспард Фламиа не изменился в лице.

– Если Вы о войне с Калерией, то она касается лишь Ваших земель и земель Моэнии. Не вижу смысла всем остальным тратить силы и ресурсы на защиту Вас и лорда Одрика от разорения. К тому же лорды Сиридии не спешат помогать нам сократить потери.

– Милорды, – примирительно вмешался Реми, – нет смысла нам вести подобные споры. Будет война или нет, решит Ее Величество. Наша задача лишь высказать ей свой взгляд на ситуацию.

– Будет война или нет решит лорд Одрик. – возразил судья.

– Уже решил. – усмехнулся Жермен, – Осталось лишь напомнить королеве о «ее» решении.

Дверь раскрылась с громким скрипом. Говорившие обернулись. В зал вошел лорд Эдгард Мабили блестя латными доспехами с позолотой и алым плащом на золотой застежке. Военачальник был высоким и широкоплечим как скала. Его лицо казалось высохшим от солнца и ветров, но зеленые глаза смотрели на всех живо и внимательно.

– Добрый день, милорды.

– Добро пожаловать, лорд Мабили. – сказал министр внутренних дел. – Вы, должно быть, сегодня присоединитесь к лагерю сторонников войны с Калерией. В конце концов, этого требует Ваше воинское звание.

Лорд Эдгард с равнодушием взглянул на говорившего, будто ему и дела не было до его слов.

– Я поведу свою армию, если мне будет приказано. И останусь в столице, если получу приказ остаться.

– Но Вы ведь не сторонник войны? – не унимался Жермен. – Вы ведь знаете, какие это расходы и потери.

– Со своей стороны, я могу лишь перечислить все необходимые издержки. А принимать их во внимание или нет – решать королеве.

Все замолчали. Военачальник был слишком уж суровым и серьезным собеседником. В полной тишине прошли следующие несколько минут. В зал вошел первосвященник. Лорды склонились. Светлейший оглядел каждого придирчивым взглядом, отметил бокал вина в руке казначея, нахмурился, но промолчал.

– Добрый день, лорды. Будем просить у богов мудрости на сегодняшнем нелегком обсуждении.

– Да, светлейший. – согласился Реми. Он подошел к первосвященнику и поцеловал край его длинного рукава.

– Ваша дорога как никогда светла, молодой человек. – заметил Северин.

– Благодарю.

Прошло еще несколько секунд молчания в течение которых светлейший что-то шептал, шевеля губами, а все остальные переглядывались.

Дверь открылась вновь. На этот раз вошел канцлер. С появлением главного министра Совет лордов можно было считать открытым. Он прошел мимо собравшихся, создавая ветер на своем пути, а его темный плащ развевался позади него как крылья ворона в полете. Он остановился у своего места рядом с позолоченным стулом королевы. И только тогда повернулся к лордам и ответил на их поклоны.

– Можем начинать. – сказал он.

Все еще раз переглянулись. Однако повиновались и разошлись по своим местам. Одрик сел на стул с правого края стола. Рядом с ним восседали лорд Де-Либеро и лорд Жермен, как министры иностранных и внутренних дел. Напротив них – военачальник, судья и казначей. А первосвященник сидел по другую сторону от позолоченного стула, на том конце вытянутого овального стола. Сам позолоченный стул оставался пустым.

– Карту, пожалуйста. – приказал Одрик.

Слуги внесли огромный темный свиток, развернули его на столе. На карте раскинулись все земли Визардании, включая завоеванную Сиридию. На юго-западе – Трэбфорд с гербом в виде полумесяца и Моэния с ее крепостью на красном щите. На юге – священная Фортистерра и ее дракон. С севера с ней граничила Амабилия с изображением алой розы, а по южному морю – Фламентерра с гербом в виде четырехконечной звезды. На севере и северо-западе начинались земли сиридских лордов и их воинственные гербы – Вентланд – герб с орлом, Никсланд – со щитом, более мирный Агрисланд со свитком и пером, и, наконец, далекий и холодный Гладисланд с перекрещенными мечом и стрелой на фоне белого креста. С юго-запада от государства расположилась Калерия, а рядом Фиания.

Края карты были прижаты к поверхности стола черными металлическими подсвечниками без свечей. Когда все приготовления были завершены, Лорд Одрик встал, всей своей темной фигурой возвышаясь над нарисованной на карте страной.

– Милорды, на повестке дня решение о начале военных действий против Калерии. Речь идет о том, чтобы опередить калерийцев в их нападении на наши земли. У кого есть возражения?

Никто не успел произнесли ни слова. Дверь распахнулась. Вошли двое стражников. Лорды обернулись. И в следующую секунду поднялись со своих мест и склонили спины. Стражники вошли в комнату, остановившись по обе стороны от дверей. За ними следовала королева. Виоланта прошла в зал. Ее корона блеснула под лучом солнца, исходившим из окна, а шлейф небесно-голубого платья тянулся в след за ней по каменному полу. Затем в зал вошли еще два стражника, затворили двери и остались на месте, перегораживая выход. Королева благосклонно улыбнулась присутствующим, подошла к первосвященнику, приложила ко лбу ткань рукава.

– Осветите мой путь, светлейший.

– Ваш путь как никогда светел, Ваше Величество.

Северин одобрительно смотрел на нее.

Виоланта прошла мимо длинного стола и остановилась во главе его, у своего золотого стула с длинной спинкой.

– Помолимся перед началом заседания. – предложила она.

Стража освободила вход. Слуги внесли в зал огромное серебряное блюдце с водой, напоминающее круглое озеро. Карта была убрана. Блюдце установлено на столе. Виоланта опустила голову и закрыла глаза. И так сделал каждый, кроме Жермена Фламиа, который догадался, что если все закроют глаза и будут делать вид, что молятся вместе с королевой, то никто не заметит, что он этого не делает.

Затем серебряное озеро было убрано со стола, а карта возвращена на место. Все снова сели, и Виоланта повернулась к лорду Одрику.

– Продолжайте, милорд. Я видела, Вы уже начали говорить.

Канцлер виновато поклонился.

– Мы не знали, что Вы изволите посетить нас, Ваше Величество.

– Сегодня я намеревалась быть.

Одрик встал и продолжил свою прежнюю мысль. Он говорил о том, как война необходима для защиты границ от врагов, для того, чтобы показать свою силу, чтобы не допустить непредвиденного нападения.

– Лучше всегда быть первыми, нежели оказаться в положении загнанного зверя. – аргументировал он. – Я считаю, мы должны начать войну сразу как закончим все приготовления. Более ждать нельзя.

Виоланта опустила глаза на карту. Она не любила войны и разговоры о войнах и вообще все что связано с битвами и смертью. Но ничего не поделаешь, если для государства это все так важно. И все-же она попыталась лучше прояснить ситуацию.

– Что Вы думаете, лорд Де-Либеро? – обратилась она к Реми. – Вы наш министр иностранных дел. Полагаете, нет возможности договориться о мире с Калерией?

Реми встал. Отвечая, он бросал многозначительные взгляды на лорда Одрика.

– Война необходима для защиты наших юго-западных границ, Ваше Величество. За последние годы Калерия ясно показала, что не настроена сотрудничать с нами. Если только мы не отдадим ей какие-нибудь земли, принадлежавшие ей в далеком прошлом. Для мира нам придется отдать часть Трэбфорда и Моэнии. Но эти земли – важный источник добычи золота в королевстве. Они нужны нам. Поэтому договориться с Калерией мы не сможем. Я выступаю за войну, Ваше Величество.

– А вы, лорд Фламиа? – спросила Виоланта Жермена. – Как думаете, смогут ли земли в нашем государстве объединиться, чтобы дать достойный отпор?

– Большинство лордов готово воевать по Вашему приказу, королева. – отвечал министр. – Однако война с целью защиты наших западных земель от возможного нападения кажется мне несправедливой по отношению к центру, востоку и югу. Например, когда мы воевали с Фианией, запад ничем не помогал нам.

– Это потому что все мои люди были в столице и защищали королеву. – резко ответил лорд Одрик.

– Моя земля в то время была разорена. У нас не было ресурсов для помощи другим. – оправдывался казначей.

– Хорошо. – прервала их королева. – Светлейший, скажите свое слово.

Она посмотрела на Северина с другого края стола.

Верховный жрец по своему обыкновению возвел глаза к небу и ответил:

– Мы единая страна и должны помогать друг другу. Если западу нужна война, то восток север и юг встанут ему на помощь.

– Лорд Гаспард Фламиа.

– Я поддерживаю мнение брата, Ваше Величество. Однако земля Фламентерры готова воевать, если это будет Вам угодно. Мой второй брат, Ноэль Фламиа, Ваш преданный слуга. Он поведет войска Фламентерры сразу, как Вы изволите приказать.

– Лорд Трэбфорд, казна сможет оплатить расходы, связанные с войной?

Казначей был как всегда полон оптимизма и заверил ее, что казна выдержит все.

– Лорд Мабили, Вам слово. Каковы наши шансы в войне?

Главнокомандующий поднялся, устремив свои зеленые глаза на карту.

– Если с востока выступят войска Фортистерры, Фламентерры, Амабилии, и Либертерры, то первое время мы сможем обойтись без помощи Сиридии. А через несколько месяцев, когда их армии будут здесь они помогут нам обратить противника в бегство и занять его территории.

– Сколько нужно людей из Фортистерры?

– Около трех тысяч человек.

– Если три тысячи воинов покинут эту землю, то кто будет защищать столицу?

– Столица сейчас в наименьшей опасности по сравнению с западными землями, Ваше Величество. – поспешил заметить лорд Одрик. – При необходимости армии других земель бросят оставшиеся силы на ее защиту.

– Армия Либертерры всегда к Вашим услугам, королева. – заметил Реми.

– Как и Фламентерры. – еще раз повторил верховный судья, уже клявшийся в преданности.

– Амабилия тоже готова защитить Хартвилль. – сказал Эдгард Мабили. – Мои племянники воюют между собой, однако они все и каждый преданы династии.

Жермен Фламиа усмехнулся.

– И потому лорды Дайон и Жером изволили объединиться с сиридами вместо того, чтобы скорее отправить свои армии в столицу.

Но лорд Мабили как всегда был непрошибаем, точно его душа состояла из того же блестящего доспеха, что и его одежда.

– Леди Милдрет из Вентланда, с которой они в союзе, также слуга Фортистерры. Она не замечена ни в одной попытке нарушения присяги. И потому считаю этот вопрос закрытым.

Виоланта глубоко вздохнула. А лорд Одрик встал и еще раз обозначил ситуацию.

– Итак, каждый высказал свое мнение. Как Ваше Величество изволит убедиться, лорды Совета и верховные лорды земель целиком и полностью преданы и Вами готовы воевать во славу королевства. Я еще раз подчеркиваю, что защита западных границ не только убережет нас от дальнейших посягательств Калерии, но и позволит расширить территории страны. Так каково будет Ваше решение, Ваше Величество? Совет лордов ждет распоряжения.

Одрик сел. В зале установилась гробовая тишина. Все смотрели вниз, на карту. И, казалось, уже знали об исходе дела и потому даже не испытывали интереса к происходящему. А Виоланта почувствовала, как она медленно но верно бледнеет. Сомнение и ужас разливались по всему ее телу. Решение о последней войне с Фианией было принято с легкой руки лорда Одрика, когда королева была еще ребенком. Зато она много слышала о потерях в войсках и гибели простых людей. Ее собственный отец погиб на войне и отец ее лучшей подруги. Но если это действительно нужно? Она ведь обязана делать все во благо государства. Нет. Страшно. Ужасно страшно. Виоланта видела, что ей дали выбор. И одновременно выбора у нее не было. Снова чувство, будто на тебя давит огромная каменная плита. Все молчали. Одрик кашлянул. Виоланта вздрогнула. Ее главный министр говорил, как обязаны они защитить западные границы. А разве он посоветует дурного? В конце концов, она должна быть сильнее. И перестать дрожать от одного упоминания о войне. Виоланта медленно встала и оглядела присутствующих. Кажется, более никто ничего не скажет в защиту мира. Королева все еще сомневалась, однако голос ее прозвучал твердо:

– Я, Виоланта Фортиа, объявляю войну Калерии. Приводим армию в боевую готовность и действуем по плану, представленному лордом Мабили. На этом собрание на сегодня окончено.

Лорды встали и поклонились, пока королева прошла мимо стола в обратном направлении. Двери были открыты. Двое стражников пошли впереди нее, а еще двое за ее спиной. Вскоре голубое платье со шлейфом исчезло в глубине коридора.

Лорд Одрик посмотрел на остальных членов Совета с нескрываемым торжеством. Особенно это касалось Фламиа, которые чувствовали себя уязвленными, но не удивленными, так как результат заседания был ожидаем. Лорд Одрик тоже поклонился и вышел в след за королевой. Его взгляд сейчас особенно был подобен глазам ворона. После его ухода Реми Де-Либеро улыбнулся, разряжая обстановку:

– Мне тоже пора, милорды. Всего доброго.

– Останьтесь, Реми. – остановил его лорд Трэбфорд. – Начало войны можно и отпраздновать. Где там еще вино? – он крикнул слугу. – Принесите для всех! Простите, светлейший. – он виновато взглянул на жреца. – Мы совсем немного. За грядущую победу нашей армии.

Северин ничего не ответил, лишь гордой походкой удалился из зала.