Судьба династии Фортиа
– Я не лгу! – в отчаянии кричал Леон. – Это правда! Она обманщица!
Бригитта рыдала.
– Я сейчас убью его, Верхард!
Лорд Никс разошелся не на шутку и уже взялся за рукоять меча. Однако Верхард жестом остановил его. Он единственный из всех присутствующих оставался практически спокойным и хладнокровным, лишь глаза его блестели недовольством. В то время как Никс искрился от ярости, Бригитта утопала в слезах, Леон злился от бессилия, а стражи и рыцари напряженно замерли, наблюдая за этим.
– Постой, Эсманд. Возможно, он просто ошибся. Или…
Верхард бросил многозначительный взгляд на Бригитту. Та перестала рыдать и посмотрела на него огромными полными отчаяния глазами. Она молчала. Зато печальные глаза ее громко твердили о ее полнейшей невиновности.
– Ошибся! – воскликнул лорд Никс. – За такие ошибки бывало мерзавцев бросали в костер или надевали веревку на шею. Клевета на благородную леди – это преступление.
– Я не лгу, милорд. – повторил Леон, обращаясь уже к Верхарду.
Ему казалось, тот более всех склонен прислушаться к нему. Однако лорд Никс вновь его перебил:
– Оно и понятно, мальчишка – визардиец. Они и дня не могут прожить без того, чтобы не сделать нам гадости. А так как напасть на сильного у него кишка тонка, вот он и выбрал кого послабее. И теперь хочет навредить своими мерзкими речами леди Бранде. Не волнуйтесь, миледи. Я не позволю этому обманщику оскорблять Вас.
– Я тоже не намерен терпеть нападения на гостей в моем доме. – сурово произнес Верхард. – Однако, чтобы быть справедливыми, мы должны выслушать этого солдата, а уже после делать выводы.
– Поступай с ним, как считаешь нужным, Верхард. В конце концов, мы в Мортиберге и леди Бранда твоя гостья.
– Говорите, домин. Только кратко и по делу. Откуда возникли Ваши подозрения?
– Я шел к лестнице и увидел, как леди запнулась на ней. Оступившись, она произнесла проклятие. На визардийском. Я слышал своими ушами. Когда я обнаружил себя она испугалась. И призналась в том, что ее подослали из Хартвилля. Я хотел рассказать все сразу. Но она остановила меня. Она сыпала угрозами. Я не послушался, хотел раскрыть правду. Но тут она начала кричать и сбежалась стража. Меня схватили.
– Ложь от первого и до последнего слова! – объявил Эсманд Никс.
Бригитта снова закрыла лицо руками, но на этот раз не плакала. Ей было страшно, и она просто ждала, чем все это закончится и как скоро ей придется посылать письмо Виоланте, чтобы та ехала бросать факел в ее костер. А ведь так и будет, если, конечно, ее не зарубят мечом прямо в этом замке.
Лорд Никс настойчиво протестовал:
– Чтобы леди, да выругалась. А еще угрожала. Все это просто выдумки больного рассудка. Ты либо болен, либо пьян.
– О нет, Эсманд, он вполне трезв. И, кажется, в своем уме. Но что-то тут явно нечисто.
Верхард взглянул на парня, лицо которого выражало мольбу о доверии, перевел взгляд на Бригитту, молчаливую, несчастную, совершенно безобидную. Голос его по-прежнему был спокоен и рассудителен, когда он спросил:
– Леди, Вы знали этого человека раньше?
Бригитта помотала головой.
– Вы уверены, что никогда его не видели? В доме Вашего отца он не появлялся?
Отрицательный ответ. Искренний напуганный взгляд. Не придерешься. Верхард подошел к тому месту, где сидела девушка. Она подняла на него свое заплаканное лицо, а он еще раз заглянул в ее глаза, с особенным вниманием.
– Вам нечего сказать, леди? – спросил он твердым спокойным тоном.
Молчание. У Бригитты внутри все перевернулось от страха. Но она сделала над собой усилие и отрицательно качнула головой. Мол, сказала бы, если б могла. Верхард не сводил с нее испытующего взгляда.
– Что бы Вы ни сказали сейчас, это не будет иметь никаких последствий. Даю Вам слово лорда Гладина. Вы можете признаться в чем угодно. Никакого осуждения не последует.
Бригитта молчала, и ей уже казалось, что она действительно не способна говорить. С каждой минутой молчания обстановка накалялась все больше и больше. Если она признается сейчас, то ей ничего не будет. Лорд держит свое слово. Кроме того, если он не бунтовщик и не предатель, то у них нет никаких причин быть врагами. Он должен понять, что она всего лишь выполняла приказ. Она не виновата в том, что ей пришлось сделать. Но… Барьер. Невидимая преграда. Она так долго скрывала себя и боялась разоблачения, что и помыслить не могла о признании. Ее бросало в жар и в холод, ее мучили самые ужасные мысли. Бригитта не отводила взгляда от желто-коричневых глаз, которые уже сожгли ее изнутри. По щекам ее текли слезы.
– Вы точно ничего не хотите сказать? Даю Вам последнюю возможность.
Ничего. Девушка медленно покачала головой. Глаза ее вновь наполнились слезами, и она опустила голову. «Готовь факел, Виола. – мрачно подумала она. – И молись за меня богам, чтобы смерть была быстрой».
Верхард окончил свой допрос и отошел от нее. Ловя внимательные взгляды лорда Никса, Леона и рыцарей, ожидавших приговора, он остановился посреди зала и объявил:
– Здесь вышло недопонимание. Леди, Вы простите нас за причиненные Вам неудобства?
Бригитта вскинула голову. С души ее точно упал громадный камень. Она уверенно кивнула и приложила руку к груди. Она ни на кого не держит зла и всех прощает.
– Домин, Ваши обвинения не подтверждены. И поскольку иных доказательств у Вас нет, то прошу Вас более не упоминать о своих догадках. Если Вы не желаете нанести оскорбление мне, лорду Никсу и миледи.
Леон умолк. Он уловил ту грань после которой рискует попасть в местный подвал или под горячую руку лорда, а правду все равно не докажет. Лицо его горело от обиды. Но он не проронил больше ни слова.
– Все равно этому парню не место в моих войсках, если он не следит за своим языком. – вмешался лорд Никс.
– Это уже Ваше дело. – рассудил Верхард. – Вам решать, какие приговоры выносить своим подчиненным. А я все сказал. Мы собирались ехать за стену стрелять. Туда и направимся. Селвин, найди кого-то из слуг. Пусть позаботятся о леди Бранде и сделают для нее все, что нужно.
Военный поклонился. Верхард развернулся и направился прочь, даже не взглянув ни на кого из присутствующих. Лорд Никс дал приказание исключить молодого человека из рядов его армии и отправить восвояси. А после поспешил в след за Верхардом. Все стражники и рыцари тоже покинули зал. На какое-то время Бригитта осталась одна. Она облегченно выдохнула и устало согнулась на стуле. За эти пол часа она выплакала столько слез и пережила столько страхов, сколько не видела за всю ее жизнь. Ей было сейчас абсолютно все равно на судьбу незнакомого молодого человека, который чуть не раскрыл ее тайну. Она радовалась, что она жива, что она в безопасности и выполнит задание, как и приказал лорд Венсан. Она не подведет королевство, не подведет королеву. А ради этого стоило немного поволноваться. Успокаивая себя таким образом она сидела неподвижно и слушала стук своего сердца, раздававшийся где-то у самого горла. Ну и денек устроил ей этот парнишка. И как вообще так вышло, что Гладин поверил ей, а не ему? Либо ей сегодня очень повезло, либо она все это время ошибалась в оценке характера лорда. И если он не бунтовщик, то может еще и премилый человек? Она бы уже ничему не удивилась.
Глава 17
Лорд Никс со своими людьми отбывал из крепости не так как это обычно делают после нападения и штурма. Их провожали торжественно с охотой, боями наподобие рыцарского турнира, с очередным пиром, музыкой и танцами. Лорд особенно душевно прощался с Бригиттой, целовал ее руку и приглашал в гости в Близберг на случай, если ей станет скучно в доме дяди или на ее замок снова нападут и захватят его. Бригитта молча поблагодарила его за такое радушие.
Воины Никсланда покинули Мортиберг. Все за исключением одного. Леон отбыл домой еще два дня назад. В своей обычной одежде, без доспеха, без оружия, без права служить в армии Никсланда. Эта закономерность начинала его беспокоить. Он вновь представлял себе лицо Аннис, когда она узнает, что он снова оказался полнейшим неудачником и теперь его исключили из войска сиридов. Но ко всему можно привыкнуть. Второй раз это было даже не так страшно, как в первый. Для себя он уже решил, что во всем виновата королева и ее приспешники. Если бы не проклятые Фортиа в его жизни не было бы ни малейшей проблемы. Но в этой стране нигде нет покоя. На каждом углу – одни шпионы Фортиа, одни враги и подставные лица. Никому нельзя верить. Ни на минуту нельзя расслабиться. Теперь ему казалось, пойди он служить к какому-нибудь другому лорду, там непременно окажется очередной слуга королевы, очередной посланник начальника разведки и снова все пойдет наперекосяк. Проезжая бескрайний черный лес на пути к Близбергу, Леон решил для себя прервать на время свою военную карьеру, как бы ни было это болезненно для его гордости. Нужно было сделать перерыв, иначе он и правда подумает, что попал под действие проклятия. В конце концов, можно устроиться в торговый флот к своему приятелю Арно. Работа неплохая, и заработать можно. Если не попадется привередливый заказчик вроде лорда Одрика Моэна. Что ж, так он и поступит. Главное, сказать Аннис. И сделать это осторожно, чтобы она не лишилась чувств. Сосредоточившись на этой мысли, Леон продолжал путь. «Вот же проклятые Фортиа…» – повторял он время от времени, выплескивая накопившуюся злобу.
Аннис не лишилась чувств. Она молча приняла тот факт, что они едут обратно в Хартвилль. Ей было достаточно того, что Леон вновь вернулся к ней живым. А что они будут делать дальше, это уже второй вопрос. Поэтому супруги быстро собрали немногочисленные свои вещи и отправились в путь. Леон с грустью отметил, что все свои оставшиеся деньги они потратят на дорогу, а прекрасное ожерелье с бриллиантами для своей жены он так и не купил. Это была еще одна причина ненавидеть Фортиа. Причины находились у него каждый следующий день пути. Они ехали верхом, останавливаясь в деревеньках по дороге и редких пригородных тавернах. И везде, где бы они не остановились, была ужасная еда и самые неприятные люди. При чем разницы не было, проезжали они сиридские земли или визардийские. Леон в своем раздражении посчитал, что и в этом некого винить, кроме как правительство. У хорошего правителя народ ведет себя поприветливее. А не сдирает с тебя десять монет за полуразвалившуюся комнату у самой крыши и обед из полусырого картофеля. Ночуя в комнате под протекающей крышей, слушая стук дождя и чувствуя, как капли сочатся с потолка на одеяло, он думал о том, что королева сейчас спит на мягких перинах в прекрасной комнате дворца, заставленной золотыми статуэтками, серебряными латами, блестящими канделябрами. Вокруг нее пестрые ковры, тканные обои с золотой вышивкой, бархатные занавески. И ей вовсе не надо думать о том, что она будет есть завтра и на какие деньги достать еду и новую одежду. Вокруг него сейчас только голые деревянные стены, старый стол, стул и единственная свеча. И если он срочно что-нибудь не сделает, им с Аннис не на что будет жить. А все она. Одна отвратительная избалованная девчонка, которой и дела нет до нужд ее подданных. Завтра она встанет окруженная стайкой слуг, будет надевать платья из шелка и атласа, обвешается золотом и пойдет гулять в сады. А вот Аннис встанет завтра уставшая и разбитая после долгой дороги, наденет свое чуть ли не единственное платье и поедет дальше. А чем она заслужила подобную участь? Чем Виоланта Фортиа заслужила право жить богатой беззаботной жизнью? Только по праву рождения? Не справедливо. Леон повернулся на другой бок и насильно закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но сон не шел. Он пролежал до утра. А на утро они с Аннис продолжили путь. По дороге они болтали, вспоминали прошлое, бегали по пшеничному полю, останавливались у рек и плескались в воде. Путешествие казалось приятным и веселым. И не таким уж невыносимым, каким было последние недели. В этот день Леон ясно понял, что сколько бы сокровищ не хранил королевский дворец, для него дороже всех на свете его любимая Аннис. И все, что он ни сделает в жизни, будет ради ее блага. А потом уже долг перед страной и все остальное.
Поездка длинною в месяц завершилась благополучно. К концу четвертой недели пути, Леон объявил, что сегодня днем они въедут в город. Хартвилль был совсем близко, а башни замка виднелись между вершин деревьев, если взглянуть вдаль с высокого холма. Аннис приободрилась, и они славно и весело проехали остаток пути, то болтая и смеясь, то мчась наперегонки по лесной чаще. Правда, у въезда в город пришлось задержаться. Там толпилась целая очередь торговцев и таких же как и они путников. Дело в том, что въезд был перекрыт. Около него выстроились стройными рядами всадники в латах. А между всадниками проезжала длинная процессия из дам и господ. Королева возвращалась в город после охоты. За ней следовали ее фрейлины, лорд Одрик, братья Де-Либеро, лорд Трэбфорд, а за ними еще с десяток придворных, рыцарей, стражи, слуг и свора охотничьих собак. Вся эта вереница въезжала в город так долго, что Леон начинал нервничать от нетерпения. Но ничего сделать было нельзя. Стражники намертво заблокировали все подходы к воротам. Лишь когда процессия исчезла за городской стеной, стража последовала за ней и освободила въезд для остальных посетителей. Леон и Аннис в составе длинной очереди из повозок и всадников наконец-то пересекли границы Хартвилля. Сколько они испытали прежде чем покинуть этот город, и сколько испытали вновь прежде чем вернуться сюда… А теперь приходится начинать все сначала. Леон не любил Хартвилль. Но другого выхода для себя не видел. Они с Аннис поехали в восточный район города, где надеялись подыскать жилье на первое время. А процессия из королевы, лордов и леди отправилась прямиком в королевский дворец.
Виоланта вспоминала прошедшую охоту со смешанными чувствами. Она мчалась мимо деревьев, стараясь не отстать от гончих, преследующих лань. Вокруг нее шелестели листья и трещали сучья под копытами лошадей. Рядом ехали Реми Де-Либеро и Селвин Вентан. Чуть поодаль от них, стараясь не отставать, мчался Лорент на белом коне и лорд Одрик на черном. После них смешались в общей толпе фрейлины, рыцари и придворные. Часть народа, как водится, отстала и предпочла прогулку охоте. Виоланта сама была не большой любитель гонок по лесу. Но у нее была самая лучшая лошадь в королевстве, мечта любого охотника. Высокая гнедая кобыла, выносливая как бык и быстрая как ветер. Она с полуслова и малейшего движения различала все желания всадника и никогда не останавливалась не перед какими препятствиями, будь то поваленные деревья или овраги. Она все преодолевала, не успевала Виоланта даже сообразить, как и где лучше проехать. Еще не ясно кто из них двоих (лошадь или всадница) на самом деле возглавляли охоту в этот день. На такой прекрасной лошади королеве стыдно было бы плестись в задних рядах и потому она галопом неслась впереди всех, сжимая в руках арбалет. Но сегодня добыча досталась Реми. А Виоланте – только быстрая гонка и чувство, что на миг она была свободна и летела в воздухе. Но только на миг. Нагнав лань, компания остановилась. И тогда Виоланта представила себя на месте той самой лани, загнанной охотниками и собаками в безвыходное и отчаянное положение. Когда в бедное животное полетели стрелы, королева приложила руку груди. Ей вдруг стало больно, как будто это стреляют не в лань, а в нее саму. Чувство было забыто с громкими возгласами довольных охотников и прошло довольно быстро.
Через несколько минут их большая компания разбила лагерь на зеленой поляне, разожгла костры, достала угощения. На поляне уложили несколько срубленных стволов, накрыли один из них тяжелым узорчатым покрывалом, чтобы королева могла сесть. Виоланта села. Весело горел костер. Леди Хелен по общим просьбам принялась петь старинную охотничью балладу. Виоланта обожала музыку и пение и потому с удовольствием прислушалась, пока вокруг приготовлялись закуски в походных котелках и разливались напитки по кубкам. Лорент Де-Либеро, как он это всегда умел делать, быстро оказался подле нее, проявляя всяческое внимание к ее персоне.
– Вам не холодно, моя королева? Принести Вам клубнику, Ваше Величество? Или виноград? Может кубок меда?
– Спасибо, милорд. Только воды. Благодарю вас. Присядьте.
«Уж лучше пусть сидит рядом, чем крутится вокруг меня» – рассудила Виоланта. И не прогадала. Без мельтешения Лорента перед ее лицом, ей стало намного лучше. Она очень хотела пить и залпом выпила кубок холодной воды. Потом осмотрелась по сторонам. Селвин Вентан чинит арбалет и о чем-то переговаривается с егерем. Лорд Вентан – номер восьмой в списке. Доблестный воин, предан короне, без каких-либо явных недостатков внешности или характера. Ну нечего ей ему предъявить. Кроме того, что было в молодом человеке что-то такое, что ее отталкивало. «И это рассуждение королевы… – разочарованно подумала Виоланта. – Не нравится. Сама не знаю, почему. Отлично, Ваше Величество».
Виоланта подозвала служанку, попросила ее разыскать среди гостей лорда Валери, недавно прибывшего из Фламентерры. Лорд был не в ладах со своими кузенами Фламиа из Совета и потому редко посещал столицу. Но теперь он номер семь ее списка, и королева обязана была присмотреться к нему. Мужчина явился по первому требованию и по просьбе королевы стал рассказывать последние новости о Фламентерре и тамошнем обществе. А Виоланта поняла, что он ей тоже не подходит. Но на этот раз по вполне определенной причине. Голос лорда Валери был столь громким и резким, что от него как раз хотелось куда-нибудь спрятаться и желательно подальше. После оглушительного рассказала лорда Валери Виоланта была даже рада обществу Лорента, который хоть и был навязчив до невозможности, но от него хотя бы не болела голова.
Теперь в ее списке шесть номеров. Королева вспоминала их имена, глядя на костер и слушая охотничьи байки рыцарей, занявших соседний ствол дерева. Лорент принес ей виноград. Виоланта машинально взяла ягоду и надкусила, а сама все не сводила взгляда с огня. Шесть человек. Четверо Трэбфордов, кузены, племянники казначея. Ну зачем Одрик внес в список еще и имя старого Саина Трэбфорда? Теперь у нее ощущение, что она играет в игру, где ей нужно вытянуть одну единственную табличку воина из десяти с изображениями разбойников. Какую она ни возьми, на каждой будет Трэбфорд. Есть ли вообще разница? Сколько она знает Трэбфордов, они все как на подбор одинаковые. Все русые, со смуглой кожей, полного телосложения и небольшого роста. А еще все любят пиры и болтовню. Выбирай любого и разницы не будет. Остается еще кузен лорда Вентана, сын леди Милдрет и наследник ее земель. Что-то подсказывало Виоланте, что это тот самый мальчик, который гонялся за ее щенком с деревянным мечом, когда им было по девять лет. С тех пор он не бывал в столице, и Виоланта его видеть больше не хотела. И последний номер, сын лорда Эсманда Никса. Виоланта ничего о нем не слышала, и уже не услышит, ибо Одрик сказал его вычеркнуть. Якобы Никсланд слишком долго размышлял перед тем как отправить в столицу свои войска для помощи в войне. А преданность королеве не терпит размышлений. Таким образом, королева прошлась по своему мысленному списку и убедилась, что по-прежнему бессильна против него. «Ну давай же, Виоланта Фортиа. – напряженно произнесла она. – Прими решение. У тебя война. У тебя Совет и десять земель. У тебя тысячи подданных. Всем нужно, чтобы ты вышла замуж. Выбери кого-нибудь». Но Виоланта была готова заниматься чем угодно, лишь бы только не делать выбор. Ведь потом не отвертишься, придется отвечать за последствия. Например, сидеть на свадебном пиру рядом с Саином Трэбфордом и наблюдать, как он ест оленину без приборов. Это почему-то виделось ей самым страшным из последствий, наряду с ссорой лордов, разорением земель и свержением династии. В то же время ее промедление в решении вопроса тоже грозит ссорой, войной и разорением. При том что на границах уже идет война и на вторую у страны просто не хватит сил. Каменная плита – вечная спутница Виоланты в подобные минуты вновь опустилась на ее плечи и придавила всей своей тяжестью. «Ну хорошо, хорошо. – согласилась королева. – Я решу это. Обязательно решу. Подумаю всего только один раз и сразу решу».
Компания вдоволь насиделась у костра на лесной поляне и направилась в обратный путь по лесу. Лошади ступали гордой поступью, никуда не торопясь, а всадники продолжали переговариваться между собой.
– Как Вам сегодняшняя охота, Ваше Величество? – спросил Лорент. Его белый конь ни на шаг не отставал от лошади Виоланты.
Королева улыбнулась.
– Охота удалась на славу. Не хватает лишь одного человека. Надеюсь, леди Бригитта у себя дома в Амабилии также весело проводит время. Хотя, их столица, Розаль, никогда не была особенно веселым местом. Но, быть может, присутствие сестры как-то поуспокоит ее братьев и примирит их в войне за земли. Это было бы очень хорошо.
– Вы добры как ангел, Ваше Величество. Даже здесь, во время охоты, Вы думаете не о себе, а о благе других. Я восхищаюсь Вашим великодушием.
Комплементы не самая сильная сторона Лорента. Они у него звучат слишком уж пафосно. Но не говорить же ему об этом? Виоланта не ответила, а только перевела взгляд на дорогу. Тут их нагнал Реми Де-Либеро и, услышав краем уха, часть разговора, присоединился к нему:
– Почему Вы не вмешаетесь в войну в Амабилии, Ваше Величество? И не прикажете братьям перестать соперничать. Земля по закону принадлежит старшему, Армэлю. И никто более не вправе ее отнимать. Вы королева. Только Вы решаете, кто и в какой земле будет командовать. Да и ваша фрейлина, леди Бригитта, я полагаю, будет довольна, если прекратятся распри на ее землях.
– Да, Вы правы, милорд. Я уже думала об этом. Однако лорд Одрик полагает, что мы не должны вмешиваться во внутренние дела территорий. Свиток с печатью отдан старшему в роду. А в остальном они вправе разбираться в своих семейных распрях, как пожелают. Главное, чтобы они служили Фортистерре. Любой из них. Так он считает.
– Что ж, если лорд Одрик такого мнения, тогда я снимаю шляпу. Не смею спорить с нашим канцлером.
Удивительная способность Реми соглашаться со всеми сразу и не конфликтовать ни с кем при дворе всегда поражала Виоланту. Пожалуй, он ей даже нравился. В том смысле, что от него спрятаться не хотелось. Но Реми, к несчастью, был уже женат и потому роль короля была ему заказана.
Королева и придворные проделали длинный путь через лес и въехали в город. Стража окружала процессию, отделяя ее толпы зевак с каждой стороны. Люди махали шляпами и платками, кричали приветствия королеве. Виоланта махала рукой, отвечая подданным. И так на протяжении всей своей поездки по центральной улице и до самой площади. На площади рука ее совсем онемела от усталости, и королева опустила ее и стала просто улыбаться, приветствуя толпу. На миг процессия задержалась на площади. Всадники в латах заставляли народ разойтись по сторонам и образовывали тем самым наиболее удобный путь до дворца. Виоланта стояла впереди процессии и терпеливо ждала, поглаживая шелковистую гриву лошади. На долю минуты из-за перемещения стражи она полностью оказалась видима для той части толпы, что стояла справа от нее. Народ подался вперед, чтобы посмотреть на королеву. В этот момент из дальних рядов горожан кто-то громко и отчетливо выкрикнул:
– Долой Фортиа! Фортиа несут погибель!
Раздался свист. Воздух рассекла арбалетная стрела. И полетела она откуда-то издалека, за спинами горожан, прямо к Виоланте. Королева повернула голову, но понять, что произошло, успела лишь когда один из стражников рванул к ней и загородил щитом. Стрела с глухим стуком воткнулась в его поверхность. Лошадь Виоланты зафыркала и встала на дыбы.
– Тише, тише. Все в порядке. – успокоила ее всадница.
Но вокруг началась настоящая паника. Часть стражи бросилась к королеве, ее облепили со всех сторон, выставив щиты наподобие стены. Другая часть принялась разыскивать в дальних рядах виновника. Всадники в латах рванули прямо в толпу и народ хлынул врассыпную, боясь попасться под ноги лошадям.
– Где он!?
– Откуда была стрела??
– Кто это сказал?!
Слышалось со всех сторон.
На площади творился хаос, люди бежали, куда глаза глядят, сбивая друг друга и торговые палатки, лошади обеспокоенно заржали, стали пятится назад, едва не передавив копытами прохожих. А Виоланту в срочном порядке увозили с места происшествия, теперь ее было и не видно за щитами и высокими фигурами в доспехах. Все происходило так быстро, что королева не успела особенно испугаться. Однако она очень забеспокоилась и весь обратный путь до дворца чувствовала себя той самой ланью, которую они загнали сегодня. Вот и стрела в нее полетела. Все как полагается. Только за стенами замка она поуспокоилась и волнение ее перешло в другое русло. Она решила выяснить, что произошло и в чем причина агрессии, проявленной к ней незнакомцем.
Первым делом после возвращения она пришла в тронный зал и вызвала к себе министров, советника и стражников. И, сидя на жестком угловатом троне, стала расспрашивать их о случившемся. Все отмалчивались. Только Одрик заметил со свойственной ему рассудительностью:
