Подчинение

– Ой, Габи, не строй такую морду лица, – отмахивается она. – Мне нужно туда пробраться. Как раз заведу тему благотворительного бала, а у этого Стифлера недоделанного все студенты соберутся, даже эти богатые стервы.

– А я тут причем?

– При том, что он всех спаивать будет, а я не хочу попасться.

Боже… И почему ее несет все время в беспросветную задницу? И отказать нельзя – она же все равно пойдет, только без меня. К тому же обидится и месяц разговаривать не будет. Что произойдет с Лили за этот месяц, не говоря уже о вечеринке у Недостифлера вообще молчу.

– Если я не уеду к брату, то пойду, – отвечаю обреченно.

– Габи, ты прелесть! Что бы я делала без тебя!

«Ты бы сейчас стояла в обнимку со Стифлером, не представляя, какой он на самом деле бабник», – проносится в голове, вспоминая первый курс и первую вечеринку, но на деле я молча глотаю язвительную фразочку.

Подруга тут же душит меня крепкими объятьями. Эй, осторожнее! Я же задохнусь и не доживу до вечера. До встречи с профессором Салливаном…

– А у тебя как все прошло с Салливаном? Он даст тебе исправить доклад?

Вспомнила, называется. Даст. Еще как даст исправить. И деньги заплатит. Только для этого мне придется стать его нижней. Стать игрушкой, которую будут связывать, лупасить плеткой и мучить разными вибраторами. Вроде так в оттенках серого было, да? Или там без вибраторов? Ох, не помню. Но это неважно.

Никто не должен узнать о наших отношениях. О моей встрече с профессором, о наших планах, об играх. О том, что нас скоро будет связывать. Это наш секрет. Наша тайна. Наш мир, в который я войду и больше не выйду. Никогда.

– Не переживай, я решила этот вопрос, – отвечаю четко.

Мы входим в кафетерий, занимаем столик возле прохода. Лили что-то говорит о благотворительном бале, но я слушаю ее вполуха. А затем пропадаю из реальности, когда вижу возле входа статную фигуру в черном костюме. Знакомую. При виде которой замираю на месте не в силах оторвать взгляд.

Не думала, что преподавателей сюда пускают. Профессор Салливан встречается со мной глазами, задерживается на пару секунд, коварно улыбается. А затем разворачивается и покидает кафетерий.

Кажется, сегодня моя жизнь перестанет быть прежней.

Глава 9

Все ли я делаю правильно?

Этот вопрос не дает покоя на протяжении дня. Ответ на него так и не найден, но что-то мне подсказывает, что он не потребуется. Да и как я его узнаю? По отражению в зеркале? Оно мало что говорит, лишь выдает волнение перед роковой встречей.

Я никогда не рассматривала профессора Салливана как мужчину, а тем более как верхнего, способного управлять чужим разумом и телом. Хотя… Может, где-то в глубине души задумывалась о нем. Нет! Неправда! Ну, может, чуть-чуть. Однако сейчас это не имеет никакого отношения – рано или поздно мне придется взглянуть на него иначе. Не как на профессора. А это сложнее, чем кажется.

Я больше не переживаю. Точнее не так – волнуюсь, но не сильно, в отличие от вчерашнего дня. Возможно, потому что я знаю, кто именно меня ждет, с какой целью и к чему это приведет.

К неизбежному краху.

Но так надо, Габи.

Последний раз окидываю себя в зеркале. Строгое платье с пуговицами на груди, волосы слегка завиты в аккуратные волны, туфли с красной подошвой, которую мы красили с Лили из баллончика. Лили… Я ничего ей не сказала. И не скажу. Не сейчас.

До клуба доезжаю быстро, никого по пути из кампуса не встречаю. К счастью. Видела только краем глаза, как Стифлер играл с ребятами на футбольном поле. Хорошо, что он меня не заметил. Но это так, пустяки.

Ад потихоньку подбирается ко мне, окутывает разум и чувства. Выхожу на своей остановке, через пять минут дохожу до клуба и… замираю, вслушиваясь в бешенный ритм сердца. Вот я и на месте. Сейчас переступлю порог клуба. Вот сейчас. Через пару секунд. И моя жизнь изменится. Раз и навсегда.

«Пороки».

Символично, правда? В этом слове будто хранятся ответы на все интересующие вопросы. Но это не так. Истину поведает только один человек. Когда зайду и окажусь перед ним на коленях, покорно опустив голову вниз. Как он просил.

Бесполезно тянуть минуты, ждать снисхождения с небес. Я уже приняла решение. Непростое. Оно изменит мою жизнь раз и навсегда. И чем дольше простою здесь, тем труднее будет шагнуть в неизвестность.

Его условия просты и в то же время сложны для понимания. Они вызывают страх, и ужас, стоит только вспомнить увиденные картинки в гугле. Его предложение выходит за рамки приличия, оно пропитано порочным запретом. Прямо как название клуба. Если бы не обстоятельства и необходимость в большой сумме для мамы, я бы не стояла здесь и не вспоминала, что привело меня к отчаянному решению.

Створки двери автоматически разъезжаются в стороны, как только делаю шаг вперед. Слева стоит секьюрити, внимательно проверяет содержимое моей сумочки, просматривает клубную карту с надписью «Гость» и указывает рукой на лестницу. Вскоре вместо слова «Гость» появится мое имя. Габриэль Лаундж. Нижняя. Как ярлык. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу длинный коридор в неоново-красных оттенках.

Чувствую запах мускуса. Запах порока и запрета. Запах моего отчаянного положения. Страшно. Непривычно. Поджилки дрожат, стук каблуков раздается неравномерно, неуверенно. Адреналин в крови заставляет сердце учащенно биться в груди. От неизвестности мои нервы натянуты как тросы. Не до конца понимаю, что ожидать этим вечером, насколько низко будет мое падение.

Замираю перед нужной дверью. Тридцать три. Внимательно рассматриваю цифры вырезанные на деревянной поверхности. Тяну время до последнего. Прикрываю глаза, выдохнув воздух. Так надо, Габи. Так надо. Либо ты, либо тебя.

Поднимаю руку, ещё секунду позволяю слабовольно подумать о побеге, но сжимаю кулак, впившись ногтями в кожу, и стучусь три раза. Вот и все. Слышу за дверью уверенные шаги. Ещё секунда и встречаюсь с его пронзительными черными омутами, готовыми превратить меня в прах.

– Ты опоздала, – раздается низкий строгий голос, вызывающий дрожь по всему телу.

– Простите, я…

– Входи, – не просьба – приказ. И я выполняю его незамедлительно.

В помещении, похожей на гостиничный номер люкс, темно, тишина давит на барабанные перепонки. Гостиная в светлых тонах с мягким диваном и небольшой барной стойкой у окна обманчиво приветлива. Ведь в одну секунду это место может превратиться в обитель дьявола.

– Располагайся, – он показывает на диван. Я присаживаюсь на мягкую поверхность, он следом. Находится на расстоянии двух мест, хотя мне все равно трудно находиться рядом, смотреть в его жгучие глаза. – Воду? Сок?

– Нет, спасибо.

Краем глаза замечаю на кофейном столике два наполненных стакана воды. Уже все решил за меня. Но у меня всегда есть право выбора, верно?

Мужчина делает маленький глоток, оставляет стакан. Наблюдаю за тем, как он завораживающе слизывает маленькую прозрачную капельку с нижней губы. Она пухлее, чем верхняя, еще вчера это заметила. И взгляд его прямой. Пронизывающий. Что под маской, что без, неважно – он порождает желание спрятаться куда подальше.

– Вижу, ты подготовилась, – он окидывает внимательно черное платье до середины бедра и небольшой вырез декольте. – Ты хорошо подумала? – разрывает тишину низким голосом с легким, едва слышным восточным акцентом.

Вот он и задал вопрос, ответ на который я долго обдумывала. Но, вопреки всем предрассудкам и аморальности своего поступка, произношу четко и вкрадчиво:

– Да.

– Что ж, – мужчина ухмыляется всего на мгновение, а затем жестко произносит: – На колени.

Приказ. Жесткий. Не терпящий отлагательств. И я выполняю его, уперевшись коленями о мягкий ковер. Сейчас он не тот человек, спешивший прийти на помощь непонимающей студентке, не тот мужчина, спасший от необратимого шага. Он не мой профессор, а я не его студентка.

Мы переходим необратимую черту, когда нас впредь можно считать любовниками…

– С этого момента наш договор обретает силу. Ни одна живая душа в университете не должна знать о наших отношениях. Только в этом случае ты получишь свои деньги.

Согласна. Сейчас я согласна на что угодно. Да и самой не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о необычной связи с преподавателем.

– Ты выполняешь любой приказ. Я прошу раздеться – ты раздеваешься, я прошу сделать мне приятно – ты выполняешь…