Алмазы перуанца

Бенно сбросил куртку и перерядился. И как при этом весело смеялись все присутствующие!

– Попробуйте-ка проехаться! – сказал Рамиро. – Вы вполне успеете, касса откроется еще только через четверть часа!

– Где? Там, на арене?

– Конечно, здесь почва чересчур неровная!

Бенно кивнул. Рамиро взял под уздцы осла и вывел его на арену; следом за ним двинулись туда все присутствующие, в том числе и переодетый Бенно. Сердце его усиленно билось; какое-то непонятное чувство не то робости, не то смущения овладело им.

– Не робейте, молодой человек, у вас несомненный комический талант, и наездник вы превосходный! Держитесь только слегка жеманно, как будто вы смущены и все же не в силах устоять против искушения попытать счастья добыть кругленькую сумму. Размахивайте юбкой в обе стороны, пусть публика смеется вашим ужимкам! Вот так!..

Бенно, прихватив с обеих сторон двумя пальцами свое платье, вышел на арену, помахивая юбкой и жеманно выступая, причем его громадный чепец как-то особенно забавно покачивался из стороны в сторону, так что все присутствующие положительно не могли удержаться от смеха.

– Прекрасно! Превосходно! – ободрял его Рамиро. – Теперь попробуйте вскочить на осла!

Бенно с разбега мигом вскочил в седло, но едва только успел сделать это, как бедняга, подняв морду кверху, жалобно взвыл, затем, поджав хвост, мелкой рысцой побежал вокруг арены с низко опущенной головой и весьма подавленным видом. Все неудержимо засмеялись, даже сам Бенно. Когда сеньор Рамиро поднимал свой хлыст кверху, Риголло делал слабую попытку брыкнуть, но затем снова продолжал трусить мелкой рысцой с самым покорным видом.

– Браво! Браво! Брависсимо! – звучало со всех сторон.

– О, эта затея сулит нам громадный успех! – воскликнул директор. – Мы по этому случаю можем даже увеличить цены!

– Но ведь это невозможно, – бормотал Бенно, – право, это совершенно немыслимо!

Тогда великанша подошла к нему и растроганным, умоляющим голосом проговорила:

– Ах, молодой человек, ведь вам это ничего не будет стоить. Я прошу вас, сделайте для нас это великое одолжение! Там, в фургоне, у нас лежит больное дитя; быть может, бедный ребенок скоро умрет, у него чахотка. А мы не знаем, как нам обеспечить ему хоть какой-нибудь уход, как призвать врача, так как и за место это еще не заплачено в городскую управу!

– Хуанита! – тревожно прервал ее сеньор Рамиро.

Но великанша довольно повелительно взглянула на него, и он смолк.

– Почему же молодому человеку и не знать этого? – возразила она. – В этом нет ничего предосудительного! И я прошу, очень прошу вас, молодой человек, вставьте в нашу сегодняшнюю программу этот смешной номер. Этим вы сделаете настоящее доброе дело!

– Ну, хотя бы только сегодня! – прибавил со своей стороны директор.

– Пусть так! – решил Бенно. – Только сегодня, так как я ввязываюсь в слишком опасную игру; что, если кто-нибудь из моей семьи узнает, что я публично выступал на арене?

– Ну да, конечно же, я отлично понимаю, что существуют такого рода обстоятельства – предрассудки, в силу которых некоторые люди гнушаются артистов, гнушаются талантом!.. да, да, вы правы, я не смею настаивать…

– Так только сегодня!.. Не больше!.. – повторил Бенно.

Рамиро и великанша переглянулись.

«Пусть он только попробует, – подумал Рамиро, – сценический успех опьяняет и завлекает, как хорошее крепкое вино, пусть только попробует сегодня! А там посмотрим!»

– Пора, Педро! – сказал он, взглянув на свои часы и обращаясь к «человеку-змее». – Пора, мой милый!

Тот на руках прошелся до стены, снял ногами с гвоздя старую медную трубу и затрубил в нее, словно он, подобно древнему пророку, собирался этими трубными звуками заставить пасть стены своего балагана.

Глава II

Безумный. – Цирковая пантомима. – Дебют на Риголло. – Неприятная встреча. – Безжалостный дядюшка и верный слуга. – Тайна дома Цургейденов

Толпа заволновалась и, точно бурный поток, прорвавший плотину, устремилась в деревянный балаган. Перед входом сидела у маленького столика за кассой испаночка и с самым беззаботным видом, но втайне с сильно бьющимся сердцем принимала плату за вход.

Бенно, притаившись за занавесом, видел, как вошли в зрительную залу и заняли целых две скамьи сплошь его одноклассники. Все они оказались сегодня здесь.

Вскоре весь цирк был полон так, что некуда было яблоку упасть; сеньор Рамиро буквально расцвел от удовольствия.

Началось представление. Первым выступал Педро, затем ученые обезьянки стреляли из пистолетов, маршировали под барабан, причем одна из них была за барабанщика и проделывала множество забавных номеров; после того увеселяла зрителей ученая коза, балансировавшая на четырех тарелках, поставленных на горлышках четырех бутылок.

Бенно наслаждался увлекательным зрелищем из-за занавеса, как вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Это был Мигель.

– Что вам, Мигель?

– Почему вы не хотите мне довериться, сеньор Бенно? Я знаю, что вы знаетесь с тайными силами природы и черной магией.

– Да с чего вы это взяли, Мигель? Никакой черной магии и не существует!..

Бедняга даже испугался:

– Нет, нет, вы ошибаетесь, если бы не было колдовства, мы, люди, никогда не могли бы беседовать с русалками!

– А что же вы хотите от русалок, дружище? – спросил его Бенно.

Глаза Мигеля вдруг разгорелись особым огнем, и щеки вспыхнули румянцем.

– О, если бы вы помогли мне встретиться с ними! – прошептал он дрожащими устами.

– Но это невозможно, мой бедный Мигель!

– Невозможно? Я этому не верю!.. Если я буду терпеливо ждать до того времени, когда вы найдете удобным, то я уверен, что мое желание исполнится. Почему бы вам в самом деле не доставить мне это счастье?

– Мигель! Мигель! Где ты там? – крикнула вполголоса Хуанита. – Иди же сюда!

Бедняга побежал на зов, а Бенно снова стал смотреть на то, что происходило на арене ярко освещенного цирка. А там как раз начиналась большая, очень забавная пантомима. После нее следовало представление ученого пуделя, затем очередь была за Бенно. Риголло вел себя прелестно; сначала он казался кроток и смирен, как овечка, но когда на предложение директора цирка попытать счастье добыть тысячу талеров искусством объехать на этом осле трижды вокруг арены, не будучи сброшенным с седла, вызвался сперва один из товарищей Бенно, затем другой, но оба они на первом же круге полетели через голову в песок.

Наконец выступил на сцену Бенно. При одном виде его осел задрожал от страха и жалобно завопил, а когда тот вздумал вскочить на него, высоко задрал ноги и убежал на конюшню, что вызвало неудержимый смех в публике. Но сеньор Рамиро тотчас же снова вывел его на арену и на этот раз дал Бенно вскочить на него. Далее все было проделано точно так же, как во время репетиции, и успех этой веселой клоунады превзошел все ожидания.

И осла и «наездницу» шумно вызывали, требовали повторения; предлагали за этот номер вторичную плату. Многие из товарищей были уверены, что узнали в матроне Бенно.

– Браво! Бенно! – кричали многие.

– Браво! Браво! Стряпуха с шумовкой!

– Повторить! Повторить! – слышалось со всех концов.

Между тем Бенно уже давно сорвал с себя чепец и фартук и старательно смывал грим.