Операция «Эмин-паша». Том I. Германский конкистадор в Восточной Африке

Лагерь в Мансамарабу

В пять часов вечера я снова собрал людей. Ни одного человека не было потеряно. Я произнес еще одну короткую речь, в которой довел до туземцев следующее правило: «Каждое утро в половине пятого при звуке трубы каждый человек должен выйти в к горнисту, и каждому будет выделен его груз. В 5.45 караван должен быть уже в пути в определенном порядке. По прибытии в лагерь каждый груз должен быть сдан, после чего будет произведена перекличка по списку. Каждый груз нумеруется, и каждый носильщик несет груз, отмеченный в списке против его имени».

Я подробно описал эти меры потому, что после их принятия с 5-го июля в караване установился необходимый порядок. Успех экспедиции в значительной мере зависел от поддержания этого порядка. Понадобилось некоторое время, прежде чем моя экспедиция привыкла к этому порядку.

Наш лагерь в Мансамарабу имел чрезвычайно живописный вид. Наши три палатки были установлены в великолепном парке под деревьями манго и баобабами. Перед моей палаткой, которая стояла в центре, развевался германский флаг, а немного левее был поднят красно-белый флаг султана Тумо Бакари (правителя султаната Виту). Под германским флагом была поставлена пушка, день и ночь охраняемая часовым. За палатками на зеленом поле паслись верблюды, ослы и моя арабская лошадь. Рядом были сложены грузы, охраняемые постом сомалийских солдат. Чуть дальше находились хижины, в которых обитали носильщики, во многих случаях с сопровождающими их молодыми женами, сильными, с развитыми фигурами, выгодно контрастирующими с женщинами-суахили, жительницами Виту.

В этот день герр Фридрих из Хинди снова был с нами и очень любезно поделился своим опытом нахождения в этой стране и описанием особенностей туземного населения. На следующее утро я был вынужден оставить в лагере господина фон Тидеманна, так как оказалось, что мы взяли восемь лишних ящиков с оружием и боеприпасами из лагеря Руста в Хинди, для которых у нас не было носильщиков, чтобы нести их дальше. Но я с большим удовлетворением наблюдал, как последний носильщик в шесть часов утра покинул лагерь со своим грузом, через час за ним последовала наша пушка за тащившими ее двумя верблюдами. А еще через два часа лагерь покинул караван наших вьючных верблюдов и ослов. Я замыкал шествие верхом на лошади с двумя собаками. Наш путь проходил через плоскую равнину. Скоро я обогнал вереницу наших вьючных животных, которые были под надзором надежных сомалийцев, и это были единственные животные в пустынной саванне. Мои собаки скоро устали от постоянного рыскания в напрасных поисках дичи в открытом поле и бежали рысцой рядом с лошадью. Примерно в два часа я проехал мимо селения Пемба, где земля приняла вид возделанного поля, появились участки, засеянные кукурузой и пшеницей. Здесь я ненадолго спешился, чтобы дать моей лошади и собакам попить воды из ручья и спросить у жителей о наличии провизии в селении Фунга Сомбо (цели нашего сегодняшнего перехода). Получив необходимую информацию, я поехал дальше по следам колес нашей пушки. В 14.15 я миновал Массиватато («три озера»), а еще через пятнадцать минут меня радостными криками приветствовали мои носильщики, которые уже нашли себе жилища для постоя и встретили меня фруктами. Поскольку они сегодня выполнили свою работу, я заставил забить другого вола, и распределить мясо между ними.

Вечер прошел в подготовке к тяжелому походу следующего дня продолжительностью в семь или восемь часов, что стало первым реальным испытанием для тяжело нагруженного каравана. Мне удалось навербовать в селении несколько дополнительных носильщиков, и в воскресенье 7 июля в пять утра прозвучал горн. Сразу же после сигнала носильщики собрались вместе со своими грузами, которые они теперь отличали от грузов, для них не предназначенных. В 05.45 последний носильщик вышел с господином Фриденталем по дороге в селение Виту. В половине шестого верблюды и ослы ушли с последними пакетами. Я уже собирался сесть на свою лошадь, когда мне было объявлено, что пришли люди из деревни Конумби, которые хотели продать мне верблюда. Потребовалось полчаса, чтобы совершить сделку. Я написал длинное письмо г-ну фон Тидеманну, которому я отправил купленного верблюда, так что была уже половина седьмого, прежде чем я сам последовал за своим караваном. Через час я догнал ослов, и вскоре после этого верблюдов, которых опередил, зная, что они находились под надежной охраной. Я поехал еще вперед, и мрачная неприветливая местность окружила меня. На этот раз это была дикая природа. Султан Виту хорошо понимал, как полностью защитить свою страну от нападения. В Фунга Сомбо в 1855 году находились арабские передовые военные посты. Из этого места в Виту труднопроходимый путь в течение нескольких часов ведет через болота и лес. Уединение места подчеркивалось тем, что я не видел и не слышал ни одного, даже мелкого, дикого животного. Позже, в Фунга Сомбо мне рассказали, что в этом регионе изобиловали львы и леопарды, и всего за несколько дней до нашего прихода один человек средь бела дня был съеден львом. Но сейчас ни одно животное так и не появилось. Не было время для раздумий, и скоро я догнал моих носильщиков, а также мне было необходимо дать несколько новых указаний г-ну Фриденталю. Затем я поехал назад, чтобы лично провести верблюдов и ослов через болото, которое я до этого миновал. Мне пришлось вести через лес караван верблюдов и ослов в течение двух часов. Один верблюд упал в болото, и его нужно было разгрузить, вытащить, а затем снова нагрузить. Таким образом, было уже три часа дня, когда мы достигли равнины, на которой находилось селение Виту (столица одноименного султаната). Наш подход к этому месту был ознаменован появлением тридцати солдат султана, которые пришли приветствовать нас от имени их господина.

Примерно за милю от Виту меня встретил Шерифф Абдалла, довольно цивилизованный суахили, в сопровождении герра Доерфера, германского представителя в султанате Виту, который также приветствовал меня. Я отправил караван вперед под начальством господина Фриденталя, а сам решил дождаться верблюдов, которые снова отстали. Но как только наши вьючные животные появились на горизонте, я направился в гостеприимную долину Виту в компании с г-ном Доерфером. Здесь я нашел обширные запасы кукурузы, а все окрестности была покрыты кукурузными и пшеничными полями.

Сам Виту лежит на хребте небольших холмов и полностью окружен плотным лесом. Вход в селение обеспечивался двумя воротами, сильно укрепленными и с часовыми, охраняющими их круглосуточно. В Виту, возможно, три тысячи жителей; а число довольно цивилизованных суахили наталкивает на мысль, что путешественник попал в один из центров восточноафриканской жизни. Дворец султана значительно уступает по роскоши подобному в Занзибаре, но производит вполне удовлетворительное впечатление. Население представлено разнообразными африканскими типами: здесь среди многочисленных суахили живут галла и сомалийцы, а в толпе заметны странные головные уборы вабони и мускулистые тела вапокомо.

Примечание переводчика:Вапокомо – народ семейства банту в Кении, проживающий на узкой территории вдоль берегов реки Тана от устья до среднего течения. Вабони – малочисленный народ группы кушитов, проживает в Кении и Сомали

Я въехал в Виту среди огромной толпы и заметил, что наш флаг уже был поднят перед одним из домов и узнал, что султан предоставил нашим людям четыре дома и быка для обеспечения мясом. Я попросил г-на Доерфера сделать мне одолжение и сразу отправиться к султану Фумо Букари, чтобы сообщить о моем прибытии, поблагодарить его и объявить о своем намерении нанести ему визит завтра. Фумо Букари передал мне, что он рад моему приезду и выразил пожелание, чтобы я всегда обращался к нему по любому поводу и был готов предоставить мне помощь, какая мне понадобится, так как я был его гостем, и он будет рад принять меня завтра утром в девять часов. Когда я убедился, что мои люди разместились в домах, я прошел с г-ном Доерфером в его загородный дом, который находился примерно в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, чтобы найти место, где можно было бы разместить верблюдов и лошадь. Между тем, для меня и Фриденталя были установлены палатки на самой большой открытой площади. После того, как мы приняли ванну в доме г-на Доерфера, я вернулся в свои палатку, где мы собрались вместе в чрезвычайно хорошем настроении.

Султанат Виту, который я должен пересечь, главным образом, в направлении с севера на юг, является равнинной страной с довольно развитым сельским хозяйством. В северной части территория явно менее плодородна, чем в южной части, и не имеет такой пышной растительности, которая встречается в южных районах, как, например, в Усамбаре. Население, тем не менее, бедное. Только в нескольких местах я нашел обладателей крупных стад, которые могли быть оценены в сто тысяч рупий. Местные жители обычно худы и тщедушны, что может быть, главным образом, приписано к недостаточному питанию. Особенно заметным для людей из Занзибара является недоверие местных жителей к покупателям в процессе торговли. Когда я хочу купить какао-орехи или любую другую пустячную вещь, я должен сначала положить деньги на стол, и только затем моя покупка будет передана мне. Если я закажу любую работу ремесленнику, он потребует оплаты вперед. С другой стороны, туземец сам берет у европейцев все товары в кредит. Все это производит очень плохое впечатление. В целом я убежден, что производительный потенциал страны может быть значительно увеличен, если условия труда будут более благоприятными. Естественный равнинный характер страны, наличие морского побережья с заливами также создают благоприятные условия для развития транспорта. Если бы здесь были задействованы большие возможности капитала, можно было бы ожидать очень быстрого развития цивилизации. Однако Виту – не что иное, как всего лишь оазис в великой степи Восточной Африки, требующей еще гораздо больших усилий для улучшения условий жизни народов, ее населяющих.

В понедельник, 8 июля, я впервые встретился с правителем этой территории. Султан Фумо Букари назначил мне прием на девять утра. Я решил по этому поводу оказать ему честь, как принцу, признанному Германией. Поэтому я приказал своим солдатам выступить строем с германским знаменем и флагом султана. Высшие должностные лица двора, Шерифф Абдалла и главный офицер султанских войск Омар Хамади пришли со мной; последний носил униформу прусского артиллерийского офицера. Я одел двух моих слуг в богатые красные ливреи, вышитые серебром; они должны были следовать за мной, неся подарки для Фумо Букари: украшенный золотом арабский меч и две новых магазинных винтовки новейшей конструкции с тремя сотнями патронов. Меня сопровождали господа Доерфер и Фриденталь. Султан, со своей стороны, собрал около сорока солдат, чтобы принять нас, и приветствовал нас в окружении всего его двора. Его каменный дом, действительно, выглядел очень скромно; но аудиенция внешне существенно не отличалась от таковых у султана Занзибара.

Фумо Букари подошел к двери, чтобы встретить меня, и провел в кресло слева от его возвышенного трона. Стул, похожий на мой, справа от него, был занят наследником трона, братом султана. Сам Фумо Букари – человек лет сорока с добрым лицом. Он говорил на языке кисуахали, разговор велся, естественно, о целях экспедиции, которую султан обещал поддерживать, насколько мог. По моей просьбе он сразу же дал мне письменный приказ своим старейшинам способствовать переходу колонны Руста прямо в Виту. Он также заявил, что готов предоставить мне лодки для плавания по реке Тана.

Аудиенция длилась час, и в течение всего дня знатные жители этого места спешили друг за другом нанести нам визит. Некоторые из них были вполне цивилизованными и достойными людьми. В тот же вечер я приказал отправить верблюдов назад в Хинди, чтобы привезти колонну Руста в Виту.

На следующий день я с удовлетворением встретил г-на Тидеманна, который прибыл в Виту с багажом, который был ранее оставлен; так что мои колонны теперь воссоединились. Теперь я приложил все усилия, чтобы навербовать как можно больше носильщиков; но вскоре стало очевидно, что нужное количество носильщиков в Виту получить не удастся, да и в смысле провизионной поддержки экспедиции страна была в любом направлении довольно скудной. Я заметил, насколько мало была изучена территория окрестностей Таны и всех окраинных районов Виту в целом. Страна напоминает остров, у которого нет связи с внешним миром. Сведения об окружающих территориях, которые я получил от нескольких галла и вапокомо в Виту, впоследствии оказались совершенно неточными и даже лживыми. В Виту стало совершенно ясно, что я должен искать другие пункты провизионной поддержки для выполния экспедиции, возможно, на Верхней Тане или далее во внутренних районах, если я намерен достичь своей цели – Экваториальной провинции. Все это не обнадеживало.