Из Багдада в Стамбул

– Да, при условии, что мы будем тобой довольны.

– О, я сделаю все, что от меня потребуется.

Мы доехали до места, где прятались наши спутники. Все они остались весьма довольны моей сделкой. Только Халеф выразил сожаление.

– Сиди, – сказал он, – Аллах тебе не простит, что ты посадил на своего красавца такую жабу. Ему можно было дать мою лошадь, а я бы взял вороного.

– Оставь его в покое, Халеф! Это обидит его.

– Машалла! Что может обидеть курда, который жжет уголь и выедает грязь между пальцев!

Но все осталось по-моему.

К полудню мы добрались до вершин Бане, и после напряженной скачки перед нами открылся проход на юг. Нам предстояло завести лошадей на невиданные высоты, поэтому сегодня было решено дать им отдых и вернуться чуть назад, в небольшую глубокую долину, края которой густо поросли карликовыми елями. Мы достаточно настреляли дичи, чтобы не ограничивать себя в пище, а после ужина распределили очередность ночной вахты. Здесь, вблизи перехода, эта предосторожность была необходима – воров и разбойников в районе Бане было хоть отбавляй.

Ночь прошла без происшествий, а на рассвете мы уже въезжали в проход – самое подходящее время, чтобы остаться незамеченными.

Дорога вела через голые вершины и каменные пустоши, темные ущелья и спокойные долины, в которых редко когда можно было найти хоть какую-то воду. Все здесь выглядело так, будто в местах этих вообще не появлялся ни один европеец.

Незадолго до обеда мы пересекли поперечную долину. Когда мы уже были на той стороне «перекрестка», Доян встал как вкопанный и бросил на меня умоляющий взгляд. Он заметил что-то подозрительное и просил разрешения покинуть меня ненадолго. Я осмотрелся и не заметил никаких следов присутствия какого-либо живого существа.

– Иди, Доян! – скомандовал я.

Пес тут же исчез в кустарнике. Мгновение спустя раздался крик, а потом звуки, доказавшие мне, что Доян положил кого-то на землю.

– Халеф, подойди!

Мы спрыгнули с лошадей, бросили поводья спутникам и последовали за собакой. Действительно, рядом с колючим кустом лежал мужчина, а собака стояла над ним, ухватив его зубами за пояс.

– Доян, geri![9 - Отпусти! (курд.)]

Собака отступила, и незнакомец поднялся.

– Что ты здесь делаешь?

Он глянул на меня, будто размышляя, отвечать ему или нет, а вместо этого вдруг резко прыгнул в сторону и как сквозь землю провалился.

По моему знаку собака бросилась следом. Менее минуты спустя мы снова услышали крик ужаса и рычание пса. Рядом с местом, где в первый раз лежал мужчина, на сломанной ветке висело ружье. Я дал Халефу знак забрать его, а потом мы двинулись дальше и увидели уже знакомую картину. Незнакомец так и не отважился сделать движение и выхватить из-за пояса нож.

– Еще раз позволяю тебе подняться, но предупреждаю тебя: если еще раз побежишь, собака тебя разорвет, – сказал я.

Потом я отозвал Дояна. Чужак встал передо мной в покорной позе.

– Кто ты?

– Я житель Сооты, – ответил он.

– Беббе?

– Нет, господин. Мы враги беббе, ведь мы – джиаф.

– Откуда ты идешь?

– Из Ахмеда Кулвана.

– Это далеко. Что ты там делал?

– Я пас стада тамошнего киаджаса – старейшины деревни.

– И куда направляешься?

– В Сооту к моим друзьям. Джиаф отмечают большой праздник.

Так оно вообще-то и было.

– У джиаф будут гости на этом празднике?

– Я слышал, что туда собирается хан Хайдар Мирлам со своими беджат.

И это совпадало. Этот мужчина, похоже, не был лжецом.

– А почему же ты прячешься от нас?

– Господин, разве одинокий человек не захочет спрятаться от шести всадников? Здесь, в горах, никогда не знаешь, кто друзья, а кто враги.

– А почему ты побежал от меня?

– Я подумал, что ты враг, потому что натравил на меня свою собаку.

– Ты действительно здесь один?

– Клянусь бородой Пророка, один!

– Тогда иди вперед.

Мы вернулись с ним к моим спутникам, где он все повторил слово в слово. Они так же, как и я, признали, что человек не представляет опасности. Ему вернули его ружье и разрешили идти. Мы продолжили свой путь. Я заметил, что Алло как-то особенно внимательно рассматривает этого человека. Сидя на лошади, он мурлыкал какую-то нехитрую песенку, как вдруг быстро подъехал ко мне.

– Господин, этот человек обманул вас! Я знавал его, но не ведал, кто он такой. Но теперь я вспомнил. Это не джиаф, а беббе, причем родственник, может даже, брат шейха Газаля Габойи. Я встречал их обоих в Нвейзгие.

– Так ли это? Ты не ошибаешься?

– Вообще-то у меня хорошая память…

Я поведал остальным о подозрениях угольщика и заявил:

– Я могу быстро настичь его!

Мохаммед Эмин покачал головой.