Гори, гори ясно

– Услугу, – сориентировался я, припомнив слова Шпалы в сауне. – За твою помощь я буду должен тебе одну услугу. Такую, какую мне по силам оказать, и что не нанесет вреда мне самому, моим близким, и не преступит правил Ночи.

Пока Миха обдумывал мое предложение, я благодарил Кошара, за то, что тот вдолбил в мою голову несколько формулировок. Включая и эту вот. Шерстистый, понятно, продолжал блюсти свой интерес. Мое выживание для него важно, чтобы я продолжал греть и кормить его, пушистого. Все, как у настоящих котов.

Во фразе ничего не было сказано о нарушении законов обычных, тех, что под грифом «УК» и прочие «К» – кодексы. Но тут уже такое: нельзя искупаться, не замочив ног. Оговорка про вред себе отчасти должна защитить от совсем уж диких запросов.

– Я не спрошу с тебя за помощь поперек Покона, – озвучил согласие Смертушка. – Как понимаю, услуга от меня требуется уже сейчас?

– Правильно понимаешь, – облегчение я постарался сдержать. – Чем скорее, тем лучше.

Будет крайне неловко, если к нам с покойным Водярой заглянут на огонек, скажем, влюбленные с целью пошалить в укромном месте. Так что да: чем скорее сюда заявится Удовеня, тем мне спокойнее.

– Где именно? – ни смеха, ни зевоты, холодный тон.

– Озерки, – я понял, что дурак – зову Миху туда, не знаю, куда. – Где-то у Верхнего озера. Точнее пока не могу сориентировать. К твоему приезду постараюсь уточнить.

– Вот этого не нужно, – пресек мои поползновения коллега. – Сиди тихо там, где сидишь. Если я тебя верно понимаю, высовываться тебе не стоит. Мои тебя видели, чуяли. Отыщут. Все, отбой, еду.

– Фу-ух, – позволил себе вздохнуть с облегчением, заслышав звуки сброшенного вызова.

Стоило ли загонять себя в долги до того, как получу ответы? А бес его знает. Вот только, как мне думается, Миха с места не сдвинулся бы без моего обещания. А мои вопросы к Вадику стали только злободневней с его уходом в мир иной.

«Жизненнее», – кхекнул мысленно.

И принялся ждать Смерть в компании трупа коллеги.

Миха: щетина с сединой на подбородке (Михе нет и тридцати), легкая сутулость, метр девяносто худобы и апатичный взгляд.

– Не знал, что у нас тут корпоратив.

Я ждал, прислушивался, осматривался, и все равно пропустил приход Смерти.

– Как и я, выходя поболтать с сотрудником, не знал, что дело кончится всем этим, – повернул к Михе голову так, чтобы он смог увидеть мой красивый затылок.

А потом зашелся нервным, совершенно неестественным смехом.

– Корпоратив… – отдышался и снова захохотал.

– Всякое случается в жизни, – безразлично высказал Миха. – И в смерти.

Меня попустило, судорожные смешки прекратились.

– Время – деньги. И сон, – поучительно продолжил Удовеня. – Как здесь закончим, настоятельно рекомендую тебе хорошенько придавить подушку. Сейчас сходи, погуляй. Проветрись. Вон, хотя бы со свидетельницей пообщайся. Или сообщницей?

– Сейчас не понял? – я, честно сказать, растерялся, заозирался по сторонам.

Возмущенно квакнула лягушка.

– Ясно, значит, свидетельница, – с выражением абсолютного пофигизма на лице и в голосе сказал Смерть. – Покажись, дева озера. Мертвая дева мертвого озера.

– Э?

Определенно, совет про хороший сон был весьма кстати, нервишки у меня тем утром пошли в разнос. Совсем контроль за своими эмоциями и реакциями растерял.

За спиной послышался плеск воды.

– Приглашаешь к себе? – глядя мимо меня, спросил Миха. – Мы не утрудимся, подойдем.

И рукой мне махнул, мол, потопали.

За зеленью вполне ожидаемо обнаружился берег озера. И весьма неожиданно – девушка, по плечи погруженная в воду. Плечи тонкие, шея длинная, кожа бледная.

– Русалка? – вслух предположил я.

Что было резонно: купальщица, даже сильно в воде засидевшись, едва ли станет настолько бледной, чуть ли не до прозрачности.

– Мы не посягаем на воду, дева озера, ты не посягаешь на землю, – озвучил коллега. – Нет между нами вражды и претензий.

– Кроме дыма вонючего, ты хочешь сказать? – наклонила головушку дева. – Знаешь, как вонь над водой разносится? Фу!

«Дева» выглядела лет на пятнадцать-шестнадцать и была отчаянно некрасива. Маленькие глазки с опущенными вниз внешними уголками. По низкому лбу словно струйки воды спускались тонкие пряди волос, то ли русых, то ли серых. Нос, непропорционально длинный, нависал над тонкими губами и скошенным подбородком. Довершали картину оттопыренные уши и мелкие кривые зубы, которые дева то и дело показывала, скалясь. Или то была улыбка?..

Если я верно помнил (тут сразу уточню: помнил неверно), в русалочий «штат» зачисляли девушек-самоубийц. С таким-то отражением в зеркале немудрено было камнем на дно добровольно пойти…

– Дым – это… – начал было я.

– Если вздумал оправдываться, заткнись, – негромко велел мне Миха. – Не смей. Примут, как слабость, откроют охоту. Ты разжалобился от ее вида? Несчастная уродинка, все такое. Забудь. Уродинка поди успела столько за свою недолгую натворить, что иному рецидивисту и не снилось. Успела ведь, а, любопытная?

– С такими локаторами самое то любопытничать, – буркнул я себе под нос, но дева услыхала.

– П-ф-ф, – фыркнула русалка. – Нужны вы больно, чтобы вас подслушивать.

– Ты все еще здесь, – пожал плечами коллега. – Что говорит само за себя.

Девица изобразила ртом нечто булькающее и ушла под воду.

– Поди за водорослями покрепче занырнула, – Миха махнул рукой. – Скоро опять объявится. Тянет таких, как она, к смерти.

Спорить с ним я не стал, ему виднее. Спросил про другое.

– Что дева мертвая, понятно и видно. А озеро почему мертвое?

Смерть выпростал руку, указывая на другой берег озера.

– Там кладбище. Шуваловское. Соприкосновение зон влияния, так сказать. Ненавижу лекции. И дело пора делать. Дева как вынырнет, можешь с ней поболтать за всякое. Главное, слабину не давай и в воду к ней не заходи. Утянет – крякнуть не успеешь.

Удовеня развернулся и ушел, оставив меня у воды. Поверхность рябила от ветра и водомерок, а дна даже у берега было не разглядеть от мути. Замутило – от алкоголя ли, или же от сотрясения – и меня. С трудом удержался от вызова живого огня: не прямо же на кромке, на тонкой границе земли и воды? Не от страха себя сдержал, просто незачем провоцировать. Эдакий своеобразный этикет, как я его для себя понимал.

– И чего уставился? – русалка вынырнула прямо там, куда был направлен мой взгляд, не иначе нарочно. – Мало того, что дымит, так еще и пялится.