Ритуал

– Не успел. Получил несколько отказов от ректора, но не сдался, написал очередное заявление и собрал подписи преподавателей и научных сотрудников. Возможно, это бы сработало, но… даже с преподавательской поддержкой шансы были минимальными, откровенно говоря. Ректор не хотел так рисковать, да еще ради работы новичка-студента. События в Равсварте – аргумент слабый. И болезни все же отличались друг от друга. Мертвая чума произошла от мертвеца вследствие деяния сивиллы, чему есть сотни свидетельств. Она распространилась за считанные дни, едва не поглотив Тенет. Если бы у нас не было Армии, способной окружить деревню и подавить болезнь без угрозы заражения… не знаю, что могло произойти с Мертвоземьем. Но сомневаюсь, что мы с вами сейчас бы разговаривали.

– Армия окружила деревню, что было дальше?

– Все жители были уничтожены, разумеется. Их сожгли.

– Эспен собирался откопать пепел? – невинно поинтересовалась я.

– Нет, альтьера Морландер. В Виливе до сих пор существует саркофаг, братская могила жертв той истории. Сожгли не всех, было принято решение оставить несколько тел. Но предать их земле не посмели, эти люди не могли стать частью Армии. Это риск, неисследованная территория. Поэтому тела поместили в саркофаг и оставили его в назидание. Как памятник. Никто не должен забыть, что сделали сивиллы.

– Даже так.

– Удивлен, что вы не знакомы с этой историей, – заметил альтьер.

– Я с ней знакома с самого детства, но подробности требовалось освежить. Видите ли, я никогда не интересовалась мертвой чумой так плотно и уж тем более не писала работ на эту тему, – и считала саркофаг всего лишь жутким памятником, а не настоящей могилой.

– Потому что вы Морландер. А Эспена история заворожила сразу. Как тайна прошлого, которую он, парень со стороны, вдруг раскроет и станет предметом всеобщего восхищения.

Раскрытие тайн прошлого, значит. У нас такое не приветствуется, думаю, в любых других местах тоже. Парень мог наткнуться на что угодно! Это ведь университет. И уж наверняка он съездил в Вилив, мертвую во всех смыслах деревушку. Там побывали многие и до него, но вдруг именно Эспен смог откопать что-то? Да, история с чумой стоит внимания, особенно в свете странного убийства.

– Но пока тела у него не было, – заметила я, – тогда что он исследовал? И как именно собирался использовать мертвеца?

– Мы только начали совместную работу. К сожалению, на эти вопросы я не могу ответить, альтьера Морландер. В его черновиках вы тоже найдете одни расплывчатые тезисы и фантастические теории, ничего особенного.

Тогда стоило ли пугать меня дополнительной копией этой таинственной писанины, раз там и искать-то нечего? Но вместо этого я задала другой вопрос:

– Помнится, раньше на каждый курс назначался ответственный. Расходник… то есть, начальник курса, разумеется. Кто отвечал за Эспена? Хотелось бы поговорить с этим человеком.

– Тогда не стоило отпускать альтьера Ромрена так быстро.

– Так сходите за ним прямо сейчас! И захватите по дороге записи Эспена. Не хотелось бы гонять вас по университету лишний раз.

Альтьер Асвальд разве что не кипел от злости, но спорить не стал.

Мы вновь остались с Янисом вдвоем. И, пока напарник ползал по полу между окнами и кафедрой, я вернулась в кладовую. В ней все еще стоял навязчивый запах, да и вряд ли он уйдет отсюда в ближайшее время. Окон нет, дверь закрыта… нет, все же этот запах не давал мне покоя. Кто-то открыл банку специально? Возможно. И зачем такое делать? Чтобы сбить другой запах, например. Если эта фритилария славится резким ароматом, то такая теория как минимум заслуживает внимания.

Для проверки я подошла к стеллажу, на котором стояла заветная банка, и потрясла его. Еще и еще. Напоследок толкала стеллаж так, что тот едва устоял на месте. Но никакие мои манипуляции не открыли банку, вот что любопытно. Это ничего не доказывает, конечно, но… но что-то в этом есть.

– Янис, – позвала я парня, – нашел что-нибудь?

Он заглянул в кладовую и поманил меня за собой:

– Возможно. Идемте, покажу кое-что.

«Кое-чем» были пятна крови, которые я и так уже видела. По ним сразу можно сказать, где нашли тело – как раз в том месте, куда любезно указал альтьер Асвальд. Мебель, пол, все в следах.

– Мы знаем, что на парне вырезали знаки, – сказал Янис. – Думаю, сделали это там же, где его потом нашли. Но тело явно перемещали, – он отошел от прохода к кафедре и указал на стык между полом и ступенью, – посмотрите внимательно: там есть кровь. Но ее пытались оттереть в этом месте.

Кровь там действительно была, просто удивительно, как Янис это заметил.

Но, что самое интересное: кафедра располагалась как раз между кладовой и местом, где нашли тело. И вот к странностям с банкой и фритиларией прибавилась еще одна. А это уже полноценный след.

За дверью в аудиторию послышались шаги.

– Теперь займись кладовой, – быстро шепнула я Янису. – Думаю, резкий запах должен был что-то от нас скрыть, а значит, мы обязаны это найти.

Янис отправился на поиски, а я занялась подоспевшим альтьером Ромреном. В отличие от коллеги, он не выглядел недовольным, только посетовал, что студенты остались без присмотра. Второй курс, самые сумасшедшие там собрались. Чересчур уверены в себе и готовы покорить весь мир, вот в чем беда. Но еще пара лет, и они поостынут. Кстати, тот самый второй курс альтьер Ромрен и опекал. В наше время такое звалось «расходником», подразумевая расходный материал, которым всегда можно прикрыться от университетских невзгод. Не знаю, какие там обзывательства в ходу сейчас, но суть одна. И теперь понятно, отчего альтьер Ромрен так за группу переживал: свои, как ни крути, ближе к сердцу. Да и погибший парень один из них.

– Вы ведь понимаете, зачем я вас сюда позвала.

– Конечно, – закивал альтьер. – Признаться, я удивился, что в первый раз вы обошлись без вопросов об Эспене, но знал: мы еще встретимся. Правда, не настолько скоро, ведь я даже лекцию дочитать не успел.

– Поговорим об Эспене.

В качестве вступления я выслушала, каким прилежным студентом был парень, что семья его из Равнсварта и он первый в своем роде… вот это вот все. Но альтьеру Ромрену нашлось что добавить к общей картине. Например, он знал все о круге общения Эспена. Во-первых, это Элиза Фризендорс, именно ее семья когда-то поспособствовала парню во время поступления в университет. Причина банальная: весьма обеспеченная семья Хакцелль рано или поздно должна была породниться с кем-то из Высших домов, и вот время настало, а Фризендорсы, по слухам, все приближались к разорению. Как часто бывает, образовался идеальный союз.

Элизу Фризендорс альтьер Ромрен описал как девушку толковую, не склонную искать неприятности. Она не прогуляла ни одной лекции, сидела всегда рядом с Эспеном, они хорошо общались. В их ситуации между молодыми людьми часто возникает неприязнь, альтьер повидал немало таких случаев, но Элиза и Эспен ладили. В данный момент девушка ни с кем не общается, сидит одна в стороне и даже лучшую подругу не подпускает близко.

Подруга – Маргарита Сольгейд. Успехи средние, прогулы случались. Вообще не понятно, как она ворвалась в компанию и подружилась с Элизой и Эспеном, на первый взгляд ребята совсем уж разные. Девушка – будущий кастал.

Инглинг Стандершель. Да-да, младший брат того самого альтьера Иустилона из знаменитого круга принца Александра. И Инглинг… как бы на плаву держался, но тоже успехами не радовал. Возможно, потому что на него оказывалось отрицательное влияние, которому парень легко поддавался.

Хакон Армфантен. Ох, как неохотно альтьер Ромрен выдавил из себя это имя! Но сразу понятно, кто тот самый беспокойный заводила, которого страшно оставить без присмотра. Как раз Хакон. Причем альтьер Ромрен увиливал как мог, называл парня «жаждущим действий» или «одухотворенным открытиями», подбирал такие эпитеты, от которых у меня глаза съезжались к носу, но суть я уловила. И альтьера Ромрена никоим образом в изворотливости не винила, ведь фамилия парня Армфантен. Как у ректора. Или как у того самого Армфантена.

– Извините за вопрос, но я немного растеряна: у альтьера Хайнриха есть внук?

Преподаватель заметно занервничал и посмотрел на дверь.

– Это сын, – прошептал он, наклонившись ко мне ближе. – Хакон, как бы это сказать… не совсем законнорожденный. Вы ведь наверняка слышали, что супруга альтьера Хайнриха давно живет в Аннераме и совсем никуда оттуда не выезжает. Приглядывает за узниками, это ее выбор. Вот и… так случилось.

Хакон случился, понятно. Но парень носит фамилию отца, а значит, тот его признал. И не просто признал, а даже в университет пригласил.

Интересная подбирается компания.

Дальше мы поговорили об исследованиях Эспена. Конечно, альтьер Ромрен обо всем прекрасно знал, но сразу сказал, что парень никогда бы не получил разрешения на изъятие тела. Слишком опасно, ректор выступал против. Какие исследования проводили остальные? Вопрос вызвал замешательство, но потом выяснилось, что такими увлеченными были лишь Элиза и Эспен. Элиза исследовала влияние мертвой земли на растения, ее курировала альтьера Роза Бурхадингер. Хакон исследованиями увлекался мало, он больше их срывал, Инглинг постоянно повторял за ним, а Маргарита не могла определиться с темой. Или даже не собиралась.

– И эти пятеро дружны? – уточнила я.

– Очень сплоченная группа, всегда вместе. Они и живут все вместе, насколько мне известно. Видите ли… альтьер ректор позаботился о сыне, что вполне логично. Он выделил ему один из семейных домов в Тенете. Там много места, вот парень и пригласил друзей.

– А почему же альтьер ректор не поселил сына поближе? Раз уж его супруга отсутствует, никаких домашних споров бы не возникло.

– Так-то оно так, но… Хакон яркая личность.

Настолько яркая, что жить с ним невозможно.

Заметив мой ироничный взгляд, альтьер Ромрен поспешил добавить:

– Не поймите меня неправильно, альтьера, но Хакон Армфантен и впрямь непростой парень. Но он, без сомнений, талантлив и может вырасти в особенного взрослого. Наследие Армфантенов ничем не перебить. И Хакону просто нужна твердая рука. Или время. Я уверен, мы о нем еще услышим.