Восток. Запад. Цивилизация

– Спасибо, – сказала я осторожно.

– В свое время леди Эстервуд весьма надеялась стать леди Диксон, – добавила она очень тихо. – Но ее родители сочли, что есть более выгодный вариант. Однако она не простила этой женитьбы.

– И крови вам попортила изрядно?

– Да.

– А теперь и меня вниманием не обойдет? Может, ну его, этот бал? Скажем, что у меня голова разболелась.

Конечно, никто не поверит. Ну и плевать.

– Боюсь, это будет означать поражение. – Свекровь поднялась. – И слабость.

Ну да, а перед шакалами слабость показывать нельзя.

– Эта Грета тоже будет гадить.

– Несомненно.

– А…

– Леди Эстервуд весьма ценят. И его императорское величество тоже. Она красива. Хорошо воспитана. Умна.

Уже бесит.

– И остроумна. Не говоря уже о прочих достоинствах. Знаешь, дорогая, твоим гардеробом надо заняться всерьез.

А до этого что, в шутку было?

Я осторожненько поднялась:

– Я, вообще-то, учиться собираюсь. В университете.

Свекровь лишь отмахнулась.

– Учеба не должна мешать светской жизни, – сказала она с убежденностью.

И вот честно, я не могла сообразить, что меня больше пугает.

Глава 15

О двуногих и пернатых

Снова подвал.

И… и сперва завтрак. Какой-то такой неправильный завтрак, во время которого Эва не могла отделаться от ощущения, что участвует в престранном спектакле.

В нем маменька что-то радостно рассказывает о погоде и тканях, которые удалось купить, несмотря на то что купить их хотела не только она, но ей нужнее… О кружевах, лентах, грядущем бале.

Жемчужной нити.

Или броши?

Или все-таки нити? Но нить и серьги одновременно чересчур вызывающе, а броши в достаточной мере скромной и роскошной у нее нет.

Отец слушает и кивает, но взгляд его то и дело задерживается на Тори.

Та улыбается и что-то отвечает маме. Тори слегка бледновата, и потому губы ее кажутся яркими. И глаза тоже. Берт мрачно смотрит в тарелку.

И почти не ест.

– Дорогая, ты не заболела? – Маменька слегка нахмурилась. – Выглядишь усталой.

– Сон дурной, – соврала Эва, и получилось это до того легко, что сразу же за вранье стало стыдно.

– Бывает. Мне недавно принесли чудесные успокаивающие капли…

– Надеюсь, ты их не принимала. – Отец сделался еще более мрачен.

– Нет, но уснула легко, как ни странно. И даже снилось что-то. – Маменька улыбнулась, да так ясно и хорошо, что стало очевидно: снилось ей нечто в высшей степени приятное.

– Отправь их в лабораторию. Посмотрю. – Отец аккуратно промокнул салфеткой губы. – И пожалуйста, не принимай никаких неизвестных средств.

– Но…

– Кто их принес?

– Нелис. – Улыбка маменьки слегка поблекла. – Нелис Фергюсон. Она вчера заглядывала. Спрашивала о девочках. У нее тоже дочь. И ее пригласили к Эстервудам, вот мы и побеседовали за чаем. Мода такая неопределенная сейчас, но не хотелось бы ошибиться. Все-таки первый выход в свет и такой серьезный. Многие будут смотреть. А от этого такие переживания, вот она и пришла посоветоваться… Дорогой, ну не думаешь же ты, что она решила меня отравить?

– Может, и нет. Но все равно. Не стоит.

Маменька не стала спорить, лишь чуть склонила голову, показывая, что поняла. И поглядела на Тори.

– Все-таки мне кажется, что украшения нужны разные. Брошь. И нить жемчуга. Или лучше браслет?

– Всецело доверяю твоему мнению.

– А вот платья… Я не думаю, что стоит делать их одинаковыми. Возможно, использовать те же ткани, но фасоны… или нет? Тори несколько ярче, ей не пойдет…

Отец поднялся, давая понять, что завтрак окончен.

– Эва, загляни пожалуйста, как освободишься.

Эва кивнула.

И поглядела на сестру, а та сделала вид, будто совершенно ни при чем.

Ведьма.