О бедной сиротке замолвите слово

Глава 4

Время.

Оно ощущалось созданием иначе, нежели людьми, огоньки душ которых вспыхивали и гасли… вспыхивали и гасли… такие обманчиво близкие.

Хрупкие.

Сладкие.

Время было твердым, как стекло. Пожалуй, что так. Или янтарь. В чужой памяти находилось изрядное количество воспоминаний, которые существо перебирало бережно. Это ложь, что оно было бездушно – напротив, к этому моменту оно сожрало достаточно душ, чтобы из остатков их слепить собственную.

Зачем?

Быть может, от скуки.

Камень холоден. Кругл. Мал. Он держит на себе целый замок, а внутри – еще один, полупустой, заселенный лишь призраками, которых сотворяло существо, разыгрывая сценки чужих жизней.

Вот толстая женщина в белом чепце прилипла к зеркалу. Она поворачивает его влево и вправо, наклоняет и отводит, надеясь, что измененное отражение сделает ее хоть немного красивей. У женщины крупные вывернутые губы и серьги в ушах.

Янтарные.

Когда это было? Его время неточно. Существо скользит в нем, перетекая из вчера в сегодня или еще дальше. Ему доступна и та материя, которую люди именуют будущим. И пожалуй, именно она подогревает интерес к игре.

Немного.

Существо позволило приблизить к себе новую фигурку, которая терпко пахла дымом иного мира. И запах будоражил, напоминая о времени, когда существо было свободно.

Оно могло перемещаться.

Искать и находить.

Смотреть.

Действовать… играть не только тенями, но и созданиями-во-плоти. Определенно, то время прочно увязывалось в понимании его со счастьем.

Поймали.

Лишили.

Заперли. Оставили эту подделку, пусть и бесконечную, и сложную настолько, насколько может быть сложно самосотворенное пространство, но… не то.

Не так.

Королевский маг очнулся, ощутив эхо раздражения.

– Что опять? – Этот человек, пожалуй, был даже где-то симпатичен. Он пришел сам и не испытывал страха. Он не молился камню, не лил на него тайком кровь, будь то куриная или человеческая, – люди смешны в своих суевериях. Он пытался говорить, и не его беда, что человеческий разум слишком слаб, чтобы вынести долгую беседу.

Существо откликалось.

Иногда.

К этому времени оно научилось беречь собственные игрушки, и, пожалуй, почему бы и нет, эхо аватара, сотворенного во времена свободы, откликнулось. Сила к силе и… да, эта кровь впитает ее, а дар…

Людям понравится.

– Что происходит? – маг выбрался из смятой постели. Он был взъерошен и нелеп. Мокрые волосы, вспотевшая шкура… опять кошмары снились? Существо давно уже не заглядывало в чужие сны.

Надо будет исправить.

Оно ласково коснулось сознания человека, обещая ему скорые перемены. Всем им не помешают перемены… и они уже начались.

Еще летом.

Мальчик случайно открыл запертую дверь. А отец его, связанный неосторожной клятвой – ему казалось, что она не повредит роду, – оказался в западне. Любовь – это мило, но возлюбленные бывают смертны. Его тюремщик тоже попал в силки, полагая себя свободным, а на деле…

Все складывалось.

– Не понимаю, – королевский маг достал из рукава платок, чтобы вытереть кровь. – Заговор? Нет?

Заговор…

Их маленькие смешные интриги питали разум, не позволяя ему угаснуть в заточении, поэтому заговорщикам, возникающим время от времени, существо было благодарно. Оно даже позволяло им оставаться – потом, после казни – в сотворенном им мире.

Правда, почему-то ответной благодарности души не испытывали.

Следовало признать, что в чем-то люди были сложнее, нежели ему представлялось.

– Нет? Тогда не пойму… им угрожает? Не угрожает… – Эта привычка разговаривать с существом вслух появлялась рано или поздно у каждого королевского мага. Вероятно, причиной тому было одиночество, а может, желание убедить себя, что мысли для существа закрыты?

Прямой угрозы не существует.

Они сами.

Каждый раз сами…

И, существо захихикало, представляя, до чего они удивятся, поняв, в какую ловушку себя загнали. С другой стороны, наблюдать было не так интересно, как участвовать. И пусть даже ожидание – временной пласт будущего был уныло однозначен – подарило бы существу свободу, но…

Желаемого можно добиться разными путями.

И, укрепив связь с аватаром, существо дотянулось до хрупкой души, которая застыла на грани. Дотянулось. Задумалось на мгновенье, любуясь разнообразием вариантов.

Уничтожить?

Задержать? Нет, то же самое, что уничтожить… а вот усложнить…

У них должен быть шанс. Тем любопытней будет отнять его. И существо напитало связь силой. Душа крепкая, возьмет, сколько сможет.

– Ты понимаешь, что едва не убила ее? – какой неприятный голос, скрежещет, что гвоздем по стеклу.