Спящая в огне

Глава 29

Он молился. Она надеялась. Надеялась, что она придет, что вернется.

Услышав древний голос, похожий на грозные раскаты грома, Этна вздрогнула, отстраняясь от Кая. Взор переместился на ту, что внезапно появилась в покоях, не воспользовавшись дверьми, чтобы попасть внутрь.

– Приятно вновь вернуться в дом родной. Неприятно видеть предателя.

Говорившую сложно было назвать девушкой, но визуально она таковой являлась. Высокая, с королевской осанкой и острыми, точно кинжалы, чертами бледного лица, на котором застыли лиловые трупные пятна. Нижнюю часть ее лица с тонкими невыразительно бледными губами скрывала молочная маска в виде закрытой челюсти хищного зверя. Да и вся она являла собой единый вид чудовищно мертвого человека, который невесть как стоит на ногах. Но, несмотря на мертвый внешний вид, она являла всей своей сущностью власть и древнее могущество. Стоять рядом с ней было также опасно, как касаться руками огня. И, тем не менее, двое людей находились почти рядом, не обжигаясь. Острое тело, буквально обтянутое бледной холодной кожей, показывало все ее кости. Точнее те, что не были скрыты за нарядом. Сшитое будто из самого ночного неба платье точно обтягивало фигуру, как вторая кожа, лишь к низу имея свободный крой, который почти что прикрывал голые ступни. Платье имело две широкие лямки на плечах, которые плавно переходили в открытый лиф, оканчивающийся у живота тонким золотым поясом, похожим на маленькие звезды, и прикрывающий грудь лишь спереди. Тканевое украшение обвивало шею, мерцая странным блеском, а тонкие золотые цепи, отходящие от него, крепились к изящным наплечникам того же цвета, под которыми были шлейфы темной полупрозрачной ткани, свободно окутывающие руки. Волосы, противоречащие любым законам природы, были вороного цвета и струились по спине водопадом, украшенные изящной костяной диадемой.

Созданная из противоречий, она выглядела как труп со своими пятнами, раскинувшимися по коже будто странные созвездия, но при этом в этой девушке ощущалась такая древняя разрушительная мощь, перекрывающая мнимую слабость тела.

– Госпожа Смерть, – он улыбается ей улыбкой давнего знакомого. Из уголка сожженных губ стекает гранатовая капля крови, а покрасневший глаз был поддернут странной дымкой, исказив некогда красивую радужку. Этна, чьи руки объяты огнем, стояла позади, взирая на гостью. Она ее знает. По легендам и преданиям, по рассказам стариков и по пророчеству, которое смогла исполнить. Она, дочь огня и той, что утаила ее рождение, исполнила предназначение, вернув Смерть на континент. Но какой ценой?

Она видела ее впервые. Юная душа рядом с разрушительной силой создания. Он был причиной, по которой Смерть покинула континент. Старая душа, посмевшая изменить порядок вещей. И вот они наконец встретились лицом к лицу.

– Ты звал меня, – ее невыразительные губы растянулись в мягкую улыбку, частично скрытую маской, а голос скрежетал, будто ворчливый гром. Взор светлых глаз, поддернутых дымкой, взирал на русала. Тот выглядел отвратительно и жалко. Сожженная кожа открывала вид на раны и волдыри, красные и жуткие. Сожженные губы были растянуты в улыбке, пока сам он не сводил здорового глаза со Смерти. Он сошел с ума? Рад, что его пытка кончилась?

Огонь на руках Этны слабо полыхал, будто сейчас тоже решил умерить свой пыл пред той, кто была одной из первых, ступивших на эти земли. Она не могла отвести глаз от погибели в темном платье. Она смогла призвать ее, вернуть ее. Она едва ли верила в это.

– Звал.

– Спящая в огне.

Глаза внезапной гостьи устремились на Этну, и та выдержала чужой взор, не отведя своего. Не зная, что делать, она склонила голову, замечая улыбку Смерти. Она не была готова к тому, что пред ней предстанет сестра Жизни и потому не знала, как нужно приветствовать ее, надеясь, что вложила достаточно почтения в свой маленький жест.

– Ты все сотворила верно, Спящая. Благодарю, что возвратила справедливость и для меня, – она подошла поближе, протягивая костлявую руку, от которой веяло холодом. Она не дотронулась до Этны, вовремя останавливая себя. Ее прикосновения были губительны. Спящая наглядно видела результат на Западе, где часть земель, окружавших лагуну, были полностью умерщвлены. Но даже когда сестра Жизни протянула руку в незаконченном прикосновении, она не отстранилась. Наверное, странно, что она не боялась одну из самых первых и древних существ, сотворивших эти земли. Впрочем, она ведь видела свою покровительницу, какой смысл был бояться чужую?

– Я не знала, как еще вернуть Вас домой, госпожа Смерть, – негромко отозвалась Этна, смотря на свои ладони, где до сих пор полыхал огонь. Она заставила его потухнуть, сжимая руки в кулаки и наблюдая, как вместе с ним гаснут и шрамы. Сила, дарованная ей от рождения, спряталась внутри нее, затаившись среди костей и жил.

– Я часто думал о том, почему ты сразу не прикоснулась ко мне, госпожа. Не дашь ли ты ответа на этот вопрос? – раздался голос русала, который, кажется, намеренно фамильярничал со своей покровительницей. Сестра Жизни обернулась к нему, продолжая также ласково улыбаться. Но при этом от нее веяло губительным и мертвым холодом. Так нежно улыбаются лишь те, кто спустя секунду вонзит нож в твою спину.

– Я хотела, чтобы предательства боль пронзила тело твое также, как мое. Дабы ты ощутил то, что рождается после того, как погибают любовь и доверие. Дабы твое доверие стерли в прах, будто завядшую розу. Забрать с собой тебя, Кай, было бы слишком милосердно.

Изгнанник усмехнулся, качая головой. Этна не могла не признать, что наказание Смерти было заслуженным, однако, она не была уверена в его эффективности. Правда ли Кай любил ее все это время и правда ли она предала его доверие, как того и желала сестра Жизни?

– Ты любил меня, Кай? Скажи мне это. Скажи, что среди твоей лжи нашлось место этому чувству. Скажи, что любил меня, – Этна подошла к Каю, ласково касаясь теплыми пальцами его израненного лица. Он едва заметно вздрогнул, обращая на нее взор здорового глаза. Обожженный и ослепший, с ожогами и ранами, в нем по-прежнему сохранялась его былая красота. Чудовищная и убийственная.

– Я любил тебя, Этна. Любил искренне, пока ты не решила растоптать меня. Сжечь меня. Я любил тебя. Любил твои шрамы. Твои ночные глаза с отражением звезд. Твое любопытство. Твою отвагу. Я любил тебя. Однажды. Но не теперь, – на миг в его взгляде появилась нежность. Но лишь на миг. Он не лгал ей сейчас. Она чувствовала это. И из-за этого ее сердце сжалось от боли.

– Чудовища тоже умеют любить. Правда, своей чудовищной любовью. Твоя любовь ранила, Кай. Но я не виню тебя. Ты любил так, как умел сам, пусть это и было больно.

Этна отвернулась. Казалось, сейчас, после этого признания, ее должны были пронзить тысячи осколков. Она должна была ощутить слезы на щеках и вкус сожаления на губах. Но внутри было пусто. Ни слез, ни сожаления, ничего. Будто кто-то выпотрошил ее и выкинул чувства, как ненужные органы. Признание должно было ранить, но вместо него она ощущала какое-то облегчение, будто избавилась от странных оков. Эта бесчувственная пустота не могла не пугать. Уж лучше орать от боли и задыхаться от слез, чем вовсе не чувствовать ничего.

– Что теперь? – Этна задала вполне логичный вопрос, взглянув на сестру Жизни, которая молча наблюдала за их коротким диалогом, не выражая никаких чувств. Должно же быть какое-то завершение у всего того, через что она прошла.

– Я ответы дам на вопросы, которые у тебя наверняка есть ко мне, Спящая. А после придется тебе уйти, – Смерть с нежностью обратила свой взор на Этну, твердо дав понять, что «уйти» означало вовсе не покинуть эту комнату. Уйти означало умереть. Но почему? Разве не заслуживала она после всех сложностей и проблем передышки и своего счастья?

– А что насчет меня? Я ведь могу не уходить, госпожа? – Кай посмел растянуть губы в привычной усмешке, вклинившись в разговор. Лицо Смерти осталось спокойным, с той лишь разницей, что улыбка исчезла с ее невыразительных губ, уступив место строгости. Он специально храбрился перед ней и фамильярничал, вот только Спящая не могла внять в толк, зачем? После всего случившегося Изгнанник будет первым, кому придется уйти. И все находящиеся в этой комнате понимали это.

– Иль жить, тебе иль умирать – одной лишь мне решать, – под пристальным взором Смерти Кай перестал усмехаться. Перестал храбриться. Это изначально было провальной идеей. Казалось, сейчас, пред ликом той, кого он обидел, он должен испытывать чувство страха. Сестра Жизни должна выглядеть грозно и злиться, но и она прятала свои чувства. Сейчас они оба были похожи на старых знакомых, но что-то подсказывало Спящей, что как только Смерть и Кай останутся наедине, последний захлебнется в шквале безжалостности первой. Ибо она, как и он, была терпелива и сможет подождать еще немного, прежде чем учинить расправу. Подумать только, она столько столетий ждала своего отмщения…

– Разве я не могу остаться, госпожа Смерть? – Этна плавно переключила чужое внимание на себя. Ей не хотелось слышать, как Кай будет продолжать вести себя как ни в чем ни бывало. Еще неизвестно, чем вообще это все могло кончиться.

– К сожалению, милая, нет. Задумывалась ли ты о том, откуда в тебе явился огонь и почему ты выжить сумела без души? – Спящая покачала головой в ответ на этот вопрос. И тогда сестра Жизни продолжила: – Мертвые земли – это очень холодный край. Их согревал огонь и дарил тепло всем пришедшим туда душам. Но после предательства вынуждена была я забрать огонь у душ, чтобы дать его тебе во имя мести. Именно он и бежит по жилам твоим. Именно он и служит душой тебе. Но теперь ты должна обратно домой вернуть его. Без него ты погибнешь, как погибает человек, когда его сердце замирает навеки.

Этна тихо сглотнула, слушая ласковый голос той, кто являла собой разрушение. Ее слова лишили Спящую последней надежды остаться в Форланде и прожить жизнь, которую хотелось бы. Но, если так подумать, где бы она жила и что делала? Север больше не был ее домом, даже колыбель зеленых деревьев не манила к себе после всего, что произошло. На Юге ей не даст жизни Меланта, которая вряд ли простила ее после всего того, что случилось. Две другие стороны она отчего-то не рассматривала. Запад всегда будет напоминать ей о предательстве, а Восток… его климат казался слишком суровым для той, кто привыкла к более благосклонным условиям проживания. Может, уход и правда будет разумным, и правильным сейчас?

– А Жизнь… он не сможет дать мне душу? – все-таки в ее сердце теплилась надежда. Надежда на то, что каким-то невероятным образом она сможет выжить. Надежда – это сорняк, который изо всех сил цепляется корнями за землю, как человек за жизнь. Его очень тяжело выкорчевать, но, если сумеешь, то оставишь на этом месте дыру. И думай потом, а стоили ли твои усилия этого.

– Увы, милая. Мой брат хоть и могущественен, но у всего ресурс есть. Он дает души детям малым, еще способным принять в себя его незримый дар. Но ты не дите, прости. Никто ручаться не может за то, как поведут себя твои разум и тело… Последствия могут быть непоправимы. Хотела бы я, чтобы ты прожила свои дни счастливо и так, как вольно тебе.

Голос, звучащий как скрежет, стал немного нежнее. На ее мертвом лице появилось сожаление, от которого Этне стало еще горше. Значит, никакой надежды на дальнейшую жизнь у нее не было. Значит, придется быть благодарной за те счастливые мгновения, которые она успела ощутить за все прожитые годы.

– А что насчет пророчества? Как морской народ узнал о том, что я приду? – решив обдумать то, что неизбежно грядет, позже, Этна задала другой вопрос.

– Они не узрели пророчества, Спящая. Ведь сама явилась я к ним и рассказала об этом. Разнесла весть по воде о твоем приходе. Я знала, что Кай не устоит пред силой твоей и своим желанием помешать мне вновь вернуться в дом родной, – Смерть на миг перестала говорить, встретившись взглядом с русалом, который ответил ей пренебрежительным фырканьем. – Узнай кто о пророчестве посредством сна и Кай никогда бы не услышал его слов. А я хотела, чтобы он узнал о нем наравне со всеми. Дабы ждал тебя, дабы нашел тебя и проникся к тебе. Дабы влюбился как мальчишка и пал из-за собственной слепоты. Как видишь, я не ошиблась.

Как бы там ни было, а план Смерти сработал лучше некуда. Опьяненный желанием стать королем, Кай не предвидел того, что его погубила ее сила, которую он хотел обуздать и приручить. Он будто пытался покормить дикого зверя, надеясь, что однажды тот станет ручным. Но дикий зверь остается диким, сколько не приручай его.

– Смогу ли я… перед уходом попрощаться со своими друзьями?

– Разумеется, Спящая. Ты простишься с горными воителями, а Форланд будет благодарить тебя за мое возвращение.

Глава 30

Вечером на площади, что была пред замком, собрался народ Форланда. Они толпились, негромко переговариваясь, не понимая, зачем их здесь собрали. Люди иных сторон, что не успели вернуться в свои родные земли, тоже явились. И никто не понимал, откуда у каждого из них появилось приглашение явиться в это место, украшенное парочкой живых цветов.

Этна успела освободить Андерса и Гвиневру, а также трех королев и их камеристок. Но никому из них она не смогла сказать о том, что произошло. Чтобы сообщить воителям о своем уходе нужна была смелость, а у нее она кончилась. Ей было даже невыносимо думать о том, чтобы сообщить им о своем несправедливом уходе. Что же до правительниц с их приближенными, то они не очень-то и интересовались по какому случаю их всех выпустили. Однако они, как и сама Спящая, получили по странному приглашению явиться на площадь. Живые цветы, украшающие скромный лист пергамента, были необычайной красоты.

Они стояли у постамента, с которого оттерли кровь. Андерс держался бодро, но Этна знала, что под одеждой скрыты тугие и пропитанные кровью повязки. Гвиневра поддерживала своего товарища, хотя в том не было необходимости, но, как думала сама Спящая, делалось это из опасения за чужое состояние. Сама же она переживала о том, что воитель может не пережить этот вечер. До прихода Смерти у него еще была надежда на то, что тело сможет восстановиться, но теперь… кто знает, как поведет себя его организм под влиянием этой перемены, от которой люди давно отвыкли. Впрочем, пока он выглядел очень даже живо.

В стороне от толпы стояли Драмэйды, которые тоже, вероятно, получили приглашения. Но даже они не понимали, в чем дело. Кая в толпе видно не было. После того, как Этна по просьбе Смерти покинула покои, она не видела его. Но не думала, что сестра Жизни так просто расправится с предателем и даже не сообщит об этом никому.

– Ты так и не скажешь нам, что случилось этим утром? – поинтересовалась Гвиневра, смерив Этну своим привычным ничего не выражающим взглядом. Та закусила щеку изнутри. Она не могла сказать им обоим, что умрет сегодня. Слова просто не хотели покидать ее рта. Это было тяжело. Тяжелее, чем призвать Смерть, о чьем возвращении пока никто не догадывался.

От ответа на вопрос ее избавили возгласы толпы. «Расступитесь!», «Дорогу!», «Она вернулась!». Все начали оборачиваться на крики, а толпа расступалась в стороны, позволяя двум молодым людям пройти мимо них.

Статный юноша чуть улыбался, проходя возле людей Форланда. Он был крепко и ладно сложен, облаченный в светлые свободные одежды, обнажающие босые ноги. Его глаза были похожи на летние поля, полные цветов, живые и прекрасные. Россыпь веснушек украшала его нос и щеки, а на светло-русые чуть вьющиеся волосы был водружен пышный венок из живых цветов, тех самых, которые каждый житель континента обнаружил на своем приглашении. Иногда к нему подлетали птицы, тихо щебеча и чирикая, и каждую из них он ласково гладил пальцами, смотря так внимательно на этих маленьких созданий, будто понимал их певучие речи.

Рядом с юношей шла мертвая девушка. Трупные пятна, будто звезды, украшали ее лицо и открытые участки тела, обтянутые кожей, сквозь которую выпирали острые кости. Глаза, поддернутые пеленой, смотрели чуть строго, однако бледные невыразительные губы, скрытые под маской, которой служила челюсть дикого зверя, ласково улыбались. Ее волосы струились темным водопадом по плечам, а саму голову венчала костяная диадема. К ней не рисковали приближаться не только птицы, но и люди, почтительно кланяющиеся, но не протягивающие рук.

Жизнь и Смерть шагали рядом друг с другом, приветствуя людей. Противоречивые и разные, но красивые каждый по-своему. Красота одного пленяла. Красота другой заставляла проявлять уважение.

Дойдя почти до самого постамента, брат и сестра замерли, обводя древними взорами людей. Все притихли, едва ли не с благоговением взирая на своих создателей. Пусть для людей трех сторон они не были покровителями, как для людей Юга, но это не уменьшало их ценности и значимости. Их прихода ждали все и ждали давно. Особенно прихода девушки, похожей на погибель.

– Ты сделала это, – только и смог вымолвить Андерс, переводя спокойный взор со Смерти на Этну и обратно. Имей он возможность испытывать эмоции, то непременно бы удивился, а так был вынужден просто во все глаза смотреть на брата и сестру, стоящих на земле перед своими смертными созданиями.

– Но почему ты не сказала? – недоуменно спросила Гвиневра, которая тоже не ожидала увидеть здесь Жизнь и Смерть. Впрочем, ее глаза смотрели лишь на Этну, будто два покровителя были ей совсем безразличны. А Спящая даже не знала, что на это сказать.

– Потому что я… после я уйду…

– Что?

– Благословенны будьте, жители Форланда. Полагаю, никто из вас не ожидал, чем обернется вечер этого дня, однако ныне случилось то, что было предсказано не одну сотню лет назад, – голос Жизни был бодрым и звучным. Все притихли на площади, не сводя глаз с юноши, который, если взять в расчет его возраст, уже давно был не юношей, однако, его тело было нетленно. – Моя прекрасная сестра Смерть наконец сыскала своего отмщения и рада вернуться в родные земли. Если бы каждый из вас знал, как часто мне хотелось вмешаться и сделать все самому, чтобы покарать того предателя… Но я уважаю выбор сестры и лишь поэтому не вмешивался в ее план, который увидел свет лишь благодаря одной девушке.

Этна вовсе не ожидала того, что Жизнь покинет свое место, подходя к ней, с улыбкой беря за руку (его ладонь была сухой и теплой) и подводя к Смерти, чтобы все собравшиеся могли увидеть ее. Люди континента притихли. Где-то послышались перешептывания. Ее узнали. Ее помнили. Все думали, что она сторонница Изгнанника и что она намерена прибрать всю власть к своим рукам. Но все, чего по-настоящему хотела Этна – это просто исполнить пророчество.

– Эта отважная девушка бросила вызов Изгнаннику и позволила Смерти возвратить справедливость! Вы знаете ее как Спящую, но зовут ее Этна. Отныне не забывайте имени ее, помните, что сделала для вас эта девушка.

Площадь разразилась громкими аплодисментами и радостными выкриками. Все приветствовали ее, будто старую подругу, позабыв о том, что еще вчера она внушала им ужас своим внешним видом и силой. Этне было неловко от всего происходящего, но она не смогла сдержать слабой улыбки, когда увидела, как громко ей аплодировали Андерс и Гвиневра. Она смотрела на лица людей и думала о том, что совсем скоро ее не станет. Три солнца медленно клонились к горизонту, озаряя небо своим прощальным светом. Ее последний печальный закат. Прежде чем сестра Жизни заговорила, Этна вернулась к друзьям, которые, каждый со своей стороны, приобняли ее за плечи.

– Отныне, раз вернулась я, пора разобраться с предателем. С тем, кто себе позволил исчерпать доверие мое, – подала свой скрежещущий голос Смерть. Драмэйды, стоящие в стороне, расступились, пропуская Целесту, ведущую под руку Кая. Тот, несмотря на свой израненный внешний вид, даже сейчас умудрялся не склонять головы, едва ли не с вызовом взирая на всех и каждого. Будто преимущество до сих пор было у него в руках. – Он был наказан за свою жажду власти, однако ему еще предстоит расправа.

Ему не было страшно. Отнюдь. Казалось, после того, что сотворила с ним Этна, Каю было все равно на то, что произойдет дальше. После того, как она безжалостно использовала свою силу, внутри него что-то надломилось. Он отчетливо понимал, что это конец. А еще отчетливо осознавал, что дальнейшая борьба бессмысленна. Он купился на расчетливый план Смерти и потерпел неудачу. Она точно знала, куда нужно бить. Она была не такой глупой, как ему казалось.

После того, как Этна вышла из покоев, отвязав его от стула, но не избавив от оков полностью, Смерть любезно сообщила ему, что ждет его в конце.

Все души, вне зависимости от того, плохими они были или хорошими, попадали в Мертвые земли. С той лишь разницей, что плохим был недоступен сакросо энто (священный огонь) и они были вынуждены прозябать вечность в холоде. Светлые души имели доступ к огню и поэтому им было не страшно уходить из мира живых. Но Кай был другим. Его сущность была не просто плохой. Она была отвратительной и чудовищной, если верить словам госпожи. И поэтому ему была закрыта дорога до Мертвых земель.

Все, что его ожидало, это становление единым целым со Смертью. Он канет в небытие, а его душа, распавшись на части, затеряется в погибели. Души родителей, заключенные в его ракушках, смогут наконец найти пристанище у огня. Именно они все это время позволяли ему спокойно существовать в теле, не познавшем старения. Именно благодаря им и своей стабильной силе он сумел узреть не одно столетие. Но теперь Смерть положит всему этому конец.

Часть его тела будет навечно запечатлена в Форланде. Будет связующим звеном в маленькой магии, позволяющей людям континента вечно чтить Спящую. Их героиню. Ту, что смогла влюбить его в себя, а после безжалостно растоптать.

Он никогда не был влюблен. Ни в кого. Считал, что это бессмысленно. Ведь ему было суждено прожить множество лет, а его избранница не была наделена той же милостью. Так смысл было терзать себя этим светлым чувством, чтобы в конце сожалеть об утраченной любви?