Ласточкин хвост

– Бока сундука соединяются с помощью креплений «ласточкин хвост». Они вырезаны по шаблону так, чтобы один край вставлялся в другой. Широкие хвосты и узкие штифты – вот как это называется. Работает примерно так. – Он сцепил руки, переплетая пальцы. – Когда две части склеиваются вместе, место соединения становится прочнее, чем само дерево. Ваша мать всегда говорила, что оно идеально подходит для сундука с приданым, потому что, когда двое вступают в брак, вдвоем они становятся сильнее, чем порознь. – Как и всегда при упоминании мамы, эмоции захлестнули отца. – Очень трудно сломать соединенные части, когда они зафиксированы. Этот шов, «ласточкин хвост», способен выдержать любое испытание временем. – Он сделал паузу и отвел взгляд, а затем достал из кармана носовой платок, чтобы промокнуть глаза.

Перл подошла к нему сзади и обхватила его за плечи.

– Мы тоже по ней скучаем.

– Знаю, милая. – Он высморкался, затем сложил платок и сунул его обратно в карман. – Вашей маме нравилось название «ласточкин хвост».

– Потому что это очень романтично, – добавила Элис. – И когда папа закончит с моим сундуком, сделает такой же и для тебя, Перл.

– Для меня?

– Да. Я сделаю такой для каждой из вас, девочки. Ваша мать всегда жалела, что у нее не было такого. – Отец с улыбкой повернулся к Перл. – Так что можешь начинать фантазировать, какой сундучок себе хочешь и как его украсить.

– Обязательно, – пообещала Перл, но в глубине души она задалась вопросом, чего бы ей хотелось наряду с сундуком. У нее было много планов на будущее, но собирать постельное белье в их число не входило.

Глава 5

1983 год

Когда машина резко остановилась, Джо пробудился от тревожного сна. Инстинктивно он схватился за грудь, пытаясь унять колотящееся сердце, но это было бесполезно. Эмоционально он все еще находился в тисках своего подсознания, весь мокрый от пота. Как так-то? Должно быть, он задремал под убаюкивающий шум колес автомобиля. Губы его автоматически пролепетали «Это был всего лишь сон» – фразу, предложенную доктором Дженсеном, утверждавшим, что тело его в конце концов поверит разуму. Так и не сработало.

Даже открыв глаза, он не сразу понял, где находится, и не сразу узнал двух пожилых людей на передних сиденьях, смотревших на него в упор. Он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Постепенно до него дошло. Женщина – его предполагаемая бабушка. Старик – ее адвокат и друг. И они направляются в какой-то город под названием Пулман. Машина остановилась на обочине, и Джо полностью завладел вниманием стариков.

Бабушка заговорила первой:

– Ты в порядке, Джо?

– Конечно, а что?

Он затаил дыхание, ожидая ответа. Сон, который ему только что приснился, был худшим из всех. Он про себя называл его «Сном смерти». В нем все начиналось прекрасно. Джо был с девушкой, и они безумно любили друг друга. Он никогда не испытывал такой любви в реальной жизни, не знал, что можно чувствовать такую связь с другим человеком. Но радость от общения с ней разрушил разъяренный мужчина, размахивающий пистолетом. В конце сна Джо обнимал девушку и в ужасе смотрел, как она умирает у него на руках. Этот сон был опустошающим, и Джо всегда просыпался с ощущением, что сердце его разорвано на части. Он никогда не видел лица этой девушки, но знал, что любил ее больше жизни. Когда он поделился этим с доктором Дженсеном, добрый доктор спросил: «Откуда вы знаете, что любили ее?» Джо тогда пожал плечами и ответил: «Просто у меня такое чувство». Но это было не просто чувство, а уверенность. Реальное чувство любви сделало необузданный ужас сна еще более кошмарным. Сон был настолько реальным, что Джо кожей ощущал влажный ночной воздух и прикосновение пальцев девушки к своей щеке.

Пробуждение от такого кошмара должно было принести облегчение, но вместо этого оставило с ощущением, что он бросил любимую женщину.

Джо сел и потянулся. Машина работала на холостом ходу, по радио играла песня о двух детях по имени Джек и Диана. Джо отметил про себя контраст между этой современной поп-песней и Говардом, пожилым адвокатом. Он определил бы его как парня эпохи биг-бенда, но никак не фаната Джона Кугара. В тексте песни говорилось о том, что жизнь продолжается даже после того, как исчезли острые ощущения. А вот эта часть уже ближе.

Судя по встревоженным лицам стариков, уставившихся на него с переднего сиденья, они были готовы отвезти его обратно в «Трендейл». Прочистив горло, Джо невнятно хихикнул:

– Я что, кричал во сне?

Перл нахмурилась, и ее брови сошлись вместе.

– Ты издавал жуткие звуки, мямлил что-то, но я поняла только «нет, нет!».

– Будто не своим голосом, – продолжил Говард обвиняюще, как будто он сейчас в зале суда и загоняет свидетеля в угол своими заявлениями, не оставляя места для возражений. – Как будто другой человек.

Джо поднял руки, как фокусник, как бы говоря: никаких фокусов, руки мои чисты.

– Я же здесь один, так что это мог быть только мой голос.

Говард ответил:

– Тот голос был глубже, чем твой. Более хриплый, словно простуженный.

Джо кивнул.

– Я вас понял. Мне уже такое говорили. Мне приснился один из тех кошмарных снов. Это одна из причин, по которой я оказался в «Трендейле».

Всего было четыре сна. Даже самые приятные из них носили оттенок нехорошего предчувствия, и он всегда просыпался с ощущением ужаса. Он знал каждый сон наизусть, каждую деталь, каждое произнесенное слово. В рамках терапии доктор Дженсен заставлял его записывать все, думая, что перенос слов на бумагу уменьшит власть снов над его подсознанием. Но этого не произошло. Через несколько недель он дал Джо ручку и желтый блокнот и попросил его снова описать каждый сон. Джо заполнил четыре страницы подробностями, записывая все, что он пережил. Если доктор Дженсен и удивился, что эта версия в точности совпала с предыдущей, то не подал виду.

Не получив ответа, Джо добавил:

– Извините, если я вас напугал.

Перл пожала плечами.

– Меня не так легко напугать, так что об этом не беспокойся. Просто неприятно видеть, что ты чем-то расстроен. – Она повернулась к Говарду. – Шоу окончено, поехали.

Говард вырулил на дорогу и поехал дальше по шоссе. Под нос он пробормотал:

– Не то чтобы меня спрашивали, но это страшно.

Джо протер глаза и посмотрел на проносящийся мимо пейзаж.

– Мы уже близко? – Он начал задаваться вопросом, на что подписался. Они могли везти его куда угодно.

Перл ответила:

– Очень близко. Еще несколько минут, и мы дома.

Дом. Возможно, именно из-за того, что сон был таким реалистичным, его воображение заработало на полную силу. Ему пришло в голову, что свидетельства о рождении могут быть подделкой. А что, если эти двое стариков сумасшедшие и будут держать его в плену? И что они собираются с ним делать? Просить выкуп, сделать рабом, использовать для научных экспериментов? Что, если они из какой-то секты и вербуют людей? Он подумал, что никто не знал, куда он направляется. В «Трендейле» хотя бы спросили у старушки документы? Должны были, рассудил Джо. В этом учреждении строго придерживались протокола и документации. Для безопасности он мысленно пометил себе быть более внимательным. Нельзя вот так нечаянно засыпать. Если что-то покажется ему не так, хоть малейшая деталь, он бросится бежать. Неважно, что он не знал, куда они направлялись. Он пойдет пешком или отправится автостопом, а как найдет телефон, позвонит другу или родным, чтобы приехали за ним.

Он был настороже, следя за ориентирами, и почувствовал облегчение, когда увидел знак, приветствующий их в Пулмане. Значит, эта часть рассказа старухи правда. Возможно, и остальное тоже. Ему не терпелось поговорить с отцом. У него появилось так много вопросов.

Когда они свернули с шоссе, то проехали через причудливый городок с магазинами, парикмахерской, банком и несколькими ресторанами. Машины перед зданиями были припаркованы под углом. Открыты были только несколько заведений: паб и два ресторана. У остальных на окнах висели вывески «Закрыто». Они поехали из центра по переулкам, застроенным аккуратными домишками. Захолустье, штат Висконсин.

Через несколько кварталов они оказались на проселочной дороге.

– Моргнешь и не заметишь, как уже проехал весь город, – пошутила Перл.

Дневной свет угасал, и Говард теперь ехал, наклонившись к лобовому стеклу, чтобы лучше видеть дорогу. Машина делала такие резкие повороты, что Джо раскачивало на заднем сиденье. Говард повернул руль вправо на одну дорогу, затем налево на другую и, наконец, вышел на дорогу, обозначенную знаком с надписью «Стоун-Лейк-Роуд».

– Там есть озеро? – удивился Джо.

– Есть, да. Раньше здесь была еще и мельница, давным-давно. Мукомольная, работала на энергии от ближайшей реки Барк. Мельницей владел и управлял мой отец, твой прадед, – сказала Перл. – Но это было очень давно. Все меняется.

Дорога огибала едва видимое сквозь деревья озеро. Наконец, Говард выехал на дорогу к большому двухэтажному дому голубино-серого цвета с белой отделкой. Вдоль дома тянулось крыльцо с небольшим балконом над входной дверью. Отделка была витиеватой, с вихрями и завитушками. Декоративная лепка над окнами напоминала изогнутые шляпы. Когда-то, решил Джо, это был величественный дом, хотя сейчас ему не помешала бы новая покраска. Двор тоже нуждался в уходе. Кустарник перед домом разросся, а газон зарос сорняками и местами оголился.

– Это ваш дом? – недоверчиво спросил Джо. – И мой отец здесь вырос?