Лунное дитя

Это могло бы подождать и до завтра, но нет, она начала орать на него и заставила выйти и собирать какашки в темноте. А потом она заставила Мию пойти на улицу и забрать Гризвольда, хотя Джейкоб сказал, что приведет собаку, когда закончит.

Не в состоянии подождать даже несколько минут.

Все должно быть так, как хочет она, по ее условиям. Все они были пленниками ее прихотей.

Каждый член семьи знал, что избегать ее – гарантия спокойной жизни. Папа часто ездил в командировки, и Джейкоб подозревал, что он добавил в свой график дополнительные поездки, чтобы отсрочить неизбежное возвращение домой. Сам Джейкоб скрывался от матери в своей комнате, заглушая ее резкий голос громкой музыкой в наушниках. У Мии было меньше вариантов, но она стала прятаться за диваном.

Она думала, что Джейкоб этого не знает, но от его внимания мало что ускользало.

Мия притворялась дурочкой, но была умнее, чем считали его родители. Они полагали, что она почти не умеет говорить. Это было просто смешно. Когда они были вдвоем, она много говорила, и у нее был хороший словарный запас. Кроме того, девочка каким-то образом научилась читать. Но это секрет, известный только им двоим. Прошлым летом он начал дарить ей книги. Он выбирал те, которые, по его мнению, могли ей понравиться, и говорил, что раньше они принадлежали ему, хотя на самом деле он покупал их на гаражных распродажах.

Она так радовалась его подаркам. И ее счастливое личико немного скрашивало его день.

Мама была не права. Мия не была умственно отсталой. С мозгами у этой девочки все в порядке. Джейкоб мог бы разубедить мать, но ему нравилось, что у него есть преимущество. Осознание, что он знает что-то, чего не знает она, приносило ему огромное удовлетворение.

Жизнь в этом доме была сущим адом, но, по крайней мере, он скоро уедет в колледж.

А бедная Мия обречена. Она застряла здесь навсегда.

Глава 12

На следующий день Ники впервые позволили остаться в магазине одной.

День был спокойный, и после того, как три старушки вышли из магазина, Дон подошла к Ники и сказала:

– Я сбегаю в банк, внесу депозит. Вернусь через пятнадцать минут.

– Хорошо. – Ники продолжала вытирать стойку.

– Пока меня не будет, ты останешься присматривать за магазином. – Для убедительности Дон постучала пальцем по стойке.

– Я поняла. Сделаю все, что смогу.

Однако на этом разговор не закончился. Уходя, Дон напомнила Ники, что недавно поменяла кассовый ящик.

– Так что когда придут клиенты, ты должна быть наготове. – Дон посмотрела на нее, ожидая ответа, но Ники только кивнула.

Она уже сталкивалась с подобным в приемных семьях и на других работах. Люди всегда думали, что при первой же возможности она обворует их. Для проверки они оставляли на виду печенье и чипсы, не убирали деньги, не закрывали браузеры, чтобы посмотреть, станет ли она пользоваться чужим устройством без разрешения.

У Ники было много отрицательных качеств, но она была честной. Она никогда не присваивала себе чужие вещи. Конечно, иногда соблазн был велик, но она никогда ему не поддавалась.

Это был скорее вопрос практичности, чем честности. Жить честно было сложно, но за преступлениями всегда следовало наказание. У нее были знакомые, которые воровали или подделывали чеки, чтобы достать деньги на наркотики. И вне зависимости от того, насколько они были осторожны, заканчивалось все всегда одинаково. Про себя Ники сравнивала это с ходьбой по острию ножа. Рано или поздно все равно сорвешься. Вопрос только когда.

Бывший адвокат Ники, та, что была перед Эми, приветствовала ее фразой: «Ты ведь не лезешь на рожон, Ники?»

Такое странное выражение, будто из прошлого века. И такое оскорбление.

Ники не была преступницей – она была приемным ребенком. И ее вины в этом не было.

Вообще-то она изо всех сил старалась играть по правилам. Не то чтобы это было тяжело. Люди совсем не ожидали от нее великих свершений. Например, здесь, в магазине, они вели себя так, как будто ее ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Дон преувеличивала важность мытья рук и санитарной обработки пищи. Но она не знала, что Ники фанатично следит за личной гигиеной и старается поддерживать чистоту вокруг себя. Фанатичность эта граничила с одержимостью. Ники методично убирала со столов, мыла посуду, вытирала пыль. Уборка была для нее своеобразным способом медитации и приносила глубокое душевное удовлетворение. Теперь, когда она стала взрослой и могла сама контролировать свою жизнь, у нее сформировались определенные предпочтения к своему окружению.

Ники закончила чистить соковыжималку и отступила, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. В это время дверь открылась и, к ее удивлению, в магазин вошла Сюзетта Флеминг.

Она была одета в баснословно дорогое коричневое замшевое пальто до колен. В руках у нее были кожаные перчатки. Ее вишневые, уложенные в замысловатую прическу волосы вблизи выглядели еще более нереалистично. Она как будто только что вышла из салона красоты.

Ники в подробностях пересказала Шерон сцену, свидетелем которой стала накануне вечером, так что появление в магазине миссис Флеминг стало для Ники полной неожиданностью. Как будто Ники каким-то образом призвала ее в свое личное пространство. Ники была выбита из колеи и уже приготовилась к конфликту, но, выходя из-за стойки, поняла, что миссис Флеминг совсем ее не узнала.

– Здравствуйте, – сказала Ники. – Добро пожаловать в «Могучее питание». Что мне поискать для вас сегодня?

Это приветствие было написано Дон, и Ники должна была произнести его слово в слово. Лично ей оно казалось немного навязчивым, но Ники не особо возражала. Обычно люди хотели осмотреться или спрашивали о конкретном товаре. Но не в этот раз.

Миссис Флеминг нахмурилась, сняла пальто и протянула его Ники.

– Где Дон?

– Она скоро придет. Я буду очень рада вам помочь.

Ники взяла пальто и стояла, не зная, что с ним делать. Оно оказалось тяжелее, чем она ожидала; материал был мягкий, а подкладка дорогая.

– Нет-нет-нет, – покачала головой миссис Флеминг. – Прости, но так не пойдет. У нас с Дон есть договоренность. – Она положила руку на бедро. – Она должна достать кое-что специально для меня. – Ее голос был громким, а поза внушала уважение.

– Я могу проверить специальные заказы на складе, – сказала Ники, аккуратно укладывая пальто на прилавок рядом с кассой.

В магазине было мало места, поэтому на полках стояли только самые популярные товары, но по запросу Дон и Макс могли достать практически все. Некоторые их клиенты занимались тяжелой атлетикой и закупали протеиновый порошок оптом. Ники с трудом верилось, что люди готовы спускать столько денег на подобные вещи, но она не собиралась подвергать сомнению их адекватность. У этих мускулистых парней были такие огромные плечи, что они едва проходили в дверь.

Но Ники не видела, чтобы на складе лежал заказ для миссис Флеминг. Хотя она могла этого и не заметить.

– Я схожу на склад и вернусь через минуту, – сказала девушка.

Миссис Флеминг нетерпеливо вздохнула.

– Дорогая, в подсобке ты ничего не найдешь. У нас с Дон особая договоренность. – Она улыбнулась, как будто Ники была маленьким ребенком и только что сморозила какую-то глупость. – Вот как мы поступим, дорогая. Ты возьмешь телефон, позвонишь Дон и скажешь ей, что я жду ее здесь и у меня мало времени. – Она улыбнулась, продемонстрировав красивые белые зубы. – Ладно, хватит болтать. Думаю, тебе стоит заняться делом.

Ники сделала глубокий вдох.

– Дон сказала, что отойдет всего на пятнадцать минут, – сказала она. – Уверена, она вернется с минуты на минуту.

– Я настоятельно советую ей позвонить. – Голос миссис Флеминг был сладким как мед, но ее настойчивость обеспокоила Ники. У Дон был скверный характер. Кто знает, что может ее разозлить? Словно прочитав ее мысли, миссис Флеминг добавила: – Поверь мне, она будет рада. Я ее VIP-клиентка.

Ники впервые слышала о том, что в магазине есть VIP-клиенты, но миссис Флеминг говорила так властно, что она готова была в это поверить.

Ей нельзя было совершать исходящие звонки с рабочего телефона – это было написано в распечатке с правилами. С другой стороны, она могла позвонить Дон со своего личного телефона. Минуту поколебавшись, она сказала:

– Я схожу за своим телефоном. Он в подсобке.

Когда она вернулась, миссис Флеминг смотрелась в маленькое зеркальце.

– Что она сказала? – спросила женщина, захлопывая пудреницу.