Дубина для Золушки

– Ты ведь сейчас тоже мысленно вскрываешь мне глотку, ржавая оглобля, да? – Мор пнул небольшой стог, который я собирал граблями. Свежескошенная трава взвилась вверх и осела на плечи и волосы, а в нос ударил слишком сильный травяной запах. Двоюродный брат очень быстро приспосабливался к ситуации: контролирующие браслеты не позволяли ему использовать силу и вредить себе, но вот такие вот «безопасные» действия не ограничивали.

– Я не желаю твоей смерти, – ответил я абсолютную правду и снова принялся собирать скошенную траву. Присоединиться к работам я решил сам, хоть так поддержав опального родственника.

– Знаешь, а я теперь тоже, – мерзко ухмыльнулся Мор, и я заранее насторожился. – Ведь теперь мы на одном уровне, на самом дне этой су… дрянной выгребной ямы. Ты не представляешь, как у меня стоит на то, что теперь ты, золотой Меч, гордость клана, копаешься в том же дерьме, что и я. – Посох слегка поморщился и сглотнул слюну. Видимо, браслет, снова зафиксировав сильную вспышку эмоций, ограничил его ауру.

Я прикрыл глаза, тоже скрывая бурю чувств, что вызвала во мне его фраза. Пусть грубо и грязно, но Мор прекрасно озвучил мои собственные мысли. Непонятно как, но мы внезапно встали с ним на одну спираль. И я не понимал, за что мироздание меня наказывает.

– Ути-пути, иди и осыпься ржой в ближайшей канаве! – неприлично заржал Посох. – Развлеки меня, выброшенное «сокровище» нации! Я ж только ради этого тут и прозябаю – увидеть наконец, как ты от безысходности коньки отбросишь, – продолжил издеваться Мор.

– Верни косу. Мы должны закончить до исчезновения с неба ближайшей желтой звезды. – Искры гнева чуть привели меня в себя и снова позволили вернуться к хладнокровному состоянию.

– Они называют эту хрень солнцем. Привыкай, болезный, ты тут надолго, – снова запустил в меня травой Мор и все-таки пошел за выброшенной косой.

Отступление второе, разговорное;)

– Не, ба, не в этом дело. Мало ли кто ругается, мы и сами умеем – и материться, и подкалывать. Дело в том, что этот Мор – он… какой-то пустой. Не просто заносчивый или балованный, а вот прям пустой, как оболочка от фантика, он не скрывает в себе другие эмоции, у него что на уме, то и на языке… эм, не понимаю, как ещё пояснить. В общем, с ним не интересно. Его не хочется развернуть, не хочется его перевоспитывать и приручать – не горит в нем… не знаю, искры. Мы всяких по призме видели, и поломанных, и дурных, и слишком умных – все были с изюмом. А эта булочка – пустая, – распиналась темноволосая девушка лет восемнадцати, жестикулируя сушкой, как дирижер палочкой. На плите весело кипел старый жестяной чайник, чуть посвистывая, а в фигурной вазочке на столе красовалось сразу три вида варенья.

– Я бы на твоем месте не была так категорична. Он обычный парень, не хуже и не лучше других. Просто он не подошел ни одному из вас. Это не повод обзывать его пустышкой, – возразила глава клана, слегка хмурясь. Конечно, в такой вот непосредственности ее внуков было некоторое очарование, но, кажется, придется все же чуть поднасесть на воспитание потомков. Ее уже начинало напрягать их поведение, дети и правда становились слишком… высокомерными? Чересчур уверенными в защите клана. Но здесь, вдали от политики и этикета, в уюте собственного дома, это вполне можно было позволить.

– Ну… наверное. – Девушка зачерпнула ложку ярко-красного вишневого варенья. – Я вообще не поняла, зачем ты согласилась взять их… ну ладно, его. Второй, конечно, мороженый, но хоть не противный. Мы что теперь, колония для несовершеннолетних инопланетных снеговиков?

– Анна, мне казалось, что ты умнее. Все же старшая правнучка. В пятнадцатом поколении, – еще больше нахмурилась Гиттиннэвыт, смотря на облизывающую ложку внучку. Жаль, хмуриться на своих потомков слишком долго она не могла, хоть и честно старалась.

– Ну, значит, не настолько умна. Ты объясни тогда! – фыркнула темноволосая девчушка, запуская ложку в следующее лакомство.

– Я объясняю. – Задумчиво постукивая пальцами по столу, за которым родственники пили чай, женщина продолжила: – У старшего мальчика классическая клиническая депрессия. У младшего проблемы посерьезнее. Он с детства нестабилен. Тот браслет, который все время бьет его током за нецензурщину, на самом деле нужен не для воспитания, а для того, чтобы ребенок не убился.

– Хм-м-м… то есть все же поломанный? Тогда да, понятно… но я не знаю, как ему помочь, – теперь уже задумалась девушка.

– Да. Поломан. И серьезно. Ему противопоказано волноваться, – кивнула глава клана, доливая кипятка в чашку.

– Что?! Ба, да он только и делает, что психует! – не поверила Анна. – По поводу и без. Мы честно старались не дразнить, когда поняли, что его реально бесит. Но не помогло.

– Да, он постоянно на взводе. Но браслет держит его в рамках, переключая эмоции, перенаправляя гнев на легкие болевые ощущения и не давая этому чувству развиться настолько, чтобы начать рвать ауру, – все еще терпеливо ответила Гиттиннэвыт, задумчиво посматривая на сушеные цветки ромашки.

– То есть без матершинного ограничителя он еще больший псих, но не потому, что козел. Понятно. – Девчушка тяжело вздохнула и тоже отпила горячего напитка. – Знаешь, я уже ему сочувствую. Это, получается, не он сам злится, а его болезнь?

– Без ограничителя он труп. Насчет болезни – не знаю, вполне вероятно, что там и характер не подарок, но это не преступление. И наверняка большая часть его неадекватности – именно от дестабилизации ауры. Сама подумай, когда тебе плохо долгое время, ты тоже не образец терпимости и приветливости. Хорошо, если кусаться не начнешь. Как любой живой человек. Единственное, что его может спасти, – это спокойный, эмоционально уравновешенный и идеально сопряженный Мастер, который проведет привязку. Сложно объяснять, много медицинских терминов, но, как только мальчик получит внешний стабилизирующий фактор в виде привязки, он сам успокоится. И даже сильные эмоции перестанут корежить его ауру.

– М-да… То есть понятно, был шанс, что такой найдется среди наших. Но тут вот «упс» – он никому не срезонировал. Да и второй… Он милый, но… При том что куча девчонок теперь мечтает о таком же принце, как у Лизки, ни одна его не почувствовала. Жалко, конечно… только чем еще мы можем помочь? А что с этими чудо-лекарями в призме?

– Чудо-лекари уже не справились. А для нас Умбрайя – союзный клан. Нам не трудно оказать им услугу, тем более если это в перспективе будет нам очень выгодно. Изначально я и не планировала легкий исход, хоть и очень надеялась.

– Понятно… и что станем делать? Мордреда мы только еще больше злим, а Галахад нас боится. В смысле, не боится-боится, но его мы тоже раздражаем. Слишком шумные, слишком непосредственные, и нас много. Тут ведь самый секрет в том, что Лизиному принцу на самом деле это в нас нравится. Ему подходит. А этим двоим – нет.

– Что же, если привычная нам шоковая терапия действия не возымела, используем нестареющую классику.

– Природа, горы, медитации?

– Ну… почти.

Глава 2

Галахад

– Мне кажется, они просто ржут над нами, – на удивление спокойно выдал Мордред, рассматривая наше новое место дислокации. – Это че за помойка на задворках Фиолетовой спирали?

– Я не наблюдаю здесь… неорганического мусора, – слегка неуверенно возразил я, оглядываясь по сторонам. Вроде все было отлично, прекрасный вид на небольшие горы, верхушки которых покрыты снегом…

– Зато вполне органического говна здесь до ржи и больше! – взрыкнул Мор, в отчаянии бросая сумку с «гостинцами» под добротную деревянную калитку. – Ты, ржа, чувствуешь?! Тут воняет хуже, чем в бабкином зоопарке, когда там неделю не могли восстановить связь с уборочными дроидами!

– Не… преувеличивай. Просто мы близко… к отсеку с… мелким рогатым скотом. – Я через забор посмотрел на небольшое пушистое животное, чей мех при рождении однозначно был белым. Но, видимо, недавно прошел дождь, отчего грязь была даже на небольших роговых образованиях на голове. Или этих животных и вовсе не мыли…

– А, гости? Захады, дарагой, захады! – раздался у нас за спиной голос, и, обернувшись, мы увидели возле калитки еще на вид крепкого, но явно очень старого человека. Жнецы такими старыми не бывают… чтобы совсем седой и с морщинами. – Тебя Гыта прислала, да? Ай, харошие гости, захады, захады! Сейчас кушать будем, потом на источнык вас провожу! Потом придем, работу дам, как дагаварылись, а потом и на ноч устрою со всэми удобствами!

– Да что… – начал было Мор, закипая, как то самое железное приспособление, в котором местная глава клана дезинфицировала воду, но я вовремя успел заслонить его собой, оттянув за спину, за что получил злой пинок и шипение.

– Благодарим за гостеприимство, господин… – Слегка поклонившись, я вопросительно посмотрел на старика.

– Дэдушка Гурам меня зови, какой я тэбе гаспадин, – засмеялся старик, открывая калитку. – Эй! – зычно крикнул он куда-то в глубину двора. – Эй, Тамрико! Стол накрывай, гости пришли!

– Госпо… старейшина Гурам, приветствую вас. Мое имя Галахад Умб… хм, – не успел я закончить речь, как почувствовал что-то неладное.

– Отстань от меня, грязное животное! Сгинь в бездну, пока я не переломал тебе культяпки! – раздалось позади голосом Мора.

– Э, дарагой, зачэм так ругаешься, барашек молодой еще, играэт с тобой. А ну, кыш, Чугук, нэ трогай гостя! – на удивление дружелюбно отреагировал на невежливость брата местный хозяин.

– Я ему за такие игры из черепа кружку сделаю, – прошипел Мордред, потирая бедро. Вряд ли местное животное было способно оставить тренированному Оружию хотя бы синяк, но сам факт того, что его пыталось сбить с ног это травоядное…

– Э, дарагой, лучше шашлык! – засмеялся старик. – Или шурпу. Идем, идем к столу, дарагой, поешь – сразу подобреешь… А на воды вас свожу, так и вовсе настроение исправится, – чем дальше этот дед говорил, проводя нас через двор в просторный каменный дом в два этажа с резной деревянной галереей по периметру, тем меньше в его речи слышался акцент.

Сам дом оказался достаточно уютным и чистым, пусть и маленьким, как прогулочная космическая яхта. Вся мебель из темного дерева была очень старой, но крепкой и какой-то на удивление удобной. Неброские темные цвета узорчатых ковров и циновок создавали неожиданно комфортную атмосферу, а прохлада каменных полов и стен приятно контрастировала с царившей на улице жарой.

Пахло травами, какими-то специями и хорошо прожаренным мясом. От этих запахов мгновенно проснулся аппетит, и богато, хотя совершенно незнакомо накрытый стол доставил искреннюю радость, чего я от себя в принципе не ожидал.

Старый Мастер (а он был именно Мастером, пусть и очень слабым, чья родословная слишком сильно смешалась с аборигенами) на удивление ловко гасил потоком слов и очередными вкусностями на тарелке все вспышки агрессии Мордреда. На все его кровавые замечания Гурам отвечал с улыбкой. Такое отношение приводило двоюродного брата в ступор, и на некоторое время он, кажется, даже забывал о причинах своего недовольства. Нет, он все еще дыбил шерсть, как дикий кот, но на старика поглядывал уже не с презрением, а с удивлением и даже некоторой опаской. Нетипичное поведение этого Иванова заставляло его насторожиться. А его старая спутница-Оружие по имени Тамрико, которую он называл женой, медлительная, плавная и очень красивая, несмотря на седину и морщины, избороздившие темное от загара лицо, несомненно, тоже отличалась… от всего, к чему мы привыкли. С одной стороны, она вела себя так, словно родилась и всю жизнь провела в лучшем клане призмы. То есть по отношению к своему Мастеру и мужу была подчеркнуто почтительна и предупредительна, к гостям приветлива и при этом очень молчалива. Слово в слово и пункт в пункт кодекс правильного кланового Оружия. И в то же время она точно была Иванова – я уже научился распознавать некоторые признаки клановой ауры. Потому женщина создавала ощущение натянутой пружины… ну не может Иванова и не «рвануть».

А еще – она была ОРУЖИЕ Иванова. До сего момента я видел только одного жнеца этого рода, не являвшегося Мастером, – спутника главы клана, деда Алелекэ. Этот персонаж, признаться, тоже вводил в ступор с первого взгляда: он не был железным. Вообще. Ни в какой части. Он был целиком костяным, и как такое возможно, я не понимал. И теперь вот старуха… очень странная старуха.

– Э, дарагой, смотрю, все жену мою разглядываешь, что, хороша? – спросил вдруг Гурам, усмехаясь в седые усы. – Еще бы! Самая горячая девка была в Ткварчели, городская, гордая. Чабану с гор не ровня, да, Тамрико? Царица!

– Да уж не баранов пасла, старый ты болтун, – неожиданно отозвалась женщина, но было в ее словах столько доброй какой-то насмешки и любви, что это ничуть не портило образ правильного Оружия. – Заболтал молодых. Вставай, веди воду пить, а потом гостям и отдохнуть надо.

– Правильно, жена, сначала пусть пьют воду, а потом можно будет пить вино! Идемте, гости дарагие, покажу вам источник. О нем чужие не знают, только свои. Надо вам сил набираться, завтра работы много будет.

– Я к баранам не подойду, – привычно огрызнулся Мор.

– Не надо, дарагой. Баранов я с утречка на пастбище выгоню, а загон останется… – усмехнулся старик. – После правильной воды правильное вино, потом правильная еда и правильная работа – через месяц будешь здоров как бык!