Папа в подарок

– Решу вопрос, – говорит таким тоном, словно больше обсуждать нечего, и я решаю промолчать. Все равно никому ничего не докажешь.

Иван открывает дверь, помогает войти в здание мне и Настеньке, но вместо того, чтобы уйти, идет вместе с нами.

Заходит в лифт.

– Ты куда? – смотрю на него, не понимая странного поведения

– Печенье доедать, – говорит совершенно серьезно и своими словами вгоняет меня в ступор.

– Ко мне на работу больше нельзя, – резко останавливаю его.

Если шеф увидит у меня на рабочем месте постороннего, то по головке не погладит. А вкупе с дочкой так и вовсе будет орать, как не в себе.

– Я к себе, – подмигивает и нажимает на мой этаж.

Ничего не понимаю.

– Ты тоже здесь работаешь? – поражаюсь. – А почему раньше ничего не сказал?

Недоумение растет с каждой секундой, но я не успеваю продолжить заваливать Ивана вопросами, как лифт вдруг резко дергается и останавливается. Гаснет свет.

– Мамочка, мне страшно, – плаксиво говорит Настенька. Малышка крепко обхватывает мою ногу и вжимается в нее.

– Все будет в порядке, – заверяю доченьку. – Лифт сейчас поедет.

– Часто у вас такое случается? – интересуется Ольховский.

– Периодически, – честно отвечаю ему.

Мало ли кем он тут работает. Может мне повезло и Иван имеет непосредственное отношение к лифтовой организации.

Правда, на лифтера он совсем не похож.

Но бурная фантазия подкидывает мне весьма красочные картинки, от которых хихикаю. Стресс и бурная реакция начальника, когда я заявлюсь на работу к обеду, лишь подгоняют меня.

– Тебе смешно? – удивляется Ольховский.

– Это нервное, – оправдываюсь. Обнимаю дочь.

И чувствую на талии крепкую мужскую руку.

– Не страшно? – тихонько спрашивает на ушко, а у меня по коже пробегают мурашки от горячего дыхания, что попадает на чувствительные участки кожи.

– Иван, – пытаюсь остановить нас до того, как все произойдет.

Он так близко… Голова кружится от одной мысли, что мы находимся в замкнутом пространстве, здесь темно и Настенька хоть и рядом, но все равно ничего не увидит.

Я чувствую себя как в молодости, когда перед тем как поцеловаться, мы прятались за углом.

– Для тебя просто Ваня, – произносит, оставляя на моем виске целомудренный поцелуй. – Тебе повезло, что мы здесь с ребенком, – шепчет.

– Тебе повезло, что у меня с собой сейчас огнетушителя нет, – хихикаю в ответ.

Смеемся, вспоминая недавнее происшествие с машиной.

– Как голова? – едва успокоившись спрашиваю у него.

– Не болит, – заверяет.

Дают свет. Едем дальше.

Двери открываются, и мы выходим на одном и том же этаже.

Кошусь на Ольховского, он выглядит достаточно подозрительно. Красивый. Высокий. Видно, что очень богатый, но что он до сих пор делает рядом со мной?

Может быть, реально ударился головушкой и перестал соображать здраво? Стал дурачком?