Костяной лес

– Мы до утра так будем, – сказал Ленн. – Давай я. У меня руки чистые.

Тоби никак не отреагировал.

– Тоби.

Леннарт медленно потянулся и коснулся тыльной стороны его ладони. Тобиас выдохнул сбивчиво и испуганно. Руки у него были, как и прежде, холодными, а пальцы сильно стискивали рукоять ножа.

– Просто отдай мне нож, – мягко прошептал Ленн. Что-то явно было не так. Он это чувствовал – видел третьим глазом (шестым чувством, интуицией), – поэтому пытался говорить как можно дружелюбнее и спокойнее.

– Ладно, – наконец тихо произнес Тоби, но продолжал мертвой хваткой сжимать рукоять ножа, словно его переклинило.

Ленн скользнул по его руке и еще сильнее накрыл своей ладонью, подавив желание отшатнуться от обжигающего кожу холода. Он аккуратно разжал его пальцы и перехватил нож. Тобиас почти сразу же отступил на шаг назад.

Еще одна странность нового знакомого, с которой придется примириться. Но все вопросы Ленн решил оставить на потом. Сейчас явно не подходящее для анализа время. Он отрезал несколько тонких кусочков от мяса и пригласительным жестом указал на них.

Тоби, на вид еще немного обеспокоенный, подцепил один из кусочков и закинул его в рот.

– Очень вкусно, – сказал он.

Потом он вдруг схватился за живот и с наигранной болезненностью промычал. Леннарт ухмыльнулся и мягко поддел его плечом. Теперь Тоби вел себя так, будто никаких странностей всего пару минут назад не произошло.

– Ты как маленький.

– И что? Я лелею своего внутреннего ребенка и позволяю ему проявляться. Это полезно для психического здоровья.

– Хах, наверное.

Леннарт тоже решился отведать мяса. Взял кусочек покрупнее и аккуратно его надкусил, в то время как Тоби, облизывая палец, пристально за ним наблюдал.

– Ждешь, когда я начну корчиться в муках?

Тоби молча улыбнулся, поглаживая пальцем губу.

Вяленое мясо действительно было хорошим. Даже очень. Или так просто казалось, потому что Леннарт дико проголодался. Еще они нашли галеты, прикрытые вощеной бумагой, так что те даже не превратились в камень. Хотелось съесть больше, но Леннарт сдержался, иначе предчувствовал, что у него просто заболит живот. В крайнем случае, всегда можно поесть позже. Вряд ли здесь его будут порицать за ночные перекусы.

Тобиас съел всего два тонких кусочка мяса, поклевал остатки сыра и долго жевал одну галету. Ленни было даже как-то неловко по сравнению с ним, но странный парень деликатно отнекивался от предложений поесть еще.

– Я правда не сильно голоден, – говорил Тоби.

Когда Леннарт с Тобиасом перекусили, за окном уже была непроглядная тьма, и что их поджидало в этой тьме – никому не известно. И лучше даже не думать. В хижине создавалась иллюзия безопасности, но хозяин тоже мог вернуться в любое время.

Леннарт почувствовал, как сильно вымотался за день. За два дня. Физически и морально. Он до сих пор не мог полностью осознать, что потерялся в лесу. Что нашел другого человека, который тоже потерялся, что целый день с ними происходили какие-то странности.

Здесь тоже была комната с единственной кроватью. В уголке стоял массивный, но пустой шкаф. И кресло, готовое рассыпаться в древесную труху. И правда, какая-то копия той их первой хижины…

– Думаю, нам пора ложиться, – предложил Леннарт. Здесь было не очень тепло и комфортно, однако они скинули верхнюю одежду. Светлый серо-бежевый свитер Тоби казался на вид теплым, но Леннарт был уверен, что его руки, как и прежде, холодные. – Мы устали за сегодня, перенервничали. Как рассветет, перекусим и отправимся в путь.

– Да, давай, – зашевелился Тобиас в сторону кровати, и Леннарт подхватил его под локоть.

– Что мы можем сделать, чтобы ты не выскочил на улицу ночью?

– Ничего, – безобидно ухмыльнулся Тоби. – Или что, предлагаешь меня на цепь посадить?

– Это как-то негуманно.

– Не беспокойся. Даже если я выйду, ничего плохого не случится.

– Я в этом не уверен. Хочу напомнить, что мы в лесу и здесь водятся дикие звери.

Тобиас устало улыбнулся.

– Ну ты можешь попробовать привязать меня к кровати.

Леннарт поморщился.

– Я похож на садиста?

– Вроде нет. Хотя не уверен, что видел достаточное количество садистов, чтобы делать такие выводы.

Ленн лег ближе к окну, через которое светила луна и яркие звезды. Тобиас завалился рядом на бок, лицом к нему, и почему-то глаз с него не сводил, словно хотел что-то спросить. Однако он продолжал молчать, а Леннарт то и дело на него косился.

– Ты на всех людей так пристально смотришь?

– На людей… да.

– Честно, это очень напрягает.

Тоби захлопал глазами.

– Извини, я просто… просто давно не видел людей.

Леннарт усмехнулся.

– Мы ходим с тобой уже второй день, и я человек, если что.

– Да, знаю, – засмеялся Тоби, и Ленн почему-то тоже улыбнулся ему. Это нервное, подумал он. Возможно, еще немного, и они оба будут смеяться и плакать без причины. – Я имел в виду, так близко и в спокойной обстановке.

Ленн тихо засмеялся.

– Я снова говорю что-то неправильное? – спросил Тоби.

– Ты говоришь… скорее, будто сам не понимаешь, что иногда хочешь сказать. Без обид.

– Никаких обид. Я признаю, что иногда затрудняюсь формулировать фразы.

Несколько секунд они молчали, только смотрели друг на друга. У Леннарта щекотало кончики пальцев, словно через них проходил слабый ток. Похожие ощущения он испытывал тогда, около круга камней, где они нашли кукольную голову. Сейчас было немного иначе, а из-за чего – он сам не понимал.

– Как же давно ты потерялся? – прошептал Ленн.

Тобиас пожал плечами и как-то странно улыбнулся. У Ленни мурашки забегали по коже от осознания, что этот парень уже, видимо, не первый день ходит по лесу и никак не может выбраться. Это Ленн здесь вторые сутки, а Тоби… сколько он здесь? Когда они встретились у пруда, тот сказал, что не понимает. Сбился со счета? Считал ли вообще? И учитывая то, что он во многих местах был…

Леннарт, лежавший на спине, повернул голову и посмотрел в темный низкий потолок.

– Тоби.

– Да?

– Я переживаю.

– Само собой.

– Если… если мы не выберемся?

Он не думал, что будет так тяжело озвучить свои самые главные опасения. Вопрос повис над ними гильотиной. Тобиас молчал и даже не шевелился, Ленн краем глаза видел только, как грудь его тяжело вздымалась.

– Что, если люди вот так и пропадают, – продолжал Леннарт, – до последнего надеются на лучшее, но так и не находят выхода.

– Люди именно так и пропадают.

– Звучит пессимистично.

– Нет, ты путаешь пессимизм и реализм. Я реалист.

– Что с нами будет, если мы не найдем выхода?

Леннарт посмотрел на Тоби, который все еще лежал к нему лицом. Заскрипела кровать, он подтянул ноги к груди.

– Значит, мы останемся здесь. – В лунном сиянии мелькнула его улыбка и заблестели глаза.

Леннарт нахмурился. Спокойствие Тоби, больше походившее на инфантильное непонимание всей скверности положения, в которое они попали, порой вызывало чувство раздражения. И Ленн сдерживался, чтобы не начать объяснять этому парню прописные истины, понимая, что это бесполезно. В конце концов, он старался принимать, что все по-разному реагируют на стресс. Даже на похоронах не все плачут. Кто-то просто ничего не чувствует, потому что онемел изнутри, кто-то истерично смеется…

Ленн вспомнил похороны, на которых был в последний раз. В груди снова защемило, и он неосознанно коснулся солнечного сплетения.

– Что такое? – спросил Тобиас, приблизившись. – Голоден? Хочешь поесть?

– Нет, – помотал головой Ленн и посмотрел на него.

Подумать только. Единственный человек, к которому Леннарт мог обратиться, это такой же потерявшийся.

– У тебя красивые глаза, – сказал вдруг Тобиас. Ленн сглотнул, мурашки пробежались по коже от его пронзительного взгляда. – Но в них очень много боли.

Не выдержав, Леннарт повернул голову и посмотрел в потолок. В сердце снова потянуло. Хоть бы не приступ. Слишком тяжело их сейчас переносить, а таблетки заканчивались. Так заметно, что у него что-то случилось? Сейчас он не был готов к личным разговорам. Не уверен даже, что спустя время будет готов.

– Давай спать, – сказал Ленн и отвернулся лицом к окну.

Тобиас ничего не ответил. По ощущениям он даже не пошевелился. Может, все так же смотрел на Ленни, только теперь на его затылок?..

К своему же удивлению, Ленн заснул быстро, но сон был наполнен тревожными образами. Ему снились огромные валуны, символы и знаки на которых ярко светились. Двигались рогатые черепа. Некоторые мелькали среди раскачивающихся деревьев, некоторые дергались в его сторону, словно нападали, а он постоянно пытался уворачиваться, и ветви больно хлестали по лицу.

В итоге его разбудил подозрительный шум, то ли скрип, то ли шорох, но Леннарт так и не понял, во сне это было или наяву. Он открыл глаза. За окном по-прежнему царствовала темная ночь, и через окошко виднелся только крохотный кусочек луны, будто она лишь самую малость за ними подглядывала.

Во рту пересохло. Очень хотелось пить. Наверное, из-за вяленого мяса. Подозрительный звук скрипа повторился приглушенно, и Леннарт с тревогой повернулся. Он не смог рассмотреть в темноте, на месте ли Тоби, однако вскинул руку и вроде бы нащупал его.

– Что? – пробормотал Тобиас сквозь сон. – Ты что…

– Извини, что разбудил. Я просто проверял, здесь ты или нет.

Тоби промолчал, и Леннарт аккуратно через него перелез, сел на край кровати и нашел на полу керосиновую лампу. Там же был и коробок спичек. Когда загорелся свет, Тоби зашевелился, перевернулся и приподнялся, сонно потирая глаза.

– Куда ты собрался?

– Мне надо выйти.

– Зачем?

– По нужде.

– Я помогу, – сказал Тобиас и подался вперед, пытаясь перехватить у Ленни лампу. Они случайно соприкоснулись пальцами, и руки у него на этот раз оказались чуть теплее, чем раньше, но по-прежнему холодные.

– Мне не нужен в этом деле помощник, – нахмурился Ленн и потянул лампу к себе. Тоби наклонился за ней, накрыл его пальцы своими и едва не впечатался ему в грудь.

– Я имел в виду, постою рядом.

– В наблюдателях тоже не нуждаюсь.

Тобиас медленно, но настойчиво потянул лампу к себе.

– Ты сам говорил, что выходить на улицу ночью опасно. Дикие животные и прочая нечисть.

– Я недалеко.

– Я уверен, что меня одного ты бы не отпустил, а сам зачем геройствуешь? – Тобиас снова потянул лампу на себя.

Ленн задумался. Он не геройствовал, а просто не хотел подвергать опасности кого-либо, кроме себя, если этого можно избежать. И все же… Тоби был отчасти прав. Схема работала криво и несправедливо, он это понимал, но никогда не мог с собой ничего поделать.

– Ладно, пойдем, – сказал он, отпуская лампу, и поднялся.

– Не буду подглядывать, обещаю.

Одна из причин, по которым Ленни хотелось подняться с кровати, была проверить входную дверь. Потому что все эти странные скрипы и шорохи поселили в его голове мысли о том, что вернулся хозяин хижины. Или кто-то посторонний к ним пробрался, типа того отшельника-мясника. Однако дверь была заперта на щеколду, и Леннарт подумал, что разбудившие его звуки доносились либо откуда-то из леса, либо вовсе из сна.

На улице было холодно, даже морозно, пар валил изо рта. У горизонта пролегла густая темно-синяя полоска неба. Рассвет, возможно, будет только через пару часов. Очень хотелось по привычке достать телефон и посмотреть, сколько времени, однако от него теперь не больше пользы, чем от камня.

Они зашли за угол. И Тобиас, держа в руках лампу, встал к Леннарту спиной.

– Я тебя оберегаю, Ленни.

– С этой лампой – мы главная мишень: нас видно издалека.

Тобиас щелкнул рычажком, и свет погас, оставляя их в вязкой и холодной темноте.

– Так лучше?

Леннарт не стал ничего комментировать, просто хотел побыстрее сделать свои дела. Тобиас начал перекатываться с мыска на пятку, шурша листвой и хрустя ветками, попутно напевая какую-то мелодию. Явно чтобы разбавить тишину и одновременно чтобы заглушить другие звуки.

– Надеюсь, что днем мы выберемся отсюда, – прошептал Леннарт, чуть повернув голову, чтобы Тоби его нормально услышал. – А если вдруг опять нет, то хотел бы хижину с комфортабельной ванной и туалетом.

Тобиас за спиной хмыкнул.

– Что ж, заказ принят.

Леннарт, уже принявшийся застегивать ширинку, усмехнулся и, когда повернул голову обратно, вздрогнул. Далеко среди стволов деревьев маячил тусклый синий огонек. Мурашки пробежались по коже, и подрагивающие пальцы кое-как застегнули пуговицу на джинсах. Огонек перемещался подозрительно быстро, становился ярче и крупнее.

– Тоб… – выдохнул Леннарт, мягко поддев того локтем.

– Все-таки нужна помощь? – с насмешкой спросил Тобиас и, повернувшись, замер на месте.

– Что это?

Тобиас приподнял лампу. Ручка ее скрипнула, и лампа упала на землю.

– Надо спрятаться, – сказал он, игнорируя это.

– Спрятаться?

– В хижину!

Они дернулись с места, и когда обогнули угол дома, Леннарт заметил, что с другой стороны тоже мелькал огонек, даже два. Он застыл, не понимая, что происходит и что это за огоньки (и так ли нужно от них бежать?), однако Тобиас толкнул его и подхватил за плечо. Они запрыгнули на крыльцо и двумя пулями заскочили в дом. Ленн в срочном порядке запер дверь и нащупал в кармане ножик. Тобиас приподнял руку, он до сих пор держал сломанную ручку от керосиновой лампы. Леннарт видел его очертания в темноте.

Тобиас вдруг шикнул и присел, Леннарт повторил его движение, и вместе они отползти в самый дальний и темный угол хижины.

– Если нам повезет, нас не найдут, – прошептал Тобиас.

Они оба вжались в угол, поэтому сидели едва ли не друг на друге. Леннарт ощущал холод, идущий от Тоби. Странный холод, болезненный. Словно тот был неживым…

– Кто не найдет? – Леннарт ничего не понимал. – А если не повезет?

– Тш-ш.

И они притихли, стараясь не двигаться. Леннарт чувствовал, как вздымалась грудь Тоби и как щекотало кожу порой его дыхание. А еще улавливал его запах, чем-то отдаленно напоминающий… грушу? Странно. Наверное, не фруктами должны пахнуть люди, которые больше суток ходят по лесу.

Снаружи раздались шорохи и скрипы, очень похожие на те, которые Ленн слышал во сне. Только в сновидении их сопровождали картинки двигающихся черепов и камней. Жутко хотелось выглянуть в окно и узнать, что там происходило, но и одновременно было страшно даже пошевелиться. В напряжении, еле дыша, они сидели в своем укрытии долго, пока очень некстати у Ленни не начался сердечный приступ. В груди снова защемило, а под рукой не было ни таблеток (рюкзак остался рядом с кроватью), ни даже воды…

Сделалось вдруг так плохо, что Ленн тихонько замычал. Воздуха перестало хватать, словно легкие окаменели. Мышцы заныли. Леннарт пошевелился, потом еще и еще, хотел сесть или лечь удобнее, хотел подышать свежим воздухом, а не пыльным. Хотел доползти до рюкзака и вырвать из блистера таблетку обезболивающего.

Тоби вдруг положил ладонь ему на плечо, словно говоря этим жестом: «Не двигайся, ты нас выдашь». Затем рука его скользнула по шее, вызывая толпу мурашек от пронизывающего холода, и опустилась на грудь, прямо над сердцем. Ленн попытался отпихнуть Тоби от себя, скинуть его руку, но неожиданно начало отпускать. Боль растворялась, хоть от опущенной ладони становилось холодно и он дрожал. Приступ медленно проходил, и Ленн провалился в сон.

5

Опять снились рогатые черепа, мелькавшие среди деревьев. И у черепов ярко-синим горели глазницы, словно кто-то вставил туда маленькие лампочки. Лес скрипел ветками и шелестел сухой листвой, шептал и гудел. Над ним в небе звездами пульсировали огоньки, меняющие цвет, как сигнал светофора – зеленый, желтый, красный. Много красного. Визг автомобильных шин – и снова болит все тело.

Леннарт резко проснулся, осознавая, что у него действительно болела спина и шея. Открыл глаза и понял, почему ему больно: прислонившись к стенке, он полусидел на полу в скрюченной позе.

– Привет. – Ставший уже знакомым голос показался слишком звонким. – Рад, что ты проснулся, а то я уже хотел будить тебя.

Леннарт потер ноющую шейную мышцу и увидел Тобиаса за столом. Подперев голову рукой, парень сидел около окошка, через которое лился серый дневной свет. Интересно, сколько он вот так наблюдал за спящим Ленни…

– Что вчера произошло? – пространно спросил Леннарт и тяжело поднялся. Мышцы и кости заныли еще сильнее.

– Ты имеешь в виду с самого утра? Перечислить?

– Нет, ночью. Больше всего интересует…

– Может, сначала умоешься, – перебил Тоби, – приведешь себя и мысли в порядок, потом перекусим и обсудим?

Примечания