Все лгут

Вероятно, познакомились они у Казимира. Наверху, в усадьбе, часто устраивались вечеринки, когда родители были в отъезде. Иногда музыка доносилась до нашего дома. Однажды утром возле клубничной грядки у себя в саду мы обнаружили мертвецки пьяного молодого человека – его смокинг болтался на кусте крыжовника в нескольких метрах оттуда, а бабочка валялась в росистой траве, похожая на длинного черного слизня.

Иногда Ясмин тоже приглашали на эти вечеринки, и вот в один из таких случаев Том и обратил на нее внимание. Они стали довольно плотно общаться – Том, Ясмин и Казимир. Эта разношерстная троица частенько болталась в усадьбе. Чем они там занимались, ума не приложу. Что делают люди в их возрасте?

Слушают музыку, пьют вино, познают свою сексуальность?

Самир, который едва отошел от истории с Пито, совсем не обрадовался, узнав, что у Ясмин появился новый приятель. Он допросил меня с пристрастием:

– Этот Том, он хороший?

– Да, – заверила его я. – Он отличный парень. Одаренный, организованный. Вдумчивый. Я больше переживаю за то, как обойдется с ним Ясмин.

Самир ошарашенно на меня посмотрел.

– Ты иметь в виду что?

– Ну Ясмин ведь такая… – Я замялась, переформулируя мысль в дипломатическом ключе. – …юная, – нашлась я. – Она такая юная, и у нее так много поклонников. Для него это может оказаться непросто.

Однажды вечером, пару месяцев спустя, мы с Самиром отправились на концерт, а Винсент остался ночевать у моей мамы.

Мы вернулись домой довольно поздно, наверное, около часа ночи. Едва мы потушили свет, собравшись ложиться, как с улицы до нас донеслись какие-то голоса, хихиканье, тихий свист и невнятное бормотание, которые то смолкали, то вновь напоминали о себе в ясном свете звезд той осенней ночью.

Мы с Самиром оба подошли к окну – наш дом находился на отшибе, и здесь редко появлялись посторонние, если только у них не было к нам дела, а уж тем более в такое позднее время.

В темноте за окном я смогла рассмотреть двоих.

Ясмин и Казимира.

Ясмин была босой и, смеясь, пританцовывала перед ним, покачивая бедрами и откидывая назад голову, так что длинные волосы ее почти касались травы.

Я глядела на них, не осознавая, что могло произойти. Должно быть, немного рассеянно я тогда подумала о Томе – куда он подевался. Мы с Самиром выпили пару бокалов вина, так что в точности ход своих тогдашних мыслей я воспроизвести не могу.

В следующий миг Казимир наклонился, схватил Ясмин за запястье и притянул к себе.

Я не сразу поняла, что они целуются. Решила, что они пьяны и Ясмин просто держится за парня.

Но Самир видел. Он все понял в то же мгновение.

– Mierde![11 - Дерьмо (франц.).] – выругался он, натянул джинсы и как был, полуголый, помчался вниз по лестнице.

Я так и осталась стоять у окна. Распахнулась входная дверь, и на улицу выскочил Самир, размахивая перед собой руками.

Я не могла разобрать его слов, да это было и не важно.

Мыслями я была в другом месте – рядом с маленьким толстячком, который вырос на моих глазах, стал взрослым и поверил, что смог поймать самую красивую птичку в лесу.

* * *

Вечером, примерно через неделю после инцидента с Казимиром, Том постучался к нам в дверь.

– Ясмин дома? – запыхавшись, спросил он, едва я открыла.

– Думаю, она на работе, – отозвалась я. – Что-то случилось? Мне попросить ее тебе перезвонить?

Он покачал головой и как-то весь съежился, уставился в землю и запахнул куртку плотнее, чтобы укрыться от пронизывающего ветра.

– Заходи, посиди немного, – предприняла я попытку. Том выглядел таким убитым, что я заподозрила, что Ясмин могла с ним порвать.

Он снова покачал головой.

– Мне нужно…

– Пойдем, прогуляемся немного, – прервала я его. – Мне нужно подышать свежим воздухом.

Я накинула одну из курток Самира и обула резиновые сапоги на теплой подкладке.

Мы с Томом в молчании зашагали.

Вечерний воздух был напоен ароматами осени – там были и преющая листва, и подгнивающие опавшие яблоки, и дым от далекого костра, и, конечно, море – на Королевском Мысе всегда ощущалось его присутствие рядом. В темноте ветер гнал одинокие листья, и время от времени на мою щеку падали капли дождя.

– Как вообще дела? У вас с Ясмин? – заговорила я.

Том замер, повернулся ко мне вполоборота и уставился куда-то в темноту.

– Не знаю, она такая… Я как будто никогда не могу быть в ней уверен.

Я положила ладонь ему на плечо и тихонько сжала его, размышляя, что здесь можно сказать.

– Ты достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения в жизни, только будь поосторожнее. С Ясмин.

Указательным пальцем Том потер у себя под носом и перевел взгляд на меня.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что она очень юна. И переменчива, что вполне соответствует ее возрасту.

Том слегка повел плечом, освобождаясь от моей руки, и заглянул мне в глаза.

– Переменчива? Что это значит?

Глядя на порхавшие вокруг листья, я подумала, что слово «порхать» подошло бы здесь как нельзя лучше, но я и так уже сказала слишком много. Я любила Тома и желала его защитить, но предостеречь его могла лишь в такой форме.

Мы с Самиром, конечно, обсудили то ночное происшествие между Ясмин и Казимиром. Мы оба согласились, что Ясмин необходимо было прийти в себя, и не только потому, что от всех этих вечеринок страдала ее учеба. Она играла с чувствами людей, не придавая им ни малейшего значения. Разумеется, она имела право встречаться с парнем, но если уж они с Томом были парой, то крутить за его спиной с Казимиром было бессовестно и жестоко.

– Просто будь осторожнее, – повторила я, сдерживая порыв рассказать ему больше. – Береги себя. И Ясмин, конечно.

8

После исчезновения Ясмин миновала неделя. Семь дней хаоса и отчаяния, тишины, ожидания и вопросов, которые возникали в сознании, но не озвучивались – мы боялись, что они так и останутся без ответа.