Таинственные психические силы

Ее красота наиболее ярка вечером, а в ярком дневном свете она кажется немного блеклой.

«Если бы ты мог отвезти меня вечером…»

«Но, мадам, это невозможно…»

«Почему? Вы говорите, что ваше изобретение воспроизводит лицо, черта за чертой. Я предпочитаю вечерние черты утренним».

«Мадам, именно свет рисует изображение, и без него я ничего не могу сделать».

«Мы зажжем люстру, лампу, сделаем все, чтобы вам угодить».

«Нет, мадам, дневной свет необходим».

«Скажите, пожалуйста, почему?»

«Потому что солнечный свет проявляет интенсивную активность, достаточную для разложения иодида серебра. До сих пор мне не удавалось сделать фотографию, кроме как при ярком солнечном свете».

Оба остались упрямы, дама утверждала, что то, что можно сделать в десять часов утра, можно легко сделать и в десять часов вечера. Изобретатель утверждал обратное.

Итак, все, что вам нужно сделать, господа, это запретить свету чернить йод или приказать ему чернить известь и осудить фотографа проявлять негатив при полном освещении. Спросите у электричества, почему оно мгновенно пройдет от одного конца до другого железной проволоки длиной в тысячу миль и почему оно отказывается проходить через стеклянную нить длиной в полдюйма. Попросите ночные цветы распуститься днем или те, что цветут только на свету, не закрываться в сумерках. Объясните мне дыхание растений, дневное и ночное, а также выработку хлорофилла и то, как растения приобретают зеленый цвет на свету; почему они вдыхают кислород и выдыхают углекислый газ ночью и обратный процесс днем. Поменяйте эквиваленты простых веществ в химии и прикажите производить комбинации. Запретите азотной кислоте кипеть при температуре замерзания и прикажите воде кипеть при нуле. Вам стоит только попросить об этих условиях, и природа повинуется вам, господа, будьте уверены в этом.

Многие явления природы происходят только в темноте. Зародыши растений, животных, человека, формируя новое существо, творят свое чудо только в темноте.

Вот, в колбе, находится смесь водорода и хлора в равных объемах. Если вы хотите сохранить смесь, вы должны держать колбу в темноте, хотите вы этого или нет. Таков закон. Пока она остается в темноте, она сохранит свои свойства. Но предположим, что вы, как школьник, подвергнете ее воздействию света. Тотчас же раздается сильный взрыв; водород и хлор исчезают, и вы находите в колбе новое вещество – хлористую кислоту. Нет смысла придираться: темнота уважает оба вещества, тогда как свет их взрывает.

Если мы услышим, как злобный скептик из какой-нибудь клики говорит: «Я поверю в тыквенные фонари только тогда, когда увижу их при свете дня», что мы должны подумать о его здравомыслии? О том, что мы должны подумать, если он добавит, что звезды не являются чем-то несомненным, поскольку их можно увидеть только ночью.

Во всех наблюдениях и экспериментах физики есть условия, которые необходимо соблюдать. В тех, о которых мы говорим, слишком яркий свет, по-видимому, ставит под угрозу успех эксперимента. Но само собой разумеется, что меры предосторожности против обмана должны возрастать прямо пропорционально уменьшению видимости и других средств проверки.

Вернемся к нашим экспериментам.

6. В столе слышны удары, или он движется, поднимается, падает, стучит своей ножкой. В дереве происходит своего рода внутреннее движение, иногда достаточно сильное, чтобы сломать его. Круглый стол, которым я пользовался (вместе с другими) в моем доме, был вывихнут и починен не один раз, и это ни в коем случае не было давлением рук на него, что могло вызвать вывихи. Нет, в этом есть что-то большее: в действиях стола есть вмешательство разума, о котором я уже говорил.

Столу задают вопросы с помощью условных знаков, описанных несколько страниц назад, и он отвечает. Фразы отбиваются, как правило, банальные и не имеющие никакой литературной, научной или философской ценности. Но, во всяком случае, слова отбиваются, фразы диктуются. Эти фразы не приходят сами по себе, и медиум не отбивает их – сознательно – ни ногой, ни рукой, ни с помощью щелкающего мускула, поскольку мы получаем их на сеансах, проводимых без профессиональных медиумов, и на научных встречах, где существование обмана было бы величайшим абсурдом. Разум медиума и разум экспериментаторов, несомненно, имеют какое-то отношение к тайне. Полученные ответы обычно соответствуют интеллектуальному статусу компании, как если бы интеллектуальные способности присутствующих были внешними по отношению к их мозгам и действовали в столе, совершенно неизвестные самим экспериментаторам. Как это может быть? Как мы можем составлять и диктовать фразы, не зная об этом. Иногда высказанные идеи, кажется, исходят от личности, неизвестной компании, и гипотеза духов возникает вполне естественно. Начинается слово; кто-то думает, что может угадать его окончание; чтобы сэкономить время, он записывает его; стол парирует, волнуется, нетерпелив. Это не то слово; диктовалось другое. Здесь, таким образом, есть психический элемент, который мы обязаны распознать, какова бы ни была его природа при анализе.

Успех экспериментов не всегда зависит от воли медиума. Конечно, это главный элемент в нем; но необходимы определенные условия, не зависящие от нее. Психическая атмосфера, создаваемая присутствующими лицами, оказывает влияние, которым нельзя пренебрегать. Так что состояние здоровья медиума не лишено своего влияния. Если он утомлен, хотя у него может быть самая лучшая воля в мире, ценность результатов будет затронута. Я получил новое доказательство этой вещи, столь часто наблюдаемое, у меня дома, с Эусапией Паладино, 30 мая 1906 года. Она уже больше месяца страдала от довольно болезненного заболевания глаз; и, кроме того, ее ноги значительно распухли. Нас было семеро, из которых двое наблюдателей были скептиками. Результаты были почти нулевыми; а именно: поднятие в течение едва ли двух секунд круглого стола весом около четырех фунтов; опрокидывание одной стороны четырехногого стола; и несколько постукиваний. Тем не менее, медиум, казалось, был воодушевлен реальным желанием получить какой-то результат. Однако она призналась мне, что главным образом парализовал ее способности скептический и саркастический дух одного из двух недоверчивых людей. Я знал об абсолютном скептицизме этого человека. Он никак не проявлялся; но Эвзапия сразу же угадала его.

Состояние ума наблюдателей, симпатизирующее или антипатическое, оказывает влияние на производство феноменов. Это неоспоримый предмет наблюдения. Я говорю здесь не только о хитрой среде, которая становится бессильной действовать из-за слишком пристального критического осмотра, но и о враждебной силе, которая может более или менее нейтрализовать самое искреннее волеизъявление. Разве не то же самое происходит, кроме того, на собраниях, больших или малых, на конференциях, в салонах и т. д.? Разве мы не видим часто, как люди пагубного и антипатичного духа сводят на нет в самом начале достижение самых благородных целей.

Вот результаты другого сеанса того же средства, проведенного несколько дней спустя.

7 июня 1906 года мой друг доктор Оствальт, опытный окулист, который в то время лечил Эвзапию, сообщил мне, что она должна быть у него дома в тот вечер и что, возможно, я смогу попробовать новый эксперимент. Я согласился с тем большей готовностью, что теща доктора, мадам Вернер, с которой я был связан дружбой более тридцати лет, умерла год назад и много раз обещала мне самым формальным образом явиться после ее смерти с целью придать завершенность моим психическим исследованиям посредством проявления, если это будет возможно. Мы так часто беседовали на эти темы, и она была так глубоко заинтересована в них, что она очень решительно повторила свое обещание за несколько дней до своей смерти. И в то же время она дала подобное обещание своей дочери и своему зятю.

Евсапия, со своей стороны, также благодарная за заботу, оказанную ей врачом, и за исцеление ее глаза, желала быть ему приятной всеми возможными способами.

Итак, условия были во всех отношениях превосходными. Я согласился с доктором, что перед нами четыре возможные гипотезы и что нам следует попытаться остановиться на наиболее вероятной из них.

а) То, что произойдет, может быть следствием мошенничества, сознательного или несознательного.

б) Явления могут быть вызваны физической силой, исходящей от среды.

в) Или одной или несколькими невидимыми сущностями, использующими эту силу.

г) Или самой мадам Вернер.

В тот вечер у нас были некоторые перемещения стола и полный подъем четырех ножек на высоту около восьми дюймов. Шестеро из нас сидели вокруг стола, – Эвзапия, мадам и месье Оствальт, их сын Пьер, шестнадцати лет, моя жена и я. Наши руки, помещенные над столом, едва касались его, и были почти полностью отделены в тот момент, когда он поднялся с пола. Никакого обмана быть не может. Полный свет.

Затем сеанс продолжался в темноте. Две портьеры большой двустворчатой двери, у которой сидела медиум, спиной к двери, в течение почти часа развевались, иногда так сильно, что образовывали нечто вроде монашеского капюшона на голове доктора и его жены.

Эту огромную дверь несколько раз сильно сотрясали, и по ней наносили страшные удары.

Мы пытались получить слова с помощью алфавита, но безуспешно. (Замечу в этой связи, что Эвсапия не умеет ни читать, ни писать.)

Пьер Оствальт смог написать слово карандашом. Казалось, что невидимая сила направляла его руку. Слово, которое он записал, было именем мадам Вернер, хорошо ему известной.

Несмотря на все наши усилия, нам не удалось получить ни одного доказательства личности. Однако мадам Вернер было бы очень легко найти его, как она торжественно обещала нам сделать.

Несмотря на объявление рапса о том, что появится призрак, которого нам будет разрешено увидеть, мы смогли воспринять только тусклую белую форму, лишенную четких очертаний, даже когда мы манипулировали светом так, чтобы получить почти полную темноту. Из этого нового сеанса выводятся следующие выводы:

а) Обман не может объяснить явления, особенно левитацию стола, сильные удары и сотрясения двери, а также выброс занавески в комнату.

б) Эти явления, несомненно, производятся силой, исходящей от среды, поскольку все они происходят в ее непосредственной близости.

в) Эта сила разумна. Но возможно, что этот разум, который подчиняется нашим запросам, принадлежит только медиуму.

г) Ничто не доказывает, что вызванный дух имел какое-либо влияние.

Однако эти положения будут рассмотрены и развиты одно за другим на последующих страницах.

Все эксперименты, описанные в этой первой главе, открывают нам неизвестные силы в действии. То же самое будет и в последующих главах.

Эти явления настолько необъяснимы, настолько необъяснимы, настолько невероятны, что самый простой план – отрицать их, приписывать все мошенничеству или галлюцинациям и верить, что все участники явления слепы.

К сожалению, для наших оппонентов, эта гипотеза неприемлема.

Позвольте мне здесь сказать, что существует очень мало мужчин – и прежде всего женщин – чей дух полностью свободен; то есть находится в состоянии, способном принять, без какой-либо предвзятой идеи, новые или необъясненные факты. В общем, люди склонны признавать только те факты или вещи, к которым они подготовлены идеями, которые они получили, лелеяли и поддерживали. Возможно, нет ни одного человека из ста, который был бы способен сделать мысленную запись нового впечатления, просто, свободно, точно, с точностью фотоаппарата. Абсолютная независимость суждения – редкая вещь среди мужчин.

Один-единственный точно наблюдаемый факт, даже если он противоречит всей науке, стоит больше, чем все гипотезы.

Но только независимые умы, свободные от классических поводков, привязывающих догматиков к их креслам, осмеливаются изучать ненаучные факты или считать их возможными.

Я знаком с учеными, гениальными людьми, членами Академии наук, профессорами университетов, мастерами наших великих школ, которые рассуждают следующим образом: «Такие-то и такие-то явления невозможны, потому что они противоречат действительному состоянию науки. Мы должны признавать только то, что можем объяснить».

Они называют это научным рассуждением!

Примеры.—Фрауэнхофер обнаруживает, что солнечный спектр пересекается темными линиями. Эти темные линии не могли быть объяснены в его время. Поэтому мы не должны верить в них.

Ньютон открывает, что звезды движутся так, как будто ими управляет сила притяжения. Это притяжение не могло быть объяснено в его время. Не объяснено оно и сегодня. Сам Ньютон берет на себя труд заявить, что он не желает объяснять это гипотезой. « Hypotheses non fingo » («Я не строю гипотез»). Итак, после рассуждений наших псевдологиков, мы не должны признавать всемирное тяготение. Кислород в сочетании с водородом образует воду. Как? Мы не знаем. Следовательно, мы не должны признавать этот факт.