Да стрижка под ежа, мерзавия.
Он усмехается, молчит,
Но мне нужны его глаза бездонные.
Поймал… и ужас охватил
Они такие тёмные
Лицо его вдруг исказилось в ширь
И стало удлиняться, страшное.
И зубы появились лошадиные,
А изо рта змея и пламя алое.
И пальцы удлинились, поползли,
Они как остриё иголки с нитками.
О, Боже, дьявольская сила красоты
И череп, уши-все такие жёлтые.
Окаменел, не шелохнуться, неспроста,
В руках лишь меч серебряный.
Исчез проклятый, да и я уснул. Пока.
Надеюсь завершить обряд свой радужный.
1997 год
Чинуша
Больной, никчёмный человек
Страдает манией величия
Глаза его и взгляд – портрет
Глядят, блюдят до неприличия
Какой – то жёваный, в пуху
Помятый, сонный, неумытый
И запах кошек, и муму
Лишь в череде его событий
Чего изволите с? Как встать?
Хотите попку подотру.
Я всё могу и лечь и встать.
И геев быстро обслужу
Больной и слабый человек
В нём подлость выросла на веки
Не верьте вы ему в нём спесь
Ведь он предатель, мне поверьте
Нельзя, не должен управлять
Он ранит молодые души
Ведь в нём особенная стать
Появятся больные души.
2000 год
Одно и тоже по утрам:
Какой срам! Какой срам!
Хотя не ведает, что сам.
Он, просто хам, он просто хам.
2000 год
Униженья, оскорбленья.
Восторгается собой.
Инвалид ты без сомненья.
Чирий, гной и геморой.
2000 год
Ложь
Булгарская могильная плита в основании церкви. г Болгар
Как можно уживаться с ложью,
Покрывшую историю моей страны.
Четыре века обездоленную
Тебя пытались растворить.
Нельзя смириться с вандализмом
И с варварством царя больного.
На плитах каменных, могильных
Построил он церква, как больно.
Одно лишь это разрывает
Мне душу, разум, мой покой.
Во мне проснулися страданья,
Далёких предков, гуннов вой.
Казань, Булгар, Биляр-столицы,
Вот центр, взрыв пассионарности,
Законы сохраненья массы
И разложенье нации.
Я верю в искренность свою,
В своё предначертание.
Я Родину благославлю
На возрожденье нации!
1999 год
Стремительно проходит время
Стремительно проходит время
Пытаюсь я сорвать цветы