Колдовской замок. Часть VI. Ключ
– Ну и пускай! Отпусти меня!
– Не вздумай! Тот, кого ты отвлечёшь во время боя, погибнет наверняка. Кого ты выбираешь? А если ты снова пострадаешь, Огги точно убьёт Драську!..
Между тем, белый дракон, проделав в стене изрядную дыру на уровне третьего этажа, бесформенной грудой рухнул на мостовую. Но он тут же вскочил, опустил голову с ощеренными зубами на уровень плеч и издал резкий свистяще-верещащий звук, от которого люди снова зажали уши руками!
Белый снова шёл в атаку, и было ясно, что теперь его намерения очень серьёзные! Так идут в последний бой, не думая о сохранении жизни, с одним лишь намерением – достать врага любой ценой. Красный это понял, улыбнулся во все триста двадцать зубов и приготовился к отражению удара!
Бросок белого был так стремителен, что у наблюдавших это зрителей картинка в глазах смазалась, как при ускоренно пущенной съёмке! Но вместо того, чтобы налететь на врага в лоб, белый дракон сначала бросился в сторону, ударил лапами о землю, сделал странный пирует в воздухе, перевернувшись вокруг собственной оси, на миг расправил крылья и вдруг вцепился красному дракону зубами в горло под самый подбородок!
Тот явно не ожидал такого поворота дела и принялся отчаянно отдирать белого от себя, колотя его крыльями и бросаясь из стороны в сторону! Но белого оказалось не так-то просто стряхнуть. Он сжал лапы у противника на плечах, обвил его крыльями и хвостом, всё глубже погружая зубы в бронированную плоть!
Тогда красный принялся кувыркаться и кататься по площади, норовя приложить белого то об уцелевшую воротину церковной ограды, то о перевёрнутый полицейский грузовик, то об угол дома. Неизвестно чем бы всё это кончилось, но сверху вдруг раздалось:
– Та-ак, что здесь происходит? А ну прекратить! Прекратить я сказала!!!
Те из горожан, которые думали, что они видели сегодня все чудеса, ошибались. Две огромные лапы опустились на крышу ближайшего дома, сминая надстройки и проделывая в кровельном железе когтями дыры с человеческий торс. Над площадью распростёрлись серебряные крылья, и многим показалось, что они заслонили полнеба!
Дерущиеся драконы замерли, но не расцепили смертельных объятий, а, всё ещё утробно урча, поглядели вверх.
– Эй, там! Сказано вам, прекратить, значит прекращайте! – раздалось с другой стороны, и на арку проезда, ведущего к площади Архива Конгресса, опустился чёрный дракон, который был вдвое крупнее красного и белого вместе взятых, но в полтора раза меньше серебристой драконессы, расположившейся напротив.
– Вы что парни, оглохли что ли? – произнёс он строгим отцовским голосом. – Слышали, что вам мать сказала? А ну, встать и разойтись!
Красный и белый нехотя отцепились друг от друга и встали с виноватым видом, отряхиваясь, и бросая друг на друга злобные косые взгляды.
– Хороши! – насмешливо сказала драконесса-мама. – Ну, если это всё из-за той куклы…
– Нет, мам, что ты! – испуганно заговорил Драся, бросив почти панический взгляд в сторону собора. – Огги, скажи!..
– Это мы… из-за хавчика! – торопливо соврал Огнеплюй. – Я наколотил тут немного людишек, а Драська хотел их себе забрать…
– Вот дураки! – сказал их отец со вздохом.
Трудно было сказать, почему он дал сыновьям столь нелестную характеристику, но его супруга сложила крылья, сузила глаза и с убийственной иронией проговорила следующее:
– Во-первых, Огги, твой брат не ест человечину. Во-вторых, я хорошо чувствую запах принцессы, и знаю, что она здесь! И, в-третьих, когда парни так дерутся, то это не из-за еды!!! Если вы сейчас не выведете на свет свою игрушку, я найду её сама, и тогда…
– А ещё, скажите, куда вы подевали Мегги? – перебил её муж. – Я ведь чувствую, что она здесь, но никак не могу увидеть.
– Пап, я тут внизу! – крикнула Мегги, выходя из собора, но оттирая спиной, рвущуюся на площадь Анджелику.
Мимику чёрного дракона надо было видеть. Сначала на его морде изобразилось недоверие, потом, когда он вытянул шею вниз и близоруко сощурился – крайнее удивление. Он коротко и испуганно взглянул на жену, и увидел, что она также испуганно смотрит на него.
Наконец, он выпрямился, вдохнул поглубже и расхохотался так, что на головы любопытствующих, оставшихся в проезде, посыпались кирпичи и куски штукатурки.
– Ты знала?! – крикнул он смутившейся супруге, когда закончил смеяться.
– Ну… знала, – призналась серебристая драконесса. – Не всё, конечно. Эти выдумщики мне всего не говорили, и постоянно норовили соврать. Но, в общем, знала!
– И не рассказала мне?
Чёрный дракон начал раздуваться, и те, кто знал, чем это грозит, попятились в страхе. Известный под говорящим за себя прозвищем – «Огнемёт», отец Драси, Мегги, Огнеплюя и ещё полутора десятка их старших братьев и сестёр, обладал феноменальной огневой мощью, какой не было ни у кого из ныне живущих драконов. Один его чих мог уничтожить всё живое на этой площади, а полновесное огненное дуновение в горизонтальной плоскости подарило бы городу новый проспект с покрытием из расплавленного кирпича.
Но вместо смертоносного фонтана глава драконьего семейства расхохотался ещё громче.
– Ладно, квиты! – примирительно сказал он. – Я ведь тоже не всё тебе говорил – боялся расстроить.
Серебристая драконесса сердито подбоченилась крыльями.
– Так вот почему ты не сжёг этот мир в тот раз! – пропела она, осклабясь зловещей улыбкой. – Значит, дело было вовсе не в заболевшем горле?
– Ну, да!.. – в свою очередь смутился чёрный дракон. – Я просто учуял детей.
– Детей?
– Драсю ты сама почувствовала, а я понял, что где-то здесь побывала Мегги.
– Но ведь они к тому времени уже ушли из этого измерения!
– Да, но я тогда подумал, что этот мир им для чего-то нужен, вот и оставил его в покое.
По выражению, которое было написано на физиономии его жены, трудно было судить, насколько она сердита. Старшая драконесса хотела сказать ещё что-то гневное или язвительное, но тут в разговор вмешалась Мегги:
– Мам, пап! Если бы этот мир сожгли, нам некуда было бы вернуться, и мы так и остались бы на том неизвестном остове, в мире, где нет драконьих полётных троп.
Супруги посмотрели друг на друга и враз успокоились.
– Что Звёздный Дракон не делает, всё к лучшему, – сказала драконесса-мама, махнув крылом. – А ты, муженёк, видать состарился и размяк! Но это моя вина, значит, мне и исправлять.
– Что ты имеешь в виду? – спросил чёрный дракон слегка испуганно.
– Когда вернёмся домой, я снесу ещё одно яйцо, а ты поможешь мне его сделать. Вот и будет тебе омоложение!
Внизу на пороге собора Мегги радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Огнеплюй грубо-ласково хлопнул Драсю крылом по плечу и сказал, усмехнувшись:
– Слышь, беленький? Не быть тебе больше младшим! Так что привыкай, парень.
– А теперь насчёт вас! – Драконесса-мама снова взглянула на площадь и трое её птенцов сделали «виноватые глазки».
– Принцессу-то хоть покажите! – перебил её папа.
Анджелика смущённо вышла вперёд под бдительным оком Мегги, готовой в любую секунду втащить девушку обратно внутрь собора. Несмотря на то, что сейчас на ней был драсин плащ, троекратно обёрнутый вокруг тела, и с полами, которые пришлось завернуть к поясу, она чувствовала себя голой под взглядами толпы. К тому же жутко было ступать босыми ногами по мрамору, залитому уже подсыхающей кровью. Но сверху это её смущение никто не заметил.
– Э-э, вроде ничего! – сказал папа, склонив вниз голову на вытянутой шее. – Интересненькая такая принцессочка. В прошлый раз я не разглядел, как следует, только на зуб чуток попробовал…
– Малость поблекла с тех пор, как я её видела в последний раз, – задумчиво сказала мама. – Но так даже лучше, а то слишком на рождественского ангелочка было похоже. Вот только что с ней теперь делать?
– Проглотить? – спросил папа неуверенно.
– Нет, не стоит, – ответила мама, хитро сощурившись. – Ты же видишь, как она нравится нашим детям! Я думаю её надо разделить на две… Нет, на три части, и раздать каждому.
В следующее мгновение ноги Анджелики оторвались от земли, а мир вертухнулся перед глазами, поменяв местами небо и землю. Это Мегги схватила её в охапку и затащила в собор. Одновременно с этим красный и белый драконы загородили вход в разгромленный храм, испуганно растопырив крылья.
От дружного хохота их родителей город вздрогнул, как от девятибалльного подземного толчка. Слишком долго пребывавшие среди людей, драконята, забыли, что грубые жестокие шутки, одно из любимейших развлечений их племени.
– Хорошо, хорошо! – сказала мама, отсмеявшись. – Мы не тронем вашу зверушку, пусть живёт. Я не разорву её на части. Сейчас не разорву. Но если я ещё раз увижу, как мои сыновья пытаются убить друг друга из-за человеческой девчонки, я это сделаю!
– Да никто никого не пытался сегодня убить, – проворчал Огнеплюй.
– Да? – удивился Драся. – А я подумал было, что это лучший способ отобрать у меня Анджелику. По-другому не получится!
– Не ершись! – фыркнул на него брат. – Я не собирался отбирать у тебя Анхе… То есть эту её частицу. Сам знаешь – если бы я захотел, то Анхе уже тогда была бы моей, но это было бы неправильно! А тебе хвост надрать следовало за то, что ты сделал с Анджеликой! Сколько девочка из-за тебя натерпелась, ты хоть представляешь?! Эх ты, беленький…
Огнеплюй накрыл крылом приунывшего Драсю и по-братски прижал к себе. Это означало и покровительство, и примирение, а потому, ещё минуту назад кипевший, словно чайник, младший, остыл и даже потёрся о плечо старшего шипастой головой.
Конфликт был исчерпан и отношения выяснены. Драконесса-мама хотела было что-то объявить, но тут город вздрогнул ещё раз! Большие и маленькие драконы переглянулись. Никто из них не делал ничего такого, что могло заставить этот мир подпрыгнуть, но, тем не менее…
К тому времени в пределах нескольких кварталов не осталось ни одного человека, как внутри домов, так и вне их. Полиция эвакуировала жителей и отвела свои силы подальше, между тем, как в город вступили армейские части, а по улицам ползли тяжёлые стальные черепахи на гусеничном ходу, снабжённые пушками, предназначенными для раскалывания брони из чугуна, стали и бетона.
Одна из них, заняв позицию на бульваре неподалёку от площади, решила попробовать подстрелить чёрного дракона, и, как это часто бывает при первом выстреле, промазала, взяв слишком высокий прицел. Где-то в городе при этом стало одним домом меньше.
– Мам, пап, – обеспокоенно заговорил Огнеплюй, – вам пора, если не хотите устраивать здесь войну!
– А как же вы? – нахмурилась серебристая драконесса.
– За нас не беспокойтесь! – поддержал брата Драся. – Мы тоже сейчас уйдём, только по-человечески.
– Ну, ладно! – согласилась мама. – Тогда до встречи, но извольте помнить всё, что здесь было сказано.
Она взмыла в воздух, и, описывая круги, стала набирать высоту.
– Эх, жаль! – мечтательно произнёс дракон-папа, посмотрев в сторону танка, готовившегося к следующему выстрелу. – Но, как-нибудь в следующий раз.
Подмигнув на прощание детям, он снялся с арочного перекрытия и присоединился к супруге. Через мгновение над местом, где он только что сидел, пролетел снаряд, закончивший свой путь посреди площади перед Архивом Конгресса. От сотрясения вызванного взрывом обрушился туннель, проложенный армией восставших мертвецов, а по мраморным ступеням Архива пошли трещины.
Две чёрные кошки, сидевшие на самой верхушке башенки, венчающей крышу хранилища мудрости, испуганно скатились вниз и скрылись на чердаке.
– Нам тоже пора, – сказал Огнеплюй, а Драся с ним совершенно согласился.
Двое обнажённых мужчин – Аполлон и Геркулес, явившиеся прямо из мифов, вошли под своды собора, где застали следующую картину – Мегги с выпученными глазами, и руками, растопыренными наподобие крыльев, загораживала собой нишу, в которой стояла печально-сердитая Анджелика. На заднем плане дон Дульери с помощью своих людей пытался содрать лемурийский наконечник с обратной стороны копья Ахилла. Время от времени артефакт выстреливал электрическим разрядом, и кто-нибудь из гангстеров падал замертво. Быкович и Фигольчик были заняты тем, что раскладывали парализованных мафиози на скамьи и пытались привести их в чувства.
Увидев братьев невредимыми, Мегги уронила руки, закатила глаза и, наверное, упала бы, но Огнеплюй подхватил сестру на руки и отнёс к ближайшей скамейке.
Драся подошёл к Анджелике.
Он вдруг почувствовал, что его язык примёрз к нёбу, а руки налились такой тяжестью, что сил поднять их не было. Всё его существо рвалось к ней, он безумно хотел её обнять, но… Вдруг он подумал, что сейчас она оттолкнёт его, скажет, что разлюбила, что ненавидит и не желает терпеть рядом с собой!
От этих мыслей ледяная рука сжала сердце, захотелось вдруг выбежать из собора прямо под огонь наступающей армии! Ведь она права, и он это заслужил, потому что…
– Ты заберёшь меня отсюда, когда-нибудь или нет? Я так устала!
Анджелика смотрела на него снизу вверх, глаза её были сухими и серьёзными. Сердце белого дракона замерло, потом ударило, как в колокол раз-другой, и припустило вприпрыжку, не слишком заботясь о самочувствии хозяина. Свинцовая тяжесть покинула руки, и они протянулись к любимой, всё ещё непослушные и дрожащие!
Тогда Анджелика распахнула чёрный гангстерский плащ, расправила его и накинула на них обоих, тесно прижавшись всем телом к телу любимого. По счастью, эта модель плаща была сконструирована с большим запахом, чтобы можно было под ним что-то скрыть. Поэтому, места в нём хватило для них обоих.
И тут, всё вокруг подпрыгнуло снова! Стены собора зашатались, с потолка посыпалась пыль, а на потревоженной колокольне негромко зазвонил, сам собой раскачавшийся колокол. Сначала все подумали, что рядом с храмом упал тяжёлый артиллерийский снаряд, но дело было не в этом.
От последнего сотрясения перегородка между первым и основным пределом собора не выдержала и рухнула. Стала видна ниша, в которой стояла скульптурная композиция из статуй Святого Мика и его преданного почитателя – основателя общины. Но сейчас этой статуи там не было. То, что от неё осталось, лежало грудой бесформенных белых обломков, в которых даже невозможно было узнать человеческие фигуры.
Самой ниши тоже, можно считать, не было, потому что вместо неё зиял какой-то тёмный туннель, уходящий в неизвестность.
– О, наконец-то, выход! – воскликнул профессор Прыск, выскакивая из туннеля прямо на кучу щебня. – Господин Библиотекарь! Госпожа Клодина! Выходите, не бойтесь! Ой, смотрите-ка, я снова крыса! Опять придётся делать новые очки.
Проговорив всё это, он плюнул себе на лапку немного жидкого пламени, после чего за пару секунд слепил из него очки с круглыми стёклами, которые тут же водрузил на мордочку. Обретя, таким образом, способность чётко видеть окружающий мир, он огляделся, раскрыл рот от изумления и спросил:
– Мы, наверное, что-то пропустили?
Глава 100. В расчёте!
– Но это было мне выдано в качестве предоплаты!
– Извини, напарник, ничего не выходит! Да и зачем тебе эта зубочистка, всё равно не сможешь воспользоваться.
Спор шёл из-за лемурийского наконечника, прочно застрявшего на обратном конце копья Анджелики. Огнеплюй попытался помочь дону Дульери снять с копья эту штуку, но у него тоже ничего не вышло. В конце концов, его, как и всех, шибануло разрядом, и красный дракон, помянув недобрым словом каких-то рыцарей, бросил копьё на алтарь.
– Верь вам после этого! – возмутился мафиози.
– Друг! – примирительно сказал Огнеплюй. – Сам же видишь – форс-мажор вышел. Но золотишко получишь, будь уверен!
– Если речь только о золоте, вмешался Драся, то могу прибавить к тому, что обещала Мегги, свою подстилку тоже.
– Оставь эту горстку для будущих деток! – презрительно усмехнулся Огнеплюй. – Я отдам свою, а у меня она раз в десять больше, чем у Мегги!
Дон Дульери тяжко вздохнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг изменился в лице, прошёл в нишу, из которой Драся только что вывел Анджелику, что-то там схватил, сунул в карманы своего полупальто, и, бросив на ходу – «В расчёте!», исчез вместе со всей командой головорезов.
– Что это он там стащил? – подозрительно нахмурился Огнеплюй.
– Какие-то бутылки, – ответила Анджелика. – Я их из карманов плаща вытащила, иначе полы было не подобрать.
– Так это Умник и Глупник, – пояснил Драся. – Я взял их с собой, чтобы…
– Что?!! – крикнул Фигольчик, вскакивая.
– Ну, да, – пожал плечами гангстер Драгис Драговски. – Извини, кстати, что пришлось так поступить, но выбора у меня не было. Они помогли мне добраться сюда, без них я бы не справился. Взамен просили только одно…
– Свободу?
– Нет, чтобы их не бросали в океан.
Фигольчик упал на скамью и закрыл голову руками.
– Так что же теперь? – спросила Мегги. – Дон Дульери теперь создаст такую мафию, которую свет не видывал?
– Врядли! – возразил Огнеплюй с обычной усмешкой. – Скорее всего, в этой стране появится новый президент.
– Глупник планировал изменения в правительстве, – подтвердил Быкович. – С помощью отравленного торта.
– Теперь точно обойдётся без торта! – сказал Фигольчик, выпрямляясь. – Ладно, раз так, значит, так тому и быть. В конце концов, Бес превосходный администратор. Может сподобится сделать дело, как следует!
– Пора разбегаться, господа и граждане! – сказал Огнеплюй. – Армия и силы правопорядка будут здесь минут через пять. Надо бы оставить им свободное поле для деятельности.
– Проход открыт! – радостно воскликнул профессор Прыск. – Сейчас я с помощью Ключа могу доставить вас куда угодно.
– Тогда не будем терять времени, – сказал Фигольчик. – Нам с Быком нужно, во что бы то ни стало, попасть во владения Её Высочества герцогини Козауры Менской.
– Мне тоже надо её повидать, – заметила Анджелика. – Я обещала… Ты со мной?
Последний вопрос был адресован Драсе, но она могла бы его не задавать. Ясно ведь было, что возлюбленный пойдёт за ней куда угодно, и по доброй воле с ней не расстанется.
– Мы с Клодиной доберёмся до Архива сами, – сказал Библиотекарь. – Хватит с нас этих переходов между мирами, с паучьими ловушками, расставленными там и сям!
– В таком случае, господин Библиотекарь, – почтительно обратился к нему Огнеплюй, – нет ли в вашем ведомстве вакансии охранника, который может заодно работать дворником, и вообще не боится работы?
Библиотекарь смерил его оценивающим взглядом и произнёс:
– Приходите через пару дней, голубчик, поговорим!
– Мег, – обернулся Огнеплюй к сестре, – а каковы твои планы? Не передумала ещё стать натурщицей? По выходным могли бы работать вместе.
– Нет, Огги, прости, как-нибудь в другой раз, – ответила зеленоволосая девушка. – Сейчас у меня иное задумано. Раз уж представилась такая возможность, то я хочу посмотреть родной мир Анджелики. Только, профессор Прыск, научите меня делать такие очки из огня! Пожалуйста!
Когда через несколько минут армейский спецназ ворвался во все двери и окна собора, где по свидетельству очевидцев засели террористы, там никого не было, и совершенно неясно было, как эти террористы ухитрились уйти незамеченными.
Глава 101. После
После длительного расследования, которое затянулось на несколько месяцев, было решено, что на общину Святого Мика совершили нападение их идейные противники. Какие-нибудь религиозные фанатики экстремистско-радикального толка.
Правда, что это за фанатики выяснить так и не удалось, ведь до сих пор открыто выступающих врагов, у общины замечено не было. Но было решено, что эти злобные фанатики активно применяли какие-то психотропные и наркотические вещества, которые распыляли в воздухе. Именно этим объясняются массовые галлюцинации в виде драконов, восставших мертвецов, единорогов, прыгающих по крышам, а также золотых и прочих дьяволиц.
Многие тогда угодили в психушки, но по слухам подавляющее большинство из таких пострадавших выздоровели, с радостью отказавшись от своих заблуждений после общения с врачами и санитарами поближе.
Секта Святого Мика больше не собиралась. Может быть, кто-то из выживших адептов и придерживался её учения, но об этом ничего неизвестно. Её заменила некая община Святой Ангелики – очень милое и совсем не фанатичное образование, члены которого, в основном девушки, проповедовали добросердечие, отзывчивость, целомудрие и… нудизм!
«Открой людям душу и тело!», было их лозунгом. Если бы не последнее обстоятельство, то они бы точно завоевали сердца миллионов. А так, им разрешено было отправлять свои обряды и организовывать собрания только в закрытых помещениях, либо в удалении от крупных человеческих поселений.
В городах и сёлах им было предписано ношение минимума одежды, а потому их всегда можно было узнать по распущенным волосам, босым ногам и одеяниям, представляющим собой помесь сарафана и ночной рубашки.
А вскоре, то есть через год, люди и вовсе забыли о страшных и загадочных событиях потрясших город настолько, что это затмило даже историческое падение небоскрёба «Пирамида». А всё потому, что в стране состоялись выборы, которые сопровождались яркими дебатами, многочисленными шумными компаниями, потрясающими политическими разоблачениями и прочими интересными событиями!
В этой компании лидировала партия некоего сеньора Дульескони, человека кристально честного, обладателя безупречной репутации, очень располагающей внешности, тонкого ума, а к тому же наделённого особым остроумием и обаянием.
Кроме прочих положительных проектов, обещающих превратить жизнь граждан в земной рай, сеньор Дульескони выступил поборником поддержки грамотности и образования среди населения, а также добропорядочным покровителем общества Святой Ангелики.
Глава 102. Интермеццо Хранителя
"Сегодня!"
Он снял очки, отложил их в сторону и прикрыл усталые глаза рукой, отметив при этом, как она дрожит. "Сегодня". Он знал это с раннего утра, и, хоть не понимал, откуда пришло это знание, но сомнений не было – всё случится сегодня.
А что собственно должно было случиться? Этого он не знал, и если честно, не хотел знать. Страх ледяными щупальцами грубо сжал его сердце в четвёртом часу утра и не дал больше сомкнуть глаз ни на минуту, хотя впереди был ещё целый день перед ночной сменой. Но чувство страха стало уже настолько привычным, что он не обратил на него никакого внимания.
Иное дело, что вместе со страхом пришло осознание того, что всё завершится именно сегодня в ночь, в его смену, и на этом его миссия Хранителя закончится! (А вот хорошо это будет или плохо, чувства об этом молчали.) Именно это не дало ему спать даже теперь, когда был дан отбой, телевизор в холле выключен, последние больные выставлены с лестничных площадок, где сигаретный дым стоял коромыслом, а двери на лестницу между этажами закрыты.
Теперь, когда лампы в длинных коридорах были погашены через одну, что создавало странную картину наполненную перекрестьями теней и неровными бликами. Теперь, когда повисла, неестественная для больницы, полная тишина. Теперь он не только был не в состоянии расслабиться и вздремнуть на топчанчике в кабинете, но был не в силах даже справиться с этой дрожью в руках!..
У него никогда не дрожали руки! Ни в морге, ни в залитых кровью операционных, ни после ночной смены, ни после продолжительного застолья с обильным возлиянием! Никогда! А сейчас они просто ходили ходуном, и он ничего не мог с этим поделать!
"Какой же я теперь врач?" – думал он, до боли стискивая собственные виски. – "Позвонить! Позвонить, во всём признаться, попросить подменить себя на эту ночь, а там видно будет!"
Но в то же мгновение он понял, что звонить он никуда не будет, что должен сделать всё сам, (что сделать?), что выдержать "это" придётся ему одному. Он с трудом подавил в себе желание обрушить оба кулака на крышку стола, медленно опустил ладони на раскрытый зачем-то журнал, и взглянул в коридор через полуоткрытую дверь кабинета. Всё тихо, только лампа дневного освещения на другом конце вдруг несколько раз мигнула, но затем снова засветилась ровным светом, мертвенно и тускло.
И вдруг он понял – "это" началось! Понял за несколько секунд до того, как из-за шкафа и вешалки для халатов хлынули потоки яркого зелёного света! (Но ведь там всё законопачено!) И, тем не менее, свет бил с такой силой, как будто в палате за заколоченной дверью включился мощнейший прожектор с зелёным стеклом!
Хранитель встал и напрягся, как стальная пружина. Он ещё не знал, что ему делать, но уже понимал, что сейчас от него понадобится что-то! Он ожидал удара. Могучего удара с той стороны, от которого опрокинется шкаф, упадёт сорванная с петель дверь, отлетят в сторону скамейка и вешалка! И тогда из палаты выйдет…
