Колдовской замок. Часть VI. Ключ
Где-то несколько человек отчаянно били «блёклого»! Никто не мог сказать, зачем они это делают, но те, кто его метелил были уверены, что поступают правильно. Он ухитрился-таки вырваться от них, проскакать по головам и плечам дерущихся единоверцев, и скрыться за дверью, ведущей на колокольню! Тут же за ним устремились те, кто желал его проучить, а за ними увязалась ещё куча народа, почему-то решившего, что они бегут к неизвестному выходу.
Цепочка людей, вслед за обнаружившим невиданную резвость «блёклым», миновала каменную винтовую лестницу и принялась карабкаться по железной, расположенной на внутренней стороне колокольни, ведущей на самый верх. «Блёклый» оказался там первым, но его одиночество было недолгим. Вслед за ним на узкую кольцевую площадку, один за другим выбрались его преследователи. Тогда беглец в отчаянии перемахнул через невысокую ограду, упёрся ногами в карниз и повис над пропастью, уцепившись за стойку, поддерживающую маленькую крышу колокольни!
Неизвестно, что творилось в головах у тех, кто недавно почитал его, как старшего, ведь здесь были члены его «продвинутой» группы, но тот, кто подскочил к нему первым, не раздумывая, решил стать убийцей! Он принялся отрывать пальцы своего давешнего старшого от стойки, а когда тот проявил неожиданную цепкость, достал из кармана тяжёлую связку ключей и несколько раз ударил его по костяшкам пальцев, срывая при этом кожу и мясо до кости!
Через секунду тело «блёклого» мешком свалилось вниз, ударилось о крышу маленькой пристройки, соскользнуло оттуда на головы толпившимся внизу людям и исчезло под их ногами! Его убийца перегнулся через перила, чтобы увидеть дело рук своих, но сам тут же полетел вниз, получив увесистый толчок от того кто был сзади!
Нет, никто не желал его смерти, но на площадку вылезали всё новые и новые люди, на которых напирали снизу ничего не соображающие товарищи. Вскоре, цепляясь за стойки и перила, на колокольне висели уже гроздья прихожан собора Святого Мика! Потом они начали падать. По двое, по трое, по пять, по семь…
Побоище на площади достигло той степени безумия, когда люди не понимали уже, куда они бегут, кого бьют и кто, сопротивляясь, бьёт их. Некоторым удавалось спастись, забравшись по водосточным трубам и выступам стоящих вокруг зданий до открытых окон нижних этажей. Как на грех, все двери и окна на первых этажах были закрыты, а взломать их не было никакой возможности, так-как даже стёкла витрин здесь были бронированными. Значительная часть уцелевших напирала на полицейских, отчаянно прорываясь с площади вон. Здесь развернулась отдельная драма.
Через некоторое время площадь представляла собой поле битвы, покрытое телами мёртвых и тяжелораненых. Повсюду виднелись лужи крови и грязи, раздавались стоны и блеяние тех, кто отказался от борьбы и бегства, предпочитая сжаться в трепещущий бессмысленный комок плоти.
Легионы мертвецов, остановившиеся в нескольких шагах от церковной ограды, так и не приняли участия в побоище – живые всё сделали сами. И тогда Золотая королева сделала своим подданным невидимый знак, и они опустили пирамиду с её троном на мостовую.
……………………………………………………………..
Девушка встала, и сделал несколько шагов по ступеням вниз, но, не доходя до основания пирамиды, остановилась в задумчивости. Под её ногами было море грязи и крови. Вступить в это? Конечно, нет!
Не сделав ни одного лишнего движения, Анджелика оторвалась от ступеней зиккурата и полетела в метре над поверхностью земли. Она пересекла площадь и заглянула в арочный проезд перегороженный полицией. Там бой тоже закончился, но заслон не был снят. Потрёпанные, ошалевшие полицейские и чудом уцелевшие гражданские, во все глаза смотрели на то, что делается на площади перед собором.
Видимо, для Золотой королевы там не было ничего интересного, потому что она тут же повернула обратно и направилась к храму. Здесь она ненадолго остановилась перед входом, вглядываясь в тела, распростёртые на ступенях. Если бы кто-нибудь из выживших сохранил человеческий облик и разум, он бы увидел, как по лицу «дьяволицы» пробежала судорога, и оно на миг приобрело выражение боли и сострадания.
Но это длилось лишь мгновение. Королева быстро успокоилась и влетела в храм, внутреннее состояние которого ничем не отличалось от того, что творилось на площади.
Анджелика медленно проплыла мимо лживой статуи изображающей падре Микаэля, благословляющего коленопреклонённого капитана Барбаруса, у которого на голове не было его небольших аккуратных рожек. Она равнодушным взглядом окинула это забрызганное кровью изваяние и полетела дальше.
Обычно члены секты Святого Мика молились сидя на полу, на грубых кусках мешковины, но сегодня в храме стояли скамьи. То ли это было связано с торжественностью случая, то ли здешние правила изменились, так и осталось неизвестным. Девушка окинула взглядом отвратительную картину общего разгрома и двинулась вдоль центрального прохода по направлению к алтарю.
– Анджелика! – вдруг раздался со стороны алтаря знакомый голос, и летунья остановилась в воздухе.
На свободное пространство выступила фигура, закутанная в чёрный плащ и с чёрной широкополой шляпой надвинутой так низко, что был виден лишь подбородок и ниспадающие на плечи белые, как снег густые волосы.
– Ты всё-таки пришёл! – радостно воскликнула девушка, но тут же её радость, как ветром сдуло, и она подняла копьё. – Покорись мне или умри!
Губы Анджелики произнесли эти слова, и зубы ощерились в хищном оскале! Но глаза говорили другое. Они смотрели на любимого и словно кричали беззвучно – «Помоги! Спаси меня! Освободи!»
И тогда руки гангстера распахнули плащ и метнулись к поясу, за которым торчали рукояти пистолетов!
В то же мгновение копьё вырвалось из руки воинственной королевы и устремилось в цель!
И тут раздались выстрелы…
…………………………………………………………………….......
Тело Анджелики с глухим стуком упало на затоптанную ковровую дорожку. Позади Драгиса Драговски бесполезной палкой ударилось об алтарь, сбитое пулей копьё. По углам осквернённого храма разлетелись костяные куски того, что недавно было грозным древним чёрным рогом и украшало лоб Золотой королевы. На площади перед собором треснула и развалилась на части каменная пирамида-зиккурат, рассыпался и растворился в воздухе мириадами искр золотой трон. Легионы мертвецов, незаконно покинувших свои могилы, беззвучно ушли в землю, принявшую их с беззлобностью матери, всегда прощающей непутёвых детей.
В полумраке разгромленного собора навзрыд плакал белый дракон, которому не исполнилось ещё и тысячи лет! Он прижимал к себе свою принцессу, и не было сейчас во всех известных вселенных двух существ более несчастных и более счастливых, чем они…
* * *
Примечание злого автора –
Испугались? А я-то, как испугался!.. Но, ничего, книга-то ещё незакончена!
* * *
Глава 97. Как я ненавижу опаздывать!
– Если б кто знал, как я ненавижу опаздывать!
Дон Дульери был мрачен и зол. Зрелище человеческого побоища, вопреки расхожему мнению о существе его породы, не доставляло ему никакого удовольствия. Сейчас он не обращал внимание ни на кого, и разговаривал, казалось, лишь с самим собой.
На площади и вокруг неё работали отряды полицейских сыщиков, экспертов, спасателей и медиков. Проход туда был закрыт для кого угодно, но только не для дона Дульери и тех, кто был с ним.
– Специальная правительственная комиссия, – пробормотал громила такого бандитского вида, какие, наверное, только и могут быть в правительственной комиссии.
Но у копов на оперативно организованном КПП не возникло никаких подозрений, потому что громила, (сам дон Дульери не утруждал себя такими мелочами), предъявил дежурному офицеру все необходимые документы, и вдобавок шепнул несколько загадочных слов, после которых служака не только приказал открыть импровизированный «шлагбаум» в виде натянутой чёрно-жёлтой ленты, но и вытянулся в струнку, взяв под козырёк!
Всего «правительственная комиссия», вместе с доном Дульери, насчитывала двадцать пять человек. Помимо стрелков – телохранителей и «полезных людей», добывающих информацию, чтобы докладывать её на ухо шефу, здесь присутствовали два преображённых дракона – брат и сестра, а также подобранные на подходе к площади, Быкович и Фигольчик.
Последние, наверно, могли бы считаться военнопленными, но в этом качестве они дона не интересовали, и их оставили в покое. То есть перестали тыкать в них стволы крупных и малых калибров.
Двое друзей сейчас были почти не боеспособны, еле держались на ногах, а вид у них был такой, словно они побывали в мясорубке, чудом избежав столкновения с её ножами. Мегги взяла шефство над пострадавшими, которые не сразу сообразили, что это за девушка и откуда она их знает.
Огнеплюй вообще видел эту часть банды своего брата впервые, но был весьма наслышан об их подвигах. Они же знали его по рассказам Драгиса, так что их знакомство было бы взаимно интересным, если бы не тяжёлые обстоятельства, его сопровождающие.
Несмотря на то, что Быкович и Фигольчик нуждались в медицинской помощи, они отказались остановиться даже на минуту, и Мегги пришлось делать беглый осмотр их ран на ходу. Больше всего повреждений было у Быка, но благодаря его физической мощи и выносливости, всё обошлось синяками и ссадинами, которые нуждались в обработке.
Мегги беспокоила голова Быковича, на которой сейчас было намотано что-то вроде окровавленного тюрбана. Но выяснилось, что это просто деталь маскировки. Рога, его естественное оружие, были одновременно самой крепкой, но и самой заметной частью тела.
Вокруг собора Святого Мика расположился штурмовой отряд полиции, готовый начать атаку и ожидающий приказа. Командир отряда и полицейский психолог вели переговоры с кем-то засевшим внутри. Судя по всему, именно храм сейчас представлял собой центр развернувшихся на площади событий.
– Они говорят, что там внутри какой-то парень, который косит под Драгиса Драговски, – сообщил человек Дульери после разговора с командиром штурмовиков. – Он разрешил забрать всех раненых, кто ещё дышал, но кого-то держит в заложниках. Медики несут пургу, про девушку, лежащую на алтаре с палкой в руках. Или может быть это копьё. И якобы от неё исходит сияние! Сектанты трендят, что это золотая ведьма или что-то в этом роде. В общем, чувак держит вход под прицелом, и говорят, садит с двух стволов, как профи! А зарядов у него много. Копы уже пытались туда войти, но он ответил шквальным огнём и они еле ноги унесли! Тогда вызвали этот отряд. Беда в том, что собор, хоть имеет много входов-выходов, но все они задраены наглухо, кроме центральных ворот. Вот копы и совещаются – то ли пойти через колокольню, но для этого нужны верхолазы, то ли рискнуть в бронежилетах и касках через главный вход, предварительно забросав собор слезоточивыми гранатами. А пока развлекают того мужика разговорами.
– Ясно! – резюмировал Дульери с наполеоновской уверенностью. – Осаду снять, отряду полиции занять позиции на периферии, наших людей к входу. Внутрь я зайду сам. Со мной вот эти четверо.
Дульери небрежно кивнул на стоявших отдельной группой Огнеплюя, Мегги, Быковича и Фигольчика. Порученец удивлённо взглянул на своего шефа, но беспрекословно отправился выполнять приказание.
Трудно сказать, на чём именно основывалась власть, которую Дульери имел над местными копами, но его распоряжение было выполнено немедленно. Штурмовой отряд снялся с места, словно стая голубей, «отлетел» шагов на пятьдесят в сторону, и там «осел», заняв оборонительную позицию за цепью полицейских автомобилей.
Бойцы Дульери подошли к входу в собор с двух сторон и встали, не вынимая оружия, с тем видом, с которым стоят вышибалы у входа в бар. Сам Дульери поднялся по ступеням с императорской торжественностью, а за ним по пятам поднималась обозначенная им разношёрстая группа.
Два предупредительных выстрела над головами вошедших, прогрохотали, едва они вступили в первый предел собора!
– Я, кажется, ясно сказал, что входить нельзя, пока я не разрешу? – прозвучал из глубины здания суровый низкий голос. – Ещё один шаг, и я стреляю на поражение!
– Дрась, это мы! – раздался из-за спины Дульери голос Мегги. – Не стреляй, пожалуйста, здесь только друзья!
При словах – «только друзья» мафиозный дон поморщился, но возражать не стал. Вся команда подалась вперёд, но Огнеплюй опередил остальных.
Огромными шагами он пересёк собор и, отодвинув Драгиса локтем, склонился над телом Анджелики, распростёртом на алтаре, похожем на жертвенник.
Девушка лежала на плаще Драгиса, в руках её было зажато копьё обращённое остриём вниз. Тупой конец копья касался лба, чуть выше переносицы. Непонятно было жива она или нет, но от тела действительно исходило золотистое сияние, переходящее в районе головы в алый спектр.
Внимательно осмотрев девушку с головы до ног, Огнеплюй осторожно вынул копьё из её рук, также придирчиво осмотрел его, потом извлёк из-за пазухи что-то длинное завёрнутое в тряпку, развернул и… Одним махом насадил золотой наконечник на тупой конец «копья Ахилла» и тут же прижал его к телу Анджелики!
Полыхнуло похлеще, чем тогда в подвале! Витражи в стрельчатых окнах под потолком собора и готическая роза над входом, вылетели, осыпав полицейских и бойцов Дульери градом осколков.
Тело девушки выгнулось дугой, глаза её распахнулись, рот раскрылся в страдальческом оскале, Анджелика вскрикнула, и… задышала! Мегги, Быкович и Фигольчик бросились к ней, в то время как Огнеплюй устремился обратно.
Он шагал гневно и размашисто, таща за собой Драгиса, словно разгневанный, доведённый до крайности учитель, крепко провинившегося школьника. Так они прошли мимо отставшего от всех дона Дульери, который, присел на лавку, задумчиво раскладывая что-то у себя на ладони.
– Как же я ненавижу опаздывать! – ни к кому не обращаясь, проговорил мафиози, перебирая кусочки разбитого пулей козлиного рога, который Драгис Драговски сбил серебряной пулей со лба Анджелики. – Эх, кто бы знал, что на самом деле мог этот артефакт!.. Вот же… варвары…
Глава 98. Штопальщики мировых дыр
– Если бы я знал, что меня ждёт такой конец!..
– Успокойтесь, коллега, это ещё не конец! Не так ли, мадам Клодина?
– Я не знаю… Но, вообще-то, то что мы ещё живы даёт некоторую надежду!
Разговор шёл между тремя коконами невероятно прочной паутины, подвешенными на нитях из той же паутины, неведомо как и неведомо где.
– Вот именно! – подтвердил тот кокон, что был справа, (если смотреть на них с определённой точки зрения). – Когда пауки заготавливают еду впрок, то первоначально парализуют жертву сильным ядом, который является одновременно их пищеварительным соком и консервантом для питательной кашицы, в которую превращается пойманная пауком добыча…
– Ой, мамочки! – испуганно взвизгнул средний кокон.
– Я попрошу вас, профессор! – гневно заговорил левый кокон. – Вы пугаете даму!
– Да нет же! – опроверг его средний кокон женским голосом. – Всё это я, господа, знаю не хуже вас, а потому говорю – раз мы до сих пор живы, то есть надежда. Но по мне кто-то бегает! Снаружи кокона…
– Прошшу васс, товарижчи, не дергайтессь! Вы мне осложжняете ззадаччу! – прозвучал четвёртый, явно нечеловеческий голос, исходящий откуда-то извне.
– Кто с нами говорит? – спросил левый кокон, после минуты молчания, вызванного шоком от звука необычного голоса.
– Моё имя Араххнусс! – был ответ. – Я мужж ткаччиххи Унги и друг пржшинцессы Анджжелики.
– Она о вас рассказывала, – отозвался правый кокон, слегка дрожащим голосом. – Вы паук, и тогда дали ей снадобье, изменившее её сущность!
– Я Араххнусс! – гордо ответил голос снаружи. – Элекссир, который я дал Пржшинцессе, спас ей жжиззнь и придал оссобую жживуччессть! Теперь она можжет выжжить там, где кто угодно сложжит лапки кресстиком. Не шшевелитессь, я васс поччти расспутал!
Последние слова были адресованы среднему кокону. Вскоре с его стороны раздалось шуршание, какое бывает, когда достают батон хлеба из бумажного пакета, потом что-то тяжёлое шлёпнулось на землю и жалобно ойкнуло.
– Здесь совсем невысоко! – послышался голос Клодины. – Ай!
Её последнее междометие объяснялось тем, что она увидела Арахнуса, деловито занявшегося следующим коконом. Паук сейчас был размером со спаниеля. Видимо ему одному было под силу разобрать головоломное кружево белых нитей, более прочных, чем стальные тросы той же толщины.
Вскоре к освобождённой ведьме присоединился Библиотекарь, а за ним и профессор Прыск.
– Мм-м, а за это вам ничего не будет? – спросил хранитель книжных сокровищ всех материальных миров.
– Моя жжёнушшка пытаетсся ссожжрать меня ужже множжесство веков! – гордо произнёс сэр Арахнус. – Большшего наказзания она мне придумать не можжет. Так ччто не бесспокойтессь, а луччшше посспешшите – Анджжелика в беде и нужждаетсся в вашшей помощщи! Идите сскорее, пока Унга шштопает отверсстие в мирахх, проделанное вашшим ключчом сс той сстороны проххода! В сследующщий разз польззуйтессь пауччим радаром, ччтобы не попасстьсся сснова!
Сэр Арахнус исчез в неизвестном направлении, оставив межмировых путешественников в некоем подобии туннеля, в одном из концов, которого был виден неяркий свет. Туда им и предстояло идти.
– Паучий радар? – спросил Библиотекарь у профессора Прыска, проверявшего сохранность своих частей тела.
– Вероятно это в той половине книги, которую мы не успели проштудировать, – предположил он. – Но мне кажется, я слышу шорох с тёмной стороны туннеля. Поспешим!
И они поспешили. Страх придаёт неплохую скорость даже человеческому телу, плохо приспособленному для быстрого бега. Три фигуры на фоне светлого пятна выхода быстро превратились в точки, которые тут же растаяли. И тогда из темноты выступили клонноподобные лапы и громадные жвала ткачихи Унги.
– Выпустил мою свежатинку! – проговорила штопальщица межмировых дыр, не обладавшая акцентом сэра Арахнуса. – Если бы речь не шла о помощи принцессе, им бы так просто не уйти. Ну, ладно, ты мне их с успехом заменишь, муженёк!
Глава 99. Мы что-то пропустили?
– Всё из-за меня! Люди гибли из-за меня, а я ничего не могла сделать… Я сидела на троне и радовалась. Зло радовалась! Я ведь тогда могла отдать приказ своим войскам, и они очень быстро прекратили бы страдания этих… Но я даже этого не сделала! Просто смотрела, как обезумевшие члены этой общины, желая выжить, бьют и убивают друг друга… Но я ничего не могла с собой поделать!
– Ты смогла, – прервал её Фигольчик. – Не клевещи на себя. Ты призвала на помощь того, кого любишь больше жизни и поставила себя под его очищающий удар… Такое мало кому доступно! Если бы ты этого не сделала, через малое время этой вселенной пришёл бы конец. Жизни в ней больше не было бы, а в установившемся мёртвом хаосе царствовало бы некое чудовище, которое мы не смогли бы больше называть нашей Анджеликой!
– А что до этих, – вмешался Бык, – то они сами виноваты! Это надо додуматься – обидеть принцессу! Да если б даже не принцессу, а просто девчонку, всё равно! Они же этим перечеркнули всё, что напридумывали в своей этой… секте Святого Мика. Да, да! Дело не только в тебе, подруга. Эти дураки виновны все – и те, кто нанёс тебе оскорбление, и те, кто стоял и смотрел, как другие совершают кощунство, и те, кто потом слушал поповские отмазки про «золотую дьяволицу». Так что здесь нет невинно пострадавших. И то, что они сами себя наказали, тоже правильно – по заслугам получили! А с девочками так поступать, это всё равно, что молоденьких тёлочек и дойных коровок под нож…
Всё было позади, она была в руках друзей, которые утешали её, каждый на свой лад, но Анджелика никак не могла успокоиться. Сейчас она сидела завёрнутая в драсин плащ, а Мегги обнимала её своими сильными руками, и даже слегка укачивала, как маленькую.
Жизнь вернулась в тело девушки, подвергшееся таким несусветным испытаниям, какие редко кому доставались. Двулезвенное или точнее – двунаконечниковое копьё, подействовало, как дефибриллятор, а заодно исцелило страшную рану на лбу, оставшуюся после того, как рог Рогелло Бодакулы снесла серебряная пуля сорок пятого калибра.
Но лечение не прошло даром – копьё забрало из тела девушки всё лишнее золото, и теперь её волосы приобрели свой естественный светло-светло-русый цвет, а кожа перестала светиться, хоть и осталась чистой и гладкой, без единого прыщика.
Гармонию нарушал только старый шрам от ожога в виде сердца на левой груди, который не исчезал, ни при какой трансформации, и новый, в виде небольшого пятна на лбу чуть выше линии бровей, где недавно красовался зловещий рог. Это пятно обещало со временем исчезнуть или хотя бы поблекнуть, но сейчас оно придавало Анджелике сходство с индианкой.
И всё же девушка плакала, то обильными горючими, то тихими жалобными слезами. И никак не могла остановиться. Но дело было не в том, что у неё были расстроены нервы, а в том, что снаружи собора шёл бой! И это было опять из-за неё…
Не успел провинившийся город оправиться от сумасшедшей давки на площади. Не успели умные люди, которые всё знают, придумать какое-то разумное обоснование появлению средь бела дня армии восставших мертвецов, как на том же месте разразилась битва драконов!
Откуда драконы взялись, толком никто не мог понять. Было, правда, несколько свидетелей из числа полицейских, которые говорили, что вскоре после того, как «особая правительственная комиссия» вошла в собор Святого Мика, оттуда выбежали два здоровенных мужика, которые, не обращая внимание ни на кого, затеяли отчаянную драку. Они-то, якобы и превратились во время своей драки в драконов. Этим россказням мало кто верил, потому что в этот день в городе шло настоящее светопреставление, а в таком кошмаре мало ли что могло померещиться.
Возникшие ниоткуда драконы начали кружить по площади, примериваясь, друг к другу и грозно шипя, так что у тех, кто ещё не сбежал, закладывало уши. При этом они расчищали себе место для сражения – постоянно рыли землю огромными лапами и били длинными хвостами. От этого разлеталась вывернутая из мостовой брусчатка, откатывались перевёрнутые автомобили, и превращалась в груды покорёженной арматуры аккуратная церковная ограда.
Видимо чисто машинально кто-то из полицейских открыл огонь по этим огромным существам. Это было глупо, потому что известно – даже для охоты на обычного крупного зверя, полицейское оружие, рассчитанное на людей, не годится. Даже армейское подходит не всегда! Требуется особое охотничье, крупных калибров, с усиленными патронами, неудобное на войне. На что же рассчитывали те, кто палил в монстров из пистолетов, дробовиков и обычных снайперских винтовок?
Результат был таков, что оба дракона на время оставили свою распрю и объединили усилия, чтобы полить площадь фонтанами огня! Близко стоящих полицейских спасла их броня, которая, впрочем, тоже начала гореть и плавиться, но у них было-таки несколько секунд, чтобы «сделать ноги», бросая на ходу, вдруг размякшие щиты, и срывая тлеющие бронежилеты. Те копы, что находились дальше, благоразумно решили не приближаться, но пришли на помощь горящим и дымящимся товарищам, оттаскивая в сторону тех, кто не в силах был справиться с пылающей одеждой самостоятельно.
Через несколько мгновений площадь опустела и оказалась в полном распоряжении чудовищ, которые вернулись к силовому разрешению своего конфликта. Красный дракон, бывший чуть не вдвое крупнее белого, начал первым. Он ударил крылом с такой скоростью и мощью, что от этого взмаха загудел рассечённый воздух! Но его белый собрат видимо был готов к такому обороту дела. Он ловко пригнулся, почти распластавшись по земле, сложил крылья, и вдруг поднырнув под крыло противника крепко и быстро куснул его за бедро!
Красный дракон взревел! Видимо укус белого был ощутительным, хоть и не причинил большого вреда. Но это вывело огненного монстра из себя. Он налетал на отскочившего собрата, как ураган, неистово молотя крыльями, подпрыгивая, как петух, и нанося удары страшными лапами!
Белый дракон отбивался, как мог! Он уворачивался, уходил от ударов, парировал их крыльями, но никак не мог сгруппироваться для контратаки или временной ретирады на другой конец площади.
Силы были явно неравны, и белый оступился под градом неистовых ударов! Красный немедленно воспользовался этим, развернулся всем телом, и страшным ударом хвоста окончательно сбил белого с ног! Затем, не давая ему подняться, он схватил белого поперёк туловища зубами и, что есть силы, швырнул о стену ближайшего дома!
– Они же убьют друг друга! – плакала Анджелика, который раз порываясь бежать на площадь, чтобы встать между дерущимися.
– О, Звёздный дракон, не допусти этого! – вскричала, всерьёз перепуганная Мегги, всеми силами удерживая подругу. – Нет, тебе туда нельзя! Они сейчас растопчут тебя и не заметят!
