Колдовской замок. Часть VI. Ключ

– Вот именно! – подтвердил тот кокон, что был справа, (если смотреть на них с определённой точки зрения). – Когда пауки заготавливают еду впрок, то первоначально парализуют жертву сильным ядом, который является одновременно их пищеварительным соком и консервантом для питательной кашицы, в которую превращается пойманная пауком добыча…

– Ой, мамочки! – испуганно взвизгнул средний кокон.

– Я попрошу вас, профессор! – гневно заговорил левый кокон. – Вы пугаете даму!

– Да нет же! – опроверг его средний кокон женским голосом. – Всё это я, господа, знаю не хуже вас, а потому говорю – раз мы до сих пор живы, то есть надежда. Но по мне кто-то бегает! Снаружи кокона…

– Прошшу васс, товарижчи, не дергайтессь! Вы мне осложжняете ззадаччу! – прозвучал четвёртый, явно нечеловеческий голос, исходящий откуда-то извне.

– Кто с нами говорит? – спросил левый кокон, после минуты молчания, вызванного шоком от звука необычного голоса.

– Моё имя Араххнусс! – был ответ. – Я мужж ткаччиххи Унги и друг пржшинцессы Анджжелики.

– Она о вас рассказывала, – отозвался правый кокон, слегка дрожащим голосом. – Вы паук, и тогда дали ей снадобье, изменившее её сущность!

– Я Араххнусс! – гордо ответил голос снаружи. – Элекссир, который я дал Пржшинцессе, спас ей жжиззнь и придал оссобую жживуччессть! Теперь она можжет выжжить там, где кто угодно сложжит лапки кресстиком. Не шшевелитессь, я васс поччти расспутал!

Последние слова были адресованы среднему кокону. Вскоре с его стороны раздалось шуршание, какое бывает, когда достают батон хлеба из бумажного пакета, потом что-то тяжёлое шлёпнулось на землю и жалобно ойкнуло.

– Здесь совсем невысоко! – послышался голос Клодины. – Ай!

Её последнее междометие объяснялось тем, что она увидела Арахнуса, деловито занявшегося следующим коконом. Паук сейчас был размером со спаниеля. Видимо ему одному было под силу разобрать головоломное кружево белых нитей, более прочных, чем стальные тросы той же толщины.

Вскоре к освобождённой ведьме присоединился Библиотекарь, а за ним и профессор Прыск.

– Мм-м, а за это вам ничего не будет? – спросил хранитель книжных сокровищ всех материальных миров.

– Моя жжёнушшка пытаетсся ссожжрать меня ужже множжесство веков! – гордо произнёс сэр Арахнус. – Большшего наказзания она мне придумать не можжет. Так ччто не бесспокойтессь, а луччшше посспешшите – Анджжелика в беде и нужждаетсся в вашшей помощщи! Идите сскорее, пока Унга шштопает отверсстие в мирахх, проделанное вашшим ключчом сс той сстороны проххода! В сследующщий разз польззуйтессь пауччим радаром, ччтобы не попасстьсся сснова!

Сэр Арахнус исчез в неизвестном направлении, оставив межмировых путешественников в некоем подобии туннеля, в одном из концов, которого был виден неяркий свет. Туда им и предстояло идти.

– Паучий радар? – спросил Библиотекарь у профессора Прыска, проверявшего сохранность своих частей тела.

– Вероятно это в той половине книги, которую мы не успели проштудировать, – предположил он. – Но мне кажется, я слышу шорох с тёмной стороны туннеля. Поспешим!

И они поспешили. Страх придаёт неплохую скорость даже человеческому телу, плохо приспособленному для быстрого бега. Три фигуры на фоне светлого пятна выхода быстро превратились в точки, которые тут же растаяли. И тогда из темноты выступили клонноподобные лапы и громадные жвала ткачихи Унги.

– Выпустил мою свежатинку! – проговорила штопальщица межмировых дыр, не обладавшая акцентом сэра Арахнуса. – Если бы речь не шла о помощи принцессе, им бы так просто не уйти. Ну, ладно, ты мне их с успехом заменишь, муженёк!

Глава 99. Мы что-то пропустили?

– Всё из-за меня! Люди гибли из-за меня, а я ничего не могла сделать… Я сидела на троне и радовалась. Зло радовалась! Я ведь тогда могла отдать приказ своим войскам, и они очень быстро прекратили бы страдания этих… Но я даже этого не сделала! Просто смотрела, как обезумевшие члены этой общины, желая выжить, бьют и убивают друг друга… Но я ничего не могла с собой поделать!

– Ты смогла, – прервал её Фигольчик. – Не клевещи на себя. Ты призвала на помощь того, кого любишь больше жизни и поставила себя под его очищающий удар… Такое мало кому доступно! Если бы ты этого не сделала, через малое время этой вселенной пришёл бы конец. Жизни в ней больше не было бы, а в установившемся мёртвом хаосе царствовало бы некое чудовище, которое мы не смогли бы больше называть нашей Анджеликой!

– А что до этих, – вмешался Бык, – то они сами виноваты! Это надо додуматься – обидеть принцессу! Да если б даже не принцессу, а просто девчонку, всё равно! Они же этим перечеркнули всё, что напридумывали в своей этой… секте Святого Мика. Да, да! Дело не только в тебе, подруга. Эти дураки виновны все – и те, кто нанёс тебе оскорбление, и те, кто стоял и смотрел, как другие совершают кощунство, и те, кто потом слушал поповские отмазки про «золотую дьяволицу». Так что здесь нет невинно пострадавших. И то, что они сами себя наказали, тоже правильно – по заслугам получили! А с девочками так поступать, это всё равно, что молоденьких тёлочек и дойных коровок под нож…

Всё было позади, она была в руках друзей, которые утешали её, каждый на свой лад, но Анджелика никак не могла успокоиться. Сейчас она сидела завёрнутая в драсин плащ, а Мегги обнимала её своими сильными руками, и даже слегка укачивала, как маленькую.

Жизнь вернулась в тело девушки, подвергшееся таким несусветным испытаниям, какие редко кому доставались. Двулезвенное или точнее – двунаконечниковое копьё, подействовало, как дефибриллятор, а заодно исцелило страшную рану на лбу, оставшуюся после того, как рог Рогелло Бодакулы снесла серебряная пуля сорок пятого калибра.

Но лечение не прошло даром – копьё забрало из тела девушки всё лишнее золото, и теперь её волосы приобрели свой естественный светло-светло-русый цвет, а кожа перестала светиться, хоть и осталась чистой и гладкой, без единого прыщика.

Гармонию нарушал только старый шрам от ожога в виде сердца на левой груди, который не исчезал, ни при какой трансформации, и новый, в виде небольшого пятна на лбу чуть выше линии бровей, где недавно красовался зловещий рог. Это пятно обещало со временем исчезнуть или хотя бы поблекнуть, но сейчас оно придавало Анджелике сходство с индианкой.

И всё же девушка плакала, то обильными горючими, то тихими жалобными слезами. И никак не могла остановиться. Но дело было не в том, что у неё были расстроены нервы, а в том, что снаружи собора шёл бой! И это было опять из-за неё…

Не успел провинившийся город оправиться от сумасшедшей давки на площади. Не успели умные люди, которые всё знают, придумать какое-то разумное обоснование появлению средь бела дня армии восставших мертвецов, как на том же месте разразилась битва драконов!

Откуда драконы взялись, толком никто не мог понять. Было, правда, несколько свидетелей из числа полицейских, которые говорили, что вскоре после того, как «особая правительственная комиссия» вошла в собор Святого Мика, оттуда выбежали два здоровенных мужика, которые, не обращая внимание ни на кого, затеяли отчаянную драку. Они-то, якобы и превратились во время своей драки в драконов. Этим россказням мало кто верил, потому что в этот день в городе шло настоящее светопреставление, а в таком кошмаре мало ли что могло померещиться.

Возникшие ниоткуда драконы начали кружить по площади, примериваясь, друг к другу и грозно шипя, так что у тех, кто ещё не сбежал, закладывало уши. При этом они расчищали себе место для сражения – постоянно рыли землю огромными лапами и били длинными хвостами. От этого разлеталась вывернутая из мостовой брусчатка, откатывались перевёрнутые автомобили, и превращалась в груды покорёженной арматуры аккуратная церковная ограда.

Видимо чисто машинально кто-то из полицейских открыл огонь по этим огромным существам. Это было глупо, потому что известно – даже для охоты на обычного крупного зверя, полицейское оружие, рассчитанное на людей, не годится. Даже армейское подходит не всегда! Требуется особое охотничье, крупных калибров, с усиленными патронами, неудобное на войне. На что же рассчитывали те, кто палил в монстров из пистолетов, дробовиков и обычных снайперских винтовок?

Результат был таков, что оба дракона на время оставили свою распрю и объединили усилия, чтобы полить площадь фонтанами огня! Близко стоящих полицейских спасла их броня, которая, впрочем, тоже начала гореть и плавиться, но у них было-таки несколько секунд, чтобы «сделать ноги», бросая на ходу, вдруг размякшие щиты, и срывая тлеющие бронежилеты. Те копы, что находились дальше, благоразумно решили не приближаться, но пришли на помощь горящим и дымящимся товарищам, оттаскивая в сторону тех, кто не в силах был справиться с пылающей одеждой самостоятельно.

Через несколько мгновений площадь опустела и оказалась в полном распоряжении чудовищ, которые вернулись к силовому разрешению своего конфликта. Красный дракон, бывший чуть не вдвое крупнее белого, начал первым. Он ударил крылом с такой скоростью и мощью, что от этого взмаха загудел рассечённый воздух! Но его белый собрат видимо был готов к такому обороту дела. Он ловко пригнулся, почти распластавшись по земле, сложил крылья, и вдруг поднырнув под крыло противника крепко и быстро куснул его за бедро!

Красный дракон взревел! Видимо укус белого был ощутительным, хоть и не причинил большого вреда. Но это вывело огненного монстра из себя. Он налетал на отскочившего собрата, как ураган, неистово молотя крыльями, подпрыгивая, как петух, и нанося удары страшными лапами!

Белый дракон отбивался, как мог! Он уворачивался, уходил от ударов, парировал их крыльями, но никак не мог сгруппироваться для контратаки или временной ретирады на другой конец площади.

Силы были явно неравны, и белый оступился под градом неистовых ударов! Красный немедленно воспользовался этим, развернулся всем телом, и страшным ударом хвоста окончательно сбил белого с ног! Затем, не давая ему подняться, он схватил белого поперёк туловища зубами и, что есть силы, швырнул о стену ближайшего дома!

– Они же убьют друг друга! – плакала Анджелика, который раз порываясь бежать на площадь, чтобы встать между дерущимися.

– О, Звёздный дракон, не допусти этого! – вскричала, всерьёз перепуганная Мегги, всеми силами удерживая подругу. – Нет, тебе туда нельзя! Они сейчас растопчут тебя и не заметят!

– Ну и пускай! Отпусти меня!

– Не вздумай! Тот, кого ты отвлечёшь во время боя, погибнет наверняка. Кого ты выбираешь? А если ты снова пострадаешь, Огги точно убьёт Драську!..

Между тем, белый дракон, проделав в стене изрядную дыру на уровне третьего этажа, бесформенной грудой рухнул на мостовую. Но он тут же вскочил, опустил голову с ощеренными зубами на уровень плеч и издал резкий свистяще-верещащий звук, от которого люди снова зажали уши руками!

Белый снова шёл в атаку, и было ясно, что теперь его намерения очень серьёзные! Так идут в последний бой, не думая о сохранении жизни, с одним лишь намерением – достать врага любой ценой. Красный это понял, улыбнулся во все триста двадцать зубов и приготовился к отражению удара!

Бросок белого был так стремителен, что у наблюдавших это зрителей картинка в глазах смазалась, как при ускоренно пущенной съёмке! Но вместо того, чтобы налететь на врага в лоб, белый дракон сначала бросился в сторону, ударил лапами о землю, сделал странный пирует в воздухе, перевернувшись вокруг собственной оси, на миг расправил крылья и вдруг вцепился красному дракону зубами в горло под самый подбородок!

Тот явно не ожидал такого поворота дела и принялся отчаянно отдирать белого от себя, колотя его крыльями и бросаясь из стороны в сторону! Но белого оказалось не так-то просто стряхнуть. Он сжал лапы у противника на плечах, обвил его крыльями и хвостом, всё глубже погружая зубы в бронированную плоть!

Тогда красный принялся кувыркаться и кататься по площади, норовя приложить белого то об уцелевшую воротину церковной ограды, то о перевёрнутый полицейский грузовик, то об угол дома. Неизвестно чем бы всё это кончилось, но сверху вдруг раздалось:

– Та-ак, что здесь происходит? А ну прекратить! Прекратить я сказала!!!

Те из горожан, которые думали, что они видели сегодня все чудеса, ошибались. Две огромные лапы опустились на крышу ближайшего дома, сминая надстройки и проделывая в кровельном железе когтями дыры с человеческий торс. Над площадью распростёрлись серебряные крылья, и многим показалось, что они заслонили полнеба!

Дерущиеся драконы замерли, но не расцепили смертельных объятий, а, всё ещё утробно урча, поглядели вверх.