Лисёнок и прочие неприятности бандита

– Но она же моя дочь!

– Все женщины чьи-то дочери, – выдал я умную мысль.

– Ты женат!

– Тут мне нечем бить. Но могу сказать, – я присел на прежнее место, взял в руки бутылку вина. – Нам нужно что-то покрепче…

– Согласен, – Миха пытался принять вертикальное положение.

– Пять сек, – я вернулся к стеллажу, где хранились закрутки. – Мы не живем с Ирой два года, так что, женат я формально, – перебирал тары. – Кильку будешь? – нашел несколько банок консервы.

– Буду и водки.

– Водки нет, есть самогон.

– Давай.

Пока я накрывал незамысловатый стол из кильки в томате, свежих помидоров, соленых огурцов и самогона, рассказывал, как мы незаметно друг для друга стали с Ирой жить в разных местах.

– Кстати, выходит гадко, но ты записан у нее как Мешочек. Это от Миши?

– Надеюсь, что так.

– Будем? – я протянул Михе бутылку.

– Что прям из горла?

– Ну выходить мне туда еще не хочется, – признался я.

– И мне, – он сделал глоток, схватил пальцами из банки кильку и сразу ее в рот.

– Ну как? – поинтересовался я, поморщившись. Точно ведь дрянь. Самогон теплый, от кильки изжога будет.

– Во! – Пупков выдал мне большой палец.

– Проверим, – я только пил в другой последовательности. Вначале кильку захомячил, а потом уже ее запил. – А правда ничего…

– Пойдет, в молодости и не такое жрали и пили…

– Ну-ну, я еще молод, – возразил я.

– Молод… козел ты, Дуб… – я не стал отрицать. – Я ж Алиску люблю больше жизни. И мать ее любил до дурняка. По-настоящему, – он схватился за грудь. – До сих пор не понимаю, что она во мне нашла. Ну я же… и Рита. Мне все мужики завидовали. Лисенок в нее пошла. Слава богу, – Пупков поплевал через левое плево. – Девочка моя… А тут… – он махнул на меня рукой. – Не так я себе представлял ее будущее… ой не так…

– Слушай, ну обидно, Миш. Чем я плох-то? Ну если забыть про жену. Да я на развод опять подал.

– Ничего ты не понимаешь… Вот будет у тебя своя дочь, я тогда на тебя посмотрю…

– Твоя внучка? – уточнила веселая и отчаянная часть меня.

– Да я!.. – заорал Пупков.

– Пей! – я сунул ему под нос самогон. – Давай-давай, еще пей. И я потом выпью.

Следующие минут сорок мы молчали, передавая друг другу бутылку. Вначале кривились и занюхивали локтем (каждый своим, конечно), а позже уже пилось подозрительно легко.

– Вот знаешь, – заговорил Пупков. – Я ведь не из-за Алиски вспылил. Из-за Ирки твоей… моей… твоей… ну ты понял.

– Угу, – согласился я.

– Думал, повезло второй раз в жизни, – он неуверенно развел в стороны руками. – Не повезло…

– Ну-у-у…

– Не ну-кай на тестя, – заржал Миха. – Аха-ха-ха! Тестя… Зятек, – он, покачиваясь, протянул мне помидорку. – Э-э-э, нет. Это не для еды. Это вот! – он сжал ее в кулаке и стряхнул красную кашу их мякоти и семечек на тумбу. – Только обидь мою дочь. Понял?.. – спросил набычившись.

– Понял.

– Я из тебя фарш сделаю, и на твоем же поле закопаю.

– Да понял я, понял.

– Вот и молодец. Давай выпьем за понимание.

Глава 35

Алиса

– Нет, ну и… где?! – посмотрев на часы, я от злости притопнула ногой.

Я понимала, что папе и Василию было что обсудить, но не весь день же! Неужели нескольких часов недостаточно?!

Я уже трижды покормила крошку Обломчика. Более того, заказала ему два милых платья с рюшечками. Они были восхитительными! И не важно, что Обломчик – козлик. Кто, в конце концов, будет заглядывать ему под… юбочку?

Никто.

Да и время, если честно, мне было просто нечем убивать.

Сначала я злилась и пыталась отвлечься. Злилась на папу. Нашёл, кого выбрать себе в… избранницы! Да какая она, ёк-макарёк, избранница! Для таких, как Ирина, есть другое, более точное определение!

Это же надо додуматься, закрутить роман с женатой женщиной! И не просто женатой, а с женой своего друга! Друга, который, к слову, закрутил с твоей дочерью…

Поморщившись от собственных мыслей, я пошла приводить в порядок овец. В конце концов, скоро точно за мной придут. Так я думала. Что не пройдёт и часа, как прибежит папа. Или Василий. Или оба…

Но время шло, а ко мне хоть кто-нибудь – нет!

У меня от расстройства даже настрой докрасить овец улетучился. Вместе с вдохновением.

И чем дольше никто не появлялся на пороге моего дома, тем мрачнее я становилась. Хорошо, что бабуля засиделась у соседки и не видела моего состояния.