Горящий гражданин

– Пустите меня к задержанным.

– Проходите, – хмыкнул сержант, распахивая дверь, которую было собрался запереть.

Помощница депутата минут пятнадцать рассказывала про то, какая она хорошая помощница депутата и какой хороший депутат Пономарёв. Он должен вот-вот подъехать и всех вытащить из участка, пользуясь корочкой депутата. Можно ничего не бояться и всё подписывать.

Святослав подошёл к Надежде и тихо спросил:

– Не могу понять, она на чьей стороне? Что она за муть гонит?

– Пиарится. Пиар – превыше всего, – так же шёпотом ответила Надежда. – Она надеется на упоминание себя в сети в связи с задержаниями.

– А советам её следовать можно?

– Вот уж нет.

Святослав вернулся на своё место. Помощница вещала ещё некоторое время.

– Я буду в отделении, пока всех не отпустят, – закончила она и, как Слава ранее, повторила манипуляцию с дверью. Правда, ей открыли быстрее.

Через пару часов, когда Святослав, начал подозревать, что к вечернему обходу в больнице ему не успеть, в зале появились несколько людей в форме, начали называть фамилии и разводить по кабинетам.

– Калязин, – дождался и Святослав.

Он встал и направился к выходу.

Завели в пустой кабинет, через минуту зашёл усталый оперативник, стриженный наголо.

– Подпишите протокол, – он положил на стол перед Славой бумагу и ручку.

Святослав начал читать протокол.

– Но тут же какая-то ересь написана, – возмутился он. – Я не кричал никаких антиправительственных лозунгов и не участвовал ни в какой акции. Я вообще в метро шёл.

Оперативник вздохнул.

– Конечно, так всё и было. Вы только протокол подпишите.

Слава взял ручку.

– А кто такие Карбышев и Петров?, – вдруг спросил он.

Лысый снова вздохнул.

– Они вас задерживали, там же написано.

– Так меня один человек задерживал.

– Это неважно. Подписывайте.

– Да не буду я это подписывать. Всё было не так, совсем не так, – начал злиться Святослав.

Оперативник вздохнул особенно грустно, встал и вышел из комнаты. Вернулся через несколько минут.

– Послушайте, вариантов у вас целых два, – начал он. – Первый – вы подписываете протокол, получаете паспорт и отправляетесь домой, а суд вам выпишет штраф в пятьсот рублей. Второй – вы не подписываете протокол, тогда мы оставляем вас на ночь в отделении, с целью установления личности. Утром везём в суд, где вам присуждают штраф в тысячу рублей.

– Так у вас же мой паспорт. Зачем мою личность устанавливать.

– Это неважно, – раздражённо сказал оперативник. – Так, что вы выбираете?

Святослав, никак не желая провести ночь в отделении, всё же упёрся и пошёл на принцип.

– Я не буду подписывать эту фигню.

Лысый забрал протокол и вышел. Прошло чуть больше времени, чем в первый раз.

– Калязин, пройдёмте, – произнёс возникший в дверях оперативник.

В сопровождении того же круглолицего сержанта, явно родственника колобка, повели в другую часть здания. Прошли мимо зарешёченного окошка дежурного напротив входа в отделение. Остановились у массивной металлической двери с глазком. Сержант загремел ключами.

Святослав обернулся и увидел, как по коридору идёт пара людей в чёрных плащах и солнцезащитных очках, что при тусклом освещении смотрится совсем нелепо. Типы прошли половину расстояния и свернули к выходу.

Сержант открыл дверь, впустил Святослава и закрыл замок за его спиной. Только теперь Слава пожалел о своём решении.

Глава 3.

Святослав огляделся. Больше никого нет. Камера невелика – где-то три на три метра. Без окон, лишь единственная лампочка под потолком создает освещение ещё более тусклое, чем в коридоре, где тоже не слишком ярко. На стенах, покрытых перхотью отслаивающейся краски, кое-где тёмные пятна.

Слава закашлялся. В воздухе стоит такой запах плесени, что страшно дышать, так и представляется, как лишний миллиард-другой спор попадают в лёгкие.

Три двухъярусных кровати стоят у стен, раковина и за стеночкой в углу – унитаз, закрытый занавеской.

Преодолевая брезгливость, прилёг на кровать. Спать не хочется, просто отдохнуть. Незаметно провалился в поверхностный сон.

Разбудил лязг двери. Впихнули мужчину в испачканной одежде и с испуганным взглядом.

– Тоже с митинга? – поинтересовался Слава.

Вошедший затравленно покосился, кивнул и молча сел на дальние нары, разговора не получилось.

Через несколько минут дверь снова распахнулась, и появился тип фриковской наружности.

Вообще вечер оказался богатым на урожай. В течение часа камера заполнилась. Похоже, план по задержаниям перевыполнен за счёт политических, не нужно и бомжей искать.

Хоть камера и набита битком, стоит полная тишина, как в гробу. Собственно эта комната с затхлым воздухом и является гробом, из которого несчастные, подобно грешным душам, отправляются на суд.

Поспать в непривычной обстановке не удалось, как ни старался. Утром уже до боли знакомый лязг заставил открыть глаза.

– Выходим, – произнёс молодой оперуполномоченный, наверно, из новой смены.