Пока не замерзнет ад

Бен не обратил на него внимания.

– Один из твоих старейших знакомых рассказал тебе страшилку о том, как какой-то ученый совершил путешествие в глубины самого ада и получил возможность всей жизни. Что-то банально-затертое, вроде исполнения самого заветного желания. Это заинтриговало тебя, так как ты всецело доверяешь этому человеку. Итак, ты начал исследования, нашел книгу, якобы написанную вышеупомянутым ученым, и, хотя она была переведена очень плохо, ты совсем помешался…

– Эй, – Эйдан бросил на него сердитый взгляд, – не забывай, с кем ты разговариваешь!

– …и с того момента ты только и делаешь, что пытаешься повторить то, что сделал тот человек. Ты рассмотрел тысячи теорий. Ты даже сам перевел книгу! И теперь ты делаешь это во второй раз, потому что думаешь, что мог что-то упустить или неправильно истолковать во время первого перевода.

– Я знаю всё не хуже тебя, – скучающим голосом сообщил ему Эйдан. – Мне не нужно слушать одно и то же снова и снова, так что давай опустим эту увлекательную историю. К чему ты клонишь?

– Я просто хочу понять… – Бен помолчал, пытаясь найти правильные слова. Он знал Эйдана достаточно хорошо, чтобы понимать, что всё, что ему не нравится, может мгновенно привести его в ярость, и после этого все объяснения станут бесполезны.

Чувствуя, что его друг начинает терять терпение, Бен, наконец, спросил: – Ты можешь ответить на один простой вопрос? Что ты хочешь?

Эйдан посмотрел на него, как на идиота.

– Что ты имеешь в виду? Ты уже знаешь, чего я хочу. Я хочу добиться успеха. Я хочу узнать, как Арбатнот смог это сделать. Он не называет место, которое он посетил, адом, его слова всегда расплывчаты, но информации, которую он дал в своей книге, достаточно, чтобы проследить эту связь.

– Нет, я не об этом. Что, если у тебя получится? Скажем, ты прошел через всё, что ждет тебя в Аду, в Месте, неважно. Скажем, тебе дали такую же "возможность всей жизни", какую получил Арбатнот. Что тогда? Чего бы ты пожелал? Ты никогда этого не говорил.

Эйдан встал и подошел к окну, пристально глядя на темные силуэты деревьев. Несколько минут прошли в молчании и только потом медленно пробормотал:

– Я хочу то, чего хочет каждый. Бессмертия. Силы. Да, ты, вероятно, скажешь, что банальнее не придумаешь, но правда в том, что есть вещи, которые никогда не потеряют свою весомость. Возьми любовь, это жалкое чувство, которое, кажется, считается вышедшим из моды в нашем уважаемом обществе. Люди жалуются о том, как оно скучно, как они устали от книг и пьес, описывающих его, и всё же, многие из них не смогли бы жить без этого чувства. Они всё еще хотят его, мечтают об этом, думают об этом. Им просто стыдно в этом признаться. Может быть, некоторые из них даже убедили себя, что им действительно ничего подобного не нужно, но в большинстве случаев это не так.

– Как насчет тебя? – Бен проговорился прежде, чем смог остановить себя. Изогнул бровь, чтобы снять остроту вопроса, и добавил с юмором: – Разве ты не тот, кто всегда говорит, что любовь – затертая банальность, и ты в нее не веришь?

– Я никогда этого не говорил, – нахмурился Эйдан, повернулся, чтобы посмотреть на него снова, и сердце Бена пропустило удар. – Я не верю в любовь в отношении меня, а не в целом. Я один из тех счастливчиков, которые могут сконцентрироваться на гораздо более важных вещах. Меня тошнит от женщин и их глупых требований. Я хочу сказать, что есть вещи, которые никогда не состарятся. Музыка, хорошее вино, хорошо написанные книги. Любовь… желание жить вечно. Контролировать всё и всех. Вот чего я хочу. И это то, что я получу, когда выясню, как Арбатнот сумел войти в это Место и пройти через него.

Бен ничего не сказал. Он просто пристально смотрел на Эйдана, словно пытаясь прочитать его мысли, а затем медленно покачал головой.

– Ты никогда этого не хотел, Эйдан, – произнес он. – И я не верю, что ты хочешь этого сейчас. Это просто оправдание, и я надеюсь, ты это понимаешь. В противном случае это делает тебя одним из тех дураков, которые лгут сами себе, потому что они слишком напуганы, чтобы признать правду.

– У тебя есть ровно двадцать секунд, чтобы объяснить, что ты имеешь в виду, – голос Эйдана был холоднее льда. Бен на мгновение опустил глаза, затем снова их поднял.

– Я знаю тебя семнадцать лет, – мягко сказал он. – Я знаю твои хорошие и плохие стороны. Я знаю, как ты любишь всё контролировать. Ты властный человек и ненавидишь, когда кто-то не подчиняется тебе. Я также знаю, что ума тебе не занимать. У тебя уже есть весь контроль, который может тебе когда-либо понадобиться, и я не верю, что ты хочешь большего. Ты владеешь домом, о котором всегда мечтал. У тебя есть люди, которые обожают тебя, которые готовы умереть за тебя. Да, тебе нравится контролировать этих безмозглых девушек, которых я тебе нахожу. Играть с ними в твои игры, удерживать их и знать, что выбора у них не много – да, ты определенно жаждешь власти в какой-то степени, но ты не хочешь бесконечной власти. Ради Бога, ты не знал бы, что с ней делать! Ты всегда любил Доунфэр Буш именно потому, что это тихое и отдаленное место, скрытое от всех. У тебя есть деньги благодаря твоим книгам, достаточно, чтобы откупиться от полиции, когда это необходимо, но ты предпочитаешь прятаться от славы, потому что ненавидишь внимание. Оставаться в тени —твой выбор. Ты можешь изменить его в любую минуту, если захочешь. Но ты не хочешь. Потому что «бесконечная власть» тебя не интересует. Так же, как и вечная жизнь.

– Ты думаешь, что так хорошо меня знаешь, – Эйдан подошел ближе и Бен сглотнул, но не сдвинулся с места. – И кто ты вообще такой? Просто слуга, которого отвергла его собственная семья и который был настолько жалок, что единственное утешение, которое он смог найти, было в чувстве, словно он нужен своему одинокому шестнадцатилетнему хозяину. Это может быть новостью для тебя, Бенджамин, но ты мне не был нужен тогда и уж точно не нужен сейчас. Ты не в том положении, чтобы говорить мне, чего я хочу и почему я этого хочу. Ты никто, и ты должен помнить свое место.

Бен скривил губы, мрачно глядя на Эйдана. Слова были обидными, но он знал, что Эйдан не имел в виду то, что сказал. Не мог иметь это в виду. Эйдан не в первый раз пытался защитить себя словесными нападками, так что Бен уже привык к этому.

– Я человек, который очень заботится о тебе, – сказал он и почти улыбнулся, видя, как это простое признание сразу заставило Эйдана на мгновение потерять маску. – Всё, что я говорю, направлено на то, чтобы помочь тебе. Я знаю, ты ненавидишь это слышать – знаю. Но я не хочу, чтобы ты тратил столько времени на то, что разочарует тебя в конце. Ты превратил это исследование, это мифическое путешествие в ад в цель своей жизни. Ты просто одержим этим. Ты готов на всё, чтобы наконец-то достичь того, что сделал Арбатнот, но я думаю, что ты сам не знаешь, чего бы хотел, если бы тебе всё удалось. Ты бы растерялся. Так что да, бесконечная сила и вечная жизнь – это всего лишь оправдания. Большинство людей поверит, что ты хочешь этого больше всего, но не я. Я не могу в это поверить. Потому что я знаю тебя и это – не ты.

Эйдан повернулся к нему спиной и равномерно сказал:

– Тебе пора идти, Бенджамин. У меня всё еще есть работа.

Как всегда, Бен подумал, но не сказал этого вслух. Он замешкался на мгновение, затем неохотно кивнул и медленно пошел к выходу.

– Спокойной ночи, – мягко сказал он, прежде чем закрыть дверь, зная, что не получит ответ.

Глава 4

– Хейзел, дорогая, я не думаю, что мы должны идти туда. Нет смысла знать свое будущее.

– Нет, есть! – Хейзел нахмурилась.

– Но ты ребенок, ни один ребенок не должен…

– Я не ребенок! —на этот раз она смерила бабушку открытым раздраженным взглядом. – Мне восемь, а в восемь лет я уже большая.

Эбигейл вздохнула и терпеливо поправила:

– Ты должна сказать "достаточно взрослая", а не "большая."

– Сегодня не школьный день. Мне не нужно ничему учиться. – Хейзел остановилась и тревожно посмотрела на бабушку. – Или нужно?

– Нет, – Эбигейл нежно улыбнулась ей. – Но всегда приятно узнавать что-то новое, не правда ли?

– Хм, – Хейзел нахмурилась. – Я не уверена. Уроки скучные.

– Значит, сегодняшний урок рисования отменяется?

– Рисование не в счет! – возмущенно воскликнула Хейзел. – Мне оно нравится, и конечно же, у меня будет урок сегодня! Ты иногда такая глупая, бабушка.

– Может, тогда нам стоит пойти к реке? Ты можешь нарисовать что-нибудь прямо сейчас. Посмотри на погоду. Сегодня так красиво.

– Мы можем пойти туда позже. Миссис Марбл ждет нас! Она, должно быть, хороший человек, потому что у нее забавная фамилия. Она напоминает дворец, —Хейзел мечтательно вздохнула и потащила Эбигейл к маленькому серому дому. – Я так рада, что ты разрешила мне прийти!

– Хейзел, послушай меня, – Эбигейл остановилась, опустилась на колени, взяла руки Хейзел в свои и серьезно посмотрела на нее. – То, что мы делаем сейчас, считается грехом в глазах Бога. Люди не должны пытаться узнать о своем будущем. Гадалки и хироманты, как правило, мошенники. Они только притворяются, что видят то, что другие не могут.

– Но твоя подруга Миссис Амберс сказала, что у этой женщины настоящий дар, – возразила Хейзел. – Поэтому ты решила, что мы можем сходить к ней. Ты поверила, что она особенная.

– Может, она и особенная, – мягко сказала Эбигейл, – но особенная не значит хорошая. Мошенники, вероятно, скажут тебе только что-то хорошее, потому что все хотят услышать, насколько они будут счастливы и успешны. Люди с настоящим даром скажут как хорошее, так и плохое. А ты недостаточно взрослая, чтобы слушать что-то плохое, Хейзел. Это никому не нужно.

– Но я хочу знать, – упорно сказала Хейзел. – Ты сказала, что я могу принимать решение, потому что я взрослая. И я его приняла. Я хочу пойти и спросить, что она видит обо мне. Я не боюсь плохого, бабушка.

– А я боюсь, – прошептала Эбигейл. – Когда твоя мать исчезла, Хейзел, это был худший день в моей жизни. И я бы никогда, никогда не захотела узнать об этом раньше времени. Это бы меня просто убило.

Глаза Хейзел наполнились слезами и она начала быстро моргать, стараясь не расплакаться. Эбигейл обняла ее и поцеловала ее волосы.

– Все хорошо – прошептала она. – Если хочешь, мы можем сходить. Ты такая сильная девочка, моя дорогая. Я не сомневаюсь, что ты справишься со всем, что тебя ждет.

– Я знаю, что делать. – Хейзел наконец-то смогла осушить слезы и широко улыбнулась. – Если она скажет нам что-то хорошее, мы ей поверим. Если она скажет что-то плохое, мы не будем верить.

Эбигейл засмеялась, кивнула, и встала.

– Тогда пошли, – предложила она и Хейзел охотно схватила ее за руку.

Когда они постучали, дверь открыла рыжеволосая женщина и Хейзел уставилась ей в глаза, как загипнотизированная. Они были ужасно большими и имели странный темно-голубой цвет.