Пока не замерзнет ад

– Почему бы и нет? Сегодня мне всё равно нечем заняться, – сказал Бен, наливая себе чашку чая.

– Хорошо. Мне нужно мнение скептика. – Эйдан быстро закончил завтрак и встал. – Увидимся позже.

Хейзел наблюдала затем, как он уходит, потом быстро взглянула на Брелари и сосредоточилась на еде. Она не чувствовала себя комфортно в его присутствии. Сначала она не была уверена, кто пугал ее больше: Эйдан или Бенджамин. Теперь же, то, что она чувствовала к Эйдану сейчас, можно было назвать опасением, или тревогой, но не страхом. Однозначно не страхом. Что касается Брелари… Хейзел не знала, почему, но при одном взгляде на него, она содрогалась. У нее не было никакого желания говорить с ним и видеть его дольше, чем необходимо.

Через несколько минут он тоже ушел, и Хейзел наконец расслабилась. Она закончила есть, собрала грязную посуду и отнесла ее на кухню.

– Мелани, почему ты… Хейзел! – Тиффани, казалось, была шокирована, увидев ее. – Ты не должна была этого делать, дорогая. Это не входит в твои обязанности.

– Это не сложно, – улыбнулась Хейзел и наклонила голову, рассматривая Тиффани. – Вам нужно что-нибудь еще?

– Нет, я уже почти закончила. Всем нужен отдых, верно?– женщина вымыла руки, вытерла их, и села на стул. – Но я бы хотела с тобой поговорить. У тебя найдется минутка?

– Конечно, – Хейзел тоже села, пристально глядя на Тиффани. У нее было чувство, что та хотела поговорить с ней еще во время завтрака, поэтому она не возражала. У нее тоже было несколько вопросов.

– О, Боже, – Тиффани тяжело вздохнула. – Я даже не знаю, с чего начать. Я уже говорила тебе, что ты мне нравишься – это правда. Ты очень милая девочка. Но я надеялась, что ты также умна. Я надеялась, что ты не сделаешь ошибок, которые сделали другие девушки, но я глубоко обеспокоена тем, что я увидел там, – Тиффани кивнула в сторону столовой.

– Какие ошибки? – Спросила Хейзел. – Вы обещали мне рассказать.

– Ладно, – Тиффани резко встала, подошла к шкафу, достала две чистые чашки и налила в них холодного чая. Хейзел вежливо поблагодарила ее и сделала глоток. Она не хотела пить, но видела, как огорчена была женщина. Очевидно, ей нужно было некоторое время, чтобы собраться с мыслями и поделиться ими с Хейзел.

– Хорошо, – повторила Тиффани. – Но ты не должна никому рассказывать об этом разговоре, Хейзел. Никогда. Эйдан будет в ярости, если узнает, и поверь, мы не хотим этого увидеть.

– Хм, – Хейзел задумчиво нахмурилась. – Это не первый раз, когда вы говорите так, будто боитесь его. Но я этого не понимаю. Вы его любите и я верю, что он тоже любит вас. Иначе он бы не стал вас слушать.

– Да, – нежно улыбнулась Тиффани, – я думаю об Эйдане, как о своем сыне. Я знаю, что он любит меня. Он также любит Бена, но Господи, этот мальчик непредсказуем и вспыльчив! Кто знает, что ему взбредет в голову. Я знаю его с самого детства, и то, как он удивлял меня все эти годы, не всегда было приятным. Я бы сказала, что было больше пугающих моментов, чем приятных, но я научилась принимать Эйдана, таким, каким он есть. А как же иначе? Я практически вырастила его, – Тиффани улыбалась такой ностальгической улыбкой, что Хейзел захотелось увидеть всё своими глазами. Маленький, непослушный Эйдан? Она хотела бы разделить воспоминания Тиффани.

– Вы собирались рассказать мне о других девушках, – напомнила она. Улыбка исчезла с лица Тиффани.

– О, да. Другие. Как я уже сказала, я научилась принимать Эйдана таким, какой он есть… но обычно, большинство людей этого не делают. Те девушки, что были здесь до тебя… я разделила их на три группы. Первая – самая лучшая. Она состоит из тихих, послушных девушек, которые делают то, что им говорят и никогда не нарушают никаких правил. Они проводят здесь несколько месяцев, потом уходят, как им и было обещано. С ними нет проблем, с ними легко, как и хочет Эйдан.

Тиффани уставилась на свою чашку, глубоко погруженная в мысли.

– Затем вторая группа… самая маленькая и опасная. Эти девушки готовы на всё, лишь бы получить шанс избавиться от Эйдана. Им нечего терять. Некоторые из них думали, что могут получить деньги и дом после его смерти. Они были достаточно глупы, чтобы поверить, что если они притворятся, что любят его, Эйдан подпустит их ближе, а когда он умрет, мы все пожалеем их и предложим им остаться в Доунфэйр Буш.

– Невероятно – снова нахмурилась Хейзел. – Как будто в его смерти заподозрили бы кого-то еще. Что сделал Эйдан?

– Он выбросил большинство из них на улицу. Одну из них он… – Тиффани неловко замялась. – Он убил одну из девушек.

– Что? – Хейзел отшатнулась. – Он сам кого-то убил?

– Что такого удивительного? Тебе же уже говорили об этом, – Тиффани пожала плечами. – Я не согласна с его варварскими методами, но я его понимаю. Эйдан ненавидит предательство. Так, как его семья жила… скажем, то, как он думает, иногда нетрадиционно.

– А что насчет его семьи? – Хейзел навострила уши. – У него были плохие родители?

– Ну, не самые худшие, но и не самые лучшие. В любом случае, это не имеет значения, – Тиффани покачала головой. – Я рассказывала тебе о второй группе. Некоторые девушки притворялись, что влюблены в Эйдана, только чтобы потом убить его. Некоторые из них не опустились так низко. Они просто хотели отомстить и не притворялись. Они пытались навредить Эйдану каждый раз, и одной из них почти удалось убить его. Бен позаботился о ней, и он был в ярости. Даже я испугалась той ночью… – голос Тиффани задрожал.

Через несколько мгновений она продолжила:

– Итак, самая легкая и опасная группы. Есть третья… самая глупая. По правде говоря, когда я впервые увидела тебя, я боялась, что ты присоединишься ко второй группе, – Тиффани обеспокоенно посмотрела на Хейзел. – Но теперь я понимаю, что ошибалась. Ты явно принадлежишь к третьей, Хейзел, дорогая. Эти бедные девочки на самом деле влюбились в Эйдана и надеялись, что он ответит на их чувства. Конечно, этого никогда не происходило. Эйдан презирал их, насмехался над ними и оставлял их с разбитым сердцем. Они надеялись, что в конце концов он попросит их остаться, но он этого никогда не делал. Он обращался с ними хуже, чем с теми, кто пытался его убить. Не могу поверить, что ты купилась на это, как и они, Хейзел. После одной ночи! Я никогда в это не поверю!

– Это смешно, – Хейзел раздраженно вздохнула. – Я не влюблена в него.

– Я видела, как ты на него смотришь, – возразила Тиффани и с сочувствием взяла ее за руку. – Я должна предупредить тебя, что это безнадежно. Все вы думаете, что вы особенные, что именно вы завоюете его сердце, но этого не произойдет. Эйдан просто не такой. Боюсь, он даже не способен на такие чувства. Он прожил 33 года и до сих пор не испытал ни малейшего интереса к кому-либо. Кроме сексуального, конечно, – Тиффани застенчиво улыбнулась. – Это говорит о многом. Пожалуйста, дорогая, подумай хорошенько о том, что ты делаешь с собой. Ты очень хорошая девочка. Ты не заслуживаешь его холодности и жестокости.

– Вы не понимаете. Я не влюблена в него, – медленно повторила Хейзел, одергивая свою руку. – Как я могу? Я его даже не знаю. Но я бы хотела, потому что… я кое-что заметила в нем. Я не знаю, что это, но думаю, что это стоит узнать. Сначала я его боялась, – Хейзел слегка улыбнулась, вспоминая свою первую реакцию на встречу с Эйданом. – Он мне не понравился. Я всё еще не понимаю многого, и он не тот, кого я бы назвала порядочным. Будет нелегко узнать его, но мне всё равно здесь нечем заняться. Я готова попробовать, скорее из любопытства, чем из каких-то глубоких чувств. Мне интересно посмотреть, что заставляет его воздерживаться от эмоциональной привязанности к кому-либо. Потому что вчера я почувствовала, что он хочет привязанности. Близости. Я не знаю, что заставляет его отрицать это.

– О, – Тиффани смотрела на нее в замешательстве, разинув рот. – Это… необычно. Я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил мне что-то подобное об Эйдане. Девушки обычно влюбляются в его красивое лицо и его опасную ауру, понимаешь? Они думают, что это игра. Что они могут превратить его в другого человека. В кого-то открытого, заботливого, спокойного. Когда они терпят неудачу, они чувствуют себя раздавленными, а Эйдан только смеется над ними. Поверь мне, мне пришлось вытереть много слез с лиц этих бедных малышек, – Тиффани потерла глаза, вероятно, вспоминая, как тяжело это было каждый раз.

– Ну, я сомневаюсь, что они действительно любили его, – сказала Хейзел. – Невозможно любить кого-то, о ком ты ничего не знаешь. Может быть, чувствовать какую-то связь с ним, что-то особенное, но любить? Мне так не кажется. Кроме того, это не любовь, если они хотят превратить его в того, кем он не является. Конечно, хочется, чтобы человек, которого ты любишь, изменился к лучшему, но стать кем-то другим полностью? Нет.

Тиффани пристально смотрела на нее.

– Что? – спросила Хейзел, внезапно смутившись. Она слишком заболталась? Тот факт, что Эбигейл всегда хотела услышать всё, что она хотела сказать, не означал, что остальные хотели того же.

– Ты интересный человек, – наконец сказала Тиффани, снова улыбаясь. – Я хочу надеяться, что ты не повторишь ошибок этих девочек. Если ты действительно заинтересована в Эйдане, может, тебе стоит попытаться узнать его получше. Но, пожалуйста, будь осторожна. Как я уже говорила, он не монстр, но он может быть жестоким и опасным. В этом мальчике есть что-то темное, и, хотя я обычно не сдерживаюсь с ним, я стараюсь не заходить слишком далеко, потому что последствия могут быть серьезными.

– Обещаю быть осторожной, – Хейзел нежно коснулась ее руки. – Спасибо, что поделились этой информацией о нём. Я ценю это.

Подарив Тиффани последнюю благодарную улыбку, Хейзел встала и медленно вышла из кухни.

Она не была уверена, почему вдруг чувствовала себя такой заинтересованной в Эйдане, но по какой-то причине, он ее интриговал. Она хотела узнать настоящего человека, того, кто стоял за образом, который он себе создал.

Однако ей придется действовать осторожно, если у нее вообще есть хоть какой-то шанс на успех.

***

– Здесь так красиво, не правда ли? – тихо спросил Эйдан, осматривая небольшой парк с густо посаженными деревьями. Бен кивнул.

– Да. Вот почему я вытащил тебя на прогулку. Ты проводишь так много времени в своем кабинете, что часто забываешь, как красиво это место и за что ты его любишь.

Эйдан не ответил, а лишь слегка улыбнулся. Он ненавидел, когда Бенджамин пытался читать ему лекции, но в данном случае он знал, что его друг прав. В прошлом месяце он был снаружи только один раз, поздно ночью, когда хотел подумать о том, что похоронил много лет назад. Свежий морозный воздух всегда помогал ему, а ночью он мог быть уверен, что его никто не побеспокоит.

Доунфэйр Буш был его мечтой с детства. Его семья никогда не пользовалась этим местом, поэтому его продали, когда Эйдану было семь лет. Эйдан много читал об этом в их семейных хрониках, и, хотя он посетил его только один раз, этого было достаточно, чтобы мгновенно в него влюбиться. Он протестовал в течение нескольких месяцев после того, как родители сообщили, что это место больше не принадлежит им, но когда понял, что все его просьбы напрасны, перестал задавать вопросы и пообещал себе, что когда станет взрослым, то выкупит его, на этот раз только для себя. В возрасте двадцати трех лет он это сделал. К тому времени он уже покинул дом, где провел свое детство. У него было достаточно денег, чтобы прокормить себя, и он не чувствовал желания оставаться там дольше, чем нужно. Книга, которую он опубликовал, его пятая, наконец принесла ему небольшое состояние, и вместе с деньгами, которые зарабатывал Бенджамин, они могли позволить себе почти всё. Их было недостаточно, чтобы продержаться несколько лет, но это было хорошее начало. Эйдан взял с собой Бенджамина и Тиффани, оставив умирающую мать, и больше туда не возвращался, даже на ее похороны.

Бенджамин ничего не сказал, но Эйдан знал, что он не одобрял его решение разорвать все связи. Возможно, даже ненавидел его.

Иногда Эйдан тоже ненавидел себя за это, но он редко об этом думал. Когда он ушел из дома, он ни разу не оглянулся. Та часть его жизни закончилась.

– Так что с твоими предыдущими версиями о Месте? Ты сказал, что хочешь обсудить их со мной, – напомнил Бен, отвлекая Эйдана от своих мыслей. Эйдан кивнул, затем указал на другую сторону парка и предложил:

– Пойдем туда. Давно мы там не были.

Бен вздохнул, покачал головой, но всё же неохотно последовал за ним. Эйдан знал, о чём он думает. Вероятно, гадал, кем же Эйдан являлся: хладнокровным, равнодушным ублюдком или мазохистом, который любил мучить себя, заставляя себя переживать самые ужасные моменты своей жизни.

Эйдан надеялся, что Бенджамин склонялся к первому варианту.

– Арбатнот написал несколько предложений, которые я считаю самыми важными во всей его работе, – начал Эйдан. Вздрогнув от ветра, он запахнув пальто. – Черт. Я не помню более холодной осени. В любом случае, Арбатнот упомянул такие фразы, как полу-постоянство, определитель времени, время первично, цель вторична, всё остальное не имеет значения. Они все кажутся такими простыми, но могут означать всё, о чём только можно подумать. Моя первая версия заключалась в том, что он говорил о снах. Сны – довольно интересная тема, так как люди ничего о них не знают. Может быть, чтобы получить право войти в Место, всё, что нужно, это погрузиться в состояние сна? Я два года изучал осознанные сны. Перевел книгу Эрви де Сент-Дениса о них, провел собственное исследование, но в конце концов, я зашел в тупик. Исчерпал все свои ресурсы, – Эйдан раздраженно покачал головой.