Эйвели. Часть вторая

И был день лета странствий Ильлиба, когда вышел он к горе, что затерялась среди полнолистных зелёных лесов и туманов их. Тогда же поднялся ветер и закружил берёзовый лист осенний перед глазами эу, и поднял его над горой, и скрыл в ней. Так увидел эу пещеру в горе и решил остановиться там до ночи. Поднявшись же туда, увидел он, что глубока она и устроена как коридор, а вдали её сияет свет, подобный дневному свету. Но сумерки уже окружили гору, и дивился эу много, и пошёл на свет, чтобы посмотреть, что там. И так вышел он прямо на степную равнину. И был лес позади него, разодетый в золото осени, и трава была высока, и три звезды сияли в небе, как солнце подзаконного мира. Так понял эу, что пересёк порог прежнего мира и оказался в одном из соназванных миров, что всегда и всевечно незримо пребывают рядом. Когда же обернулся эу, то увидел, что закрыт ему путь назад – и окружён он равниной, залитой солнцами этих мест. Так отправился Ильлиб по ветру и состранствовал ему. И вышел вскоре эу к прекрасному величественному дворцу из золота и белого камня, что сиял в зыбком тумане, и приблизился к нему, тогда же затрубили серебряные трубы и забили тугие барабаны, и вышли многие пажи и музыканты встречать его. Они же привели его к госпоже своей, луноликой королеве, которую звали Аэщь-Ллех [Аesh`-Lleh]. И поклонился ей Ильлиб, но не мог понять, человек ли перед ним, арели или прекрасная греза, ибо никогда не видел созданий, подобных леди Аэщь-Ллех. Не было прикрыто совершенное тело её, лишь легчайшая парча, а может, и дымка, а может, и вовсе ворожба лежала на плечах её и бёдрах, она же была тонка и прозрачна так, что решил несчастный эу, что не было её вовсе, и не смел поднять взгляд свой многосмущённый от пола, который сиял, как серебро молодой луны. Была кожа госпожи бела и тонка, но ни тока крови, ни плоти не было видно за ней, будто соткана была госпожа из кипящего молока и пены его. Не было в ней и сияния, какое дано некоторым высшим арели, таким, как вернейшая госпожа Эвфер, жена Исулы Благословенного, но манящая нежность и мягкость. Были волосы Аэщь-Ллех как лунный водопад, и струились, будто текли до самого пола, в них же, словно расплавленные, сверкали тысячи и тысячи звёзд. Был голос её сладок и тих и звучал всюду, как на устах её, так и вокруг неё, так и в самой голове эу. Она же, луноликая, приветствовала Ильлиба как дорогого гостя и приняла его во дворце как старого друга, тогда же вина лились рекой, и фруктов диковинных и разновкусных яств было в достатке. И говорила леди Аэщь-Ллех так, будто бы знала Ильлиба прежде, она же восхваляла искусство его и отвагу, силу воина и красоту, что дана была ему щедро. Смущён был эу безмерно, ибо не привык к подобным речам и видел леди Аэщь-Ллех впервые. Так провёл несколько дней Ильлиб при дворе, и всё это время сладки и медоточивы были речи королевы, и щедры и велики были дары её. Когда же решил Ильлиб покинуть Аэщь-Ллех, воспрепятствовала она ему и умоляла остаться, ибо желала Ильлиба в мужья, так как был он силён, отважен и благороден, тогда же сулила прекрасная Аэщь-Ллех ему дивную вечность на блистательном троне подле неё, где мог бы эу править со своей госпожой как пожелает, и всё, чего бы ни пожелал он – было бы исполнено тотчас, и день бы был обращён в звёздную ночь, и звёзды ночи в звёзды дня, лишь бы сказал эу: хочу так. Она же сказала Ильлибу, что пока будет стоять её мир – имя его будет покрыто славой, и будет он превознесён над прочими, и так вместе с нею сможет он сделать больше, чем без неё за всю вечность, что положена эулиен. И сказала, что сможет эу изменить то, что прежде оставалось неизменным, и более того – ему не придётся больше ждать, ибо всё будет тотчас по слову его и желанию. Но слушал Ильлиб леди Аэщь-Ллех, и таяло сердце его от взгляда глаз её цвета кобальта, но не мог он никак поверить ей, ибо не чувствовал надёжности в ней, и все слова королевы, и красота её, и обещания её были слишком прекрасны и иллюзорны. Тогда же сказал Ильлиб, что желает уйти, ибо путь его не окончен и желает он служить людям, как прежде, и не ищет лёгкости и благодарности за дела свои не ждёт, а в день благословенный чает он вернуться к дражайшим отцу, матери, сестре и братьям своим в твердыню Света, в Дом свой. Таков был ответ эу, ибо счастье, которое ничего не стоило – ничего и не стоит, труд же, пусть и тяжкий и неблагодарный – и тот ближе к истинной радости эулиен, так как он не для блага их, но для человека. Опечалена была Аэщь-Ллех и отчаянно отговаривала Ильлиба, но, видя непреклонность эу, отпустила его и не препятствовала. Она же предостерегла эу, чтобы не ходил он в лес, что лежит по обе стороны от дворца её, и заклинала гостя, и умоляла. Но вот ушёл Ильлиб, и заблудился вскоре и не знал дороги, ибо на какую бы ни встал он – приводили они его обратно ко вратам дворца. Тогда повернул Ильлиб в лес и вошёл под полог его. И тотчас исчезла тропа под ногой его, и оказался он в глуши лесной, где были тишина и сумрак. Тогда опустился Ильлиб на сердечную молитву, и в ней открылось ему, что есть рядом живая душа, и велика нужда её. А потому поднялся эу и направился в самую чащу, как велело ему сердце. Так вскоре вышел эу к источнику и искал, как перейти его. Едва же спустился он, дабы войти в него, был остановлен быстрой рукою, когда же поднял Ильлиб глаза свои, то увидел златокудрую эу, и был удивлён весьма и спросил её имя. Она же назвалась Кахорин [Kahоrin], хранительницей источника. И упросила эу Ильлиба не вступать в воду, ибо отравлена она и проклят источник этот. Тогда же поведала Кахорин Ильлибу историю свою, что вот уже много сотен лет охраняет она этот источник, как завещали ей отец и мать, что были убиты за это прежде. Ибо велик гнев леди Аэщь-Ллех, когда пытается кто-то спастись от источника, ибо в нём её сила. И нет рек рядом, и нет ручьёв, нет озёр и морей – и потому в великой жажде ищут все источник воды и приходят сюда. Но всякий, кто лишь коснётся воды в источнике – сходит с ума и погибает, бросаясь в воду, и в том находит леди Аэщь-Ллех источник сил своих и вечности. Родители же Кахорин однажды, оказавшись здесь, искали выход, но не смогли найти, тогда леди Аэщь-Ллех пыталась рассорить их, ибо пожелала отца Кахорин в мужья себе, но не желал он себе иной жены, кроме той, что была у него, и сбежал вместе с ней из дворца королевы, и скрылись они в лесу. Там же нашли они источник и, видя губительную силу его, остались при нём, дабы более ни одна душа не пострадала, коснувшись отравленных вод его. Но искала их королева, и нашла вскоре, и убила, но не знала она, что спрятана неподалёку была Кахорин, ей же перешло от родителей бремя их – охранять проклятый источник этот и не подпускать к нему никого. И вот уже сколько лет не видела она ни души вокруг и за всю свою жизнь ни разу не покидала леса. Так говорила Кахорин, а Ильлиб слушал её и не мог отвести глаз от эу. Не было в ней ничего от разящей красоты Аэщь-Ллех, ибо кроткая красота сердца была дана Кахорин и надёжная верность его, и приятна она была лицом, и живой румянец пролегал под глазами её, едва поднимала она взор на эу. В каждом слове, в каждом звуке голоса Кахорин находил Ильлиб целительное журчание источника своей радости и ради того расспрашивал и расспрашивал эу обо всём на свете, лишь бы слушать её, говорить с ней и сохранить право смотреть на неё, не опуская взора. Но вот закончила Кахорин рассказ свой, и тишина встала между эулиен, и в ней беседовали сердца их и находили в том утешение. Тогда поднялся Ильлиб и взял руки Кахорин в свои руки, и исполнил ифхёлье над ними, тогда же открылся он ей и сказал, что если когда-нибудь найдут они путь в подзаконный мир и смогут вернуться в Светлый Дом, то ничего бы не желал он больше, чем соединиться с возлюбленной своей Кахорин в Свете, если она пожелает того. И ответила Кахорин, что если свершится так и покинет она этот лес и этот мир, то только ради того, чтобы быть с Ильлибом и всю вечность, отведённую ей, быть при нём женою и другом. Так пообещали друг другу эулиен. И встал Ильлиб над источником, и простёрли они с Кахорин над ним руки свои, и молилась эу, и пел Ильлиб. И взял он полноту силы Слова, что дана была ему, и вложила душу и сердце своё в молитву эу, и очистилась вода в источнике, и просветлел он, тогда же поднялась вода в нём и вышла из берегов своих, и разлилась по округе, и разошлась полноводными и звонкими реками. И смеялись эулиен, и радость взяла их. И так открылась эулиен истинная причина того, что оказался Ильлиб здесь и нигде более в час, когда никто не ожидал этого. Но вот решили эулиен испытать судьбу и вернуться в светлейшую обитель. Тогда же, не отпуская рук друг друга, вошли с молитвой эулиен в воду, и сомкнулась она над головами их, когда же вышли они из воды, то нашли себя на берегу Ликэ?рна [Likеrna], озера, ближайшего к Светлому Дому на мирной земле отцов своих.

И был день амевиль Ильлиба и Кахорин, когда сочетал Финиар их в Свете по желанию их. И долог был праздник их, и ликовали эулиен Светлого Дома, ибо утвердился в любящих Свет его и умножился в улыбках их. Ильлиб же, как желал, вошёл в воинство Седби и встал рядом с Иртаином и отцом своим. Он же стоит с ними плечом к плечу в каждой битве. Когда же есть роздых меж ними, то странствуют вместе Иртаин, Ильлиб и жёны их и служат людям умением своим и благим делом, трудом и преодолением тягот. Когда же желают братья странствовать по воде, то обращаются к Урве и Эвдэни, и так странствуют вместе и счастливы такой доле. Нет предела гордости Абрина и Грейль за старших детей своих, и спокойна Грейль за мужа своего, пока сыновья их стоят рядом с ним в каждом бою. И потому бесконечны молитвы Грейль и Кахорин о возлюбленных своих, мы же по силам своим да вторим им! Сохрани, Господь, воюющих и убереги всякого от скорбей войны, обрати всякую битву вспять, дабы развеялась она прежде, чем соберётся! Но если нет иного пути, да будут рядом с нами всегда те, что верны в мире и сече, в тени и в Свете, в дружбе и Любви в час, когда мы ожидаем и даже не ждём этого!

Звенье сто двадцать восьмое. Ильмур Светозарный и Кеваэн

Нет во всём Светлом Доме красавицы с волосами, как у Грейль. Сам Финиар признал в них Свет Эйдена, ибо сияют и золотятся они бесценной россыпью до самого пояса, оттого называл Финиар Грейль Э?йденихи?мени эвхи?ме [Еydеnih?meni evh?me] – Эйденовласая госпожа. И Абрин находил покой от битв в локонах Грейль и всегда носил с собой у сердца прядь волос жены своей, в мирное время и особенно в бою. И все дивились, как через поколения её волосам перешёл Свет Эйдена. Так был день, когда отдыхал Абрин от трудов своих, и вошла в покои их Грейль и увидела мужа своего спящим, тогда же любовалась она красотой его и безмятежностью сна и, сотворив молитву, легла подле мужа. Тогда же открыл Абрин глаза, и лучились они великой радостью, и обратился он к Грейль, и стала радость его общей для них двоих. И легли тогда Абрин и Грейль как муж с женою, и вскоре узнала эу, что ожидает дитя. И оставил Абрин стан Седби ради Грейль и был с ней до срока. В срок же положенный родила Грейль сына мужу своему, и от Всеспрашиваемого получил он имя И?льмур [?l`mur]. Так был рождён Ильмур от Эйденовласой госпожи Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине, прозванного Маленьким безумцем, сына Эливиена Путешественника, младшего сына Финиара, и от отважного арели Абрина, мужа Грейль, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Во всякий день мира, будучи подле красавицы жены, желал Абрин всегда быть окружённым детьми их, им же позволял он всё и сам был с ними как дитя, так что никто не мог узнать его, и слышал весь Светлый Дом в те дни раскатистый смех арели, и сияние глаз его видели все и соликовали с ним. Ильмура же брал Абрин на могучие плечи свои и ходил с ним так, почитая дитя своё короной, он же играл с ним и ловил его всюду, и не мог маленький эулари скрыться от Любви отца своего, и во всех пределах смех их был слышен. Был Абрин высок и могуч, ростом был он выше всех эулиен Светлого Дома, лишь Седби да Финиар едва могли сравниться с ним, и лишь двое эулиен, встав плечом к плечу, могли быть как один Абрин, да и то меньше. С высокого трона своего на плечах отца наблюдал Ильмур за эулиен и рос в обожании сестры и старших братьев своих, но не было в нём ни мощи отца его, ни воинского пыла его, ибо нрав свой и миролюбие сполна взял он от матери, от неё же взял он красоту и скромность да изумрудных глаз цвет.

Добрых наставников нашёл себе Ильмур. Так всесветлейший Аларимвети наставлял его, а также Итерлен, Италин и Мирьи Колокольчик. Кроме них, доброго друга нашёл себе Ильмур в Эрайе, от него же и получил он свой тонекли.

Прежде знания своего научился эу изготовлять лампы и светильники из дерева и стекла, ибо велика была его тяга и любовь ко всякому Свету. Много снилось кошмаров юному Ильмуру, что гаснет Свет и пропадают звёзды, и оттого много часов провёл он на башне Ирдильле, встречая первую зарю (1). Когда же окреп он – выбрал делом своим сохранение и приумножение всякого Света в светильниках и лампах, в изготовлении которых не было ему равных. Они же ныне стоят на лестницах многих, во многих проходах, висят на деревьях в чащах рощ Светлого Дома и освещают его в час, когда меркнет прочий Свет в обители эулиен.

Был прозван Ильмур эулиен Фини?и [Fin?i], то есть Свет изречённый, иначе говоря – Светозарный. И не зря его прозвали так. Вот как обрёл он прозвище своё и Любовь и уважение эулиен.

В день, когда знание коснулось сердца Ильмура, пожелал он оставить Дом свой ради человека, и в утро следующего дня отпустили его с благословением. Были спокойны за эу отец его и мать, а также сестра и братья, ибо тих был Ильмур и мирен нравом, и труд его был также тих и светел, ибо продолжил в людях Ильмур дело своё и великим мастером прослыл среди смертных. Из чего угодно мог высечь искру эу и добыть огонь, чтобы зажечь свет. Многие эулиен говорили, что сиянием глаз своих способен Ильмур зажечь огонь и повелеть ему, ибо Элигрен научила его, но я не могу говорить, так это или нет, хоть и охотно верю, ибо истинное светоносное пламя было дано сердцу Ильмура!

Случилось однажды эу странствовать вдоль берега в неспокойный для кораблей час, и видел Ильмур, как коварны сумерки, и как медлят корабли и остаются в море, ибо не могут подойти к берегу из-за волн, потому как не видят его, и в темноте, и в бурях не знают пути. Тогда положил себе Ильмур зажигать высокие кострища на скалах и крутых берегах, чтобы подать знак судам смертных и уберечь их. Вплавь или на лёгкой лодке добирался Ильмур до диких островов или коварных рифов и взбирался на них, чтобы соорудить там кострище и дом ему. И следил за огнями их, и возвращался, и зажигал огонь снова, если гас он или бывал потушен водой и ветром. Иногда оставался Ильмур подле огней своих, чтобы беречь их, и укрывал их, и заботился о них, как иные заботятся о детях своих. И хоть не был Ильмур высок и крепок – истинные крепость и бесстрашие были даны ему перед лицом бурь и штормов, приходивших с океана и обрушивавшихся на мирную землю сокрушительными штормами и коварными вихрями ледяных беспощадных волн. И так был день один, когда пришла буря, и грохот волн стоял до небес, и ветер рвал паруса судов и ломал мачты их. Тогда же гудели скалы от ветра и стонали под натиском лютых волн и водной толщи. И опустилась ночь и погасила звёзды и все огни, тогда же скопилось много судов людей у берегов мирной земли, ибо был канун большого праздника, и все желали войти в залив и причалить. И видел Ильмур, что погибают суда, оставаясь в море, и смерть грозит людям в суровый шторм. Тогда бросился он в воду и доплыл до высоких скал, выступавших из пены и рёва волн, и взобрался на них и не нашёл ничего от своего кострища, ибо волны разметали всё. И ветер был такой, что не мог эу поднять голову и выпрямиться во весь рост свой. А шум и грохот вокруг него были такими, что ходила скала под ним ходуном, и крики людей, ветер и рёв волн слились воедино. Опечалился эу и испугался за смертных, ибо видел, как погибают они, не зная пути, и сам не знал, как помочь им, ибо нечего было ему разжечь для них. И потому прозвали эулиен отважного Ильмура Светозарным, что встал он спиной к выступу скалы и выпрямился во весь свой рост, и, найдя огниво в одежде своей – себя самого сделал маяком для кораблей и поджёг себя, дабы светить им. Быстро занялась от искры одежда эу, и Свет его сделался видим кораблям, ожидавшим знака. Они же, глядя на него, смогли войти в залив и укрыться там, и никто не погиб в ту страшную ночь, хоть кораблей собралось много, и шторм был суров и смертоносен. Когда же упал Ильмур, пришла волна и потушила огонь, объявший и поедавший его, и так несколько дней провёл эу на скале, между Светом жизни и тенью смерти. Когда же вернулись птицы на скалу, то растревожили эу криками своими, и поднялся он и дыхание жизни нашёл в себе, а также увидел, что сгорела одежда его, но уврачевали море и ветер ожоги его, покрыв его морской травою, и не было у эу тяжёлых увечий, хоть и сошло с него много кожи в огне. И встал тогда эу на колени в тени скал, чтобы не смущать птиц, и молился к Богу, восхваляя Его за милость и щедрость Его, что наставил эу и сохранил ему жизнь в час когда уже и не думал о ней сам Ильмур. Оттого зовут эулиен его Светозарным, о нём же и песнь «И?льмур ильи?фт» [?l`mur il`?ft] – «Ильмур сияет», повествующая о той страшной ночи.

…Kеe allitаrne r?urh im ?shunol ?ssa

Еlligri ?tam kowb nоrenol,

Kowb imlаtil` ?eh mor pеli

Kеarnil`minie ?l`e ev el`gоl.

Еlig duh ?l`y`reаnaldartil` fa ?l`enol,

Hеiyviet hi, im h?ol v?e ?flet,

Ev el`Еydеn ?i h?ol im аvre vo —

Еlig m?ik sеwil`al` ?rte (2).[12 - …Где бури рёв и ночи мгла, Пылает сердце для людей, Чтобы собрать их под крылоНадёжного Света в заливе. Огонь пусть взовьётся до небес, Ликую я, и мой дух парит, В Эйдене дом мой и место есть – Огонь мне сказал сегодня (эмл.)]

Прежде самого эу дошла до Светлого Дома весть о деянии его, когда же вернулся в него и сам Ильмур, то называли его уже все Фини?и Ману [Fin?i Mаnu]. Мы же благодарим Создателя за милость Его к светлому эу, даровавшему людям драгоценный светильник свой и сохранившему его для всех нас! Да сияет Ильмур через века!

Высоко почитание Светозарного в Светлом Доме, ибо известна ему истина, что в огне рождается Свет. И хоть не был Ильмур учёным и мудрецом, все учителя и мудрецы Светлого Дома, даже сам Всеспрашиваемый, называли и почитали его мудрейшим. Ильмур же по скромности своей учеников, что присылали к нему, не брал, называя себя мастером светильников и ламп. И не оставался подолгу в Светлом Доме, ибо место своё и радость нашёл среди народа Адама, ему же был он и есть предан всем сердцем своим и душою, и ради человека никогда Ильмур не жалел себя, и в том торжество крови его народа в сыне своём!

Аnmuh vo – fеohimtil` nоre, аtu L?e im il`mh – no v?ne. ?mor ?eh – ?mor kаrulene! V?ne a – wh?ldaril` fa urhedrene im rоise. Аtu muy r/dаni h?mu hаynuldare im ?rhedreh ? fоrthae.[13 - Достойно есть – послужить человеку, ибо Любовь и забота – не унижение. Труд их – труд королей! Унижение же – опуститься до обид и расчёта. Ибо лишь раб ищет выгоды и обижен на судьбу (эмл.)] (3)

Случилось как-то Ильмуру повстречать среди людей девочку именем Эфхи?рь [Efh?r`]. Была она помощницей при старой своей матери и последней оставшейся её опорой, ибо все братья и сёстры её погибли. В жалком сарае ютились Эфхирь и её матушка, и все силы свои прилагала девочка, дабы исцелить её и поддержать. И трудилась много, и помогала другим. Так познакомились они с эу, и принёс Ильмур светильник свой в дом Эфхирь, и увидел нищету и беду её, и отстроил дом им с матерью, и стал помогать Эфхирь. Он же стал другом её, и свято оба ценили дар дружбы их. Когда же умерла матушка Эфхирь, осталась девочка совсем сиротою в двенадцать лет, и тогда стал опекать её Ильмур и заботиться о ней, ибо в трудах своих подорвала Эфхирь здоровье, и зрение стало оставлять её. В день же, когда исполнилось Эфхирь семнадцать лет, была она уже совершенно слепою и различать могла лишь тень и Свет. И так сделался Ильмур её поводырём и попечителем. Но не тяготилась Эфхирь недуга своего и всегда улыбчива была и мила, ей же щедро была дана Богом доброта души и красота детей Адамовых.

И так был день вскоре, когда назвала Эфхирь Ильмура «Светом своим», а эу назвал её своей шелковицей, ибо Любовь просияла в них и озарила сердца их. Исполненной великой нежности и трепета была Любовь их, расцветшая из плода их светлой дружбы, соделания и заботы друг о друге. Когда же повелело сердце влюблённых им открыться друг другу, просил Ильмур возлюбленную свою пойти с ним в Дом народа его, дабы стать женою его перед эулиен и Богом. И согласилась Эфхирь, и так привёл Светозарный её в Дом свой невестой, и вскоре стала дочь Адама его женой по закону эулиен, ибо совершил Финиар амевиль над ними при свидетельстве и молитве многих. Тогда же дал Финиар Эфхирь имя – Кеваэн [Kevhаen], Подобная Аэн, матери четырёх рек, и так вошла она в род его и утвердилась в нём крепким Светом, вместе со сиятельным мужем своим. Нет ни эу, ни арели, ни человека, кто бы мог без улыбки смотреть на Ильмура и Кеваэн, ибо трепет Любви их и скромная нежность – есть истинный отблеск Эйдена в подзаконном мире! Чиста и светла Любовь их, ибо единый Свет рождён из огня двух добрых сердец любящих. И потому многие эулиен почитают за благой обычай получить благословение и напутствие на амевиль от Светозарного и Кеваэн, дабы был их союз столь же прочен, светел и благодатен, как союз этого отважного эу и прекрасной смертной. Скромны эулиен и даже взором долгим на счастье и радость других не посягают, но, истинно, не было в Светлом Доме того, кто бы не любовался счастьем Ильмура и жены его, ибо вместе, соединённые Светом Любви своей – благим маяком Надежды и радости стали они для всех, кто имел честь и благословение видеть их, сосияющих, и лучащиеся улыбки их.

Когда же бывал погашен весь Свет в Доме эулиен и отходили надеющиеся ко сну, выходили Ильмур и Кеваэн в сад и гуляли между деревьев его и засыпающих цветов, среди светильников Светозарного, что расставлял он там, подобно россыпи звёзд. И не было меж ними бесед или песен – но благословенная тишина, в которой пели лишь сердца их и души. Им же, счастливым влюблённым, подпевал и весь вечерний сад, да укрепится в Надежде и радости всякий, кто слышал гимны его!

Я кузнечиков подговорил!

Я сверчков молил, запомни,

Все они теперь тебе,

Лишь тебе одной поют!

Ночь с тобою говорит

Голосами тысяч душ,

Все они тебе поют

Мои песни о Любви…

Всё, что я им рассказал,

Всё, что им доверил я,

В сумерках услышишь ты,

В многоголосии Любви моей!

То друзья мои поют,

Я же шлю поклон тебе!

Быть бы я хотел сверчком

Над плечом твоим в осенний день,

Чтобы гнать твою печаль,

Чтобы ты не опускала глаз! (4)

Звенье сто двадцать девятое. Морхен Морская кровь и Амальях

Полнокровна Любовь Абрина и Грейль, она же совершенно безумна и не знает сомнений и правил. Неудержима она, как шторм, и в то же время исполнена светлейшего восторга и смеха. Так был день великого шторма на море, что разыгрался в день после Битвы при Тумраг, и довелось наблюдать Абрину и Грейль за ним, тогда же поднялась Любовь в этрени, подобно шторму, и увёл он жену свою в укромное место, где не было холода штормового, но рёв океана и стон ветров, тогда же легли они как муж с женою. И так был у Грейль ребёнок от мужа её. И весь срок, что был дан эу, был верный Абрин рядом и оберегал Грейль, ибо печалилась и переживала она за брата своего, пострадавшего в пределе Владыки. Тогда же стал Абрин ей и Иниам другом и опорой. Он же утешал и поддерживал Онена как мог. Он же тогда говорил так: – Эулиен отличает благородство души и сердечная щедрость, отчаянная преданность мечте и уважение ко всякой жизни. Эулиен так же ранимы и впечатлительны, сколь умело скрывают свою внутреннюю силу. Вы не встретите никого сложнее эу, и в то же время никого проще. Эулиен до нелепости наивны и в то же время бесконечно мудры. Они и провидцы, и совершенные безумцы. Они столь же застенчиво скромны, сколь блистательно прекрасны и величественны. Они так похожи на людей, но и всё же так легко отличны от них… ?l`mineni. При них научился я одному – Надежде. Её же не оставлю я и впредь. И ныне она – с Эрайе.

Amrаninne-е ?ne ?rarori, efеr hi l?thil` ?l`min.[14 - Назови меня мёртвым, когда я утрачу Надежду (эмл.)] (1)

В срок же положенный родила Грейль сына Абрину, и молился над ним Финиар, и дал имя младенцу Морхен [Mоurhen]. Взял юный эу всю стать и удаль отца своего, красотою же пошёл он в Грейль, и были кудри его огненными, как у самой Элигрен, глаза же были его голубыми и глубокими, как сам Океан. С великой радостью и заботой приняли братья и сестра Морхена и во всём помогали ему. Но был эу непоседлив и требовал шумных игр, эулиен же рода его бывали погружены в дела свои, и много забот было у Грейль, ибо смеха и совета её искали многие эулиен и в Светлый Дом стекались ради него отовсюду, потому как слава и молва о красоте Грейль гремели по всей земле. Абрин же подолгу бывал в походах, ибо честь воина не позволила ему долго оставаться в стороне от битв. Тогда же Онен и Фиэльли были с их с эу детьми, но вот стал и Итейни Светлячок играть с Морхеном, и смех их поразил многих. Понимали эулиен друг друга с полуслова и души не чаяли друг в друге. И полюбил Морхен игры с Итейни и привязался к нему. Полюбили Светлячка и братья его, и все, кто видел его, привязались к нему, ибо был Итейни чист душою, и исцеляющей силой обладал беззаботный смех его. Он же и сам привязался к детям Грейль и сказки Онена полюбил слушать, вернейшего из слушателей не найти теперь человеку! Морхен же с детства собрал вокруг себя многих эулиен задорного нрава и многих львят, на всех лестницах и ярусах Светлого Дома были слышны голоса их, и все реки и ручьи Дома их покорены были ими в походах на самодельных лодках под парусами из плащей отцов их или накидок матерей их. Тогда же говорил Абрину и Грейль Эливиен, что великий покоритель морских просторов растёт у них, и сам учил и наставлял Морхена, и прежде знания его брал в море с собою, тогда же были сонаставниками его и мудрая Ильмин, и прекрасная Эликлем, и многорадостный Водомерка Итерлен, ибо всегда и во всём оставались они неразлучны.

Так был рождён Морхен от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине Маленького безумца, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от бывшего этрени Абрина, возлюбленного мужа Грейль, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме родителей их, в Сумеречные времена.

И был день, когда коснулось знание Морхена, и встретил он вечную юность свою. Тогда же просил он отца и мать отпустить его к людям. Но привёл Абрин сына к Финиару, и посчитал Всеспрашиваемый, что готов Морхен к служению своему. Тогда смастерил юный эу с Итерленом корабль, что назвал «Пелени» [Pеleni], что значит Крылатый, и отправился в плавание на нём так поспешно, что даже не со всеми братьями успел проститься, но никто не попенял ему, ибо велика была тяга Морхена к морю, её же знали все и уважали высоко.

Не балуют эулиен свою плоть и не позволяют ей много. Плоть их – для труда их пламенных сердец, и редко когда служит им источником наслаждений и радости. В то же время нет никого, кто бы столь ценил такие не заметные прочим её проявления, как мимолётные улыбки, смеющиеся взгляды и верные рукопожатия. Томная нежность и сладкая страсть – отрада тоскующих арели, их плоть – единственное, что может быть у них и служить наслаждению, пусть и иллюзорному, пусть и тёмному – извращённая радость от чужой боли и горя, торжество от своего превосходства над тем, кто слабее. Всё это радости арели, доступные им через плоть, ибо она удерживает их чувства в себе по своей природе, расположенной ко всякому греху. Человек же, сам великий смертный, – не эу и не арели. Ему доступно куда большее, чем им двоим, – совершенная радость, обретённая в природном единстве наслаждений души, сердца и тела. Эулиен же и сами бывают смущены своей телесной природой, по такому странному замыслу Создателя доставшейся им. И потому плоть – всякое тело – почитают они как чудо, то, что должно пребывать в чистоте, в заботе и смиренном уважении. Оттого эулиен часто бывают удивлены своей собственной силе и ловкости, что, так странно познавая мир, не обращают внимания на вместилище их верного Света. Так, сохраняя себя в чистоте и строгости, много открытий о себе самом совершил Морхен, подвизаясь в людях. Там, где не искал, нашёл он бесстрашие, и там, где не чаял – силу рук своих и крепость тела. Благородное соединение двух кровей нисколько не лишало эулари Света эулиен, однако всё же, как и у всех подобных ему, полнокровие страсти к жизни кипело в нём, изводя эу штилем, проверяя его терпение, испытывая и закаляя его характер всегда, когда ему приходилось ждать, молчать, бездействовать и сдерживать себя. Ни юность, ни кипучая кровь не помощники в том ни эу, ни эулари, но тот, кто находит свою твердыню в Свете, рано или поздно становится безупречен в своём служении, ибо подзаконный мир – самый требовательный из наставников, не терпящий искр, но высекающий их, перековывая всякую душу в оружие, потребное ему самому. Так, странствуя и трудясь в людях, закалённый ветрами и надёжными уроками высокого смирения и послушания, многими на пути своём окружён был Морхен, сын Абрина и Грейль, ибо собрал искры Света своего воедино, обуздал их, усмирил их и приучил к суровому и постоянному труду – так сделалось сияние его – безупречным, а всё совершенное – повелевает следовать за ним. Оттого многие взгляды были обращены к отважному эу, но немногие из них ликовали о нём.

Много дел добрых и славных есть за Морхеном, однако известен он наиболее тем, что встал на службу короля смертных. Был владыка его немолод и славен много, много богат и справедлив в меру смертных. Эулиен называют его Ми?ргалат [M?rgalath]. Во время своё много собрал вокруг себя Миргалат юношей достойных и благородных, знатных учёных и богословов. Он же благоволил наукам и был щедрым дарителем Церкви, ей же отдал он много из земель своих, за что и почитаем ныне среди смертных. Много чудес веры случилось на земле Миргалата, много мудрости пришло от щедрот его, но был также добыт Морхеном ему и меч короля Миды, именем Фини?ин [Fin?in] – Светозар, которого страшился сам Анкхали, ибо разбит им бывал в бою, и не падал Светозар к ногам его ни в одной из битв, как и гордый господин его. Спрятал Миргалат меч тот надёжно и как реликвию давних дней хранил с почтением. Владыка же не знал покоя и повелел силам, что повиновались ему, исхитить Финиин и уничтожить его, как всякое напоминание о непокорности Миды. И собрались арели великим воинством и напали на замок Миргалата, тогда же была великая битва, и погибли многие. Ранен был король, но призвал верного Морхена и поручил ему вернуть Светозар, чтобы не обрели арели силу, уничтожив его, и чтобы сохранить память о Миде. Так отправился Морхен в предел арели на корабле своём с верными ему эулиен, и умом и отвагой отбил меч, и вернулся с ним в подзаконный мир. Но умер уже король его, ибо время прошло его многие годы назад, пока был Морхен в пределе арели, где время идёт совсем иначе. Эулиен же просили Морхена вернуться. И направил эу корабль свой в обратный путь. Но отправил Бессветлый за эу корабли многие и ищеек своих, ибо не желал сохранения и спасения Светозара, как не желал возвращения Морхена, сына бывшего этрени своего. Тогда высадил и отпустил эулиен Морхен и ушёл далеко в море на корабле своём, Светозар же спрятал он на корабле надёжно. И так долго скрывался от арели, пока мог. Когда же обнаружили его и окружили его, пришёл Морхен к владыке Варт Ай Йина [Vart Ai Yin] и просил у него укрытия от Бессветлого. Был Альтир, владыка миров под корнями, мудр и справедлив, но нрав имел переменчивый и вздорный. Никогда не был он соратником Бессветлого и другом его, но и не выступил ни разу против него, хотя мог бы, ибо воины его были всегда сильны, обучены и готовы, ради же своей госпожи – королевы Тэмлэй – ничего не побоялись бы они, даже тысяч смертей. И вот, когда пришёл Морхен с мечом Миды к вратам Варт Ай Йина – отказал ему Альтир в прибежище и не впустил эу. Тогда же были арели Владыки уже рядом, и некуда было бежать эу. Но вышла к нему сама госпожа Тэмлэй и провела эу за собою, и укрыла его в покоях своих, и пребывал Морхен некоторое время там, пока арели искали его всюду. Никто же из них не решился искать его под крылом Альтира, ибо никто не желает иметь дел с ним и госпожой его – чаровницей Тэмлэй (2). Она же скрыла от мужа своего, что прячет эу в покоях своих, и не говорила о том никому, но был Морхен принят ею с великой заботой и почтением, ему же постелила Тэмлэй ложе у подножия постели своей и каждое утро щедрые яства приносила ему. И было так долгое время, и успокоился эу и не знал печали, но шли дни, и смутился он намерений госпожи, ибо прояснились они для него. Тогда же собрался Морхен и оставил Варт Ай Йин, и взял корабль свой, дабы вернуться в земли короля своего и вернуть людям меч Миды. Но не знал он коварства обманутой Тэмлэй, ибо сказала она мужу, что покусился эу на покои её и проник в них. Тогда был вынужден Альтир собрать флот и послать за Морхеном, дабы покарать его.