Грёзы о Земле и небе

Лаплас взял с планетки камешек, привязал к нему нитку, другой конец держал в руке, как маятник. Камешек стал качаться, – но, боже, как медленно! Не хватало терпения считать его качания и наблюдать время… Все же вынесли этот искус… Маятник в один метр длины делал в 80 секунд одно колебание.

– Отсюда можно заключить, – сказал Франклин, – что сила притяжения этой планеты в той точке, где мы сейчас находимся, в 6000 раз слабее, чем на Земле. В первую секунду здесь тело проходит немного менее одного миллиметра. Я вешу здесь, как и вы, в 6000 раз меньше, чем на Земле, и во мне, стало быть, около 13 грамм весу!

Кругом наблюдали странные неправильности в очертаниях горизонта. Трудно видеть на Земле, хотя бы в самых фантастических горах, такую картину… Вся планета была каким-то прихотливым обломком… Под ногами были каменные массы с вкрапленными во множестве металлическими сплавами или чистыми металлами: то темноватыми, как старое железо, то блестящими, как серебро или никель, то желтыми, как латунь или кальций, то красноватыми, как медь и золото… Их тянуло и к тому, и к другому, и к третьему. Но ходить было можно только совсем медленно; а так как путешественников разбирало нетерпение, всякое энергичное движение вздымало их в пространство и уносило кверху на огромное расстояние от планеты. Прежде чем они возвращались на нее, они порядочно пугались, воображая, что теряют планету навеки. У кого были маленькие карманные взрывчатые снаряды, те пускали их без надобности в дело и поспешно возвращались на планетку; но не у всех они были. Такие летели кверху минут 10 и более и возвращались чуть не через полчаса. Каково это им было, когда они так жаждали исследовать планетоид!.. Удалялись они метров на 250 – тут потеряется всякий! Не приспособились, конечно, ни разу не бывши в таких условиях… Потом придумали двигаться очень просто и довольно быстро – до 4 километров в час. Для этого надо было отталкиваться (от камней и вертикальных выступов) в горизонтальном направлении. Но если оттолкнуться чересчур сильно, то можно совсем улететь с планеты и затеряться в бесконечном просторе солнечной системы; тогда заблудшего может спасти только карманный взрывчатый приборчик или те люди, которые его имеют и потому могут нагнать товарища и воротить обратно.

Так, простым способом наши странники облетели всю планету и нашли множество металлов и их сплавов в чистом виде. Сверкавшие еще издалека части планетки оказались грудами золота, серебра и никеля. Здесь было драгоценных металлов в тысячу раз больше, чем имеется у всех жителей земного шара…

Тяжесть и ее направление в разных частях планетки были очень разнообразны, вследствие странной ее формы. При виде сокровищ каждый различно выражал свое изумление и восторг… Проявлялось это в позах, но лиц и их мимики не было хорошо видно; разговаривать можно было только сойдясь и коснувшись шлемами; а они, влекомые любознательностью, разлетелись кто куда. Сфотографировали, собрали коллекции минералов и металлов, подготовили материалы для определения размеров и массы астероида и возвратились, обогащенные, но не отягченные, в ракету. Да и трудно здесь быть отягченным! Обременение наступало только тогда, когда приходилось нести массу в 600 тонн!.. И та весила по-земному только 100 килограмм.

52. Опять в ракете. Летят к Марсу

Снова пустили в ход взрывание и снова стали удаляться от Солнца, исследуя пространство от Земли к Марсу. Неведомая планета, которую они только что оставили, скоро исчезла из вида, как будто сама удаляясь от них. Но ученых она продолжала занимать не менее, чем когда они ее увидали: перебирали и изучали захваченные с нее камни, металлы и сплавы. Золото, серебро и платина были самые натуральные, с незначительным количеством посторонних металлов. Средний размер планеты вычислили метров в 900. Не мудрено поэтому, что земные астрономы ее не знают. На таком расстоянии и такую незначительную массу невозможно заметить. Ведь насилу заметили спутников Марса, с диаметром в 10 раз большим и с площадью в сто раз обширнее! Объем неведомой планеты был близок к 360 миллионам метров; масса не могла быть точно определена, но, судя по обилию тяжелых металлов даже на поверхности, масса была не менее 7 200 миллионов тонн, если принять среднюю плотность планеты за 10. Планета слабо вращалась.

– Вот материал, – сказал русский, – которого довольно, чтобы устроить комфортабельные оранжереи-жилища для всего человечества.

– Ведь это придется около тонны на человека! Довольно ли этого? – возразил Ньютон.

– Если и мало, – заметил Лаплас, – то можно и подбавить, отыскав еще подобные небесные тела. Пространство даже до Марса еще не пройдено. На пути до него мы можем встретить еще тысячи таких крохотных планеток…

– Очень вероятно, – сказал Ньютон.

И действительно, при своем спиральном удалении от Солнца они почти каждый месяц стали встречать астероиды: некоторые больше описанного, но чаще – меньших размеров. Немногие были ими исследованы; но в исследованных редко не находили тяжелых и драгоценных металлов…

– Странно, – заметил Норденшельд. – На Земле так мало находят золота и платины, а здесь ими хоть улицу мости…

– Да, это удивительно, – подтвердил Ньютон. – Однако с точки зрения одной гипотезы легко объяснимо. Весьма возможно, – продолжал он, – что эти сравнительно небольшие массы – только части или осколки больших планет. Как осколки, некоторые из них могут содержать внутренние, а другие наружные элементы целой планеты. Но центральные части планеты должны состоять из наиболее плотных веществ, как, например, золота, платины, иридия и их сплавов. Это самое мы и находим в открытых нами планетках. На некоторых из них ведь мы совсем не находим тяжелых металлов: это значит, что такие планетки составляли наружную часть большой планеты…

– Такая гипотеза дана Ольберсом для объяснения образования множества астероидов между орбитами Марса и Юпитера, – заметил Лаплас. – Судя по нашим открытиям, она может быть применима и для образования небесных тел между Землей и Марсом.

– Мне непонятно, – спросил один из слушателей, – что может служить причиною разрыва большой планеты на многие малые?

– Да, это не ясно! – сказал Иванов. – Может быть, химические процессы внутри планеты образовали газы, расширение которых разорвало планету, как разрывает бомбу; может быть, столкновение планет это сделало, а может быть, играла роль центробежная сила, непрерывно растущая по мере сжатия вращающейся планеты.

– Одна она могла бы только произвести отделение от массы спутников и колец, но не то, что мы видим, – заметил Ньютон.

– Да, пожалуй, я с вами согласен, – сказал русский. – Возможно, что действовала совокупность этих и других неизвестных причин, – добавил он, подумав.

– Но из ваших речей можно сделать интересные выводы, – заметил Франклин. – Во-первых, нашу Землю также когда-нибудь может разорвать на части; во-вторых, – центральные области нашей планеты должны содержать в изобилии драгоценные металлы…

– Ни то, ни другое мы не можем теперь отрицать, – послышались в ответ многие голоса.

– А если это так, – сказал Иванов, – то хорошо, если человечество, не дожидаясь возможной катастрофы, переселится в иные миры – хотя бы в эти эфирные пустыни, которые содержат все материалы, необходимые для безопасного устройства тут человека.

53. Встречают на пути газовые кольца

Каждый оборот вокруг Солнца требовал более года и открывал им новые миры. Несколько раз попадали в газовые кольца, – очень прозрачные, разреженные, едва заметные, но толщиною в несколько километров. Они появлялись сначала в виде тонкой туманной полоски, заостренной на концах. Когда ракета влетала в нее, то слышался странный шум, и температура в ракете несколько повышалась. Скорость ее немного отличалась от скорости этих колец, но ракета, удаляясь от Солнца, пересекала их быстро и теряла из вида. Множество этих колец, как и планеток, разумеется, было пропущено незамеченными… Собрали газы одного из колец, сгустили насосами, произвели анализ и нашли кислород, азот, соединения углерода, следы водорода и других газов.

– Вот это восхитительно, – сказал Иванов после первой находки. – В таком кольце очень недурно поселить колонии: во-первых, под боком будут газы, во-вторых, если и будут они утекать из ракеты, то не совсем, а останутся в окружающей атмосфере, из которой их легко извлечь обратно. Это открытие показывает, что расширяемость газов не беспредельна, как то выходит по закону Мариотта-Бойля, но что-то ее ограничивает.

– Вывод не новый, – заметил Лаплас, – в нашей родной атмосфере замечается то же.

– Там ограничивает беспредельное расширение газов притяжение Земли и молекулярная теория, – начал Франклин.

– И здесь то же, т. е. притяжение самого газового кольца, а может быть, что-нибудь и другое, – заметил Ньютон.

– Но что же, что же!? – воскликнул с нетерпением Франклин. – Притяжение кольца недостаточно…

– Не знаю, – сказал Ньютон. – Впрочем, возможно, что газы распространены по всей планетной системе, хотя и в малом количестве. Так думал, например, Менделеев.

54. Приближаются к Марсу

Год проходил за годом, до Марса уже было недалеко. Пространство между двумя соседними орбитами было настолько изучено, что можно было бы дать и телеграмму Земле о результатах исследования: но потребовалось бы плоское зеркало метров в 100 диаметром, а сооружение его сейчас было не совсем удобно. Проще было возвратиться на Землю или дать телеграмму с орбиты Луны пли откуда-нибудь еще ближе.

Поблизости Марса оборот ракеты кругом Солнца немного не достигал двух лет. Скуки и тоски накопилось изрядно; всем хотелось на Землю. Возвратились бы на нее, конечно, не по спирали, а сокращенным путем. Им можно было достигнуть Земли в какие-нибудь четыре месяца. Марс был уже на расстоянии 10 миллионом километров и имел вид круглой луночки с диаметром в 4 минуты, т. е. казался в 7 раз меньше нашего месяца, каким он представляется с Земли. В телескоп были великолепно видны его «каналы» и «моря», неизвестно чем наполненные, также горы, долины, полярные «льды» и «снега», неизвестно из чего составленные.

– Ближе к Марсу не полетим, – заметил Ньютон. – Спуск ни планету крайне рискованный; мы все утомлены и, главное, должны как можно скорее известить Землю о наших важных открытиях…

Некоторые протестовали, а другие даже были рады скорее увидеть родину.

– Марс от нас не уйдет… Во второй экспедиции доберемся и до него, – заметил Иванов.

55. Возможно ли посещение планет?

Времени свободного было очень много. Ученые немало беседовали о планах путешествий, но больше о Земле, ее обитателях, делах, которые им представлялись теперь в розовом свете.

Нам интереснее знать суждения ученых о планах дальнейших путешествий и условиях жизни в иных мирах. Вот их разговоры на эту тему.

– Спускались же совершенно благополучно на Луну, живем же преотлично тут, почти на таком же расстоянии от Солнца, как Марс! И что же? Тепло по-прежнему, фрукты зреют медленнее, но дают вполне достаточно для пропитания; а если мало, то разве нельзя построить еще две, три оранжереи? – так протестовал и кипятился очень юный и рьяный член экспедиции.

– Есть затруднения, – начал Ньютон, обращаясь ко всему собранию. – И чтобы одолеть их, нужно немало поработать на Земле, – как мозгом, так и руками. Выясним же препятствия, которые мешают нам теперь же спуститься на планеты, – помимо нашего переутомления и общего желания пожить и отдохнуть на родной планете…

Затихло общество, приготовляясь внимательно слушать.

– Начнем с температур, – продолжал Ньютон. – Представим себе вычерненную сажей плоскость, перпендикулярную к солнечным лучам. Она поглощает почти все падающие на нее лучи. Другая, обратная ее сторона не должна терять теплоты. Если, например, она будет покрыта полированным серебром, то это почти осуществится. Такая пластинка в эфирном пространстве теряет теплоту пропорционально четвертой степени ее абсолютной температуры. Это и есть закон Стефана и Вина, на который мы будем опираться при дальнейших выводах. Насколько он правдоподобен, видно из вытекающих следствий. Постоянные этого закона, определяемые путем опыта, дают возможность решить множество интересных для нас задач. Вот мои личные вычисления. Температура поверхностных частей Солнца составит около 6? тысяч градусовC. Даю обыкновенную температуру; абсолютная начинается ниже нуля C на 273°. Абсолютный нуль, по известной гипотезе, начинается с действительного отсутствия теплоты в теле. Температура указанной черной пластинки, на расстоянии Земли, может достигать 152° тепла. Это есть предельная высшая температура, которая может быть получена на Земле, Луне и телах, расположенных в эфирном пространстве на таком же расстоянии от Солнца, как и наша планета. Это также максимальная температура оранжерей и ракет наших новых колоний поблизости Земли. Ее достаточно, чтобы жарить мясо. Но я не буду говорить про другие способы, – например, с помощью зеркал, – увеличивать эту температуру. Даем тут опять максимальную температуру по Цельсию, но на разных расстояниях от Солнца, приняв расстояние до Земли за единицу.

Расстояние от Солнца 1 2 3 4 5 9 16 25 36

Температура по Цельсию +152 +27–27 -61 -83 -131 -167 -188 -202

Расстояние от Солнца Бесконечно 1/2 1/3 1/4 1/9 1/16 1/25 1/36 0

Температура по Цельсию -273 +322 +450 +577 +1002 +1427 +1852 +2277 +6427

– Из этой таблицы уже видно, что крайний верхний предел наших путешествий в ракете – удвоенное расстояние от Солнца, т. е. около 150 миллионов километров от орбиты Земли или 175 миллионов от орбиты Марса к Юпитеру.

– Но позвольте, – возразил Лаплас, – разве мы не можем употребить для повышения температуры в ракете и оранжерее зеркала: плоские, цилиндрические и сферические?

– Можем, – ответил Ньютон. – В особенности здесь, где нет относительной тяжести и где зеркала легко сделать очень тонкими. На планетах мы уже встретили бы затруднения.