Байки про балет …Кабриолев продолжает травить!

Зевок

Зевок зевку рознь! Да и зевок – это вам не просто так! Кабриолев придаёт этому глотательному движению важное значение, хотя правильнее сказать – придавал. Призраку дышать незачем, да и зевать – не зевается. Но вот когда Вольдемар Альбертович блистал в зените балетоманской славы, он зевок поставил себе на службу. Сделал это целенаправленно и отшлифовал навык пользования до определённого блеска.

Но в начале Кабриолев от него страдал: зевучий по натуре, он, бывало, на заре своей карьеры зевал не к месту. Это принижало статус, приходилось смущённо оправдываться, коллеги по страсти к балету смотрели как минимум укоризненно. Конечно, в большинстве случаев успевал Вольдемар Альбертович инстинктивно прикрыться ладошкой или программкой, если таковая имелась. Но это делало сам факт зевка ещё заметнее – резкое движение бросается в глаза больше. И понял он, что с этим надо бороться!

Знакомые врачи развели руками – эта область медицинской науки на тот момент вообще не изучалась в СССР. Максимум, что вынес Кабриолев из общения с эскулапами, так это то, что зевок как-то связан с особенностями дыхательной системы. Ключевое слово здесь «дыхательной», и на нём Вольдемар Альбертович вспомнил, что недавно что-то слышал про «дыхательную гимнастику». Что слышал – не вспомнил, но помнил от кого и где – один из троюродных шуринов рассказывал на юбилее у одного из двоюродных дедов.

Не быстро, но нашёл Кабриолев шурина, и тот ему рассказал про это новомодное направление народной медицины: один кавказский старец-целитель, невесть как в Москве очутившийся, учит, как дышать правильно, и уже многим это помогло от разных болезней. У Вольдемара Альбертовича болезней-то не было, а рассказывать шурину про зевоту он не хотел, пришлось астму себе выдумать. Свёл родственник его с горцем, тому Кабриолев всё как есть рассказал и он помог! Объяснил балетоману, как можно зевок контролировать, обучил за несколько занятий несложным техникам и научился Вольдемар Альбертович! И мог он теперь зевок в зародыше пресекать, когда тот ещё во внутренних органах формировался!

А в знак благодарности поверх гонорара уговорил Кабриолев кавказца на балет сходить, но Ученик Учителя превзошёл: балетоман и не зевнул ни разу, а тот зевал, зевал, да и заснул ещё в первом акте…

Овладев же столь важным навыком, Вольдемар Альбертович пошёл дальше – поставил сам себе перед зеркалом несколько разной интенсивности статусных зевков, каждый из которых демонстрировал уровень недовольства постановкой или исполнителями. Использованный в нужный момент, он тем, кому нужно, ясно давал понять отношение зевающего. И это, как Кабриолев считает, лучший из возможных каналов коммуникации по ходу действия – вслух высказывать комментарии балетоман считает моветоном.

Свитерок

Предпочитая всем прочим нарядам костюм, Вольдемар Альбертович, впрочем, не забывал и про вещи в стиле casual. В гардеробе у него имелась разных фасонов одежда, но вот не было ни одного приличного свитера – как-то не сложилось. И тут заехал он ненароком к одному своему родственнику-фарцовщику, да показал тот ему, промежду делом, как раз такой, как надо, – с высоким горлом. Да и хотел сразу убрать, Кабриолев у него преимущественно галстуки покупал, но Вольдемар Альбертович заинтересовался, сторговался и купил, удивив родственника…

Свитерок оказался знатный – финский, с оленями и богатым орнаментом, и тёплый. А выгулять его первый раз балетоман решил на Новый год, встретить который согласился за городом, у другого одного своего родственника. И свитер произвёл фурор, все заценили качество пряжи и дизайн, но вот один из гостей, когда с шампанского на водку уже окончательно перешли, стал голословно утверждать, что, дескать, его тёща не хуже связать сможет! А может, даже и лучше!