Судьба гнева и пламени

– Но почему? – И кто этот человек?!

– Признаюсь, я и сама не совсем понимаю. Я переживала. Однако ты произвела на меня впечатление, особенно для человека твоего возраста.

– Тебя впечатляет моя способность воровать?

– Это единственное достоинство, которое ты в себе видишь? – Софи склоняет голову набок, ее внимание скользит по моим длинным черным волосам. Они были шелковистыми, словно вороново перо, в начале вечера, но мелкий дождь все испортил. – Ты, безусловно, опытна. Настолько опытна, что можно сказать, будто кто-то благословил тебя божественным талантом.

– Я почти уверена, что существует запрет на мой талант. – Хотя иногда я сама себе удивляюсь, как легко у меня получается присваивать себе вещи чужих людей.

Софи ухмыляется.

– Я вижу проницательную молодую женщину, которая научилась выживать и приспосабливаться, несмотря на то, что ее предали и бросили самые близкие ей люди. Женщину, которая с великолепной точностью оценивает свое окружение и с должной осторожностью относится к опасностям, но у которой есть сила духа, чтобы не терять рассудок даже в самых рискованных ситуациях. Женщину, которая знает, когда у нее нет другого выбора, кроме как сделать все возможное в сложившихся обстоятельствах. Все это сослужит тебе хорошую службу.

Мои щеки краснеют. Я не привыкла получать комплименты. Не могу вспомнить, когда это произошло в последний раз. Однако я не упускаю скрытый смысл – что бы Софи ни запланировала для меня, выхода нет.

– Я встречалась с ним? С Малакаем?

– Нет, но, возможно, еще встретишься.

Софи увиливает, а значит, ей есть что скрывать. Другой вопрос слетает с языка:

– А что будет после того, как я помогу тебе освободить мужа?

– Твоя задача будет выполнена.

– И я не буду тебе должна? Ты отпустишь меня?

Я не смогу вернуться к своей жизни в Нью-Йорке. Только не при живом Тони. Может быть, мне следовало позволить Софи убить его.

Что-то непреклонное мелькает в ее глазах.

– Это я буду у тебя в долгу. В неоплатном долгу.

Это словно отголосок того, что я говорила ей раньше о Корсакове.

– Но выбора у меня нет.

– Нет. – Ее голос становится жестким. Словно мысль о том, что я могу отказаться помочь, приводит ее в бешенство. Однако это имеет смысл, если на кону стоит жизнь ее мужа.

Звук лезвия, скользящего по ножнам, привлекает мое внимание к желтоглазому мужчине. Он убирает меч Софи после чистки, а я почему-то вижу в этом жесте невысказанное предупреждение.

Я нервно сглатываю.

– Ты можешь хотя бы…

– Все будет понятно, когда придет время. Но оно еще не пришло. – Софи переключает свое внимание обратно на газету, встряхивая страницы.

Как бы мне ни хотелось надавить, воспоминания о Корсакове и убитых наемниках все еще свежи в памяти. Я глубже закутываюсь в шерстяное одеяло и наблюдаю, как мир внизу погружается во тьму, гадая, как долго мне придется выжидать, прежде чем я смогу улизнуть от этих безумцев.

Затем каким-то образом мне все-таки удается отвлечься.

* * *

– Ты живешь здесь?

– Oui[6 - «Да» (фр.)].

– Но это, типа, настоящий замок. – Построенный на вершине холма, возвышающегося над очаровательным старым городом, с каменными стенами и железными воротами, брусчаткой и башнями, увитыми плющом и увенчанными шпилями, парящими высоко над нами.

– Oui. Это наше шато[7 - Шато – принятое во Франции название загородного усадебного дома высшей аристократии и вообще дворянства, часто с парком и винодельческим хозяйством.]. Мое и Элайджи.

Знаю, что уже должна искать пути к отступлению, и все же я очарована видом. Медленно повернувшись, я рассматриваю просторный двор в средневековом стиле, и здесь нет ничего, кроме черного автомобиля, в котором мы прибыли, и одинокого полосатого кота, сидящего на лестнице и хлопающего по ней лапой. Охранники-убийцы исчезают в отдельном здании чуть меньшего размера, прихватив с собой сумки со смертоносным оружием.

Я замечаю маленькую дверь рядом с воротами, которая, кажется, является выходом в город.

Для места подобного размера здесь должно быть что-то еще. Я не вижу камер наблюдения, но это не значит, что их нет.

За воротами в город кипит жизнь, но внутри этих стен тишина, за исключением шелеста увядающих листьев, опускающихся на камни.

– Сколько лет этому месту?

– Оригинальное здание пятнадцатого века.

У меня отвисает челюсть, когда я быстро подсчитываю. Это история почти шести столетий. И сколько стоит такое место? Я предполагала, что Софи и ее муж богаты и влиятельны – частный самолет и телохранители-убийцы более чем намекали на это – но владеть замком…

Мелодичный смех Софи разносится в жуткой тишине. Такое обычное действие смягчает ее черты и делает менее устрашающей.

– Приятно видеть твою реакцию. Моя была почти такой же, когда Элайджа впервые привел меня в Монтегард и сказал, что это станет нашим домом. Мы уехали из Парижа довольно внезапно и… – Она замолкает, ее улыбка становится печальной. – Ну, это было давно. Надеюсь, он так же оценит эту красоту, когда наконец увидит ее снова.

– Как давно его нет? – С тех пор, как встретила ее прошлой ночью, я почти не получила никакой информации, но Софи сказала, что познакомилась со своим мужем, когда ей был двадцать один год, а ей не может быть больше тридцати.

– Слишком давно.

Еще один расплывчатый ответ, который не дает мне ни единого кусочка, чтобы я могла добавить его к головоломке по имени Софи.

Она щурится, глядя вверх, будто ищет что-то в безоблачном голубом небе. Сейчас ранний полдень, и здесь холоднее, чем в Нью-Йорке, когда мы вылетали из него. Ветер приносит пронизывающий холод, поэтому я благодарна за свитер и джинсы, которые нашла сложенными на соседнем сиденье после пробуждения.

– Следуй за мной. – Софи идет к тяжелой деревянной двери, ее каблуки звонко стучат по неровной брусчатке.

– Итак, когда мы вытащим его из этой тюрьмы?

Софи больше не давала мне намеков на то, что значит «спасти ее мужа». Можно только предположить, что это не так просто, как снять бриллиантовое колье с шеи женщины.

– Скоро. Пойдем, я должна подготовить тебя.

– Oui, – следуя за ней, тихо передразниваю я, мысленно благодаря за обувь без шнурков.

4