Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

– Вы стыдитесь говорить о себе, правда, Тедди? Знаете, нехорошо замыкаться. Я ведь тоже была очень несчастлива.

Тони затравленно озирался по сторонам, высматривая, не придет ли ему кто на помощь; и помощь пришла.

– А, вот вы где, – сказал решительный детский голосок. – Пошли. Нам пора в лес. Надо торопиться – скоро стемнеет.

– Ой, Джонни-лапочка, а это обязательно? Я ведь беседую с папой.

– Пошли. Я уже договорился. А потом вам разрешат пить со мной наверху чай.

Тони уполз в библиотеку: рабочие сегодня отдыхали, и в ней было вполне сносно. Два часа спустя на него наткнулась Бренда.

– Тони, ты один? А мы думали, ты с Дженни. Что ты с ней сделал?

– Джон увел ее… и очень кстати, не то бы я ей нагрубил.

– О господи… Ну что ж, мы с Полли сидим в курительной. Приходи пить чай. У тебя какой-то странный вид – ты что, спал?

– Видно, придется списать это дело в расход – окончательно и бесповоротно.

– Не понимаю, на что он рассчитывает? Он, знаешь ли, тоже не на всякий вкус.

– Я думаю, может, все бы и сработало, если бы она не перепутала его имени.

– Во всяком случае, тебе это развязывает руки. Ты сделала все, чтоб взбодрить старикана, не всякая жена будет так из кожи вон лезть.

– Что да, то да, – сказала Бренда.

IV

Прошло еще пять дней; Бренда снова приехала в Хеттон.

– На той неделе меня не жди, – сказала она. – Я поеду к Веронике.

– А меня приглашали?

– Конечно приглашали, но я отказалась за тебя. Знаешь, ты ведь так не любишь уезжать из Хеттона.

– Я бы не прочь поехать.

– Милый, какая жалость. Вероника была бы так рада… но боюсь, теперь уже поздно. Домишко у нее совсем крохотный… и, честно говоря, мне показалось, она тебе не очень понравилась.

– Не то слово.

– Так в чем же дело?

– Не важно. Тебе, наверное, надо вернуться к понедельнику в Лондон? В среду, как тебе известно, охотничий сбор.

– Прием на лужайке задаем?

– Да, детка, как всегда, ты же знаешь.

– Что ж, прием так прием.

– А ты никак не могла бы остаться до среды?

– Никак, милый. Понимаешь, если пропустить одну лекцию, я ужасно отстану и не разберусь в следующей. И потом, я не так уж рвусь глядеть на собак.

– Бен спрашивал, разрешим ли мы Джону поехать на охоту?

– Нет, он еще мал.

– Да нет, охотиться он не будет. Я думал, он мог бы подъехать на пони к месту сбора и доехать со всеми до первой чащи. Он был бы на седьмом небе.

– А это не опасно?

– Да нет.

– Благослови его Господь, мне бы так хотелось на него посмотреть.

– А ты оставайся.

– Нет-нет, это невозможно. Не настаивай, Тони.

Разговор состоялся сразу по приезде Бренды; потом все пошло лучше. Приехали и Джок, и Аллан с Марджори, и еще одна супружеская пара, которую Тони знал с пеленок. На этот раз Бренда устроила уик-энд во вкусе Тони, и он был счастлив. В сумерки они с Алланом пошли стрелять кроликов, после обеда мужчины играли на бильярде, а одна из жен глядела на игру.

– Старикан радуется, как ребенок, – сказала Бренда Марджори. – Он отлично приспосабливается к новому режиму.

Мужчины, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, ворвались хватить виски с содовой.

– У Тони шар чуть не вылетел в окошко, – сказал Джок.

В эту ночь Тони спал в Гвиневере.

– Ведь у нас все в порядке? – сказал он вдруг.

– Ну конечно, милый.

– Знаешь, я тут в одиночестве тоскую – вот воображение и работает.

– Тони, не хандри. Помни, хандрить запрещается.

– Больше не буду, – сказал Тони.

Наутро Бренда пошла с Тони в церковь. Она решила весь уик-энд посвятить ему, а уж после этого исчезнуть надолго.

– Ну как высокая наука, леди Бренда?

– Захватывающе.