Хуррит 2

Глава 4

– Арт! – Ада рванулась к краю верхней площадки, являвшейся крышей храма Шивины и Тешали, словно собиралась спрыгнуть вниз. Жрец оказался проворным – он ухватил девушку за плечи, из невидимого мне выхода на крыше, наверху появилось ещё два жреца. Общими усилиями они сломили сопротивление девушки и потащили её назад, собираясь снова упрятать в тёмном чреве храма. Толпа, стоявшая внизу по-своему восприняла случившееся, решив, что богине угрожает опасность.

– Инанна, – в едином порыве выдохнули люди и спонтанно, без команды, ринулись вперёд. Что такое тридцать или сорок стражников, когда против тебя идут разъярённые фанатики в десять раз больше числом. Первые ряды, напарываясь на копья, ухватывая оружие стражников, связали их действия. Основная масса буквально смела стражников вместе с их жертвами, топча замешкавшихся. Порыв толпы был так силен, что нас с Этаби развело по сторонам: могучий кузнец чуть отставал, его фигуру трудно было увлечь даже такой толпе.

«Это шанс», – мелькнуло в голове, активно работая локтями, стал протискиваться вперёд, чтобы быстрее достичь входа в храм. Мне приходилось видеть незапланированную эвакуацию, когда, дойдя до двери, неуправляемая масса блокировала проход.

Я успел, практически следом за мной стала та самая пробка из человеческих тел, что мешала людям войти внутрь. Ещё около десяти человек оказались со мной внутри просторного зала, где на стенах горели факелы, отбрасывая причудливые тени. Пробка из человеческих тел у двери не была мёртвой – люди из неё прорывались внутрь.

Не теряя времени, добежал до противоположной стены: один коридор вёл налево, второй уходил направо. Интуитивно выбрал левый коридор, буквально через десять метров дойдя до лестницы.

– Инанна, – обгоняя меня, на лестницу, ринулись двое. Факелов здесь было мало, стараясь не оступиться, побежал наверх, прыгая через ступеньку. Противный скрежет камня застиг меня на пятом прыжке, а через пятнадцать прыжков уткнулся в двоих мужчин, толкающих, как мне показалось, стену. Это был тупик, дальше прохода не было.

– Помоги, – окликнул меня один из «толкачей». Только открыл рот, чтобы послать его подальше, как понял, что с той стороны закрыли дверь, использовав камень. Ещё трое мужчин, за которыми следовала целая толпа, столпились на лестнице, дойдя на нас. Площадка в этом месте была узкая – только четыре человека могли поместиться и попробовать сдвинуть камень.

Толпа на лестнице кричала, требуя скорее открыть проклятую дверь, но все усилия не приносили результата. Не знаю, как была устроена эта дверь-камень, но нам не удавалось даже вызвать минимальное движение или раскачку. Отчаявшиеся сдавались, уступая место энтузиастам из толпы. После нескольких безуспешных попыток толпа сменила тактику – откуда-то появился бронзовый топор и массивный бронзовый молот. Удары топором и молотом выбивали мелкую сыпь, оставляя лишь царапины. Такими темпами придётся работать две недели, чтобы добиться результата.

– Арт, – снизу послышался голос Этаби, за которыми последовали проклятия. Работая как ледокол, гигант поднимался наверх, расталкивая столпившихся на лестнице. Тяжело отдуваясь, кузнец оказался рядом. Выхватив молот из рук очередного паломника, он произвёл несколько мощных ударов и бросил его на пол:

– Это не эшк, не получится. – После его ударов ручка молота треснула, грозя сломаться, а края были выщерблены.

Мне нужна была минута принять решение: Ада буквально в паре метров, но огромная каменная плита загородила проход. Вероятно, храм строился с расчётом на осаду – оставшимся за плитой ничего не грозит. Если у людей будет запас еды и воды, они смогут выдержать длительную осаду. Взобраться на храм по внешней стене тоже не получится – базальтовые стены были гладкими как стекло. Даже содержание Ады именно в этом храме теперь обрело смысл – здесь можно было не бояться нападения врагов или фанатов-паломников.

– Этаби, уходим!

– Ада? – кузнец просто не понимал, как можно отступиться, находясь так близко от цели.

– Уходим, быстро! – Схватив его за руку, буквально потащил за собой. Хаттуш не Москва и местному «ОМОНу» не придётся стоять в пробках. Нападение на храм не могло пройти незамеченным, буквально немного времени и здесь появятся воины. Много воинов и будет много крови.

Работая локтями, выбрались в нижний зал – половина факелов уже была унесена, мародерство, оказывается зародилось очень давно. Часть паломников стояла в углу, вознося молитвы Шивини и его супруге, вторая неистовствовала, всё время повторяя «Инанна, Инанна».

Мы успели выбраться и даже достичь боковой улочки, по которой пришли сюда, когда появились первые всадники. Я впервые видел стрельбу из лука на скаку. Надо отдать должное хеттам, стреляли они неплохо. Около двадцати всадников, за пару минут успели перестрелять больше полусотни, оставшиеся хлынули в храм.

– Его назовут храм крови, будет бойня, – Этаби пригнулся, одна из стрел вонзилась в глиняный забор. Пока всадник не успел прицелиться лучше, потянул кузнеца за руку, увлекая вглубь улочки. Пробежав около двухсот метров, дальше пошли спокойно – по такой узкой улочке всадник не рискнёт преследовать, внутри храма ещё оставалась пара сотен потенциальных жертв.

В этой части города было большее разнообразие во всём: уличные торговцы едой встречались на каждом шагу. Я увидел даже некое подобие публичного дома – несколько женщин в довольно смелой одежде для этого города. Стояли у двери открытого дома, внимательно разглядывая прохожих. Одна из девушек была реально хороша – наши взгляды встретились, девушка улыбнулась, едва заметным наклоном головы послав предложение.

«Руссо туристо – облико морале», – вспомнилась фраза из шедевра советского кинематографа. Послав красотке воздушный поцелуй, чёрные глаза расширились от удивления при моём странном для поступке, поспешил дальше. Приятный запах жареного мяса заставил сглотнуть слюну: мужчина с тюрбаном на голове, готовил на вертеле, постоянно переворачивая.

– Сколько? – спросил, указывая на тушку козлёнка, которому едва ли исполнилось полгода.

– Мина, – ответил мужчина, укрепляя меня в мысли, что перед нами эсор. Хетты, разменную монету предпочитали называть ше. Протянув ше, хотел сказать, что жаркое забираем с собой, когда повар потребовал ещё.

– Два ше? – этот неустойчивый и своеобразный курс местных денег меня нервировал.

– Два, – подтвердил продавец. Этаби, до этого молча наблюдавший мой торг, что-то сказал эсору на неизвестном языке. Тот побледнел и закрыл мою ладонь, на которой лежал второй ше:

– Для тебя всего один ше.

Косноязычность и вольное отношение к словам, родам, времени уже меня не удивляло. После фразы, сказанной собеседником, я мысленно переводил всё на русский язык, чтобы было понятнее.

Мужчина попросил немного подождать, объясняя, что еда ещё не готова. На мой взгляд, козлёнок был готов – покрытый румяной коркой, он источал такой запах, что мои внутренности играли одну из сонат Чайковского. Между Этаби и поваром завязался разговор, воспользовавшись этим, стайка ребятишек примерно девяти-десяти лет налетела на готовящегося коленка. Прежде чем мы успели среагировать, сорванцы успели оторвать ногу с лопаткой, уронив вертел на угли.

– Шари ман сувис, – повар успел огреть одного палкой по голове, мальчишка побежал дальше, петляя, как пьяный после перепоя.

– Этаби берём мясо и уходим, – извиняющийся повар вытащил свой вертел и ловко насадил козлёнка на палку. Медный вертел вернулся на своё место, мы же, распространяя аромат жареного мяса, направились к Мунталу в ночлежку.

Утром практически весь город был в курсе вчерашней бойни – большинство паломников из храма сдались, но наиболее фанатичные нашли свою смерть. Подсчётом никто не заморачивался, но убитых было очень много. После случившегося, задача по освобождению Ады становилась труднее – жрецы извлекут урок и усилят охрану богини. Даже существовала вероятность, что в праздник Достам Кам могут не осуществить выход Инанны к людям.

До самого праздника оставалось четыре дня, я снова навестил Инлала, чтобы убедиться в том, что шествие богини из Великого Храма в храм Тешуба- Тарку состоится. И снова эсор отказался взять ше, пообещав ответить в течении дня.

Оставив Этаби с лошадьми, он приторачивал к седлу стремена, вновь прошёлся по маршруту между храмами. Аду, скорее всего, повезут на колеснице-аркава, так они здесь назывались. Значит, путь будет пролегать по широким улицам с относительно ровной поверхностью. Дважды прошёл по предполагаемому маршруту, пока не нашёл нужное место для засады.

Засаду решил организовать в узком проулке – одна глиняная стена в этом месте грозила обрушиться в любую минуту. Если удастся вытащить Аду из рук стражи и юркнуть в проулок, хуррит мог обрушить стену, отрезая погоню. При таком раскладе у нас будет несколько минут, прежде по другому проулку возобновится погоня.

Этаби план понравился, особенно его часть, где он обрушивает стену, задерживая погоню. В ста метрах от проулка было удобное место для коновязи, где нас ждали бы лошади.

Нужен был ещё один человек, чтобы держать лошадей наготове. Если лошадей уведут пока мы заняты спасением Ады, окажемся в ловушке. Во всём городе только Инлал мог помочь с этим вопросом. Вечером он явился в сопровождении своих людей, уверяя, что планы жрецов не изменились – Аду планировали провезти на аркаве от Великого храма в храм Тешуба-Тарку.

– Почему ты помогаешь?

Эсор усмехнулся, оглянувшись по сторонам, зашептал, чтобы слышал только я.

– Хатты, получив свою богиню, начнут войну с хурре. Их больше, кроме того, мы эсоры, тоже временами воюем с хурре. Они исчезнут, – Инлал явно намекал на проигрыш хурритов.

– Что будет когда хатты полностью захватят все земли хурре?

– Они станут воевать с вами? – рискнул предположить.

– Да. Мы воюем с хурре, хотя мы дети одного отца. А с хаттами мы не дети одного отца и война с ними будет не такая как с хурре. Я помогаю, потому что думаю о своём народе, на много Лун вперёд, – эсор ушёл, оставив меня размышлять о его роли во всём происходящем.

Моё первоначальное мнение о нём как о меняле, ростовщике и просто жадном человеке оказалось неверным. По сути, Инлал возможно был самым первым резидентом в истории человечества. Его «лёжка» напоминала хорошо укреплённую точку – подойти можно было только с одной стороны, и на месте всегда находились молодые крепкие мужчины.

Уже через день ничего не напоминало о бойне у Великого Храма – кровь засыпали песком, трупов нигде не было видно. Но жрецы учли урок, уже при подходе к храму небольшими группами слонялись вооружённые воины, а сам вход сторожили порядка десяти стражников. Чтобы убедиться в том, что Ада всё ещё там, решительно направился к входу. Мне не дали даже подойти к ступеням, одна из слоняющихся групп воинов, взяла меня в клещи:

– Куда идёшь?

– Хочу поднести дары богу солнца Шивини, – показал маленькую фигурку идола, подаренную мне Мунталом. Хозяин ночлежки благоволил к хурритам: признав Этаби, принёс фигурку размером с мизинец.

– Ты хурре? – в голосе воина звучала угроза.

– Я Рус, – воины переглянулись и последовал ещё вопрос:

– Кеми?

– Нет, я Рус, пришёл оттуда, – махнул рукой на север.

– Не слышал о таких, храм откроют только после Достам Кам, а теперь уходи, – прикоснувшийся к груди наконечник копья говорил о серьёзном настрое воина. В храм я и не собирался, надо было убедиться, что охрана не снята.

План начал получать очертания – выскочив из проулка во время шествия, выстрелами из глока сниму ближайших странников. Звуки выстрелов и смерть воинов хеттов ожидаемо вызовет панику и хаос. Моя задача – схватить Аду и затащить в проулок. Если Саленко рядом, он сам последует за мной. Этаби рушит стену, мы бежим до конца проулка, где садимся на лошадей. У нас будет порядка десяти минут, чтобы успеть доскакать до ворот и вырваться на свободу, прежде чем тревога достигнет стражи у ворот.

Дальше мы не прорабатывали, просто условились скакать на восток в земли хурритов. Если не загонять лошадей, до первого хурритского городка можно было добраться за три-четыре дня. Так считал кузнец, но именно в этих краях он не был, мне нужно было более авторитетное мнение. За более точной информацией собирался к Инлалу – это шпион в стане врага мог знать куда более удачные маршруты.

Оставался ещё один момент, нужно было проскакать на лошади от проулка до ворот, понять, за сколько можем добраться и выбрать оптимальный маршрут. Решил проверить это утром, когда людей на улицах будет немного. В день праздника основная масса людей будет по маршруту между храмами, осложнений не должно возникнуть.

Эсора дома не оказалось: меня здесь уже знали и доверяли. Подросток сообщил, что Инлал на рынке, проклиная себя, что прошёл мимо рынка по дороге к дому старика, пошёл обратно. Инлал сидел на своём месте, игнорируя взгляды хеттов, проходящих мимо. Он очень удачно вжился в роль менялы-скряги: почти десять минут торговался с хорошо одетым хеттом, разменивая тому сикль. Не мешая их торгу, наблюдал, как замороченный хетт довольствовался восемнадцатью ше за свой сикль.

– Пусть солнце всегда согревает тебя, Инлал, – я уже начал постигать премудрости местного общения.

– Да не будет холода и в твоём сердце, – отозвался эсор, настороженно поглядывая по сторонам. Мимо проходили люди, недалеко находились люди Инлала, но спокойно наблюдали за беседой, узнав меня.

– Приходи ко мне до заката солнца, здесь стены имеют уши, – откинувшись на свой пенёк эсор вновь обратил внимание на проходящих, зазывая их менять деньги. До заката было ещё много времени – пошёл к западным воротам, через которые нам следовало бежать.

Стражников здесь было шестеро – четверо дремали, привалившись к стене, лишь двое проявляли интерес к входящим. Первоначальный наплыв паломников уменьшился, бедные так и остались за городскими стенами, разжигая костры и готовя похлёбку. Только заплативший ше мог попасть внутрь, а таких уже было немного. Пока я наблюдал, лишь одна повозка с продуктами и группа из семи паломников прошла внутрь. К покидающим город стражники не проявляли интереса – четыре всадника беспрепятственно выехали, даже не удостоившись внимания со стороны стражи.

– Что ты хотел узнать? – потягивая пиво, поинтересовался эсор. Поколебавшись, спросил, Инлал и так много знал о моих планах, если предаст, мой вопрос и так ничего не мог изменить:

– Как лучше и безопаснее попасть в земли хурре?

– Сразу из ворот в сторону восходящего солнца идёт широкая дорога. На ней есть селения хеттов – Самиш, Хартиш и Пакусса. Но у самой границы земель хурре, стоит сильная крепость Нарриш. Через Нарриш вам не пройти, там хурре не любят, а твой большой воин слишком глуп, чтобы сойти за хетта или эсора.

Инлал допил пиво и оставил чашку. Я ждал, не задавая вопросов. Эсор не торопился, он поднялся и описывал незамысловатые фигуры вокруг меня, уйдя в размышление.

– Скачите в сторону умирающего солнца, пока лошади не покроются пеной, потом ты увидишь две скалы у дороги. Там ты свернёшь в сторону обеденного солнца, – мысленно отметил, что Инлал говорит о юге, – и дойдёшь до реки. Дальше лошади не пройдут, идти придётся по вроде, а в ней камни. Река идёт в сторону восходящего солнца, иногда поворачивает, но ты всё равно иди по ней. Будешь идти, – эсор растопырил пальцы одной руки. – Когда дойдёшь до места, где река становится двумя реками, снова иди в сторону обеденного солнца. Через два дня ты выйдешь к пескам – оттуда начинаются земли хурре. Если тебя не убьют пески и солнце, три дня спустя увидишь главный город хурре.

Допив пиво и поблагодарив эсора, направился в ночлежку, где меня ждал Этаби. Маршрут, описанный Инлалом, был сложный: семь дней по воде, три дня по пустыне. Не знаю, как его выдержит Ада, хотя девушка она подготовленная. Уже подходя к ночлежке, мне оставалось миновать последний узкий проулок, услышал крадущиеся шаги. Луна должна была родиться через четыре дня, знаменуя Достам Кам, в абсолютной темени было плохо видно. Но шаги были, более того, это были не шаги одного человека. Вытащив свой нож, вжался в углубление стены, сливаясь с ней. Кто бы меня ни преследовал, ему придётся пройти мимо. И в этот момент я нападу первым, потому что, если драки не избежать, бить надо первым.

Две мужские фигуры появились внезапно, потеряв меня из виду, они вертели головами, стараясь угадать, в какой проулок им идти.

– Не меня ищете? – Нож чётко вошёл в тело у основания шеи. Оставшийся отреагировал мгновенно замахиваясь. Отскочив назад, почувствовал, как лезвие рассекло тунику на груди. Первый, судорожно сучил ногами, умирая от смертельной раны, я едва не упал, споткнувшись о него. Нападавший кинулся вперёд, выставив руку с ножом – классическая ошибка дилетантов. Сделав шаг вправо, пропустил его руку мимо себя, нанося короткий встречный удар в живот. Лезвие погрузилось в плоть по самую рукоять, вырвав из глотки мужчины сдавленный крик. Не давая ему опомниться, ещё дважды ударил ножом в область печени и даже немного придержал тело неудачного убийцы. Хватаясь за мою тунику левой рукой, нападавший захрипел, медленно оседая вниз.

Лица мне были не знакомы, среди нападавших не было Паршиха – киллера Инлала, которого я ожидал увидеть. Одеты мужчины были в лохмотья, да и ножи в руках были самые дешёвые: такими женщины разделывали куски мяса.

– Только гопстопа мне не хватало, – пробормотал себе под нос, вытирая лезвие ножа о лохмотья второго убитого. Карманов в туниках не было, за широким поясом, где обычно хранили кошели, не обнаружилось ни единого ше. Всё случившееся заняло не больше минуты, ничьи любопытные глаза не увидели двойного убийства.

Глава 5

За оставшиеся несколько дней мы буквально ежедневно репетировали спасение Ады. Этаби стал внимательней, теперь не возражал по каждому поводу и терпеливо отрабатывал каждое движение. На его лице читалось недоумение, однажды за завтраком он даже не выдержал, предложив более простой план. По его идее, он навязывал схватку с охранниками, пока я удирал с Адой.

– И ты готов умереть? – На мой вопрос хуррит даже не моргнул:

– Зачем умереть? Я убью всех и догоню вас позже.

Не стал тратить время, объясняя прописные истины, предложив сосредоточиться на моём плане. Расстояние от переулка, где планировалась засада и до ворот мы проскакали несколько раз. И каждый раз с новым временем: по дороге попадались тележки, группы паломников и даже домашняя скотина. Время всегда получалось разное – от восьми до тринадцати минут.

Хозяин ночлежки Мунтал, признав в Этаби хуррита, стал к нам благосклоннее: солома менялась каждые два дня, и холщовая ткань нам была выдана в виде исключения.

За сутки до наступления я вновь отправился к Инлалу – мне требовался помощник с лошадьми. Пока я буду стрелять и отбивать Аду, а Этаби рушить стену, животные оставались без присмотра.

– Да будут к бе благосклонны боги, особенно Ишттар, – приветствовал эсора в его ремесленной мастерской.

– И тебе мир чужеземец Арт, довольство самого Ашшура, – Инлал приложил руку к груди, – что привело тебя в этот раз?

– Нужна помощь, – с ходу перешёл к делу, – мне нужен один мальчишка, чтобы присмотрел за лошадьми, пока не сделаю одно дело.

– Когда? – брови эсора изобразили мостик.

– Завтра на время праздника, – приняв приглашение, пристроился рядом с ростовщиком.

– Будет жаль, если ты умрёшь, от тебя много ше приходит, – Инлал налил в пиалку кипяток, бросив туда щепотку сушенных трав. – Это наш напиток, даёт силу и прочищает голову.

Пару минут мы молча пили, напиток напоминал по вкусу мяту с лимоном. Не удивлюсь, если у этого хитрюги найдётся даже кофе, этот продукт недалеко от этих мест происходил.

– Ты всё решил? – нарушил молчание Инлал.

– Да, – протянув ему пять ше, добавил, – дашь мне надёжного мальчишку?

Монетки исчезли за широким поясом халата эсора, немного помолчав, Инлал, крикнул в сторону двери:

– Масух!

На его крик появился подросток лет четырнадцати: чумазый, с живыми глазами и шрамом на щеке.

– Масух лучший из тех, кто обращается с лошадьми, – Инлал поставил пиалку на пол, – он будет с тобой завтра целый день и выполнит любое твоё указание.

Парнишка перевёл взгляд, его глазки просканировали меня за секунду:

– Хорш, – его ответ относился к сказанному Инлалем.

– Иди, – отпустил его эсор, – завтра с первыми лучами Ма, будь у Арта в ночлежке Мунтала.

– Хорш, – повторил парнишка, оставляя нас одних.

– Скоро я уеду, – Инлал посмотрел мне в глаза, – будет большая война и в Хаттуше будет опасно. Как я понимаю, ты со своим хурре тоже здесь не останешься. Если повезёт, ты будешь в Вешикоане или рядом. От главного города хурре до моего города Нанави всего два дня пути.

Старик замолчал, заинтригованный его словами, я ждал продолжения.

– Хурре трудный народ, они как змеи в одном логове. Косой взгляд и сразу готовы убивать друг друга. Если не сможешь жить среди них – в Нанави тебе найдётся достойный дом и много рабов.

Инлал замолчал, задумчиво поглаживая свою бороду.

– Почему ты мне это говоришь? – не выдержал я слишком длинного перерыва в разговоре.

– Потому что хурре обречены, – эсор вздохнул, – мы родственные племена, но они живут прошлым, не умеют подстраиваться под настоящее. У них сто лет идёт война с хаттами, но они умудряются воевать и с нами, и с сангарами, и даже между собой. Часть из них ушла в сторону диких гор, мы называем их Киз Ков или Ков Киз и даже основали пару городов, назвав это Урер Те.

– Урер Те, – повторил я слова, подсознательно чувствуя что-то знакомое в этом.

– Да, Урер Те, – Инлал вздохнул, – я ведь всегда желал объединить эсоров и хурре. А Урер Те означает, что они из местности «восходящего солнца». Но хурре слепы, не видят дальше своего носа, презирают все племена и становятся врагами для всех. Поэтому они обречены и обречён ты, если будешь жить среди них. А в Нанави у тебя есть будущее, подумай, Арт.

Инлал поднялся, давая понять, что беседа окончена. Попрощавшись с эсором, подозвал к себе Масуха, ожидавшего меня во дворе. Повторим ему указание быть у Мунтала с утра, зашагал в сторону центра города – надо было прикупить еды для дороги. Сыры и лепёшки хеттов сохраняли свойства несколько дней. Уже на базарчике, торгуясь с продавцами, меня, осенило: Урер те это же Урарту, располагавшееся в Закавказье, предположительно на стыке территорий Армении, Турции и Ирана. На этом мои познания заканчивались: снова пожалел, что рядом нет Саленко, он бы наверняка знал об этом больше моего.

До ночи время тянулось как никогда медленно: после сытного ужина, решили лечь пораньше, чтобы хорошо выспаться. Этаби захрапел сразу, ко мне сон не шёл. Лёжа на неудобном тюфяке из соломы, раз за разом прокручивал предстоящий побег. Вроде все детали учтены, даже предусмотрел помощника, чтобы не оставлять лошадей без присмотра. Всё равно на душе было неспокойно – даже отправляясь на задание на Украину, не испытывал такого беспокойства.

Мысли автоматически метнулись к прошлой жизни: как там ситуация с войной. Наверняка давно всё закончилось, и русские с украинцами стараются забыть обиды и строить новую жизнь. Иначе и быть не может – один народ, одни корни. Вспомнились слова Инлала про хурритов и змей в одном логове. Неужели все народы проходят через такое? Его слова я мог отнести и к славянам – при едином корне столько противоречий. В данное время и славян то никаких нет – вроде анты живут на территориях Германии, Польши, занимая большую часть восточной Европы. При мысли о предках, неудержимо захотелось на север, туда, где сосновые леса, стройные берёзки и снег по колено. Жара этих мест меня убивала, а снега я не видел с момента попадания в это время. За такими сладостными думами незаметно уснул, проснувшись с первыми лучами солнца.

Этаби ещё спал, повернувшись набок, но ночлежка уже оживала: слышался людской гомон, кудахтанье домашней птицы. Масух ждал меня, сидя прямо в пыли у входа во двор ночлежки. Пока я умывался из колодца, парнишка побежал за нашими лошадьми, узнав адрес конюшни. Спустя несколько минут из нашей комнаты появился Этаби, потягиваясь как медведь после спячки.

Мы успели позавтракать, когда появился Масух с лошадьми: парнишка оседла их и вёл на поводе. На мой вопрос, почему не сел в седло, парень опасливо дотронулся до стремян:

– Это плохо!

Разубеждать его не стал: поделившись с Масухом лепёшкой и куском овечьего сыра, попросил хорошо напоить лошадей, неизвестно, когда они попьют снова. К месту засады идти было рано, город только просыпался. За ночлежкой Мунтала был небольшой пустырь, где обычно паслись козы. Масух отвёл туда лошадей, не снимая сёдел.