Хуррит 2
– Почему хеттам так нужно обманывать людей, говоря, что моя женщина – богиня Инанна? – я положил первый ше у ног Инлала.
– Они проиграли несколько битв с хурре, Инанна, а они верят в это предание, поможет им стать сильнее и победить всех.
– Где хетты держат Инанну, она может свободно выходить в город? – Второй ше последовал за первым, еле слышно звякнув в кошеле эсора.
– Этого я не знаю, но на праздник Достам Кам богиню выведут, чтобы её могли видеть. Это будет на площади Четырёх Храмов.
Место, названное эсором, мне было знакомо: храм Тешуб-Тарку, недалеко от которого располагалась ночлежка Мунтала, был одним из них. Четыре храма образовывали большой прямоугольник с больши́м пространством внутри. Мы даже попали туда, заплутав во время поиска ночлежки. Жрецы в белых одеяниях подметали площадь – нас тогда прогнали, ожидалась церемония. В обычное время на площадь допускали, но у всех четырёх храмов всегда находилась вооружённая стража. Если Аду собираются показать на площади Четырёх Храмов – однозначно она в одном из них.
В моей голове начал вырисовываться новый план – зачем ждать пока ее выведут и будет столпотворение. Я могу проникнуть в любой из них и в рукопашной одолеть даже лучших стражников хеттов. Если это сделать тихо – есть шансы уйти незамеченными, тогда и погоня будет нескоро. Единственная проблема – узнать, в каком из храмов может находиться моя жена. Вряд ли мне удастся обыскать всё четыре храма, чтобы при этом не поднялась тревога. Всегда может возникнуть непредвиденное обстоятельство.
– Ты можешь узнать в каком храме держат мою женщину? – под его невозмутимым взглядом положил ше. Потом ещё и ещё раз: меняла хранил молчание. Даже когда я положил весь разменянный им сикл, он продолжал молчать. Выудив из кошеля пластинку серебра в пит сикл заметил, как дрогнуло лицо эсора.
– Я дам тебе пит сикль, но только если ты узнаешь, где находится та, которую называют Инанна и ещё один человек, очень болтливый и странный. Хетты захватили их вместе.
– Инлал узнаёт, – эсор говорил о себе в третьем лице.
– Как Инлаль узнает, то сразу получит это, – дав хорошо рассмотреть серебро, спрятал его в кошель. Снаружи послышался шум и сдавленный крик: Этаби! На ходу вытаскивая пистолет, выскочил наружу вовремя, чтобы предотвратить убийство одного из приспешников эсора. Молодой мужчина в лохмотьях, пытался разорвать смертельный захват кузнеца – его лицо посинело, из уголка рта показалась струйка крови.
– Этаби, брось его, – хуррит послушался, обмякшее тело сползло по стене и забилось в судорогах, выплёвывая кровь и слюну. Вышедший за мной Инлал, помог мужчине сесть, тот вращая безумными глазами, уставился на хуррита, пытаясь что-то сказать. Но кузнец, похоже, повредил голосовые связки парня – вместо слов из его рта вырывалось хриплое сипение.
– Инлал найдёт тебя, когда придёт за пит сиклем, – эсор давал понять, что нам здесь не рады. На лицах людей в этом закоулке была злость и народу становилось больше.
– Этаби, уходим. – Эсор крикнул что-то на своём языке, нас пропускали молча, плюя под ноги. Мне еле удалось сдержать хуррита, порывавшегося в драку. Отчитывая его как ребёнка, расслабился, лишь когда переулки эсора остались позади, и мы вышли к широкой улице, по которой катила повозка-колесница.
Одного взгляда мне хватило, чтобы узнать колесницу Атры Кулиша – дёрнув хуррита за руку, свернул в ближайший проулок. Повозка проехала мимо, но я успел разглядеть и самого Атру и его сестру Эниа.
– Хлеба и зрелищ, – пробормотал себе под нос – ясно, что правитель Кулиша с сестрой прибыл взглянуть на богиню Инанна. До праздника оставалось ещё восемь дней, неизвестно кто ещё пожалует. Если тянуть время, возможно, что в городе станет слишком многолюдно даже по ночам.
Совсем не к месту Этаби дал выход своему гневу, не позволив окончательно договорить с эсором. Но глаза Инлала заблестели при виде серебра – он ничем не рискует, сообщив мне, где находятся Ада и Саленко. Пит сикль большая сумма, ради неё стоит и постараться.
– Что с тобой, Этаби? Я начинаю жалеть, что согласился взять тебя с собой, постоянно кидаешься на людей. Ты хочешь, чтобы я не смог освободить Аду, потому что нас или убьют или мы будем вынуждены бежать?
– Он оскорбил мою мать, – угрюмо ответил кузнец, давая понять, что разговор закончен. Я уже действительно начинал жалеть, что взял хуррита, согласившись на его помощь. В городе, где тысячи вооружённых врагов, надо действовать умом, а не грубой силой. Он и так бросался в глаза всем, Инлал сразу нас заприметил и вряд ли из-за цвета моей кожи. Но это хорошо – мои назойливые вопросы привлекли ко мне внимание эсора. А ведь это могли быть и хетты – в таком случае вся миссия уже провалилась бы.
Вернувшись к продавцу лошадьми, отдам ше и добавил ещё один с условием, что лошадей будут поить и кормить несколько дней. Нам негде было содержать скотину, да и уход за ней отнимал бы время.
Только третий кузнец согласился сделать стремена: железа у него не было, но меня устраивала и медная продукция. Вместе с Этаби потратил битый час, объясняя кузнецу, что именно от него требуется. Сама конструкция стремени несложная, но трудно сделать то, о чём ты не имеешь понятия. Получив обещание выполнить к обеду завтрашнего дня наш заказ, отправились на площадь Четырёх Храмов – предстояло сделать первую рекогносцировку.
Площадь сегодня была доступна для людей: мимо спешили мужчины в туниках, иногда вместе с ними попадались симптичные женщины, карие глаза которых стреляли по сторонам с бо́льшим любопытством. Надо будет заблаговременно позаботиться о такой одежде для Ады, с её волосами мы далеко не уйдём.
С восточной стороны площади располагались храм Тешуб-Тарку и святилище Телепину, между ними было порядка ста метров. Сама площадь была вытянута с востока на запад, достигая в длину около двухсот метров. На западной стороне был храм Улликумми и Святилище Всех Святых.
Больше всего движения жрецов наблюдалось у Святилища всех Святых – они постоянно входили в это большое и мрачное здание. Но стражников здесь не было, по-крайней мере снаружи. Чтобы проверить свою догадку, направился внутрь, преодолев девять длинных каменных ступенек. Двое стражников возникли из тёмного прохода внутрь:
– Назад! – Бронзовое острие копья коснулось груди. Изобразив испуг, поспешно отскочил обратно и вернулся к Этаби, наблюдавшему со стороны.
– Было ещё двое воинов, они выходили оттуда, – кузнец показал на боковую сторону святилища. Сейчас там было пусто, но Этаби не мог ошибаться – просто убедившись, что опасности нет, воины вернулись. Святилище имело запасной вход с торца, именно оттуда и вышли воины, виденные хурритом. Меня так и подмывало проверить догадку, но такое любопытство не осталось бы незамеченным хеттами.
У входа в храм Улликуми был всего один стражник лениво жевавший ячменную лепёшку, приставив копьё к стене святилища. Мы подошли к входу. Стражник даже не обратил на нас внимания, занятый своей трапезой. Вряд ли такого ценного человека как богиня Инанну, сторожили бы без должного усердия.
У святилища Телепину стражи не было вовсе, да и само святилище оказалось из одной большой комнаты, где стояла огромная каменная плита с барельефом. Изображение было не самое лучшее, но можно было различить большое дерево и фигуру человека с козьими рогами.
А вот храм Тешуб-Тарку охранялся не хуже Святилища Всех Святых – на ступеньках сидело двое стражников, спрятавшись от солнечных лучей за одной из колонн. Ещё двоих я заметил у самого входа – до нас в храм направлялся старик в лохмотьях, но стражники перегородили ему путь. Можно было слышать просьбу старика, просившего разрешения вознести хвалу Тешуб-Тарку. Все его уговоры остались тщетны – его прогнали пинками, кольнув копьём в тощий зад.
Если информация Инлала верна, что Инанну явят народу на площади Четырёх Храмов, наиболее вероятным местом содержания являлся либо Храм Тешуба-Тарку, либо Святилище Всех Святых. Могло быть и по-другому: её могли привезти на колеснице и привезти через весь город, демонстрируя людям. Но эсор уже дал понять, что владеет информацией, оставалось только надеяться, что он не ошибся.
– Этаби у меня есть план, но боюсь, он тебе не понравится, – пришло время поделиться своим замыслом с хурритом. Сейчас от него больше требовалось невмешательство, чем помощь. Оставалось убедить этого упрямца, что один я лучше справлюсь с диверсионной вылазкой, нежели в сопровождении этого вспыльчивого и невероятно опрометчивого человека.
Глава 3
Как и предполагал, Этаби с ходу попытался опровергнуть мой план по спасению Ады, где я в одиночку вхожу в храм, расправляясь со стражей, и освобождаю пленников. Кузнец в это время должен был держать наготове лошадей, чтобы мы могли немедленно покинуть Хаттуш и скакать на восток, к ближайшим хурритским поселениям. Даже то, что в качестве укрытия была выбрана его родная земля, не могло снизить накал страстей. Хуррит орал, что он не женщина, чтобы ждать пока я буду сражаться. Исчерпав все доводы, решил наглядно показать превосходство рукопашной подготовки офицера спецназа ГРУ над грубой силой варвара.
– Нападай, – встав в стойку, ожидая действий кузнеца, но тот и бровью не повёл.
– Ударь или поймай меня, – Этаби не реагировал, на его лице было неподдельное удивление.
– Ты трус! – этого хуррит вынести не мог, его глаза сузились, и он ринулся на меня, размахивая ручищами-лопатами. Отскочив в сторону, пропустил его, ставя подножку – гигант грохнулся на землю, подняв облако жёлтой пыли. Мгновенно оседлав его, произвёл захват шеи обеими руками – как правило, люди пытаются разорвать захват, теряя драгоценные секунды. Но Этаби был или слишком силен, или слишком упрям: он умудрился встать на ноги, хотя я сидел на его спине, проводя удушающий. Но эти усилия были его последним успехом: задушенный гигант, засыпая, опрокинулся навзничь. Слишком поздно оценил опасность – полтора центнера веса выбили воздух из грудной клетки, оглушив меня почти до потери сознания.
Хуррит завозился на мне, приходя в сознание – надо было выбирать из-под этой туши. Я успел встать на ноги раньше кузнеца: поматывая головой и мыча невнятное, он только встал на колено и начал подниматься – сильным ударом под опорную ногу, завалил его на землю. Главное – не давать ему прийти в себя, эту груду мускулов очень нелегко вырубить. Удар по незащищённой печени должен был заставить согнуться от боли, но гигант вынес его молча.
Но удары и удушение не прошли даром – Этаби был в прострации, его реакция замедлилась. Опрокинув его из партера, взял руку на треугольник, фиксируя голову и вторую руку ногами. К своему стыду, мне не хватило физики преодолеть сопротивление кузнеца – он начал сгибать руку, буквально поднимая меня с земли. Отпустив захват, ушел от его рук, кувыркнувшись и вскакивая на ноги. Никакой близкой дистанции, попади я в его захват, неважно какой – он просто сломает мне грудную клетку в объятиях.
А вот с реакцией у хуррита было совсем плохо – джебы проходили свободно, даже дважды потряс его боковым, но он устоял. Этаби кидался вперёд, вкладываясь в силу удара – легко отскочив, пропускал его мимо, инерция удара влекла гиганта дальше. Удар по почкам, по задней поверхности бедра – все эти приёмы накапливались и в итоге должны были дать результат.
Отбитое правое бедро подвело хуррита – кинувшись на меня, он завалился наземь: не давая ему подняться, оседлал со спины и приставил нож к горлу.
– Хватит, Этаби, ты проиграл!
Игнорируя нож, он попытался сбросить меня, но мои ноги надёжно обхватывали его туловище, зацепившись стопами за бёдра. Кузнец опрокинулся на спину – в этот раз я был готов и смягчил падение, на минуту убрав нож от греха подальше. Фиксируя левой рукой челюсть, снова приставил нож к горлу:
– Этаби, всё!
Ручища кузнеца молотили воздух, пытаясь достать моей головы, но мне было видно, и я просто не давал себя схватить.
– Я отпускаю тебя, бой окончен! – разжав руку и расцепив ноги, откинулся назад: схватка меня измотала. Было ощущение, что я снова сдаю экзамен по рукопашному бою, но сразу двум инструкторам. Кузнец поднялся на ноги, и хромая направился в сторону.
– Этаби, подожди, – поднявшись, догнал его:
– Ты очень сильный и храбрый, но есть вещи, которые силой и храбростью не одолеть, называется подготовка. Я одолел тебя, потому что у меня есть подготовка, меня этому долго учили. Ты намного сильнее меня, и я очень рад, что мы с тобой не враги.
Из всего сказанного хуррит услышал слово подготовка – ведь именно это явилось причиной его поражения.
– Мне нужна поготока, – его угрюмое лицо немного скривилось, произнося незнакомое название.
– Сейчас мы не успеем, но я тебе обещаю, будет тебе подготовка, – протянул руку, утонувшую в лапе этого гиганта. Урок кузнец усвоил, пару раз ловил на себе его удивлённый взгляд, в котором явно читалось уважение. Выше меня на голову, раза в два превосходя в физической силе, кузнец оценил мои возможности. Я даже заметил, что отношение ко мне изменилось – так дети смотрят на отца-кумира.
Одной проблемой стало меньше – мой план был принят, хотя это явно не нравилось моему напарнику.
Вспомнив про Саленко, который был захвачен вместе с Адой, решил прикупить четвёртую лошадь, не оставлять же археолога с хеттами. За следующие два дня, несколько раз в одиночку посещал площадь Четырёх Храмов, чтобы оценить возможные пути отступления.
Мальчик, посланный эсором Инлалом, нашёл меня в ночлежке, когда до праздника Достам Кам оставалось пять дней. Следуя за посланником, петлявшим между каменных домов и глиняных заборов, попал в знакомое место, где в прошлый раз мы беседовали с эсором.
Инлал сидел под небольшим деревом, наблюдая, как подопечные занимаются делами. Со стороны всё выглядело как небольшая ремесленная мастерская: кто-то лепил кувшины, две закутанные женщины скоблили козьи шкуры. Старик был доволен, на его лице играла улыбка, а в руках он держал глиняную чашку. Небольшой кувшин стоял у его ног, подросток смиренно ожидал указаний.
– Налей, – Инлал показал мальчишке на меня. У меня не было желания пить слабенькое пиво, его соломенный цвет трудно было спутать с другим напитком. Но отказавшись, мог обидеть хозяина, по факту я находился у него в гостях. Подросток подал мне чашку, пригубив, я даже открыл рот от удивления. Это было весьма неплохое пиво, явно крепче того, что приходилось пить в Хале.
– Хатты не умеют варить метшур, – сделав глоток, эсор продолжил, – так варят в моём городе Нанави.
– Хорошее пиво, – похвалил напиток, снова прикладываясь к чашке.
– Пи-во, – повторил Инлал, допивая свою чашку. Вытерев губы рукой, эсор спросил прямо:
– Пит сикль принёс?
– Не принёс, принесу, когда ты скажешь, где Инанна и болтливый мужчина, – я протянул чашку мальчишке, желая повторить. Тот, подхватив кувшин, наполнил посуду до краёв.
– Мы эсоры не верим в слова, нам нужны действия, – Инлал вытащил из своего кошеля маленькую треугольную монетку. Такой я раньше не видел в обороте.
– Это мина, на неё ты можешь купить пять пригоршней муки из пшеницы и сделать лепёшки. И эта мина – цена твоей жизни, если обманешь меня, – эсор швырнул монетку неприятному типу недалеко от нас. Мужчина ловко подхватил её и спрятал за пояс. Инлал сказал пару слов, и неприятный тип внимательно посмотрел на меня, изучая с ног до головы.
– Его зовут Паших, он очень опасный, убивает людей, – эсор замолчал, подбирая слова. – Он убивает людей, которые мои враги, – молчание затянулось, пока я его не прервал.
– Зачем ты мне это говоришь? Мне не интересны твои враги и твои киллеры, – на незнакомое слово бровь Инлала выгнулась дугой, но я не стал ничего объяснять. – Скажи, где держат Инанну и болтливого мужчину, и я принесу твои пит сикль.
– Я заплатил Пашиху, чтобы он убил тебя, – подожди, остановил эсор меня, видя, что моя рука полезла за пазуху. – Он убьёт тебя, если ты меня обманешь. Если не обманешь, он забудет твоё лицо, – благодушно улыбнулся эсор, словно сообщил мне радостную весть.
– Я не обману, а твоему Пашиху лучше не приближаться ко мне, – сделал паузу, наблюдая за реакцией старика. – Если я его ещё раз увижу – убью. Говори, где Инанна и болтливый, и мы разойдёмся. Отправишь со мной своего человека, которому веришь – я передам пит сикль.
– Я сам пойду с тобой, – отрезал Инлал. – Твою женщину и ещё с ней мужчина, их держат в Великом Храме Шивина и Тушпеа.
Это название слышал впервые, к чёрту летел отработанный маршрут с площади Четырёх Храмов.
– Да сколько храмов в этом городе? – вырвалось у меня, огорчённого информацией эсора.
– Много раз больше чем пальцев на твоих руках, – Инлал наслаждался произведённым эффектом.
– А где находится этот храм?
– Один вопрос – один ше, – напомнил ставку меняла.
– Ну ты еврей, – отдав монетку, получил ответ – храм находился почти у восточных ворот Хаттуша, довольно далеко от нашей ночлежки.
Кроме Инлала, за нами неотступной тенью следовало трое его подручных. Эсор опасался, что может попасть в ловушку, сумма пит сикль неплохое состояние по этим временам. Пока мы молча шли, старик не сводил с меня глаз – его явно интересовала, что я скрываю за пазухой. Внимательный эсор сразу заметил, как при угрозе моя рука нырнула за пазуху. Я примерно представлял, что творится у него в голове: странный светлый мужчина, пришедший в логово врагов за женщиной. Уже одно это, не считая моего богатства сиклями, было достаточно, чтобы меня опасаться. Знай Инлал всё обо мне – причин бояться оказалось бы куда больше.
Когда я передал ему пит сикл, глаза старика немного увлажнились – он дважды проверил серебро на зуб. Уже уходя, Инлал остановился и наклонился к моему уху:
– Храм Шивина и Тушпе относится к богам хурре, но среди хаттов тоже многие в него верят. Богиня должна пройти из храма хурре в храм Тешуба-Тарку, это важно для хаттов.
– Почему? – я вытащил ше, помня расценки эсора.
Но он замахал руками, отказываясь принять ше.
– Инанна богиня не только хаттов, хурре тоже её почитают. Даже мы считаем богиней, но называем Иштар. Хатты специально делают так: богиня пройдёт из храма хурре в храм хаттов, являя свою милость одним и покидая других. Так решили жрецы, – торопливо попрощавшись, Инлал со своими спутниками исчез в проулке.
А это уже становилось интересно – первой новостью было наличие храма хурре во вражеском городе. Но эсор говорил, что и сами хатты чтут богов хурритов. Честно говоря, этот разноликий и разноязычный пантеон богов реально утомлял. Боги разделялись на наших и не наших, старых и новых, ложных и истинных. Многобожие во всей своей красе, когда одного и того же бога нарекали разными именами, приписывали разные покровительства. Саленко, наверное, на седьмом небе от счастья, если его не сделали рабом. Но мне всё это было чуждо – есть только один Бог и есть человеческая совесть.
Этаби подтвердил слова Инлала: Шивини был богом солнца, а Тушпеа, её он назвал Тешали – являлась его супругой. Ему было непонятно моё удивление, что в Хаттуше есть храм богов хурре.
– В Вешикоане есть храмы богов хаттов, эсоров, сарганов и даже эсоров, – просветил меня хуррит, – богам не о чем спорить, это люди только всегда недовольны.
Такая религиозная терпимость задолго до нашей эры казалась невероятной – я же помню старый мир, где почти каждый конфликт или война имели религиозный подтекст. Здесь люди тоже вели войны, но при этом терпимо относились к верованиям других.
Великий храм или храм Шивини и Тешали находился в восточной части Хаттуша. В той стороне мы ещё не бывали: в этой части города преимущественно проживали не хетты. Этаби, проживший в соседней империи хурритов, узнавал большинство племён по одеждам.
– Эсоры, хурре, циниты, фриги, – называл народность кузнец, ориентируя меня в окружающих. Для меня большинство были на одно лицо, кто явно отличался от остальных – так это африканцы. Их было немало, то и дело встречались чернокожие гиганты, зачастую обнажённые по грудь, несмотря на прохладу. Встречались и чернокожие женщины с короткими жёсткими волосами и неприкрытой головой.
– Мелуххи, – немного пренебрежительно ответил на мой вопрос Этаби. Мы уже подходили к Великому Храму – хуррит прокладывал дорогу в толпе, как ледокол среди льдов.
У самого храма было ещё больше людей – сам храм чем-то напоминал пирамиду с усечённой верхушкой. В храм вел широкий проход, возле которого стражники разворачивали людей, отгоняя их копьями.
– Говорят, богиня Инанна в этом храме, – высохший старичок вёл под руку слеповатого подростка. Толкающаяся толпа дважды разорвала их руки, но старичок с невероятным проворством вновь находил своего подопечного.
– Если Инанна прикоснётся к твоим глазам, ты вновь увидишь солнце, – остаток фразы я не услышал, между нами протиснулись чернокожие, названные кузнецом мелуххами. Пританцовывая и напевая необычную мелодию, группа чернокожих рослых мужчин, продвигалась вперёд. Перед ними расступались, уступая им дорогу. На мой взгляд, перед храмом уже собралось несколько сотен человек.
– Они тоже почитают ваших богов? – На мой вопрос хуррит скривился:
– Они почитают всех, но при этом говорят, что боги произошли от них. Меллухи, – презрительно сплюнул Этаби, попав в мужчину средних лет. Тот молча оценил свои шансы и злобно пробурчав проклятия, ушёл в сторону, не связываясь с моим другом.
Группа танцующих и поющих мелуххов дошла до входа в храм – стражники с копьями наперевес преградили им путь. Мы тоже почти дошли до входа, как мелуххи, остановились, прервав свои песнопения.
– Назад, – один из стражников кольнул рослого чернокожего в бедро.
Не знаю, послужило ли именно это причиной или так было задумано сразу – мелуххи набросились на стражу. Всё произошло так быстро, что все оцепенели. Внезапность атаки дала мелуххам преимущество на первом этапе – несколько стражников лишились копий, а двоих чернокожие успели убить. Но старший успел поднять тревогу – из храма выбежал десяток стражников. Через минуту всё было кончено – четверо стражников и семеро чернокожих умерли и умирали, истекая кровью.
В момент схватки у меня мелькнула мысль ворваться в храм и, пользуясь сумятицей, освободить пленников. Но, прежде чем я преодолел ряды стоявших перед нами, число стражников на площадке перед входом в храм возросло до пары десятков, и они все прибывали. Когда хеттов, охраняющих вход стало порядка трёх десятков, они сомкнули ряды и, выставив копья, стали наступать, оттесняя всех назад. Момент был упущен, без подготовки и лошадей для бегства, мой порыв был обречён на неудачу.
Оттеснив нас на несколько десятков метров, стражники остановились. Толпа несколько успокоилась, и я уже планировал уходить, потому что мы убедились в словах Инлала. Такое количество охраны было лучшим подтверждением его слов, да и слова, что богиня Инанна в храме, слышались от соседей слева и справа.
Из чёрного проёма показался седовласый мужчина в белых одеяниях. Он прошёл несколько метров и остановился на площадке, поднимая руку, призывая к тишине.
– Идите домой, храм закрыт, – его слова заглушил гул сотен голосов, требовавших открыть им храм и явить богиню.
– Инанна! Инанна! Инанна!
Толпа начала скандировать, седовласый жрец о чём-то говорил со старшим стражником. Тот отрицательно качал головой, показывая на беснующуюся толпу. Шум толпы, требующей показать им богиню, нарастал. Жрец со страхом посмотрев на толпу, ретировался назад под свист и улюлюканье. Ещё несколько стражников вышли из храма, присоединяясь к своим товарищам.
– Инанна выйдет к нам, смотри на неё, Исип, – сухопарый старичок со слепым подростком вновь оказались рядом.
– Но я же ничего не вижу, – голос мальчика был полон грусти и печали.
– Я покажу куда смотреть, смотри, и твои глаза вновь увидят солнце, – старик не терял оптимизма. Старик сфокусировал взгляд слепого на входе в храм, словно ожидал выхода богини с минуты на минуту. Задние ряды стали напирать, словно пытались смести стражников вместе с теми, в кого упирались их копья.
– Уходим, Этаби, мы знаем, где она, – уже повернувшись и начав протискиваться назад, услыша, как в едином порыве взревела толпа:
– Инанна!
Словно ужаленный, развернулся – на усечённом конусе храма, виднелась женская фигура. Белые просторные платья трепетали на ветру, а осеннее солнце искрами отражалось я красных волосах Ады.
– Инанна! – ревела толпа, протягивая руки наверх, словно могла дотянуться до богини. С моего места до Ады было меньше ста метров. Рядом с девушкой был тот самый жрец, что ранее выходил, требуя тишины. Он снова поднял руку, прося успокоиться – в этот раз подействовало как по волшебству. Установилась тишина, в которой было слышно дыхание соседей в толпе и стук своего сердца.
